"Зимний путь" – это фильм о любви и предательстве. Совсем недавно кинематографический народ сочувствовал подобной истории, рассказанной Абдулатифом Кешишем в картине "Жизнь Адель". Понятно, что у обладателя "Золотой пальмовой ветви" качество работы выше: больше уверенности как профессиональной, так и личностной, больше бюджет, да и сам стиль, что называется, большой. Но парадоксальным образом это вовсе не умаляет достоинств "Зимнего пути", даже наоборот: видно, какой потенциал у российского кинематографа. Его "акции" явно недооценены на мировом кинорынке, в чем вина нашей публики и организаторов кинопроизводства в стране.
Тем, кто не видел "Жизнь Адель" и не читал о ней, поясню сравнение: герои обеих картин – поборники так называемой нетрадиционной любви. Французский вариант – о чувстве женщины к женщине, российский – о внезапной любви мужчины к мужчине. Хотя, на мой традиционный взгляд, до любви герой фильма "Зимний путь" студент консерватории Эрик (Алексей Франдетти) не дожил: речь идет о сильнейшем увлечении. Ну, назовите это любовью с первого взгляда, спорить не стану.
Жизнь, литература и искусство дают нам множество примеров неравного брака или просто союза между абсолютно чуждыми, казалось бы, друг другу людьми – по статусу, по деньгам, по культуре, по темпераменту и так далее. Существует даже поговорка "противоположности сходятся". Но сказочная история царской дочки и дурака или принца и Золушки обычно дальше свадьбы не ведет, а по жизни – кому ведома статистика: сколько длятся такие союзы? Какой их процент счастливо сохраняется хотя бы на годы, а какой длится мучительно или трагически распадается?
Эротическое притяжение не вечно, для долговременного романа необходимы любовь и дружба между партнерами, к чему способны только развитые личности. Ни один из главных героев фильма "Зимний путь" не таков.
Тонкий, томный, талантливый Эрик по-юношески разрывается между ответственностью за свой вокальный дар и нежеланием ему служить. Ему кажется пресным всю жизнь беречь горло, блюсти дисциплину и распорядок. Чтобы – что? Выходить во фраке перед кем-то, кто, в массе своей, ничего не смыслит в божественной музыке, петь и получать деньги? Такая перспектива его не вдохновляет, хочется чего-то иного, но чего? Водка не спасает.
У Эрика проблема с матерью и отчимом (вообще, непонятно, как он добрался до старших классов консерватории с таким социальным происхождением – история загадочная, похожая на советские времена; люди старшего и среднего поколения обязательно здесь вспомнят легендарного контратенора Эрика Курмангалиева), но есть человек, который его подлинно любит. И которого эгоистичный в своей меланхолии Эрик предает, фактически не задумавшись, ради адреналина в крови.
Адреналина в избытке у Лехи (Евгений Ткачук) – бомжа, вора и хама. Его бэкграунд ужасен по-своему: какой-то городок с двумя фабриками – деревообрабатывающая своих работников награждает астмой, а лакокрасочная – раком горла. Леха в красных штанах бежал в Москву, но отчего-то здесь трудиться не пошел – или не смог удержаться по своему дикому норову. Он шарится по разным помойкам и тащит что где придется. Бывает жестоко бит и бьет, ни секунды не медля, сам. Он изгой.
Их встреча случайна, их совместные полтора дня безбашенны для обоих; финал их взаимоотношений более чем предсказуем на трезвую голову, но фишка в том, что авторы картины сумели – например, меня – заставить поверить в несбыточное. При том, что авторы аккуратнейшим образом расставили вешки, ведущие к трагедии, – сила высокого, олицетворяемого здесь Шубертом, а также не менее знаменитой рубинштейновской арией Демона (она звучит целиком даже два раза, это некая подсказка и к пониманию смысла картины), такова, что хочется, извините, забыться в прекрасном.
Словом, в этом фильме есть все необходимое для кино.
Есть герои – антагонисты, встреча которых побуждает зрителя волноваться всерьез, поскольку сулит трагедию и чудо в равной пропорции. Есть Евгений Ткачук – он работает на подмостках, снимался у Сокурова ("Александра", 2007), Волошина ("Я", 2009), Стемпковского ("Разносчик", 2013) и многих других, но по-настоящему проявил себя в кино именно здесь и, без сомнения, встал в ряд первых артистов страны. Его Леха – натурально таков, что не отвести глаз: затравленный жизнью псих на всю голову, взрывной, без тормозов, но не идиот, не без руин достоинства. Безусловно, не остановится не перед чем ради своего выигрыша, прикинется, пойдет на эмоциональный подлог, но и способен почувствовать что-то. Поистине слепое доверие инфантильного Эрика поселяет в Лехе крохи явного недоумения, которое может, полагаю, вырасти во что-то даже и позитивное. Если успеет, конечно. Если Леху не убьют где-нибудь под железнодорожным мостом или в камере.
