Фильм Александра Стриженова по сценарию Андрея Курейчика (при участии режиссера же, продюсера Рената Давлетьярова и Александра Олейникова) — очередное питье типа нектар с ароматизаторами, идентичными натуральным.
Не хотелось бы раскрывать фокус картины, но он раскрыт до нас: семейная пара в попытке сохранить брак попадает к некоему "сыну профессора Воланда", который вполне вегетариански советует супругам "проникнуть в душу любимого человека", а на практике вполне зверски к утрецу меняет их телами. В итоге широкие плечи Гоши Куценко перечеркнуты лямочками шелковой комбинации, а узкая фигура Кристины Орбакайте украшена мужским бельевым комплектом из серии "Даешь семейное счастье".
Ситуация классической комедии "с подменой", особенно с такой, считается беспроигрышно самоигральной. Зритель смеется невольно, как в цирке на клоунском номере. Актеры очень старательно пытаются изобразить жесты и повадки противоположного пола — моментами получается действительно смешно, но, по сути, они выпадают из экрана. Скажем, Куценко то и дело бежит в кадре, разбрасывая пятки в стороны, как не бегает уже ни одна женщина в кино лет сорок, а Орбакайте "без грима" изображает походку и стойку героя балета "Барышня и хулиган" или, в лучшем случае, "Вестсайдской истории".
Памятный дуэт Галины Тюниной и Константина Хабенского в "Дневном дозоре" поставлен Тимуром Бекмамбетовым гораздо тоньше и эффектнее, так же и исполнен. Здесь же ощущение, что у актеров не было времени изучить движения и манеры друг друга, чтобы их скопировать, — и они просто выполняли указания режиссера. Который вообще-то в особой постановочной элегантности до сих пор не был замечен. И тут вместе со своими соавторами допускает пару-тройку грубых вещей.
Ну, например, преуспевающий адвокат Андрюша-то готов совершить неблаговидный (а попросту, бесчестный) профессиональный поступок, но это не заботит ровным счетом никого, начиная с его жены и заканчивая создателями картины. Что странно: Андрюша однозначно положительный герой, да и сам фильм про другое. Вывод каждый волен сделать по своей совести, разумеется, но мне кажется, что колышек жанровой колеи сбит.
Очевидно, с десяток колышков просто уложены, как кегли шаром, авторским решением разбавить любовно-брако-разводную суету детективной линией, да еще и разукрашенной синефильскими штучками. Шедевр Шагала "Полет влюбленных" по ходу действия должны украсть четверо, ясное дело, идиотов — во главе с идиотом-эстетом, насмотревшимся американского кино и, конкретно, фанатом "Крестного отца".
Между прочим, Карло (производное от Корлеоне?) — этот смешной маленький человечек с элегантностью младшего закройщика в дореволюционном ателье какой-нибудь, предположим, Калуги, — единственный положительный труженик в фильме. Карло четко идет к цели и работает с тем контингентом, который в наличии, и нет его вины в том, что вокруг комедия положений, а не семейная сага. Евгений Стычкин - актер очень хороший, лучший в этом фильме, но и ему (как и, увы, покойному Андрею Краско) пришлось, мне кажется, полагаться на свою интуицию и фантазию больше, чем на режиссерскую.
Но режиссер тоже зря щи не хлебал. Сын Олега Стриженова, звезды отечественного кино, сам актер (Школа-студия МХАТ, 1990), очевидно, пытался своей фильмой дотянуться до классических советских комедий конца шестидесятых — семидесятых годов. Не случайно вся эта абсолютно нереальная возня вокруг полотна Шагала так напоминает приключения не кого-нибудь, а "Стариков-разбойников" Эльдара Рязанова (1971). Это похищение "не взаправду" ни в каком смысле — однако оно превосходно отсылает насмотренного кино- и телезрителя в прошлое. Выполняя абсолютно ту же задачу, которую столь успешно решает Первый канал. Наверное, долгие годы ведущий его "Доброго утра" господин Стриженов инъекцию получил в большой дозе и усвоил в полной мере.
