Жили-были два московских студента, один богатенький, с мерседесом и айфоном, а другой совсем нет. И училась с ними девушка из Нижнего Новгорода, которая никак не знала, которого предпочесть, – и верно, поскольку оба парня считали, что дорогие вещи для девушек главное. Просто у первого они были уже, а второй несколько запаздывал с обладанием таковыми признаками состоятельности. Но события развиваются, и девушка сделает – кто бы, кроме героев, сомневался, – правильный выбор: полюбит второго. Который своим трудом достигнет материального благополучия и не зачерствеет окончательно, а совсем наоборот – станет помогать не только ей в своих собственных (фактически, корыстных) целях, но и всем, в помощи нуждающимся.
В пересказе сценарная разработка идеи Тимура Бекмамбетова Дмитрием Алейниковым при участии Александра Талала кажется немного, мягко говоря, недодуманной. Но что поделать: видимо, таковы сейчас условия киноигры, ориентирующейся на общество потребления и напоминающей ему о моральных ценностях.
В этих условиях Тимур Бекмамбетов разбирается лучше многих прочих. Настолько лучше, что я готова присудить ему звание главного продюсера Соединенных Штатов России. Не сомневаюсь, что его новый продукт "Черная молния" соберет огромную кассу – причем нестыдную, а совсем наоборот. Фильм очень позитивный, бодрый, захватывающий. И, кроме описанной в первом абзаце коллизии, далекой от понятий интеллигентного человека, остальные параметры сценария совершенно кондиционны.
После "Дозоров" для молодых и продвинутых, после "Иронии судьбы-2" для пожилых и консервативных, после "Особо опасен" для скучающих офисных вьюношей-винтиков Бекмамбетов как продюсер делает картинку для самых маленьких. И для тех, кому достаточно в кино морали и эффектов.
Расчет правильный: новые времена когда еще притормозят в своем требовании новой визуализации, запросы аудитории надо удовлетворять. А поскольку история учит, что в кино широкая публика отчаянно жаждет положительного примера (в отечестве – по контрасту: в битве жизни у нас амбразуры все просят и просят, да все никак не дождутся закрывающих тел), то вот вам не просто отзывчивый Иванушка-дурачок, но, главное, сметливый и удачливый гражданин.
Словом, супергерой. Философия и практика данного персонажа разработана Голливудом в нескольких вариантах и множестве, как теперь говорят, франшиз, вплоть до пародийных. Но главные качества супергероя серьезны и неизменны: сознательная нацеленность на помощь чужим людям, многократность действия, сказочная неуязвимость во всех передрягах, бессмертие.
У нас супергероем, так не называемым, был и остается Великий Вождь с его "супергероической" идеей светлого будущего для подданных. Рядом с ним могли быть только обыкновенные люди, которые героически погибали за идею всеобщего блага (частного блага не дозволялось, как и собственности).
Нет, конечно, наличествует замечательный "парень какой-то лет двадцати", спасший чужого ребенка из пожара не по должности (Дядя Степа как герой, на которого ссылаются авторы фильма в пресс-релизе, – пример неверный: милиционер обязан помогать всем, это его служба) и оставшийся в живых. Но, во-первых, его подвиг все равно однократен, а во-вторых, эпоха до первоначального накопления силы масс-медиа оставила парня в тени: "Знак ГТО на груди у него, больше не знают о нем ничего" (Самуил Маршак, "Рассказ о неизвестном герое").
Хотя сама воспитательная тема совершенно бескорыстной помощи – одна из основных в российской/советской детской литературе и искусстве. Даже и с применением волшебных средств – от "Конька-Горбунка" (вот он звучит в "Черной молнии" совершенно правомерно) до "Цветика-семицветика" (сказка Валентина Катаева). Причем лучшие наши авторы не боялись довести зрителя, в том числе маленького, до настоящего катарсиса – угроза жизни любимому существу заставляла замирать сердца; вспомните фильм "Внимание, Черепаха!" Ролана Быкова.
Наследниками именно Ролана Быкова выступают, мне кажется, в "Черной молнии" Тимур Бекмамбетов и приглашенные им режиссеры-дебютанты Александр Войтинский и Дмитрий Киселёв. Суть перенятого метода такова: без поддавков и с приключениями.
