Продюсер Виталий Потемкин представляет дебют в полнометражном игровом кино своего сына Сергея Потемкина.
Тему отцов и детей закроем сразу: кому же помогать, если не собственному чаду. Виталий Потемкин когда-то в молодости был партийным функционером, затем — журналистом, после — тележурналистом, и все эти годы так или иначе занимался кино. Вплоть до создания собственной программы "Дом кино" на Петербургском телевидении, с которой имеет возможность посещать кинофестивали в разных странах и много видеть. Приобрел опыт, полезные и дружеские связи. Подрос сын, получил образование, и они вместе сделали сначала короткометражку "Машина приехала", а вот теперь и "полный метр".
Потемкин-старший выступает как страшно энергичный продюсер и как насмотренный редактор. В принципе идеальное сочетание, между прочим. За эти годы мы узнали столько удивительных и смешных людей, называющих себя кинопродюсерами, но не обладающих даже грамотной русской речью, не то что логикой, художественным чутьем, азартом... что там должен уметь представитель такой профессии? Увы, последствия частого продюсерского во всех смыслах слова хамства режиссеры и сценаристы расхлебывают в основном "по ту сторону экрана", на публику скандал выходит крайне редко. Это понятно: творческие люди боятся, что тусовка запишет их в "неудобные", в "несговорчивые", и другие продюсеры не захотят предложить проект или откликнуться на твою идею. Когда продюсер — родной отец, подобные штучки, понятно, исключены.
Но есть опасность и в производственно благополучных продюсерских проектах, о чем мы уже не раз говорили. Они часто не становятся фильмами. Их отличительная черта — предварительный расчет, который остается не преодолен художественной материей. "Город без солнца" таков.
Он "сварен" из вполне доброкачественных в своей основе ингредиентов. Прежде всего, это, как теперь говорят, месседж, определяемый темой. Наркомания — ужасное зло, ужасная беда. Уберечь фильм с таким посылом от автоматического попадания в разряд "нужной обществу продукции" (заведомо вторичной относительно искусства) можно лишь одним способом. Радикальностью и силой художественного высказывания — по форме и/или по содержанию. Каждый любитель кино вспомнит здесь немало зарубежных картин последних десятилетий и без меня. Никого они, разумеется, ни от чего не спасли. Правда, никого никуда и не совратили. (Вообще, вопрос воздействия искусства и массового искусства на людей сложнее, чем кажется многим, особенно так называемым начальникам от культуры. Я недавно смотрела документальный фильм, где малолетний убийца говорит в камеру, что прочитал "Преступление и наказание" Достоевского и потому взялся за топор.)
Отечественный кинематограф довольно робко ведет себя на плацдарме "наркоманской" темы. Первый и до сих пор самый впечатляющий фильм об этом — "Исповедь. Хроника отчуждения" Георгия Гаврилова (1988), результат двухлетнего наблюдения автора за настоящим юным наркоманом. Картина была сделана по разряду "художественно-публицистического" кино на "Мосфильме", и это единственный случай, когда наркоман оказался в центре повествования. Потом были более известные широкой публике "Жизнь по лимиту" Алексея Рудакова (1989), "Фуфло" Алексея Лебедева (1989), "Дрянь" Анатолия Иванова (1990) и "Кикс" Сергея Ливнева (1991), но в каждой из них наркоманские дела не были главными.
Кажется, это все. Новые времена не прибавили творческой, человеческой или даже гражданской смелости сценаристам и режиссерам (в отличие от их зарубежных коллег) — углубляться в тему никто не хочет. Хотя не один уже работник кино, в том числе — известные постановщики, безжалостно и тупо избит банальными наркоманами в собственном подъезде.
Понятно, что не каждый обворованный ваяет криминальную драму, а не каждый счастливый — оперетку. Но, полагаю, режиссеры опасаются говорить о серьезном, в частности — о трагедии наркозависимой личности и ее окружения, поскольку по недостатку сообразительной способности боятся выглядеть "несовременно". Тем более, что нюхнуть-кольнуться на экране стало не страшно, не стыдно, не больно, даже почти не опасно ни в каком смысле — от медицинского до милицейского. Более того, каждый хоть сколько-нибудь претендующий на заметность киногерой обязательно теперь ловит кайф. Дань "рудиментам и атавизмам" морали и здравого смысла — то обстоятельство, что эти герои все же "нехорошие люди". Или очень несчастные, до зверства прямо дошедшие из-за горя своего. Последний, кажется, пример — персонаж Евгения Миронова в "Охоте на Пиранью".
