Знаете, презираю поговорку: будь проще – и люди к тебе потянутся. Считаю верным другое: будь искуснее – и публика, которая не дура, оценит.
В некоем городке, который достаточно мал, чтобы все друг друга знали, и достаточно велик, чтобы иметь огромную территорию речного порта, каждую последнюю пятницу месяца находят задушенную девушку; жертв уже вроде как дюжина. Поэтому фильм называется правильно вот так "Пятница.12". И все отсылки к замученной, как теперь говорят, франшизе "Пятница, 13-е" следует считать просто желанием поддержать себя чужим успехом.
"Вроде как дюжина" я написала не случайно: по ходу дела так и не разобралась –следующая жертва двенадцатая или тринадцатая, поскольку звучат какие-то противоречивые сведения. Но ясно, что маньяк орудует уже почти год, и городок затерроризирован ужасом. Во всяком случае, в начале картины все спешно скрываются по домам, в том числе тетки в возрасте и персоны мужского пола, хотя известно, что от этого маньяка страдают исключительно молодые женщины.
Ну, метод гиперболы – коронный для комедий, тут ничего удивительного, только надо помнить, что бытовое преувеличение вносит очень большую меру условности и не дает зрителю в ужасе или жалости вздыхать, сопереживая. Странно другое: о всеобщем страхе режиссер забывает к финалу – люди преспокойненько сидят в кафе, словно никакой опасности и нет.
Вот такие маленькие небрежности отлично иллюстрируют и уровень профессионализма авторов (не додумали), и отношение их к зрителю (мол, не заметят), и "оба вместе".
Но авторы, судя по всему, очень хотели быть умными и даже хитрыми. Они решили, что зритель накушался чисто маньячных историй, а значит, следует старинный сюжет как-то модернизировать. А поскольку экстенсивный путь в отечественном кино пока не применим (ну, нет у нас никакого основополагающего фильма ужасов, способного стать "детородным" и спровоцировать сиквелы, приквелы, хрестоматии-энциклопедии), то надо пойти путем интенсивным. То есть, пардон, углУбить историю.
Самый простой способ – поменять знаки: маньяка должно быть жалко, жертву – нет, а следователь не может быть героем. Оправдать такое бытовыми мотивировками трудно, на помощь приходит наука психология. Которая чего хошь оправдает и тем более объяснит. Косточки старины Фрейда давно лежали бы в золотом саркофаге, если бы все, потревожившие тень великого толкователя сновидений, принесли бы могильщикам хоть по одному червонцу.
Меж тем, потревоживший автор сценария Владимир Зайкин сочиняет повествование о маньяке, невинной жертве и сыщике, которые суть одно и то же. Так в фильме "Пятница.12" вытанцовывается русская народная кадриль: все меняются местами. А для того, чтобы нынешний зритель понял происходящее (вариант: не хватило таланта придумать, как показать сущность событий и характеров без слов), основные герои картины периодически смотрят в камеру и пространно рассуждают о подоплеке. Не только первые полчаса завязки, но все полтора, до финальных титров.
Для объяснения же прошлого в фильме наличествуют ретроспекции, снятые в стандартном ключе: вирированные картинки дают полный анамнез. В частности, про страдальца-Маньяка становится известно: его, мальчика с дико выдуманной фамилией Говядинов, девочка в детском саду обзывала говяшкой, в итоге невыносимая травма была нанесена им обоим (умолчу о подробностях, разумеется).
Героев в фильме три плюс один. Маньяк (Сергей Медведев) – препротивный прыщавый заика с бомжеватой внешностью, который три четверти времени пребывает с (якобы) кровищей на физиономии, а перед каждым "делом" созерцает мало аппетитный бифштекс с кровью; зачем из этого "вурдалака-романтика" делают Ван Гога, я совсем не поняла.
Следователь Захаров (Никита Высоцкий) – брутальный мужчина такой, очевидно психнутый, хрипящий, как отечественное авто на проселочной разбитой и залитой дождем дороге; немудреная аналогия с майором Жегловым рассчитана точно, однако дальше чисто внешнего сходства дело не идет, а потому образно не работает.
Невинная жертва (Анна Слынько) – ретро-открыточного вида никакая дамочка в шляпке и трогательных полудетских туфельках; даже когда совершает поступки, действующим лицом, увы, не становится.
И мент товарищ полковник Тарасов (Михаил Ефремов все более и более шикарен) – с нервным тиком и простатитом, которые ему не скрыть; расцвеченный "черточками", однако намеренно второстепенный, упрощенный по задаче образ, доведенный почти до чистой функциональности, а жаль.
Еще есть громила в камуфляже (Станислав Дужников), абсолютный дубликат притарантиненных бандитов, только в наших реалиях – на казенной службе. И, наиболее мне понравившийся, врач-психиатр – Александр Лазарев-младший, всего пара появлений, а удивил и запомнился. И отличная эпизодическая работа актрисы, имя которой не удалось узнать, – пьяная девушка, которая говорит Маньяку с неподдельной искренностью: "Души нас, Пятница! Мы все кривляки и гадины! Мне изнутри виднее!"
