Первая заслуга Дуни Смирновой та, что она сделала фильм наперекор нашему нынешнему кино. Надоевшему господству на экранах мужского (мальчикового) соревнования в больших размерах (не путать с большим стилем) — прежде всего речь о бюджетах и количестве трюков. Не менее надоевшему желанию потрафить публике (свойственно продюсерам) или, наоборот, "придумать нечто эдакое" (свойственно многим дебютантам): закрутить загадку, поднапустить аллюзий… И гламура тут почти нет. И единства-противоположности двух столиц, периодически модной темы. И расчета на киноманов, выковыривающих из фильмов цитаты-изюм, а булку тем самым разрушающих…
"Связь" — это еще одно возвращение вменяемости на экран. Возвращения нормального кинематографа для/про нормальных людей. Хочется снижать пафос — мол, грачи прилетели, первая ласточка… поскольку он, пафос, как-то особенно неуместен в интимнейшей истории любви, истории адюльтера. Меж тем по сути перед нами абсолютно классическая киноповесть, причем русская — на полутонах, без морали, с глубоко запрятанным авторским приятием этой жизни, столь несовершенной и столь прекрасной. Ничего не поделаешь, никто не виноват, а жить хорошо. Примерно так, что ли.
Конечно, такие фильмы время от времени появляются, но погоды не делают. Они должны брать свою треть общероссийского экранного времени, это впереди. Пока рассмотрим "Связь". Она крепка.
Суть истории, сочиненной самой же Дуней Смирновой, известна из аннотации: мужчина и женщина средних лет, оба семейные, с детьми, ответственные, вдруг попали в роман, причем в настоящий. То есть — в любовь. Что делать? Вернее: как быть? Они действительно любят. И постепенно понимают, что на чужом несчастье счастье не построишь. Что жить во лжи — мука смертная. Что выход у приличных людей один: жертва собой.
Фильм "Связь" уже сравнили и с "Осенним марафоном" Георгия Данелии, и с "Осенью" Андрея Смирнова (кто не знает — Дуня его дочь), и с "Мужчиной и женщиной" Клода Лелюша. И "Порнографическая связь" Фредерика Фонтейна вспомнилась, и "Интим" Патриса Шеро, и еще много чего. Разве что "Любовное настроение", кажется, не прозвучало, а зря. Шедевр Вонга Кар-Вая, безусловно, сюжетно прихотливее, да и "внешности" более изысканной, но ведь "Связь" — принадлежность, повторю, русской культуры, а не той, где тушью по рисовой бумаге. Свойственные же классической отечественной литературе психологическая тонкость и точность (свойственны и китайцу), столь необходимые истории банальнейшей, знакомой если не каждому второму половозрелому зрителю, то каждому четвертому, — автором достигнуты.
Вот эта намеренно-безысходная банальность ситуации сыграла шутку с фильмом, реакция на который интересна не менее самой картины. Рискну утверждать, что зрители/критики распались на два лагеря: в одном пережившие подобный сюжет в своей любовной биографии, в другом — не имеющие такого опыта. (Кто прочувствовал — благосклонны.) А ведь даже без сей вводной аудитория делится на тех, кто берет преимущественно эмоцию в кино, и на тех, кому нужно повествование. (Многих раздражило, что мы застаем героев уже вместе — и прощаемся с ними, когда они еще вместе; пропадает для них и один из лучших, классических моментов картины — как раз тот, в который понятно, что героиня сделала свой выбор: она стрижет ногти мужу, а… впрочем, молчок.)
Банальность безысходности сработала аналогично: есть люди, которые не хотят видеть в кино жизнь, а есть, наоборот, благодарные кинематографу за сладостное ощущение того, что ты не один в своих повседневных проблемах. Что кто-то мучился так же точно — и остался жив. Значит, и ты осилишь подобное несчастье/счастье.
"Связь", безусловно, выращена прежде всего для ценителей реалистического в искусстве, для любящих переживать и сопереживать. При этом она не потакает зрителю, не облегчает его переживаний во время просмотра. Сила "Связи" не для трусливых, которые боятся мучительных коллизий и эмоций — тягучих, горьких, неизъяснимых словами, того самого стеснения в груди. Подобная позиция автора есть признак, извините, его человеческой зрелости.
Но ни в коем случае нельзя сказать, что Авдотья Смирнова сделала эту предельно узнаваемую "простую" историю как-то примитивно или тем более ученически. Наоборот, проявлена и режиссерская хватка. Один параллельный монтаж планов с Ней и с Ним, нередко крупных и сверхкрупных, дорогого стоит. Ибо, кроме обычной задачи приблизить героев, создает жгуче достоверное внутреннее ощущение "путаницы" и контроля за собой, свойственные мужчине/женщине, у которых "есть кто-то на стороне". Ситуация раздвоенности передана моментально и четко. Не припомню аналога этому художественному решению.
