Кто
По прекрасно заведенной свыше традиции, российские предприниматели становятся известны самой широкой публике своими благотворительными и культурными акциями. Что мы знали о господине Вексельберге, пока он не приобрел у Форбсов коллекцию яиц работы российского ювелира Карла Фаберже, во всем мире признанного классическим?
Александр Николаевич Иванов, как указано на сайте, посвященном Ордену Карла Фаберже, родился 27 октября 1962 года в городе Острове Псковской области. Служил в морской пехоте, с 1984-го по 1989-й учился в Московском университете на юриста. В горбачевские времена можно было заработать денег кучами, а потратить не на что, – так рассказывал господин Иванов свою историю каналу НТВ (его немецкий корреспондент и ваш корреспондент оказались единственными российскими журналистами на открытии музея в Баден-Бадене), – к счастью, он заинтересовался предметами старины и произведениями искусства. И, надо понимать, стал активно приобретать антикварные вещи, иконы, живопись и все-все, вплоть до ювелирных вещиц и старинных автомобилей.
На сайте Русского национального музея, который был создан Александром Ивановым в 1993-м (позиционируется как первый в стране частный музей – такого свойства, определенно, первый) вы легко увидите изображения сих прекрасных приобретений. Сам же музей – депозитарий, то есть хранилище: понятно, что подобные ценности, да еще в огромном количестве, даже в самой большой квартире не удержишь. Музей как организация участвует во многих выставках, а здания (пока?) нет.
Впрочем, как указывает упомянутый сайт, в Петербурге – в храме преподобномученика Андрея Критского располагается Музей христианской культуры – отделение Русского национального музея: около двухсот русских и византийских икон XI – начала XX века, в том числе уникальные. Также в коллекции монументальные картины Густава Доре и бронзовые, три с половиной метра высотой, бронзовые канделябры середины XIX века – принадлежали английской королевской семье, находились в домовой церкви в Оксфорде до 1920-х годов.
Что важно – вход совершенно свободный.
Что интересно и несколько удивительно – ни Музей христианской культуры, ни Русский национальный музей не то что активно – совсем никак, простите, не пиарятся. В северной столице уж точно.
Сам же известный в узких специальных кругах крупный коллекционер, автор статей и книг по истории ювелирного искусства, пропагандист творчества фирмы Фаберже, объявляющий страховую стоимость своей коллекции в полтора миллиарда долларов Александр Иванов впервые "засветился" в прессе, кажется, лишь в ноябре 2007-го. Когда на лондонских торгах Christie's International Russian art sale приобрел за баснословную сумму в 18,5 млн. долларов пасхальное яйцо-часы, подаренное Беатрисой Эфрусси своему младшему брату барону Эдуарду де Ротшильду в 1905 году на его помолвку.
Вот оно, розовое, с петушком, признано Гиннессом как самое дорогое ювелирное изделие, самое дорогое пасхальное яйцо и самые дорогие часы в мире, – хэдлайнер баден-баденского музея.
Что
В России нет музея Карла Фаберже, и это не покажется странным, если учесть, что произведения его мастерской (речь идет более чем о 250 тысячах штук) волей истории и коммерции разошлись по всему миру. И множество раз в дело вмешивалась тайна; до сих пор неизвестно местонахождение – и вообще сохранность – даже некоторых пасхальных яиц из самой знаменитой императорской серии.
Музей в Баден-Бадене закрыл собой нишу, пустовавшую после продажи в январе 2004 года коллекции знаменитого Музея журнала Forbs в Нью-Йорке. Так определяет значение вернисажа известный фабержевед, консультант Русского отдела антикварного дома Christie's, эксперт по оценке художественных ценностей Министерства культуры РФ, ученый секретарь российского мемориального фонда Карла Фаберже Валентин Васильевич Скурлов.
Мы разговаривали под сверкание и звучание труб "Брасс квинтета": музыканты из темиркановского и гергиевского оркестров патриотично, хотя и не без понятной тонкой "курортной-на-водах" иронии, наяривали "Прощание славянки" и другие родные мелодии. Которые заполнили собой, вместе с гостями самого аристократического и состоятельного вида – носителями знаменитых в Европе старинных фамилий, коллекционеров, музейных работников, антикварных дилеров, муниципальных и земельных чиновников – изрядную часть Sophienstraβe, одной из главных улиц немецкого городка. Смысл которого в русской литературе и истории так велик, что название местечка твердо знает каждый прилежный школьник.
