Как жить в Музыкальном районе Краснодара: экскурсию ведет художница Юля Шафаростова

Музыкальный микрорайон Краснодара — притча во языцех уже давно, это визитная карточка ткачевско-евлановского наследия. Мифологии музыкального гетто посвящен арт-проект Юли Шафаростовой «Бачикистан», который она представила на II Триеннале российского современного искусства в московском ЦСИ «Гараж» осенью 2020 года.

Весной 2021-го «Бачикистан» был частью групповой выставки «Ты меня найдешь» в краснодарской «Типографии». В июне в московской галерее «Алиса» Шафаростова показала «Фонтаны Бачикистана», а 8–12 сентября будет продавать картины из серии «Проекты неработающих фонтанов Бачикистана» на стенде «Алисы» на ярмарке молодого совриска Blazar в Москве.

Но выставки закончатся, а район останется, так что редактор Юга.ру Александр Гончаренко попросил Юлю провести экскурсию по знакомым до боли местам. По пути поговорили о конспирологии, бедности и о том, как купить вибратор за счет галереи.

Твой арт-проект напрямую связан с жизнью в Музыкальном. Расскажи, как все начиналось.

— Мы с мужем решили взять ипотеку в Музыкальном — там было дешевле всего. И он не так далек от центра, как Гидрострой или Энка. Переехали в 2013-м, и наш дом выгодно отличался тем, что к нему проложили дорогу! Тогда район только строился, и казалось, что с завершением строительства все проблемы с коммуникациями будут решены. Стройки постепенно заканчивались, трудовые мигранты уезжали, а дороги стали приходить в негодность, и никто ничего не чинил. Так и продолжается по сей день.

Когда ты начала свои психогеографические штудии?

— Исследовать Музыкальный я начала вынужденно. Одно время ходила к трамваю по одному маршруту и искала альтернативные пути — то от скуки, то из-за необходимости обходить подтопления.

Вообще, Музыкальный всегда учит самостоятельно ориентироваться на местности. В середине 2010-х, когда у всех появились смартфоны, в картах «Гугла» и «Яндекса» не было подробной разметки по окраинам городов. Правда, они не помогают ходить по Музыкальному и сейчас: никто ведь не наносит на карты лужи во всю ширину дороги, которые не высыхают неделями.

К тому же онлайн-карты никогда не успевают за меняющейся обстановкой: например, сейчас прокладывают трамвай и ремонтируют дорогу, из-за чего некоторые остановки и проезды регулярно то закрываются, то открываются.

Но Музыкальный — это не только гетто с плотнейшей застройкой, кривыми заборами и бездорожьем. Его неотъемлемая часть — это частный сектор, длящийся на юго-восток до Российской и Солнечной. Это зона для занятий ботаникой.

Например, на одном из пустырей растет мята. Ее я заготавливаю, а потом добавляю в чай, и вид у нее довольно необычный — явно отличается от того, что можно купить в супермаркете или на рынке. Сколько же часов я провела, пытаясь нагуглить название именно этого сорта! С розами и шиповником та же история: я долго искала, какие именно кустарники подходят для изготовления домашней розовой воды, но так и не разобралась.

Мы сейчас проходим очередной недострой; его остов и торчащие арматурины — узнаваемая часть твоей инсталляции в «Гараже». Что у тебя и соседей связано с этим местом?

— Как-то давно шла мимо, когда несколько школьников лежали на бетоне и разглядывали самолеты в небе. Над районом часто летают студенты авиаучилища, и пытливые школьники рассматривали самолеты через сайт, который показывает данные о каждом рейсе. Но у них ничего не получалось, ведь в отличие от гражданской авиации инфа об учащихся Серова — военная тайна.

Был летний вечер, закат подсвечивал химтрейлы от самолетов. Школьники обсуждали забавнейшую теорию заговора, по которой правительства распыляют над городами химикаты: оседая на людей, они каким-то там конспирологическим образом контролируют рождаемость, а зависая в небе, создают сетку облаков, которая якобы улучшает работу радиосвязи, что, разумеется, также порабощает население.

Через несколько лет я увидела одного из тех школьников повзрослевшим — слякотной ночью он топал по лужам, остановился у недавно установленной мобильной вышки и кинул в нее камень. Он успел браво крикнуть: «Пять джи чертовское», но снаряд пролетел мимо цели и разбил какое-то стекло. Парень испугался и ускорил шаг.