Точные ситуации, хорошие диалоги, чувство формы (отсутствие лишнего и достаточность наличествующего) — все есть в картине. Есть и баланс между, так сказать, безусловными ситуациями вроде сдвигаемых кроватей в снятом для свидания номере — и ситуациями чисто придуманными вроде встречи с охранником в зоопарке. Хотя, на мой взгляд, серьезные драматические фильмы без вот такого "кина" выигрывают. Впрочем, не будучи режиссером, не знаю, как иначе в полтора часа уложить развитие событий и отношений героев — в жизни нередко, взрослые люди в курсе, мучительные романы и прекрасные связи часто длятся годами, будто зависают…
Профессионалу видна отменная работа художника-постановщика Андрея Васина: образная достоверность интерьеров его заслуга. И безусловно замечательная работа оператора Сергея Мачильского: обратите внимание хотя бы на проход нашего драматического любовника по мосту на фоне Петропавловской крепости: окружающее пространство непостижимым образом сплющивается "точно так же", как скукоживается счастье у героя внутри.
Отменно ведут свои партии все четыре исполнителя главных ролей: Анна Михалкова и Михаил Пореченков (возлюбленные), Дмитрий Шевченко и Настя Сеглиа (их законные половины), а рядом, в эпизодах, Ирина Розанова (подруга) и Наталья Рудная (мать).
Типажно безусловный выбор, поддержанный и усиленный актерски. Многие рецензенты уже отметили смелость Авдотьи Смирновой в приглашении Михалковой и Пореченкова, фактура и психофизика которых до сих пор использовались нашим кино и медийным пространством очень ограниченно и однообразно. Пореченкову еще повезло: все же до изображения взбесившегося куска мяса ("9 рота" Федора Бондарчука, "Солдатский декамерон" Андрея Прошкина), он успел побыть "стебным" агентом национальной безопасности в двухсотпроцентно-игровом сериале Дмитрия Светозарова, и украсить ярко комедийную "Механическую сюиту" Дмитрия Месхиева, не говоря уж о театральных работах. Правда, артист успел показаться на экране и в совершенно диком образе тупого влюбляющегося генерала — помните, мы смотрели поделку Дмитрия Фикса "Большая любовь"? Называю с сожалением сей конфуз лишь затем, чтобы еще раз сказать: актеры почти никогда не виноваты, тем более хорошие. А Пореченков в "Связи" подтвердил свою истинно актерскую природу и свой уровень.
Анна же Михалкова с выходом фильмов "Изображая жертву" Кирилла Серебренникова и "Связь" скинула статус исполнительницы "вторых ролей" и примерила платье потенциально большой русской актрисы. Освоит трагическое, сыграет характер противоречивый, а то и героиню "отрицательную", — глядишь, мы приобретем больше, нежели прекрасную няню наших малышей.
Безусловно, для этого как минимум нужно, чтобы на экраны вернулась героиня. Последние лет десять российское кино представляло женщину почти исключительно в двусмысленных, так или иначе подчиненных ситуациях. "Никакая" мужняя жена, подруга главного героя — функция его фобий и "филий", озабоченная истеричка или более-менее гламурная потаскуха — вот и почти весь ассортимент использования/употребления (даже образ Ренаты Литвиновой из экзотического еще только становится полноценным). А если женщина была настоящая — мы даже не видели ее лица, как в "Любовнике" Валерия Тодоровского.
А посему еще одна заслуга Авдотьи Смирновой та, что она сделала фильм с героиней. Заслуга внешняя: аудитория кино во всем мире прирастает женщинами средних лет, которые ведут с собой в кинозал мужей и любовников (и только наши недалекие продюсеры все еще думают о подростках в ситуации демографического спада). И заслуга внутренняя: нормальная жизнь, о которой мы все мечтаем, держится на женщине (у меня есть даже стройная теория, почему "мужская игрушка" — социализм проиграл "женскому строю" — капитализму), а нормальному обществу отвечают, в понятном здесь ракурсе, нормальные фильмы.
Говорить о главном в жизни так, будто все равно, какое тысячелетье на дворе, кажется верным: кто думает о социальном статусе дамы с собачкой, например? И если женщине нельзя по определению задаваться вопросом "быть или не быть?", то правильно ставить "новый русский" вопрос: как быть? И — разумеется — не давать ответа.