Примерно то же, кстати, с пьянством в советском/российском кино. Я знаю лишь один настоящий фильм об этом — "Беда" Динары Асановой (1977, Алексей Петренко в главной роли). Запущенный в производство ради проформы — ради так называемой борьбы с пьянством и алкоголизмом, он безусловно разорвал эти формальные рамки и предъявил настоящую человеческую трагедию без скидок на тему.
Теперь вернемся к "Городу без солнца". Задумывая фильм "про наркоманов", его авторы понимали, что смогут привлечь к себе внимание, хотя будут выглядеть несколько спекулятивно. Не испугались.
Второй компонент потенциального интереса к картине — участие Сергея Безрукова. Однако пока фильм делался, этот артист, увы, оказался дискредитирован в глазах зрителей и, особенно, газетных писателей про кино. И теперь многие не способны сдержать позывы к дежурным шуткам на его счет — причем загодя, не видя картины. Где Безруков работает в точном соответствии с заданной стилистикой и на том правильном градусе возбуждения, которое должно, свою очередь, возбудить зрителя.
Третье обстоятельство программируемого успеха — команда суперпрофессионалов, которых удалось пригласить Виталию Потемкину. Оператор Сергей Юриздицкий, звукорежиссеры Леонид Лернер и Владимир Персов, да известный композитор Сергей Щураков, да хороший фотограф Кирилл Ефимов, чьи снимки использованы в фильме, — все вместе они очень крепко поддержали проект.
Осталось две составляющие фильма — сценарий и режиссура. Поскольку Сергей Потемкин числится в соавторах вместе с Игорем Герцевым, постольку они вместе (и Потемкин-старший, конечно), несут полную ответственность за всю историю. Она внешне весьма простая и складная: преуспевающий яппи Егор встречает девушку Люси, которая ему нравится своей внешней легкостью и забавностью. Но довольно скоро оказывается, что девушка наркоманка, как и ее брат Алекс, фотограф, — по сути, ее воспитавший.
К этой истории придумана весьма удачная (для общей назидательной задачи) метафора — "Город без солнца". Которую и требовалось, так сказать, воплотить.
Однако простую и страшную историю делать не захотелось — очевидно, работает заблуждение "такое публике неинтересно", испортившее много нынешних фильмов. Поэтому на сей каркас навешано противопоставление хрестоматийно регламентированной жизни "среднего класса" и столь же хрестоматийно беспутной жизни богемы. А также контраст "перформансов", устраиваемых компанией Алекса, и постановки "Елизаветы Бам" в полусамодеятельном театрике, где подвизается Люси.
Все это, в принципе, достаточно вменяемо осуществлено. И есть даже моменты, когда героям почти всерьез сопереживаешь, особенно к концу, поскольку надрыв нарастает. Но о том, что смотришь кино, не забудешь ни на минуту, — а без этого забытья говорить о киноискусстве не приходится.
Причин несколько. Первая — робость авторов картины. Боясь пресловутой "чернухи", они заливают историю, будто фруктовый салат взбитыми сливками, совершенно неубедительной историей любви. Боясь делать простое свое кино, они слишком явно ориентируются на классические образцы (марш клоунов уже больно видеть). Опасаясь, что кто-то не поймет, разжевывают все до последнего кусочка, получается банально — таков даже набор имен главных персонажей. Предвидя старорежимно-советские упреки в безысходности, авторы вводят в действие православного священнослужителя в исполнении Николая Трофимова, а в оптимистическом финале в пейзаж помещают церковь, — и тут уже по собственной воле попадают в ловушку спекулятивности, только иной…
Не надеясь, что нынешняя публика захочет смотреть бытовую историю, делают ее, извините, гламурной. Гламур немедленно и очень удачно разрушается съемками на фоне настоящей толпы и настоящей улицы в праздник выпускников "Алые паруса". Покрытая слоем мусора предутренняя мостовая между Адмиралтейством и Дворцовой площадью, где среди битого бутылочного стекла и сплющенных пивных банок бродят осоловелые от выпитого (обкуренные?) подростки с пустыми глазами и агрессивными манерами, — вот подлинный нынешний "город без солнца", неважно, Петербург это или нет.
Авторы фильма, к счастью, в таком мраке не прописаны. А воображения и художественной дерзости оказалось явно недостаточно. Вот и получилась — "отметка о регистрации".