Ровно туда же — в молодость главного "редиски" фильма, олигарха Корогодского (упомянутый Андрей Краско), отсылает зрителей и образ его жены — доморощенной авторши-исполнительницы, каэспэшницы (поясню юным читателям: КСП — клуб самодеятельной песни) без имени, которая должна вызывать наше сочувствие, но своей глупостью провоцирует едва ли не пренебрежение. И все же когда сия дамочка (ее играет Екатерина Стриженова, она фактически неузнаваема) в финале картины начинает петь голосом Майи Кристалинской "Ты глядел на меня, ты искал меня всюду..." — я как зритель укрепляюсь в своей догадке относительно глубокой концептуальности авторского замысла. Жаль только, что милая песенка "А за окном то дождь, то снег..." так неталантливо заменена посреди титров на нечто совершенно невнятное — вероятно, производства Аркадия Укупника, композитора картины.
И еще больше жаль, что до шедевров и просто фильмов наших стариков-комедиографов Стриженов и компания дотянуться не могут и вряд ли смогут. Во-первых, им (пока?) не удаются диалоги. Они невыразительны, так что цитирования реплик из картины "Любовь-морковь" не ждите. И куда только смотрел Андрей Ургант (изображает здесь жуликоватого адвоката-начальника), бывший в восьмидесятые годы королем ленинградских театральных капустников...
Еще одна слабость большинства нынешних картин по сравнению с советскими, о чем уже приходилось говорить, — полное отсутствие второго плана, подтекста, любого смысла, кроме сугубо сюжетного. Но исключительно за сюжетом следят подростки (и то непродвинутые), а людям за тридцать (как героям фильма "Любвоь-морковь"), полагаю, этого маловато будет. Стерильная среда, безвоздушное пространство, отсутствие переживаний — вот сущность нынешнего "дизайнерского" кино, холодного и скучного.
И главное, эти нынешние киноистории, как и герои, глубоко недемократичны — что неприемлемо в народной комедии. В пьесе "Исполнитель желания" белорусского автора Андрея Курейчика, как рассказывает в интервью один из продюсеров фильма Ренат Давлетьяров, любовь уходила от бухгалтера и продавщицы. "Но мы решили сделать историю более гламурной..." — вот почему перед нами модный адвокат и владелица модной арт-галереи.
Ну, богатые и успешные тоже страдать умеют. И нам не было бы дела до профессиональной принадлежности героев (обливаемся же мы слезами на "Римских каникулах"), если бы половина картины не строилась на представлении образа жизни состоятельных мужчин — офис, татами, ночной клуб и образа жизни состоятельных женщин — СПА-салон, шопинг, ночной клуб — как образа жизни единственно интересного для всех остальных мужчин и женщин. Почти даже единственно возможного. Авторы делают вид, что иронизируют над таким бытом, но на самом деле другого не знают. А потому у нас нет картин из жизни продавщиц и бухгалтеров.
Эта смешная и грустная ущербность определенного сорта продюсеров и режиссеров породила гламур-кино как явление в 2002 году (да, так недавно, а кажется, уже целую вечность мы это едим полной ложкой): тогда на фестивале в Выборге было представлено штук шесть подобных фильмов сразу. И среди них дебют именно Александра Стриженова (совместно с Сергеем Гинзбургом) "Упасть вверх" особо потряс и запомнился. Там некая молодая госпожа министерша, маясь сексуальной неудовлетворенностью и просто скукой в Доме на набережной (с известной историей дом, да и с видом на Кремль), затевала роман с молодцем, приглашенным ею соорудить камин в квартире.
Сопереживать той, простите, дуре не было ровным счетом никакой возможности. В картине про "Любовь-морковь" аналогичная, хоть и другого корня, история: зритель не может идентифицировать себя с героями, которые поданы почти как монстры. Мало того, что наш адвокат не вполне, повторюсь, профессионально безупречен, а наша искусствоведка изображается как искусная трепачка ни о чем, — так еще каждый из них наделен чертами вполне определенных Гоши Куценко и Кристины Орбакайте со всем шлейфом их предыдущих ролей и попсового имиджа.