Авторы "Черной молнии" отважно берут по-настоящему горькую ноту в своем повествовании: она необходима для морально-нравственного урока – и делают трагический эпизод очень деликатно и точно. Однако вовсе не все в картине удалось без поддавков даже в принятой системе координат – окружающая "супергеройство" реальность располагается гораздо ближе к территории комикса, а не жизни. Все до одного персонажи условны и даже примитивны, это функции, не люди; обсуждать характеры, как и актерскую игру, оснований нет.
Все же скажу, что весьма интересен дебютант Григорий Добрыгин, лицо и психофизика которого кажутся посложнее, чем предложенный ему, далекий от цельности, персонаж. Притом, что самым впечатляющим из актерских работ остался крупный план одного мелкого бандита (эпизодическая, но сюжетообразующая роль; увы, имя исполнителя обнаружить не удалось) – страшный, внезапный в контексте, заставивший на секунду все забыть.
т
Однако пространство комикса выстроено убедительно, остроумно и патриотично, хотя Абсолютный Злодей, необходимый для укрепления национальной гордости "от противного", грозит всего лишь Москве, а не целому миру. Впрочем, сие упущение с лихвой компенсирует неожиданный и парадоксальный, как все замечательное, полет черной "Волги ГАЗ-21". Машины, с которой – в отличие от "Победы", "Запорожца", "Москвича", "ЗИСа" и "ЗИМа", даже "Жигулей", а также "Волги ГАЗ-24", – связан отнюдь не монобукет ассоциаций, достаточных для обширного текста мемуарного характера.
Полет "Волги" сделан наивно-достоверно и забавно, как и "плохое" чудо в картине: сверление земной коры спрятанным в огромном небоскребе буром. (Тут не могу не отметить особые питерские аллюзии, связанные с пресловутой, потенциально разрушительной для города, башней Газпрома, антизаконное строительство которой все никак не могут запретить ни прокуратура, ни суд, – ждем супергероя?) Техническое исполнение спец- и компьютерных эффектов, которое принято сравнивать в данном месте рецензий с заокеанскими стандартами, совершенно, простите, стандартно. Данную премудрость уже освоили, и слава богу, не эффекты главное.
То есть, мелькающая в небе рядом с кремлевскими звездами "Волга" никаких вопросов не вызывает. На этом фоне смешно по дороге домой из зала, охолонув от приятного впечатления, вдруг подумать: и как это в пятнадцатимиллионной Москве криминальные силы так долго не способны обнаружить легально проданную машину, хотя человека находят легко? И где вообще хоть один милиционер – непременный атрибут российского кино последних лет? Ах, это сделано Universal´ом!... тем более, по закону жанра должен обнаружиться полицейский!..
Но полицейского предусмотрительно, даже прозорливо-угаданно нет: последние события вокруг и внутри МВД не нужны новогодней фантазии вовсе, ведь картина – праздничная. Через два года она встроится в новогодний ассортимент вслед за упоминавшимися приключениями отца и сына Лукашиных. Тем более, что в "Черной молнии" есть необходимый родному кино отечественный мирный пьяница – натурально, сыгранный Михаилом Ефремовым. "Черная молния" как персонаж помогает и этому герою: спасает от горячки белой – нечаянно, однако симптоматично.
Жаль только, что в картине за трюками и фокусами фактически не просматривается художественных образов, столь милых зрителю, владеющему арт-языком. Недостает "хренку" – чего-то более сложного, нежели прямое заимствование сюжетных, технологических и визуальных ходов из голливудских образцов чистого жанра.
Впрочем, один такой, вполне кавээнный, образ я нашла. Это вовсе не "буревестник, черной молнии подобный", это алмазы ПОД Москвой.
И не скажите, что непоправимо далек от чеховских переживаний "в Москву, в Москву!... мы увидим небо в алмазах…" фильм, где интеллигенты – водитель трамвая с женой и три научных работника – без всяких мерседесов с айфонами стоят грудью на страже идеалов.
Интервью с продюсером "Черной молнии" Тимуром Бекмамбетовым
Интервью с исполнителем главной роли в "Черной молнии" Григорием Добрыгиным
Интервью с Иваном Жидковым
Фоторепортаж с премьеры "Черной молнии"