Но вся эта вполне достойно, во всех смыслах, разработанная компашка помещается в диковатые условия. Ибо зачем-то, плюс ко всему, господин Зайкин решил расширить жанровые рамки. Желаемое им – и продюсером Татьяной Воронецкой, я полагаю, – названо комедией ужасов.
В итоге ни одна цель не достигнута. Хотели со смыслом – но забыли перечитать для правильного вдохновения, скажем, диалог Раскольникова с Порфирием Петровичем. Или Рогожина с князем Мышкиным над телом Настасьи Филипповны. Хотели комедию – но для нее слишком много крови и отвратительного натурализма, с одной стороны, и очевидная перегруженность сентенциями, с другой. Хотели пародию – но при нашей пародийной жизни, как известно, искусство пересмешничать скукожилось до делянки максимогалкинцев.
Хотели про великую, готовую на все, любовь – но забыли, что в отечественной традиции даже самая крутая страсть может разрушать лишь своего носителя, но никак не все вокруг, чтобы остаться легитимной и получить сочувствие зрителя. Который и брошен автором над грудой кусочков очередного паззла – они, даже сложившись в картинку, не срастаются настолько, чтобы вызвать эмоцию. Ни животную, ни сердечную, ни интеллектуальную.
Упоминаю последнюю, поскольку (ну, вдруг замахнулись?) стремление, простите, проканать под Гринуэя или спародировать будто предназначенные для сего акта фильмы британца – скажем, посчитать утопленников, удушенных с неким "высшим" смыслом, или порисовать на теле – тоже не увенчалось. И не могло увенчаться. Для успеха в таком виде кино нужен оригинальный взгляд на мир, ярко выраженное авторство, а не вторичная обработка кучи штампов.
И закономерное желание собрать побольше денег не осуществилось: даже те, кто пришел, привлеченный названием, разочаровались и не посоветовали фильм друзьям. Не говоря уж о том, как сильно просчитались дистрибьюторы: совершенно пережаренный, мрачный бифштекс "Пятницы.12" оказался на экранах рядом со строго датским (юбилей Гоголя же! не сдвинешь!) "Тарасом Бульбой", который просто задавил рассматриваемое нами блюдо своей массой.
Что стало более чем очевидно в первую же пятницу после премьерного для обоих произведений четверга.
Где посмотреть фильм "Пятница.12" в Краснодаре?
В некоем городке, который достаточно мал, чтобы все друг друга знали, и достаточно велик, чтобы иметь огромную территорию речного порта, каждую последнюю пятницу месяца находят задушенную девушку; жертв уже вроде как дюжина. Поэтому фильм называется правильно вот так "Пятница.12". И все отсылки к замученной, как теперь говорят, франшизе "Пятница, 13-е" следует считать просто желанием поддержать себя чужим успехом.
"Вроде как дюжина" я написала не случайно: по ходу дела так и не разобралась –следующая жертва двенадцатая или тринадцатая, поскольку звучат какие-то противоречивые сведения. Но ясно, что маньяк орудует уже почти год, и городок затерроризирован ужасом. Во всяком случае, в начале картины все спешно скрываются по домам, в том числе тетки в возрасте и персоны мужского пола, хотя известно, что от этого маньяка страдают исключительно молодые женщины.
Ну, метод гиперболы – коронный для комедий, тут ничего удивительного, только надо помнить, что бытовое преувеличение вносит очень большую меру условности и не дает зрителю в ужасе или жалости вздыхать, сопереживая. Странно другое: о всеобщем страхе режиссер забывает к финалу – люди преспокойненько сидят в кафе, словно никакой опасности и нет.
Вот такие маленькие небрежности отлично иллюстрируют и уровень профессионализма авторов (не додумали), и отношение их к зрителю (мол, не заметят), и "оба вместе".
Но авторы, судя по всему, очень хотели быть умными и даже хитрыми. Они решили, что зритель накушался чисто маньячных историй, а значит, следует старинный сюжет как-то модернизировать. А поскольку экстенсивный путь в отечественном кино пока не применим (ну, нет у нас никакого основополагающего фильма ужасов, способного стать "детородным" и спровоцировать сиквелы, приквелы, хрестоматии-энциклопедии), то надо пойти путем интенсивным. То есть, пардон, углУбить историю.
Самый простой способ – поменять знаки: маньяка должно быть жалко, жертву – нет, а следователь не может быть героем. Оправдать такое бытовыми мотивировками трудно, на помощь приходит наука психология. Которая чего хошь оправдает и тем более объяснит. Косточки старины Фрейда давно лежали бы в золотом саркофаге, если бы все, потревожившие тень великого толкователя сновидений, принесли бы могильщикам хоть по одному червонцу.