А попса — пуста. Оболочка без тела. Напиток без витаминов. Химия, а не жизнь.
Где посмотреть в Краснодаре
Не хотелось бы раскрывать фокус картины, но он раскрыт до нас: семейная пара в попытке сохранить брак попадает к некоему "сыну профессора Воланда", который вполне вегетариански советует супругам "проникнуть в душу любимого человека", а на практике вполне зверски к утрецу меняет их телами. В итоге широкие плечи Гоши Куценко перечеркнуты лямочками шелковой комбинации, а узкая фигура Кристины Орбакайте украшена мужским бельевым комплектом из серии "Даешь семейное счастье".
Ситуация классической комедии "с подменой", особенно с такой, считается беспроигрышно самоигральной. Зритель смеется невольно, как в цирке на клоунском номере. Актеры очень старательно пытаются изобразить жесты и повадки противоположного пола — моментами получается действительно смешно, но, по сути, они выпадают из экрана. Скажем, Куценко то и дело бежит в кадре, разбрасывая пятки в стороны, как не бегает уже ни одна женщина в кино лет сорок, а Орбакайте "без грима" изображает походку и стойку героя балета "Барышня и хулиган" или, в лучшем случае, "Вестсайдской истории".
Памятный дуэт Галины Тюниной и Константина Хабенского в "Дневном дозоре" поставлен Тимуром Бекмамбетовым гораздо тоньше и эффектнее, так же и исполнен. Здесь же ощущение, что у актеров не было времени изучить движения и манеры друг друга, чтобы их скопировать, — и они просто выполняли указания режиссера. Который вообще-то в особой постановочной элегантности до сих пор не был замечен. И тут вместе со своими соавторами допускает пару-тройку грубых вещей.
Ну, например, преуспевающий адвокат Андрюша-то готов совершить неблаговидный (а попросту, бесчестный) профессиональный поступок, но это не заботит ровным счетом никого, начиная с его жены и заканчивая создателями картины. Что странно: Андрюша однозначно положительный герой, да и сам фильм про другое. Вывод каждый волен сделать по своей совести, разумеется, но мне кажется, что колышек жанровой колеи сбит.
Очевидно, с десяток колышков просто уложены, как кегли шаром, авторским решением разбавить любовно-брако-разводную суету детективной линией, да еще и разукрашенной синефильскими штучками. Шедевр Шагала "Полет влюбленных" по ходу действия должны украсть четверо, ясное дело, идиотов — во главе с идиотом-эстетом, насмотревшимся американского кино и, конкретно, фанатом "Крестного отца".
Между прочим, Карло (производное от Корлеоне?) — этот смешной маленький человечек с элегантностью младшего закройщика в дореволюционном ателье какой-нибудь, предположим, Калуги, — единственный положительный труженик в фильме. Карло четко идет к цели и работает с тем контингентом, который в наличии, и нет его вины в том, что вокруг комедия положений, а не семейная сага. Евгений Стычкин - актер очень хороший, лучший в этом фильме, но и ему (как и, увы, покойному Андрею Краско) пришлось, мне кажется, полагаться на свою интуицию и фантазию больше, чем на режиссерскую.
Но режиссер тоже зря щи не хлебал. Сын Олега Стриженова, звезды отечественного кино, сам актер (Школа-студия МХАТ, 1990), очевидно, пытался своей фильмой дотянуться до классических советских комедий конца шестидесятых — семидесятых годов. Не случайно вся эта абсолютно нереальная возня вокруг полотна Шагала так напоминает приключения не кого-нибудь, а "Стариков-разбойников" Эльдара Рязанова (1971). Это похищение "не взаправду" ни в каком смысле — однако оно превосходно отсылает насмотренного кино- и телезрителя в прошлое. Выполняя абсолютно ту же задачу, которую столь успешно решает Первый канал. Наверное, долгие годы ведущий его "Доброго утра" господин Стриженов инъекцию получил в большой дозе и усвоил в полной мере.