Известно, что Государственный Эрмитаж готовится к созданию музея Фаберже, ему отведены помещения в залах третьего этажа реконструируемого Восточного крыла Главного штаба. Несмотря на кризис, в конце прошлого года объявили о намерении открыть музей Фаберже в Москве – а вовсе не в петербургском Шуваловском дворце, вроде как приобретенном господином Вексельбергом – представители его фонда "Связь времен": после конкурса на лучший проект и, в итоге, не раньше 2012-го. (На днях он открыл в столице очередную выставку "Эпоха Фаберже"; кстати, специалисты намекают, что судьба экспонатов может круто измениться…)
Но пока – в Баден-Бадене каждый мускулистый турист или оздоравливающийся курортник, от любознательности или со скуки, за 20 евро может осмотреть полтысячи предметов из мастерской знаменитого Карла. И это лишь шестая часть собранной Александром Ивановым беспрецедентной коллекции вещей Фаберже. Посчитали? – 3000 единиц всего, предполагаются новые приобретения. 160 квадратных метров не позволяют выставить больше, поэтому экспозиция будет ежегодно существенно обновляться.
Кроме ротшильдовского раритета, центральное место в ней занимает последняя работа фирмы для семьи Романовых: (к Пасхе 1917-го в России уже не было императора): яйцо из карельской березы, предназначавшееся Марии Федоровне. И, как указано табличкой, "Пасхальное императорское яйцо "Созвездие Цесаревича" – но эта вещь относится к разряду спорных: специалисты все же считают, что оригинал хранится там, где обнаружен в 2001 году, – в московском Минералогическом музее Ферсмана.
Валентин Скурлов признает "первоклассность" многих предметов и определяет как топовые также две фигурки Будды, огромную серебряную цаплю, камнерезную композицию "Ледовоз", две табакерки с вензелем императора Николая II и подарок из кабинета Его Величества – братину перегородчатой эмали. "Многие веши я узнавал сразу, потому что они приобретены на аукционах Christie's и Sotheby's".
Эксперт отмечает, что пятьсот предметов в экспозиции "может быть, и много; некоторые витрины смотрятся тяжело из-за обилия мелких вещей: та, где несколько десятков пасхальных яиц, вторая, где не менее сотни знаков и жетонов, и третья, в которой около семидесяти брошей и ювелирных изделий. Опыта показа небольших изделий еще не накоплено".
Еще выставлены оклады, часы, рамки, медали, фигурки зверюшек – мелкая каменная анималистика, портсигары и пепельницы, шкатулки и бильярдные принадлежности, барометр и держатель для карандаша, сосуды, столовое серебро, подвески, футляры… Сообразить, зачем нужна та либо иная штучка, бывает непросто без подсказки, но принятые теперь этикетки – черные буквы на прозрачной пленке, прикрепленной к стеклу витрины, прочитать во многих случаях трудно; очевидно, подсветку надо улучшить.
Вообще, экспозиция сделана очень традиционно. Вещи обязывают. Но… зритель не чувствует никакого драматизма, никакой биографии, ничего, что наверняка укрупнило бы впечатление. Перевело бы многие "штучки" от Фаберже из статуса бытовых, пусть и дорогостоящих, изделий в ранг свидетелей истории, предметов коллекционерского вожделения, участников денежных битв…
Почему
Кроме вещей, в экспозиции фотографии; сепия и черно-белое составляют правильный контраст цветным металлам, "камушкам" и эмалям. Портреты членов царской семьи и высокопоставленных особ в многоценных рамках, "портреты" изделий в старинных картонных паспарту; на стенах – снимки разных лет: мастера и мастерские Фаберже, вот сам Карл, еще молодой, легко узнаваемый благодаря приметным усам, смотрит в камеру… Несколько комнат второго этажа четырехэтажного здания, специально приобретенного для музея и приведенного в порядок из состояния, в котором пребывает соседний дом (конечно, это далеко не руины, но для богатенького городка запущенность изрядная). Между прочим, в двух шагах подготавливается еще одно здание – для выставки другой части собрания Александра Иванова, для старинных авто…
А в холле первого этажа – старинная мебель, картины, стоит "железный дровосек" – то есть, рыцарские доспехи; "рецепшн", маленькое кафе, прочие нужные помещения. На все потрачено 17 миллионов евро (по другим сведениям – 20), еще миллион (называют и два) – на обеспечение охраны и сигнализации. (И, надо сказать, все окна дома закрыты снаружи плотными жалюзи.) Дверь в маленький двор, он устроен террасами; на верхней, только не смейтесь, изваянный Церетели трехметровый медный заяц, уже поименованный Матильдой.
