Неудивительно, что страсти вокруг этого фильма накалились до предела. На экран вышло одно из самых ожидаемых кинопроизведений последнего десятилетия (наравне с экранизацией Алексеем Германом "Трудно быть богом" братьев Стругацких). Автор за эти годы успел "наследить" в общественном сознании многократно и, признаем, исключительно скандально – нет ни одного, мне кажется, слова и действия Никиты Сергеевича, которое было бы воспринято обществом единодушно, не говоря уж о том, чтобы единодушно позитивно.
Сама личность его стала восприниматься уже как некий демонический проект; так же (пусть и с другим эпитетом) относится народонаселение еще к двум персонажам массовой сцены – Жириновскому и Ксении Собчак; речь идет не о живых людях, а о неких фантомах, которые, тем не менее, иной раз даже влияют на нашу жизнь. Никита Сергеевич Михалков президентом страны не стал, но действительно сильно и неблаготворно влияет на Союз кинематографистов; его поведение среди коллег, транслируемое и комментируемое телевидением и прессой, видит и оценивает "простая аудитория"; в Интернете с легкостью обнаруживается результат – он, увы, страшен, но заслужен.
Не одного публициста и обывателя самолично Михалков, а также роли мерзавцев, смачно исполняемые артистом Михалковым, провоцируют на многомерные рассуждения о гении и злодействе; до сих пор господствовала формулировка: в жизни творит черт-те что, но режиссер прекрасный. Кассовые сборы "Утомленных солнцем" (1994) и многобюджетного "Сибирского цирюльника" (1998), буквально фонтан общественного внимания и к фильму "12", развитие "проекта Никита Михалков" (где основное – дружба с первым лицом государства) на фоне кислых профессиональных и многих зрительских откликов на это все творчество подогревали ожидание "Утомленных солнцем - 2".
Было странно ясно, что наконец все ненавистники должны будут заткнуться наконец, задохнувшись мощью и глубиной… фильма или, точнее, освоения темы. Ибо Михалков и делал заведомо юбилейное кинополотно, и претендовал на новое слово в киноразговоре о таком бедствии человечества, как война. Ожидался, совершенно очевидно, эпос – и по протяженности (две двухсерийные картины), и по охвату событий, и по географии – от ставки главкома до несчастной траншеи, и по идеологии (само архаическо-церковное слово "Предстояние" отсылает к Всевышнему), и т.д, и т.п.
Как водится, чрезмерные ожидания весьма непродуктивны – они редко оправдываются, реальность сильнее разочаровывает. Первые отклики – совершенно уничтожительные – мне кажутся перебором; я бы пожалела и картину, и автора. В том смысле, что фильм даже не восхитительная чрезмерная вампука, стихийная и буйная, – нет, он целиком надуман, плохо поставлен и почти везде неважно сыгран актерски. Фальшив и попросту скучен.
Прежде всего, в нем некому сопереживать. Конечно, только вторая часть, "Цитадель", завершит линии трех основных персонажей. Это комдив/зек Котов (сам Михалков), с его единственной целью выжить и какими-то запредельно необъяснимыми железными когтями на руке. Это комдивская дочь Надя (Надежда Михалкова), с ее участью обретающей веру "щепки" в буре истории. И это чекист Митя Арсентьев (Олег Меншиков), заставленный волей сценаристов вести расследование судьбы Котова, чтобы мы понимали случившееся и происходящее.
Но "Цитадель" будет позже, а пока все трое хаотично передвигаются в пространстве фильма, сами фактически не действуя (ибо сквозного повествования, истории, нет), а участвуя то в одном, то в другом эпизоде войны. И только девушке уготованы испытания, способные нас хоть как-то расшевелить, – вот она под бомбежкой, вот чудесно спасается на мине в каком-то море(?), вот попадает в село, занимаемое фашистами. Мужчинам же угрожает, по-видимому, только Сталин – хоть во сне, хоть наяву…
Да, повествование выстроено "фасеточно", набором "анекдотов", каждый из которых должен обернуться полноценным зеркальцем мира, трагического и иронического одновременно. Структура вполне правомерная, однако в данном случае прием кажется вынужденным. Слишком много сценаристов – то одни, то другие, третьи – трудились много лет; создалось ощущение, что история не клеится: слишком искусственным был первый посыл и условия задачи.
Итог их труда собрал лучшее из "придумок", которые, в свою очередь, кажутся собранными по газетным мемуарам ветеранов и "возведенными в степень" ради эффекта. Эффектов слишком много – и упомянутая мина, и, пардон, задница, и, трижды пардон за соседство в одном перечислении, икона, которая сильнее бомбы… Эффекты эти в каждом случае забивают всю достоверность происходящего; наше удивление – э-ка! вот оно как! – уничтожает сочувствие.
Ровно так же – против фильма – работают детали. В одной лишь новелле собрались сразу и ключики, и дверь на спине, и фарфоровая чашка… – они демонстрируют "изобретательную" режиссуру, часто попирающую элементарный здравый смысл, и все. Автору не хватает вкуса, такта, усилий мозга, чтобы самому вовремя остановиться, не пережать, отказаться от натурализма, и потребовать большей тонкости-тщательности от своих коллег.