Есть в картине и смыслообразующее изображение. Знаменитый оператор Михаил Кричман выстроил его на контрасте льда и пламени: зимняя равнодушная Москва с ее сине-серыми задворками и речкой – и цвет красного вина в синем бокале, ядовитый алый свет клубных вечеринок и наркотических трипов. Камера, долго следующая за героями, которых мы видим со спины, ставит зрителя в затылок персонажам, заставляя словно ловить их переживания в стылом разреженном воздухе одиночества или поисков приключения. Пробег Лехи по какому-то виадуку с осыпающимся снегом – просто кадр-шедевр.
Можно полагать, что опытнейший Кричман немало помог дебютантам в режиссуре, но и они проявили себя с самой лучшей стороны. Во-первых, написали сценарий – жесткий, эмоциональный, честный и смелый. Во-вторых, сумели найти деньги частного инвестора, убедив его двадцатиминутным материалом, снятым вообще без финансирования (государственных средств в бюджете картины нет). Для этого, в третьих, им понадобилось иметь группу единомышленников – профессионалов. Наконец, режиссеры собрали нетривиальных артистов и смогли добиться от них полной органичности, что было непросто в этой взвинченной истории (мало того, что тема, так еще и скромные постановочные условия: два с небольшим десятка съемочных дней).
Пора представить авторов фильма. Это взрослые люди. Сергей Тарамаев родился в 1958-м, окончил ГИТИС у Оскара Ремеза и Петра Фоменко, заслуженный артист России, лауреат Государственной премии за театральные работы. Известен, в основном, как артист театра Фоменко. Снимается в кино с середины 80-х (исполнил в "Зимнем пути" важную роль бросившего карьеру вокалиста). Любовь Львова также училась и работала у Фоменко, снимается с 2001-го.
Они делали свой первый фильм о том, что видят вокруг в жизни: люди словно воздушные шарики – яркие, но полые и несутся по любому дуновению ветра, цель – абстрактная высота, а там пусто, взаимоподдержка – мнимость, ткни тебя чуть сильнее – и лишь тихий хлопок останется. Это все умножено на гей-проблематику, и вовсе не ради запретной темы. Обыватель уверен, что эта среда едина и спаянна, такова мифология, но вглядитесь – страсти там ничем не отличаются от всяких иных. Более того, замкнутость этого мира сковывает ему принадлежащих, и выхода из своих эмоциональных и прочих проблем у них куда меньше, чем у нас.
В этом смысле я бы считала картину "Зимний путь" даже и просветительской. В отечественном кино гей-среду зритель всерьез видит практически впервые (в 2009-м была еще картина "Весельчаки" Феликса Михайлова с отчасти сходными персонажами, но следа не оставила) – и легко прогнозировать, увы, яростное возмущение нетолерантных граждан, если они прослышат о выходе "Зимнего пути" в прокат. Но ведь кто-то может очнуться и посочувствовать…
Надо признать, что и кинематографическое сообщество опасалось картины. Первым ее взял в свою программу фестиваль "Окно в Европу" (Выборг, прошлый август) – и жюри во главе с Сергеем Шакуровым отметило Евгения Ткачука специальным призом за лучшую актерскую работу, а Гильдия киноведов и кинокритиков отдала фильму в целом своего "Слона".
Эта поддержка, как благодарно говорят Тарамаев и Львова при каждом удобном случае, не позволила отобрать у "Зимнего пути" разрешительное удостоверение, на что Минкульт был совершенно готов в связи с разгулом гомофобной кампании в стране (вызванной законом о защите детей от пропаганды гомосексуализма – невиданной никем, разумеется, до момента этой позорной истерии).
Последовало приглашение картины еще на несколько киносмотров и награды там. Это приз жюри киноклубов конкурса зрительских симпатий на фестивале отечественного кино "Московская премьера". Это главный приз "За лучший игровой фильм" на XIX Международном фестивале фильмов о правах человека "Сталкер" в Москве (наравне с "Жаждой" Дмитрия Тюрина, которая рассказывает о последствиях Чеченской войны и добралась пока до проката, кажется, лишь в Петербурге; вероятно, эта тема еще более закрыта?) Это главный приз "Лондонский лев" на фестивале российского кино в столице Великобритании.
И, наконец, "Белый слон" – национальная премия кинокритики и кинопрессы в двух номинациях: фильму – как лучшему дебюту, Евгению Ткачуку – как лучшему актеру второго плана. Последнее, безусловно, неверно: у него не роль второго плана, а вторая главная роль, но в этой номинации ему было бы не превзойти Константина Хабенского просто потому, что "Географа…" видело гораздо больше голосующих.
Сейчас "Зимний путь" начинает свое турне по зарубежным фестивалям. Нет никакого сомнения, что он сможет в известной степени реабилитировать Россию в глазах мирового киносообщества. И как произведение на тему, которая порицается сама по себе, увы, горячо нетерпимым к любой инаковости большинством. И, главное, как превосходная профессионально картина – свидетельство того, что отечественный кинематограф, несмотря на его постепенное замуровывание льдом официальной доктрины, пока еще живородящ.