Зураб Константинович, который почему-то не почтил своим присутствием открытие музея, повторил, в привычном для себя масштабе, форму Фаберже, сделавшего по заказу короля Болгарии Фердинанда серебряный набор для вина – зайчиху-кувшин и шесть зайчат. Валентин Скурлов говорит, что этого набора, как и замечательных больших слонов, не видно в экспозиции из-за сложности юридического оформления вывоза вещей за границу.
Какие еще трудности возникли у господина Иванова, можно лишь догадываться, сопоставив словосочетание "Музей коллекции Карла Фаберже" и две доски-вывески у входа. На одной по-русски "Музей Фаберже", на другой странное "Фаберже Museum". Видимо, дело в правах на торговую марку. Она и, вероятно, соответствующее написание фамилии латинскими буквами принадлежат английскому инвестиционному фонду Pallinghurst Resourses (как пишут источники, созданному "под Вексельберга").
Впрочем, эксперт Скурлов объясняет название иначе – тем, что музей и представляет коллекцию, изделия, а не личность и жизнь Карла Фаберже и всей династии. Что ж, резонно. И сразу хочется увидеть мемориальные вещи тоже. Валентин Васильевич меж тем уже предложил директору музея Сергею Автоношкину сделать при входе карту, на которой обозначить места в Европе, с которыми связано семейство Фаберже и его сподвижники.
От городов Пикардии, откуда родом предки Фаберже, через Берлин, Дрезден, Франкфурт-на-Майне, Штутгарт, Бремен и другие до Лозанны, где Карл Фаберже жил последние два месяца и умер 24 сентября 1920-го. До Женевы, которая оказалась пристанищем его потомков. И где в 1930-м родилась Татьяна Федоровна Фаберже, правнучка ювелира, много сделавшая для своего предка и России.
- Германия, – отмечает Валентин Скурлов, – не избалована выставками Фаберже. Грандиозный успех сопровождал таковую в Мюнхене в 1986-м, было продано 40 000 каталогов. И мюнхенскую же "Фаберже и Картье" в 2003-м. Можно написать целое историческое исследование о дипломатических подарках русского царя германскому императору, исполненных фирмой Фаберже: табакерка для канцлера Бисмарка, нефритовый поднос, два медальона с портретом царя, нефритовая модель Царь-пушки. Последняя русская императрица была родом из Гессена и дарила много вещей родственникам. Полагаю, работа музея всколыхнет "немецкий рынок Фаберже", что сулит нам много открытий…
Да, появись такая карта, меньше будет разговоров о том, что империя Фаберже принадлежит только нашей истории. Можно сколь угодно долго обижаться на нынешний ход событий, но следует помнить: советская власть уничтожила дело всей жизни Карла, его семьи, полутысячи его работников и сотрудников, среди которых были выдающиеся художники. Можно негодовать в адрес богатого Александра Иванова, предполагавшего открыть музей в одной из российских столиц, а переместившего его в "жирненький" Баден-Баден, но неплохо бы учесть, что при 55 тысячах населения здесь на порядок больше туристов в год, и многие захотят полюбоваться драгоценными игрушками.
Можно взахлеб спекулировать на патриотизме, но русская речь в Баден-Бадене – на каждом шагу (я, например, встретила режиссера Владимира Хотиненко, который собирается снимать фильм о Федоре Михайловиче; про регулярные и частые гастроли Мариинского театра и другие культурные события уж промолчим). И обер-бургомистр господин Вольфганг Герстнер, за миг до того, как перерезать красную ленточку, произносит: "Достоевский, Тургенев, Иванов и Фаберже".
А вот трехметровую Матильду герр обер-бургомистр ставить на Sophienstraβe не разрешил.
Как это было
Открытие Музея коллекции Карла Фаберже, совпавшее с 9 мая случайно, прошло, натурально, в русском стиле. В пять часов к входу, где уже собралось около трехсот гостей, пара белых лошадок доставила открытую коляску, из которой вышла, как потом написали газеты, "русская царица" – актриса петербургского Молодежного театра Марина Ордина в серебристом платье и кокошнике. (Между прочим, коляска несколько раз стопорила движение по улице и автобусу, и машинам, – хоть бы кто-нибудь возмутился!).