Тему отцов и детей закроем сразу: кому же помогать, если не собственному чаду. Виталий Потемкин когда-то в молодости был партийным функционером, затем — журналистом, после — тележурналистом, и все эти годы так или иначе занимался кино. Вплоть до создания собственной программы "Дом кино" на Петербургском телевидении, с которой имеет возможность посещать кинофестивали в разных странах и много видеть. Приобрел опыт, полезные и дружеские связи. Подрос сын, получил образование, и они вместе сделали сначала короткометражку "Машина приехала", а вот теперь и "полный метр".
Потемкин-старший выступает как страшно энергичный продюсер и как насмотренный редактор. В принципе идеальное сочетание, между прочим. За эти годы мы узнали столько удивительных и смешных людей, называющих себя кинопродюсерами, но не обладающих даже грамотной русской речью, не то что логикой, художественным чутьем, азартом... что там должен уметь представитель такой профессии? Увы, последствия частого продюсерского во всех смыслах слова хамства режиссеры и сценаристы расхлебывают в основном "по ту сторону экрана", на публику скандал выходит крайне редко. Это понятно: творческие люди боятся, что тусовка запишет их в "неудобные", в "несговорчивые", и другие продюсеры не захотят предложить проект или откликнуться на твою идею. Когда продюсер — родной отец, подобные штучки, понятно, исключены.
Но есть опасность и в производственно благополучных продюсерских проектах, о чем мы уже не раз говорили. Они часто не становятся фильмами. Их отличительная черта — предварительный расчет, который остается не преодолен художественной материей. "Город без солнца" таков.
Он "сварен" из вполне доброкачественных в своей основе ингредиентов. Прежде всего, это, как теперь говорят, месседж, определяемый темой. Наркомания — ужасное зло, ужасная беда. Уберечь фильм с таким посылом от автоматического попадания в разряд "нужной обществу продукции" (заведомо вторичной относительно искусства) можно лишь одним способом. Радикальностью и силой художественного высказывания — по форме и/или по содержанию. Каждый любитель кино вспомнит здесь немало зарубежных картин последних десятилетий и без меня. Никого они, разумеется, ни от чего не спасли. Правда, никого никуда и не совратили. (Вообще, вопрос воздействия искусства и массового искусства на людей сложнее, чем кажется многим, особенно так называемым начальникам от культуры. Я недавно смотрела документальный фильм, где малолетний убийца говорит в камеру, что прочитал "Преступление и наказание" Достоевского и потому взялся за топор.)
Отечественный кинематограф довольно робко ведет себя на плацдарме "наркоманской" темы. Первый и до сих пор самый впечатляющий фильм об этом — "Исповедь. Хроника отчуждения" Георгия Гаврилова (1988), результат двухлетнего наблюдения автора за настоящим юным наркоманом. Картина была сделана по разряду "художественно-публицистического" кино на "Мосфильме", и это единственный случай, когда наркоман оказался в центре повествования. Потом были более известные широкой публике "Жизнь по лимиту" Алексея Рудакова (1989), "Фуфло" Алексея Лебедева (1989), "Дрянь" Анатолия Иванова (1990) и "Кикс" Сергея Ливнева (1991), но в каждой из них наркоманские дела не были главными.
Кажется, это все. Новые времена не прибавили творческой, человеческой или даже гражданской смелости сценаристам и режиссерам (в отличие от их зарубежных коллег) — углубляться в тему никто не хочет. Хотя не один уже работник кино, в том числе — известные постановщики, безжалостно и тупо избит банальными наркоманами в собственном подъезде.
Понятно, что не каждый обворованный ваяет криминальную драму, а не каждый счастливый — оперетку. Но, полагаю, режиссеры опасаются говорить о серьезном, в частности — о трагедии наркозависимой личности и ее окружения, поскольку по недостатку сообразительной способности боятся выглядеть "несовременно". Тем более, что нюхнуть-кольнуться на экране стало не страшно, не стыдно, не больно, даже почти не опасно ни в каком смысле — от медицинского до милицейского. Более того, каждый хоть сколько-нибудь претендующий на заметность киногерой обязательно теперь ловит кайф. Дань "рудиментам и атавизмам" морали и здравого смысла — то обстоятельство, что эти герои все же "нехорошие люди". Или очень несчастные, до зверства прямо дошедшие из-за горя своего. Последний, кажется, пример — персонаж Евгения Миронова в "Охоте на Пиранью".
