13 декабря на экраны России вышел новый фильм Алексея Балабанова "Я тоже хочу", который он неоднократно называл своим завещанием. Сюжет ленты перекликается со "Сталкером" Андрея Тарковского: группа людей отправляется за счастьем в некую аномальную зону. И только затерянная в вечных снегах колокольня сама решает, кто будет взят "наверх", а кто тихо и быстро умрет у ее стен.
Все роли в картине исполнили непрофессиональные актеры, сыгравшие самих себя – от бандита до самого Балабанова в роли члена Европейской киноакадемии. И лишь выпускницу философского факультета, ставшую проституткой, сыграла девушка-режиссер.
Во время общения с кинокритиками и в интервью порталу ЮГА.ру режиссер рассказал о том, как принимали фильм в Венеции и Анапе, чем плох "Сталкер", а также о том, почему бандиты играют лучше актеров.
В Вашей биографии были проекты, которые начинались, а потом останавливались. Есть ощущение, что этот фильм Вы хотели снять именно сейчас. Был ли он неожиданным с точки зрения его сегодняшней реализации?
– Это не так. Я его придумал давно. Замысел возник осенью прошлого года. Сценарий я долго делал, никогда так долго не писал, но сняли мы очень быстро. Начали в феврале и закончили в конце июля.
Это правда, что в сценарии нет ни одной специально сочиненной фразы? Что все было Вами где-то услышано, а акт сочинительства отсутствует?
– Так не бывает никогда, все равно я что-то придумал. Но основа реальная. То, что мне рассказали люди, которые снимались в кино, это все настоящее. Где-то 80% реальных историй.
Некоторые Ваши фильмы разошлись по цитатам в народ: "В чем сила, брат?" и остальное. Как Вы думаете, "Я тоже хочу" ждет такая же судьба?
– Это все не сразу, понимаете. И здесь пойдет, и с "Кочегара" пойдет... "Жмурки" ведь обгадили, "Брат 2" обгадили, а потом со временем приходит все это. И этот фильм примут. В сентябре в Анапе на фестивале "Киношок" его не приняли, я так понял. А в Венеции восприняли очень хорошо, долго-долго огромный зал аплодировал, меня заставили встать и кланяться, для меня это было неожиданно. Итальянские газеты написали, что это лучший фильм Венецианского кинофестиваля. Но то итальянцы, а это – русские. И мне очень знаете как-то так... странно.
Вас не смущает напрашивающееся сравнение фильма со "Сталкером"? Хотя бы в основной сюжетной коллизии…
– Меня сравнения не смущают, потому что фильм "Сталкер" мне не нравится. На мой взгляд, он очень глупый, там бросают гайки, ходят и разговаривают на псевдофилософские темы. Единственно, мне там нравится Кайдановский, он был мой товарищ. А остального ничего нет.
Тогда можно предположить, что Ваша картина полемична по отношению к "Сталкеру"?
- Да я про это не думал вообще. Мне у Тарковского нравятся только "Андрей Рублев" и "Иваново детство", я считаю, что это два гениальных фильма. А больше мне ни одного его фильма не нравится.
Вы изначально планировали исполнить роль Режиссера в фильме, или это пришло во время съемок?
– Это было в сценарии. И был принципиальный подход, что артистов в кино не будет.
Отсутствие на экране профессиональных актеров – это вызов остальному кинематографическому миру?
– Нет. Просто мне кажется, что так интереснее и лучше, вот и все. Какой вызов... Кого я буду вызывать? Мне нравится сейчас снимать не артистов, а именно людей, которые органичные, которые личности, не испорченные театром.
Как Вы подбирали своих героев?
– Они играют самих себя, они настоящие. Один был бандитом, сейчас стал бизнесменом, живет в Финляндии. И он, и его приятель из фильма оба прошли Афган, людей завалили немерено в своей жизни. Это личности. Это не артисты, это люди, которые не испорчены театром. Поэтому они мне интересны – они ничего не играют.
Я очень долго борюсь с профессиональными артистами, чтобы они ничего не играли, потому что они норовят что-то такое вставить. А мне проще вот с бандитом работать, ведь он серьезная личность, понимаете, с пистолетом ходит.
Где Вы нашли натуру для своих съемок – такую православную российскую глубинку во время ядерной зимы?