Вместе с Питером Бергманом, очень популярным в Баден-Бадене телеведущим и руководителем школы танцев, Марина провела церемонию в музее. А двумя часами позже, уже в красном бархатном платье, кринолин размером с лодку, сама роскошь, открыла праздничный вечер в знаменитом казино Kurhaus, где у входа висит доска с напоминанием о Достоевском, "репетировавшем" здесь свой роман "Игрок", а в коридоре у гримерок афиши – от Доминго и Каррераса до Удо Юргенса.
Поклонники искусства Фаберже гости господина Иванова – ни в коем случае не желая обидеть аудиторию, назову ее чинной – имели счастье насладиться игрой знаменитого "Терем-квартета": ювелирно-затейливой и особо раскрашенной в этот вечер интерпретацией классических музыкальных текстов, вплоть до "Чижика-пыжика", на теремовский лад. Что серьезным людям и немцам наши чижики, но они аплодировали изрядно, бис последовал.
Меж тем, прекрасное было вино; затем официанты принесли замысловатый салат – подарок от заведения, после чего публика проследовала в буфет; меню с немецкого переводить не стану, извините. По завершении поедания многочисленных закусок и горячего началось второе отделение, где изрядно размягченную публику уже откровенно дурачил упомянутый "Брасс квинтет", не менее виртуозно управлявшийся со стилем роскошной европейской классической вечеринки. Елена Соммер из Мариинского театра завершила ее, исполнив, среди прочего, "Синий платочек" – с посвящением песни "сегодняшнему празднику", из соображений политкорректности не названному конкретно, но "прозвучавшему" во многих сердцах.
На память у меня остались фотографии. И входной билет в музей. Он придуман Александром Ивановым в виде банкноты – на водяной бумаге, с двадцатью пятью, как говорят, степенями защиты. "Билет действителен в день продажи, просим соблюдать правила посещения музея" – надпись на трех языках. Затейливые орнаменты, лев, корона, петушок на яйце; на фоне дома №30 по Sophienstraβe – Карл Фаберже, седой старик, и я вдруг впервые обращаю внимание на его руки.
По прекрасно заведенной свыше традиции, российские предприниматели становятся известны самой широкой публике своими благотворительными и культурными акциями. Что мы знали о господине Вексельберге, пока он не приобрел у Форбсов коллекцию яиц работы российского ювелира Карла Фаберже, во всем мире признанного классическим?
Александр Николаевич Иванов, как указано на сайте, посвященном Ордену Карла Фаберже, родился 27 октября 1962 года в городе Острове Псковской области. Служил в морской пехоте, с 1984-го по 1989-й учился в Московском университете на юриста. В горбачевские времена можно было заработать денег кучами, а потратить не на что, – так рассказывал господин Иванов свою историю каналу НТВ (его немецкий корреспондент и ваш корреспондент оказались единственными российскими журналистами на открытии музея в Баден-Бадене), – к счастью, он заинтересовался предметами старины и произведениями искусства. И, надо понимать, стал активно приобретать антикварные вещи, иконы, живопись и все-все, вплоть до ювелирных вещиц и старинных автомобилей.
На сайте Русского национального музея, который был создан Александром Ивановым в 1993-м (позиционируется как первый в стране частный музей – такого свойства, определенно, первый) вы легко увидите изображения сих прекрасных приобретений. Сам же музей – депозитарий, то есть хранилище: понятно, что подобные ценности, да еще в огромном количестве, даже в самой большой квартире не удержишь. Музей как организация участвует во многих выставках, а здания (пока?) нет.
Впрочем, как указывает упомянутый сайт, в Петербурге – в храме преподобномученика Андрея Критского располагается Музей христианской культуры – отделение Русского национального музея: около двухсот русских и византийских икон XI – начала XX века, в том числе уникальные. Также в коллекции монументальные картины Густава Доре и бронзовые, три с половиной метра высотой, бронзовые канделябры середины XIX века – принадлежали английской королевской семье, находились в домовой церкви в Оксфорде до 1920-х годов.
Что важно – вход совершенно свободный.
Что интересно и несколько удивительно – ни Музей христианской культуры, ни Русский национальный музей не то что активно – совсем никак, простите, не пиарятся. В северной столице уж точно.