Ровно туда же — в молодость главного "редиски" фильма, олигарха Корогодского (упомянутый Андрей Краско), отсылает зрителей и образ его жены — доморощенной авторши-исполнительницы, каэспэшницы (поясню юным читателям: КСП — клуб самодеятельной песни) без имени, которая должна вызывать наше сочувствие, но своей глупостью провоцирует едва ли не пренебрежение. И все же когда сия дамочка (ее играет Екатерина Стриженова, она фактически неузнаваема) в финале картины начинает петь голосом Майи Кристалинской "Ты глядел на меня, ты искал меня всюду..." — я как зритель укрепляюсь в своей догадке относительно глубокой концептуальности авторского замысла. Жаль только, что милая песенка "А за окном то дождь, то снег..." так неталантливо заменена посреди титров на нечто совершенно невнятное — вероятно, производства Аркадия Укупника, композитора картины.
И еще больше жаль, что до шедевров и просто фильмов наших стариков-комедиографов Стриженов и компания дотянуться не могут и вряд ли смогут. Во-первых, им (пока?) не удаются диалоги. Они невыразительны, так что цитирования реплик из картины "Любовь-морковь" не ждите. И куда только смотрел Андрей Ургант (изображает здесь жуликоватого адвоката-начальника), бывший в восьмидесятые годы королем ленинградских театральных капустников...
Еще одна слабость большинства нынешних картин по сравнению с советскими, о чем уже приходилось говорить, — полное отсутствие второго плана, подтекста, любого смысла, кроме сугубо сюжетного. Но исключительно за сюжетом следят подростки (и то непродвинутые), а людям за тридцать (как героям фильма "Любвоь-морковь"), полагаю, этого маловато будет. Стерильная среда, безвоздушное пространство, отсутствие переживаний — вот сущность нынешнего "дизайнерского" кино, холодного и скучного.
И главное, эти нынешние киноистории, как и герои, глубоко недемократичны — что неприемлемо в народной комедии. В пьесе "Исполнитель желания" белорусского автора Андрея Курейчика, как рассказывает в интервью один из продюсеров фильма Ренат Давлетьяров, любовь уходила от бухгалтера и продавщицы. "Но мы решили сделать историю более гламурной..." — вот почему перед нами модный адвокат и владелица модной арт-галереи.
Ну, богатые и успешные тоже страдать умеют. И нам не было бы дела до профессиональной принадлежности героев (обливаемся же мы слезами на "Римских каникулах"), если бы половина картины не строилась на представлении образа жизни состоятельных мужчин — офис, татами, ночной клуб и образа жизни состоятельных женщин — СПА-салон, шопинг, ночной клуб — как образа жизни единственно интересного для всех остальных мужчин и женщин. Почти даже единственно возможного. Авторы делают вид, что иронизируют над таким бытом, но на самом деле другого не знают. А потому у нас нет картин из жизни продавщиц и бухгалтеров.
Эта смешная и грустная ущербность определенного сорта продюсеров и режиссеров породила гламур-кино как явление в 2002 году (да, так недавно, а кажется, уже целую вечность мы это едим полной ложкой): тогда на фестивале в Выборге было представлено штук шесть подобных фильмов сразу. И среди них дебют именно Александра Стриженова (совместно с Сергеем Гинзбургом) "Упасть вверх" особо потряс и запомнился. Там некая молодая госпожа министерша, маясь сексуальной неудовлетворенностью и просто скукой в Доме на набережной (с известной историей дом, да и с видом на Кремль), затевала роман с молодцем, приглашенным ею соорудить камин в квартире.
Сопереживать той, простите, дуре не было ровным счетом никакой возможности. В картине про "Любовь-морковь" аналогичная, хоть и другого корня, история: зритель не может идентифицировать себя с героями, которые поданы почти как монстры. Мало того, что наш адвокат не вполне, повторюсь, профессионально безупречен, а наша искусствоведка изображается как искусная трепачка ни о чем, — так еще каждый из них наделен чертами вполне определенных Гоши Куценко и Кристины Орбакайте со всем шлейфом их предыдущих ролей и попсового имиджа.
А попса — пуста. Оболочка без тела. Напиток без витаминов. Химия, а не жизнь.
Где посмотреть в Краснодаре