– Это город Бежецк в Тверской области, между Москвой и Угличем. Там территория по-настоящему мертвая – никого нет, никто не живет, люди просто бросили это место и ушли. Вся натура там уже была, я ничего специально не делал, все настоящее. Даже надпись "Магазин", место, где колокол стоит, возле которого Матвей отца хоронит… Все это реальное, и мы ничего не придумывали. Когда ты заходишь в эту церковь и видишь все эти росписи на стенах, это просто грех не снять.
А почему церковь?
– А почему не церковь? Если мы православная страна, мы православные люди. Я православный человек, и все в моей группе православные. Мы ходим в церковь и верим в Господа.
Вы полностью поддерживаете Русскую Православную церковь? Или, как Лев Толстой, не нуждаетесь в посредниках?
– Вы знаете, Бог один, а церквей много. Я много священников знаю, это всё люди. То есть я в церковь не верю, я верю в Бога. Но у нас есть церковь, и я в нее хожу. Потому что я не католик, не англиканин, не протестант, я русский и православный. У нас своя церковь и свои люди, поэтому я хожу в нашу церковь. И крестимся мы по-другому.
Иногда Вы говорили: "Все, не буду больше снимать". После этой картины будут какие-то проекты?
– Не знаю, сейчас я просто устал. Не хочу сейчас ничего снимать. Но идей много, и проектов много, и сценариев уже написанных.
А в паузах Вы что делаете? Едете на Мальдивы?
– Какие Мальдивы, я дома сижу. И от фестивалей вот устаю очень, ведь на них ездить – это тоже работа такая. Даже в сентябре на "Киношок" приезжал только потому, что у меня мама живет в центре Анапы. Сына к ней привез старшего, которого она очень любит. Она уже пожилая, плохо ходит, с палкой только. Но приходила на конкурсный просмотр кино мое смотреть.
Как она Ваше творчество воспринимает?
– Что-то нравится, что-то не нравится. Тут она расстроилась, что я в фильме умер.
Как Вы решили, что в финале спасутся проститутка и музыкант, а бандит и режиссер – нет?
– Потому что эти люди страдали очень много. Бандит людей убивал, а режиссер плохие фильмы снимал.
Это конкретный режиссер такой, или профессия вообще не богоугодная и не заслуживает счастья?
– Я снимал про себя.
Говорят, профессия кинорежиссера одна из самых опасных? Вы согласны?
– Все профессии небезопасные. Каменщику может кирпич на голову упасть, это что – безопасная профессия? Бетонщик может ногу в бетон поставить, она у него там застрянет – и все. Все профессии опасны. Безопасно на кровати лежать, да и то не совсем.
Ваш персонаж – режиссер, который снимает плохие фильмы. Скажите, Вы свои фильмы разлюбили?
– Я свои фильмы не люблю и никогда не любил, потому что я от них устаю, очень много сил трачу на них. Когда делаешь фильм, вкладываешь в него столько энергии, столько себя… Снимаешь про себя, потом смотришь и думаешь: "Ну зачем я так сделал, можно было иначе сделать" и так далее.
Если людям нравится, то мне приятно. А так, чтобы сидеть и потеть над своим фильмом – извините, я все-таки 14 игровых фильмов снял, это много. Еще 2 документальных, 2 любительских, кучу киножурналов "Советский Урал".
Насколько для Вас важны деньги? Как Вы к ним относитесь?
– Да никак. Я про бюджеты не знаю ничего, потому что я не продюсер. Я даже не знаю, сколько денег потрачено на этот фильм. Таким Сельянов занимается, он продюсер, и это его профессия. Но у меня малобюджетные фильмы все, и артисты бесплатно снимаются.
А у меня денег просто нет. Хватает вроде на жизнь. Жена работает, она художник по костюмам, самая востребованная в стране.
В семейной жизни Вы деспот?
– У меня жена – деспот. Честь я ей не отдаю, "есть" не говорю, но деньгами командует она. Она обо мне заботится, за все платит и так далее.
В быту Вы привередливый? Например, в еде?
– Я ем мало, но люблю, чтобы было вкусно. Жена хорошо готовит, а в рестораны я не хожу.
Вы такой домашний абсолютно.
– Да.
"Антихрист" помог Ларсу фон Триеру вылечиться от депрессии. Вам Ваша картина помогла?
– Пока нет, а там посмотрим.
Читайте также