Сам же известный в узких специальных кругах крупный коллекционер, автор статей и книг по истории ювелирного искусства, пропагандист творчества фирмы Фаберже, объявляющий страховую стоимость своей коллекции в полтора миллиарда долларов Александр Иванов впервые "засветился" в прессе, кажется, лишь в ноябре 2007-го. Когда на лондонских торгах Christie's International Russian art sale приобрел за баснословную сумму в 18,5 млн. долларов пасхальное яйцо-часы, подаренное Беатрисой Эфрусси своему младшему брату барону Эдуарду де Ротшильду в 1905 году на его помолвку.
Вот оно, розовое, с петушком, признано Гиннессом как самое дорогое ювелирное изделие, самое дорогое пасхальное яйцо и самые дорогие часы в мире, – хэдлайнер баден-баденского музея.
Что
В России нет музея Карла Фаберже, и это не покажется странным, если учесть, что произведения его мастерской (речь идет более чем о 250 тысячах штук) волей истории и коммерции разошлись по всему миру. И множество раз в дело вмешивалась тайна; до сих пор неизвестно местонахождение – и вообще сохранность – даже некоторых пасхальных яиц из самой знаменитой императорской серии.
Музей в Баден-Бадене закрыл собой нишу, пустовавшую после продажи в январе 2004 года коллекции знаменитого Музея журнала Forbs в Нью-Йорке. Так определяет значение вернисажа известный фабержевед, консультант Русского отдела антикварного дома Christie's, эксперт по оценке художественных ценностей Министерства культуры РФ, ученый секретарь российского мемориального фонда Карла Фаберже Валентин Васильевич Скурлов.
Мы разговаривали под сверкание и звучание труб "Брасс квинтета": музыканты из темиркановского и гергиевского оркестров патриотично, хотя и не без понятной тонкой "курортной-на-водах" иронии, наяривали "Прощание славянки" и другие родные мелодии. Которые заполнили собой, вместе с гостями самого аристократического и состоятельного вида – носителями знаменитых в Европе старинных фамилий, коллекционеров, музейных работников, антикварных дилеров, муниципальных и земельных чиновников – изрядную часть Sophienstraβe, одной из главных улиц немецкого городка. Смысл которого в русской литературе и истории так велик, что название местечка твердо знает каждый прилежный школьник.
Известно, что Государственный Эрмитаж готовится к созданию музея Фаберже, ему отведены помещения в залах третьего этажа реконструируемого Восточного крыла Главного штаба. Несмотря на кризис, в конце прошлого года объявили о намерении открыть музей Фаберже в Москве – а вовсе не в петербургском Шуваловском дворце, вроде как приобретенном господином Вексельбергом – представители его фонда "Связь времен": после конкурса на лучший проект и, в итоге, не раньше 2012-го. (На днях он открыл в столице очередную выставку "Эпоха Фаберже"; кстати, специалисты намекают, что судьба экспонатов может круто измениться…)
Но пока – в Баден-Бадене каждый мускулистый турист или оздоравливающийся курортник, от любознательности или со скуки, за 20 евро может осмотреть полтысячи предметов из мастерской знаменитого Карла. И это лишь шестая часть собранной Александром Ивановым беспрецедентной коллекции вещей Фаберже. Посчитали? – 3000 единиц всего, предполагаются новые приобретения. 160 квадратных метров не позволяют выставить больше, поэтому экспозиция будет ежегодно существенно обновляться.
Кроме ротшильдовского раритета, центральное место в ней занимает последняя работа фирмы для семьи Романовых: (к Пасхе 1917-го в России уже не было императора): яйцо из карельской березы, предназначавшееся Марии Федоровне. И, как указано табличкой, "Пасхальное императорское яйцо "Созвездие Цесаревича" – но эта вещь относится к разряду спорных: специалисты все же считают, что оригинал хранится там, где обнаружен в 2001 году, – в московском Минералогическом музее Ферсмана.
Валентин Скурлов признает "первоклассность" многих предметов и определяет как топовые также две фигурки Будды, огромную серебряную цаплю, камнерезную композицию "Ледовоз", две табакерки с вензелем императора Николая II и подарок из кабинета Его Величества – братину перегородчатой эмали. "Многие веши я узнавал сразу, потому что они приобретены на аукционах Christie's и Sotheby's".