Меж тем, потревоживший автор сценария Владимир Зайкин сочиняет повествование о маньяке, невинной жертве и сыщике, которые суть одно и то же. Так в фильме "Пятница.12" вытанцовывается русская народная кадриль: все меняются местами. А для того, чтобы нынешний зритель понял происходящее (вариант: не хватило таланта придумать, как показать сущность событий и характеров без слов), основные герои картины периодически смотрят в камеру и пространно рассуждают о подоплеке. Не только первые полчаса завязки, но все полтора, до финальных титров.
Для объяснения же прошлого в фильме наличествуют ретроспекции, снятые в стандартном ключе: вирированные картинки дают полный анамнез. В частности, про страдальца-Маньяка становится известно: его, мальчика с дико выдуманной фамилией Говядинов, девочка в детском саду обзывала говяшкой, в итоге невыносимая травма была нанесена им обоим (умолчу о подробностях, разумеется).
Героев в фильме три плюс один. Маньяк (Сергей Медведев) – препротивный прыщавый заика с бомжеватой внешностью, который три четверти времени пребывает с (якобы) кровищей на физиономии, а перед каждым "делом" созерцает мало аппетитный бифштекс с кровью; зачем из этого "вурдалака-романтика" делают Ван Гога, я совсем не поняла.
Следователь Захаров (Никита Высоцкий) – брутальный мужчина такой, очевидно психнутый, хрипящий, как отечественное авто на проселочной разбитой и залитой дождем дороге; немудреная аналогия с майором Жегловым рассчитана точно, однако дальше чисто внешнего сходства дело не идет, а потому образно не работает.
Невинная жертва (Анна Слынько) – ретро-открыточного вида никакая дамочка в шляпке и трогательных полудетских туфельках; даже когда совершает поступки, действующим лицом, увы, не становится.
И мент товарищ полковник Тарасов (Михаил Ефремов все более и более шикарен) – с нервным тиком и простатитом, которые ему не скрыть; расцвеченный "черточками", однако намеренно второстепенный, упрощенный по задаче образ, доведенный почти до чистой функциональности, а жаль.
Еще есть громила в камуфляже (Станислав Дужников), абсолютный дубликат притарантиненных бандитов, только в наших реалиях – на казенной службе. И, наиболее мне понравившийся, врач-психиатр – Александр Лазарев-младший, всего пара появлений, а удивил и запомнился. И отличная эпизодическая работа актрисы, имя которой не удалось узнать, – пьяная девушка, которая говорит Маньяку с неподдельной искренностью: "Души нас, Пятница! Мы все кривляки и гадины! Мне изнутри виднее!"
Но вся эта вполне достойно, во всех смыслах, разработанная компашка помещается в диковатые условия. Ибо зачем-то, плюс ко всему, господин Зайкин решил расширить жанровые рамки. Желаемое им – и продюсером Татьяной Воронецкой, я полагаю, – названо комедией ужасов.
В итоге ни одна цель не достигнута. Хотели со смыслом – но забыли перечитать для правильного вдохновения, скажем, диалог Раскольникова с Порфирием Петровичем. Или Рогожина с князем Мышкиным над телом Настасьи Филипповны. Хотели комедию – но для нее слишком много крови и отвратительного натурализма, с одной стороны, и очевидная перегруженность сентенциями, с другой. Хотели пародию – но при нашей пародийной жизни, как известно, искусство пересмешничать скукожилось до делянки максимогалкинцев.
Хотели про великую, готовую на все, любовь – но забыли, что в отечественной традиции даже самая крутая страсть может разрушать лишь своего носителя, но никак не все вокруг, чтобы остаться легитимной и получить сочувствие зрителя. Который и брошен автором над грудой кусочков очередного паззла – они, даже сложившись в картинку, не срастаются настолько, чтобы вызвать эмоцию. Ни животную, ни сердечную, ни интеллектуальную.
Упоминаю последнюю, поскольку (ну, вдруг замахнулись?) стремление, простите, проканать под Гринуэя или спародировать будто предназначенные для сего акта фильмы британца – скажем, посчитать утопленников, удушенных с неким "высшим" смыслом, или порисовать на теле – тоже не увенчалось. И не могло увенчаться. Для успеха в таком виде кино нужен оригинальный взгляд на мир, ярко выраженное авторство, а не вторичная обработка кучи штампов.
И закономерное желание собрать побольше денег не осуществилось: даже те, кто пришел, привлеченный названием, разочаровались и не посоветовали фильм друзьям. Не говоря уж о том, как сильно просчитались дистрибьюторы: совершенно пережаренный, мрачный бифштекс "Пятницы.12" оказался на экранах рядом со строго датским (юбилей Гоголя же! не сдвинешь!) "Тарасом Бульбой", который просто задавил рассматриваемое нами блюдо своей массой.
Что стало более чем очевидно в первую же пятницу после премьерного для обоих произведений четверга.
Где посмотреть фильм "Пятница.12" в Краснодаре?
__famxwpb.jpg)