Даже если допустить, что Котов и Митя чудесным образом воскресли (допустить трудно, поскольку нет иной мотивировки, кроме желания Михалкова повторить успех оскароносных "Утомленных солнцем" и взять реванш за упущенную с ними Каннскую "Золотую пальмовую ветвь" – интересно мне теперь, как поведет себя председатель жюри Тим Бертон?), возникает слишком много иных несуразностей. Главная – крупность Нади. Выросшего ребенка-пионерку усиленно маскируют разными способами под вожатую, что ли… но сама крупноплановость Нади, вроде бы оправданная ее значением в картине, приводит к неожиданному. Почти все мужчины, даже Митя в исполнении Олега Меншикова, потерявшего всю свою утонченность, выглядят на экране мельче девушки, и этот чисто зрительный диссонанс сбивает с толку.
Следующая проблема – компьютерные эффекты и графика. В первой же новелле оса на бутерброде вождя провоцирует думать о ее дрессуре, отвлекая от сути. Затем все эти бабочки у стекла и на крыле машины, все летающие деньги, раскиданные взрывами руки-ноги и куски гипсового Сталина, нарисованный снег, засыпающий поле битвы, неряшливые фоны и многое иное – все так или иначе заставляет воспринимать происходящее как чистую абстракцию, а не живую жизнь.
И ладно бы – абстракцию; безликие условные фигуры Малевича нередко гораздо более говорят нашему уму и сердцу, нежели самый праведный реализм. Да только вот гений создает собственную образную систему, а не складывает свой узор из частей чужого орнамента. Или вовсе из штампов, каковыми давно стали и упомянутые бабочки, и фашисты у колодца, и сапогом по очкам, и треснутое очковое стекло, и девочка с вопрошающим взглядом – заведомая жертва, и все такое же, появляющееся в "Утомленных солнцем – 2" в банальнейшем каждый раз контексте.
При этом не веду речь о каком-то экстравагантном художественном решении вроде гениальной "Интервенции" Геннадия Полоки (1968), где гражданская война разыгрывалась на арене, а герои пели и плясали. Наше время забыло эксцентрику; военные фильмы чаще всего просты и суровы – правда, особой, голливудской такой коммерческой простотой. Ей сполна отдает дань и Михалков. С одной стороны, как раз используя чужие апробированные находки. А с другой – пытаясь заставить зрителя принять осколочность мечущегося по годам и территориям повествования, игнорирующего обыденную достоверность ради "высокой правды", – за непостижимость самого мира. Но ремесла не хватает. Даже, например, на то, чтобы просто повторить накал сцены из германовской "Проверки на дорогах" – с баржей, полной людей, под взрываемым мостом.
При том, что момент минирования моста в "Предстоянии" внезапно удался – и смыслово, и визуально. Еще удался жест партзавхоза в исполнении Александра Адабашьяна – он незавершенно так полуперекрестился, и жест смершевца-Маковецкого, когда он говорит про портрет Котова на конфетных коробках. Пожалуй, это все, что запомнилось как КИНО в картине. Ну и кадры из первых "Утомленных солнцем" золотые, солнечные, где Котов плыл в лодочке с маленькой Надей в панамке, а мы понимали, что фильмом движет любовь мужчины к своему последнему ребенку и гордость за себя.
Прошли годы. Режиссеру Михалкову не удается войти в ту же "лодочку". Даже эпизод с молодыми военными (в данном случае, кремлевскими курсантами, среди которых одного играет Артем Михалков), ностальгический, отсылающий к лучшему такому же в "Сибирском цирюльнике" – перемудрен, расчислен и "нем". Вот вроде бы оригинальный кадр-метафора: на убитых – часы, одни, другие, третьи… Нет, всего лишь декор.
Или финал-апофеоз "Предстояния" – сцена, где Надя, уже санитарка на фронте, обнажает грудь по просьбе навылет раненого солдатика, а мы – буквально впервые за все три часа фильма – пытаемся ощутить что-то такое общее, несюжетное: несовместимость нежного женского тела и железа войны, "последнюю красоту", предсмертное видение… Ну, ну! Увы, потенциально готовое прозвучать не самым пошлым образом режет глаз: девушка раздевается "чересчур", для красоты кадра, грим солдатика настырен, он вдруг начинает играть хлопотливо, забыв о полумертвости своего героя… Все тонет в нагромождении предшествующих и новых мелких и крупных неточностей, поддавков, "изысков", повторов…
Перечислять их утомительно; поистине прискорбно другое. Отношение к войне как к абсолютному злу в наше время однозначно. Война – тема, в которой автору совсем не надо идейно врать, изворачиваться, лукавить (как, допустим, в "Рабе любви"). А сваялось совсем лживое произведение. Приходится констатировать: Михалков как режиссер проиграл Сергею Бондарчуку в его отнюдь не самой сильной картине "Они сражались за Родину", а как актер – уступил Вячеславу Тихонову там же, и в глазах комдива Котова, кроме ловкости, страшно довольной собой, ровным счетом ничего нет…
Первая неделя на экранах фильму успеха не принесла до такой степени, что, как пишут, прокатчик отложил выпуск второй на следующий год. Мы все помним историю с "Обитаемым островом" Федора Бондарчука – вторую часть начали срочно "подделывать" после неудачи первой, получилось еще хуже. Трудно поверить в то, что "Цитадель" не падет под напором старой истины про птичку и коготок.
Где посмотреть фильм "Утомленные солнцем-2" в Краснодаре?