Эксперт отмечает, что пятьсот предметов в экспозиции "может быть, и много; некоторые витрины смотрятся тяжело из-за обилия мелких вещей: та, где несколько десятков пасхальных яиц, вторая, где не менее сотни знаков и жетонов, и третья, в которой около семидесяти брошей и ювелирных изделий. Опыта показа небольших изделий еще не накоплено".
Еще выставлены оклады, часы, рамки, медали, фигурки зверюшек – мелкая каменная анималистика, портсигары и пепельницы, шкатулки и бильярдные принадлежности, барометр и держатель для карандаша, сосуды, столовое серебро, подвески, футляры… Сообразить, зачем нужна та либо иная штучка, бывает непросто без подсказки, но принятые теперь этикетки – черные буквы на прозрачной пленке, прикрепленной к стеклу витрины, прочитать во многих случаях трудно; очевидно, подсветку надо улучшить.
Вообще, экспозиция сделана очень традиционно. Вещи обязывают. Но… зритель не чувствует никакого драматизма, никакой биографии, ничего, что наверняка укрупнило бы впечатление. Перевело бы многие "штучки" от Фаберже из статуса бытовых, пусть и дорогостоящих, изделий в ранг свидетелей истории, предметов коллекционерского вожделения, участников денежных битв…
Почему
Кроме вещей, в экспозиции фотографии; сепия и черно-белое составляют правильный контраст цветным металлам, "камушкам" и эмалям. Портреты членов царской семьи и высокопоставленных особ в многоценных рамках, "портреты" изделий в старинных картонных паспарту; на стенах – снимки разных лет: мастера и мастерские Фаберже, вот сам Карл, еще молодой, легко узнаваемый благодаря приметным усам, смотрит в камеру… Несколько комнат второго этажа четырехэтажного здания, специально приобретенного для музея и приведенного в порядок из состояния, в котором пребывает соседний дом (конечно, это далеко не руины, но для богатенького городка запущенность изрядная). Между прочим, в двух шагах подготавливается еще одно здание – для выставки другой части собрания Александра Иванова, для старинных авто…
А в холле первого этажа – старинная мебель, картины, стоит "железный дровосек" – то есть, рыцарские доспехи; "рецепшн", маленькое кафе, прочие нужные помещения. На все потрачено 17 миллионов евро (по другим сведениям – 20), еще миллион (называют и два) – на обеспечение охраны и сигнализации. (И, надо сказать, все окна дома закрыты снаружи плотными жалюзи.) Дверь в маленький двор, он устроен террасами; на верхней, только не смейтесь, изваянный Церетели трехметровый медный заяц, уже поименованный Матильдой.
Зураб Константинович, который почему-то не почтил своим присутствием открытие музея, повторил, в привычном для себя масштабе, форму Фаберже, сделавшего по заказу короля Болгарии Фердинанда серебряный набор для вина – зайчиху-кувшин и шесть зайчат. Валентин Скурлов говорит, что этого набора, как и замечательных больших слонов, не видно в экспозиции из-за сложности юридического оформления вывоза вещей за границу.
Какие еще трудности возникли у господина Иванова, можно лишь догадываться, сопоставив словосочетание "Музей коллекции Карла Фаберже" и две доски-вывески у входа. На одной по-русски "Музей Фаберже", на другой странное "Фаберже Museum". Видимо, дело в правах на торговую марку. Она и, вероятно, соответствующее написание фамилии латинскими буквами принадлежат английскому инвестиционному фонду Pallinghurst Resourses (как пишут источники, созданному "под Вексельберга").
Впрочем, эксперт Скурлов объясняет название иначе – тем, что музей и представляет коллекцию, изделия, а не личность и жизнь Карла Фаберже и всей династии. Что ж, резонно. И сразу хочется увидеть мемориальные вещи тоже. Валентин Васильевич меж тем уже предложил директору музея Сергею Автоношкину сделать при входе карту, на которой обозначить места в Европе, с которыми связано семейство Фаберже и его сподвижники.
От городов Пикардии, откуда родом предки Фаберже, через Берлин, Дрезден, Франкфурт-на-Майне, Штутгарт, Бремен и другие до Лозанны, где Карл Фаберже жил последние два месяца и умер 24 сентября 1920-го. До Женевы, которая оказалась пристанищем его потомков. И где в 1930-м родилась Татьяна Федоровна Фаберже, правнучка ювелира, много сделавшая для своего предка и России.