Примерно то же, кстати, с пьянством в советском/российском кино. Я знаю лишь один настоящий фильм об этом — "Беда" Динары Асановой (1977, Алексей Петренко в главной роли). Запущенный в производство ради проформы — ради так называемой борьбы с пьянством и алкоголизмом, он безусловно разорвал эти формальные рамки и предъявил настоящую человеческую трагедию без скидок на тему.
Теперь вернемся к "Городу без солнца". Задумывая фильм "про наркоманов", его авторы понимали, что смогут привлечь к себе внимание, хотя будут выглядеть несколько спекулятивно. Не испугались.
Второй компонент потенциального интереса к картине — участие Сергея Безрукова. Однако пока фильм делался, этот артист, увы, оказался дискредитирован в глазах зрителей и, особенно, газетных писателей про кино. И теперь многие не способны сдержать позывы к дежурным шуткам на его счет — причем загодя, не видя картины. Где Безруков работает в точном соответствии с заданной стилистикой и на том правильном градусе возбуждения, которое должно, свою очередь, возбудить зрителя.
Третье обстоятельство программируемого успеха — команда суперпрофессионалов, которых удалось пригласить Виталию Потемкину. Оператор Сергей Юриздицкий, звукорежиссеры Леонид Лернер и Владимир Персов, да известный композитор Сергей Щураков, да хороший фотограф Кирилл Ефимов, чьи снимки использованы в фильме, — все вместе они очень крепко поддержали проект.
Осталось две составляющие фильма — сценарий и режиссура. Поскольку Сергей Потемкин числится в соавторах вместе с Игорем Герцевым, постольку они вместе (и Потемкин-старший, конечно), несут полную ответственность за всю историю. Она внешне весьма простая и складная: преуспевающий яппи Егор встречает девушку Люси, которая ему нравится своей внешней легкостью и забавностью. Но довольно скоро оказывается, что девушка наркоманка, как и ее брат Алекс, фотограф, — по сути, ее воспитавший.
К этой истории придумана весьма удачная (для общей назидательной задачи) метафора — "Город без солнца". Которую и требовалось, так сказать, воплотить.
Однако простую и страшную историю делать не захотелось — очевидно, работает заблуждение "такое публике неинтересно", испортившее много нынешних фильмов. Поэтому на сей каркас навешано противопоставление хрестоматийно регламентированной жизни "среднего класса" и столь же хрестоматийно беспутной жизни богемы. А также контраст "перформансов", устраиваемых компанией Алекса, и постановки "Елизаветы Бам" в полусамодеятельном театрике, где подвизается Люси.
Все это, в принципе, достаточно вменяемо осуществлено. И есть даже моменты, когда героям почти всерьез сопереживаешь, особенно к концу, поскольку надрыв нарастает. Но о том, что смотришь кино, не забудешь ни на минуту, — а без этого забытья говорить о киноискусстве не приходится.
Причин несколько. Первая — робость авторов картины. Боясь пресловутой "чернухи", они заливают историю, будто фруктовый салат взбитыми сливками, совершенно неубедительной историей любви. Боясь делать простое свое кино, они слишком явно ориентируются на классические образцы (марш клоунов уже больно видеть). Опасаясь, что кто-то не поймет, разжевывают все до последнего кусочка, получается банально — таков даже набор имен главных персонажей. Предвидя старорежимно-советские упреки в безысходности, авторы вводят в действие православного священнослужителя в исполнении Николая Трофимова, а в оптимистическом финале в пейзаж помещают церковь, — и тут уже по собственной воле попадают в ловушку спекулятивности, только иной…
Не надеясь, что нынешняя публика захочет смотреть бытовую историю, делают ее, извините, гламурной. Гламур немедленно и очень удачно разрушается съемками на фоне настоящей толпы и настоящей улицы в праздник выпускников "Алые паруса". Покрытая слоем мусора предутренняя мостовая между Адмиралтейством и Дворцовой площадью, где среди битого бутылочного стекла и сплющенных пивных банок бродят осоловелые от выпитого (обкуренные?) подростки с пустыми глазами и агрессивными манерами, — вот подлинный нынешний "город без солнца", неважно, Петербург это или нет.
Авторы фильма, к счастью, в таком мраке не прописаны. А воображения и художественной дерзости оказалось явно недостаточно. Вот и получилась — "отметка о регистрации".