- Германия, – отмечает Валентин Скурлов, – не избалована выставками Фаберже. Грандиозный успех сопровождал таковую в Мюнхене в 1986-м, было продано 40 000 каталогов. И мюнхенскую же "Фаберже и Картье" в 2003-м. Можно написать целое историческое исследование о дипломатических подарках русского царя германскому императору, исполненных фирмой Фаберже: табакерка для канцлера Бисмарка, нефритовый поднос, два медальона с портретом царя, нефритовая модель Царь-пушки. Последняя русская императрица была родом из Гессена и дарила много вещей родственникам. Полагаю, работа музея всколыхнет "немецкий рынок Фаберже", что сулит нам много открытий…
Да, появись такая карта, меньше будет разговоров о том, что империя Фаберже принадлежит только нашей истории. Можно сколь угодно долго обижаться на нынешний ход событий, но следует помнить: советская власть уничтожила дело всей жизни Карла, его семьи, полутысячи его работников и сотрудников, среди которых были выдающиеся художники. Можно негодовать в адрес богатого Александра Иванова, предполагавшего открыть музей в одной из российских столиц, а переместившего его в "жирненький" Баден-Баден, но неплохо бы учесть, что при 55 тысячах населения здесь на порядок больше туристов в год, и многие захотят полюбоваться драгоценными игрушками.
Можно взахлеб спекулировать на патриотизме, но русская речь в Баден-Бадене – на каждом шагу (я, например, встретила режиссера Владимира Хотиненко, который собирается снимать фильм о Федоре Михайловиче; про регулярные и частые гастроли Мариинского театра и другие культурные события уж промолчим). И обер-бургомистр господин Вольфганг Герстнер, за миг до того, как перерезать красную ленточку, произносит: "Достоевский, Тургенев, Иванов и Фаберже".
А вот трехметровую Матильду герр обер-бургомистр ставить на Sophienstraβe не разрешил.
Как это было
Открытие Музея коллекции Карла Фаберже, совпавшее с 9 мая случайно, прошло, натурально, в русском стиле. В пять часов к входу, где уже собралось около трехсот гостей, пара белых лошадок доставила открытую коляску, из которой вышла, как потом написали газеты, "русская царица" – актриса петербургского Молодежного театра Марина Ордина в серебристом платье и кокошнике. (Между прочим, коляска несколько раз стопорила движение по улице и автобусу, и машинам, – хоть бы кто-нибудь возмутился!).
Вместе с Питером Бергманом, очень популярным в Баден-Бадене телеведущим и руководителем школы танцев, Марина провела церемонию в музее. А двумя часами позже, уже в красном бархатном платье, кринолин размером с лодку, сама роскошь, открыла праздничный вечер в знаменитом казино Kurhaus, где у входа висит доска с напоминанием о Достоевском, "репетировавшем" здесь свой роман "Игрок", а в коридоре у гримерок афиши – от Доминго и Каррераса до Удо Юргенса.
Поклонники искусства Фаберже гости господина Иванова – ни в коем случае не желая обидеть аудиторию, назову ее чинной – имели счастье насладиться игрой знаменитого "Терем-квартета": ювелирно-затейливой и особо раскрашенной в этот вечер интерпретацией классических музыкальных текстов, вплоть до "Чижика-пыжика", на теремовский лад. Что серьезным людям и немцам наши чижики, но они аплодировали изрядно, бис последовал.
Меж тем, прекрасное было вино; затем официанты принесли замысловатый салат – подарок от заведения, после чего публика проследовала в буфет; меню с немецкого переводить не стану, извините. По завершении поедания многочисленных закусок и горячего началось второе отделение, где изрядно размягченную публику уже откровенно дурачил упомянутый "Брасс квинтет", не менее виртуозно управлявшийся со стилем роскошной европейской классической вечеринки. Елена Соммер из Мариинского театра завершила ее, исполнив, среди прочего, "Синий платочек" – с посвящением песни "сегодняшнему празднику", из соображений политкорректности не названному конкретно, но "прозвучавшему" во многих сердцах.
На память у меня остались фотографии. И входной билет в музей. Он придуман Александром Ивановым в виде банкноты – на водяной бумаге, с двадцатью пятью, как говорят, степенями защиты. "Билет действителен в день продажи, просим соблюдать правила посещения музея" – надпись на трех языках. Затейливые орнаменты, лев, корона, петушок на яйце; на фоне дома №30 по Sophienstraβe – Карл Фаберже, седой старик, и я вдруг впервые обращаю внимание на его руки.