Музыкальный производит впечатление района, где люди не ждут помощи властей и пытаются решать проблемы сами. Но часто это ухудшает ситуацию. Твой проект о гетто привлек урбанистов?

— Как-то раз я проводила экскурсию по району для преподавательниц Высшей школы экономики, занимающихся урбанистикой. Я показала им свои любимые места со всяким DIY-благоустройством и разными импровизированными дворовыми кулуарами. Они нашли этот опыт успешным и рабочим. Сказали, что будут разбирать его со студентами.

У тебя всюду фонтаны. Для Триеннале в «Гараже» ты и вовсе соорудила огромный фонтан из монтажной пены — и роскошно, и крипово. Урбанисты любят шутить, что именно с фонтаном у многих людей ассоциируется ощущение города — ибо красиво и бессмысленно. Если в Музыкальном сделать аллею с фонтаном, район преобразится?

— В центре района просится произведение лэнд-арта, которое в точности повторяло бы нынешний пейзаж на пересечении Рахманинова и Есенина. Это трансформаторная будка среди луж и частокола столбов под сенью проводов и кабелей. Такой объект-хамелеон закрепил бы за Музыкальным статус тотального произведения искусства.

Все ж знают, что в 2018–2019 году мэрия и краснодарские меценаты открыли по городу три современные скульптуры. В этом году был трагифарс с установкой «Тороидов» Валерия Казаса на Кубанонабережной — они не выдержали общественного недовольства и ретировались в частные коллекции. Это движение от центра к окраине я всячески поддерживаю и жду, когда бизнесмены и чиновники перенаправят свои усилия с ухоженных парков в музыкальное русло.

Ты участвуешь в художественном кооперативе «Бусинки» вместе с Ирой Афанасьевой и Катрин Ковалёнок. У дебютной выставки было дауншифтерское описание: «Мы обнимаемся, ведем чувственные беседы за <...> ягодкой клубники, готовим лапшу из полевых цветов <...>. Один тутовник на троих, одна и та же музыка в ушах <...>. Экономический кризис не коснется нас: всегда можно расплатиться листочком с дерева». Это манифест вашей версии зеленой экономики?

— Это манифест нашего безденежья. Если серьезно, то наличных при себе часто нет, а без сети расплатиться картой в обычном продуктовом просто невозможно. Так что тут приходится выкручиваться — хоть листьями плати.

Безденежье художников — одна из ключевых тем, которую «Бусинки» обсуждали с другими художниками из РФ на дискуссии от портала easteast. В ней ты высказала программную для вас позицию: «Художник не должен работать на другой работе». Расскажи о своей личной экономике и том, как вы ведете коллективную.

— Когда работы продаются, ты должен рассчитывать, что это деньги на неопределенный срок — до следующей продажи, которую нельзя спрогнозировать.

Я сотрудничаю с галереей «Алиса», у «Бусинок» пока никакого контракта нет. Сотрудничество с галереей увеличивает возможность продажи и стоимость работы, но искусство — это не помидоры на рынке, и коллекционер может годами присматриваться к художнику перед покупкой.

Маркеты, рассчитанные на широкую публику, как правило, почти не дают дохода. Другое дело — ярмарки современного искусства, там заработать можно. К одной из них — ярмарке молодого совриска Blazar — мы с «Бусинками» сейчас готовимся. Также мои персональные работы будут продаваться на стенде «Алисы».

Втроем с «Бусинками» мы арендуем мастерскую, это стоит 10 тыс. рублей в месяц. Часто эти деньги удается собрать с помощью гонораров за выставки или каких-то продаж. Если нет, то просто скидываемся поровну. Если нужно купить некомпенсируемые материалы для общих работ, то тоже делим расходы на троих. Для личных работ мы иногда используем общие ресурсы, а что-то необходимое докупаем сами.

Когда я была резиденткой мастерских «Гаража», художникам полагалась стипендия в 10 тыс. в месяц на материалы для работы. На эти деньги мы с «Бусинками» купили бумаги, красок и холстов, которыми пользуемся до сих пор. Когда вы готовитесь к выставке с бюджетом, вам также возмещают стоимость материалов. Вообще в современном искусстве могут понадобиться неожиданные вещи. Я знаю одну художницу, которая таким образом приобрела вибратор и получила компенсацию по чеку.

Весной для выставки в фонде искусства «Голубицкое» вы с «Бусинками» пародировали археологический музей. Там вам тоже понадобилось искать неожиданные вещи.

— Во время раскопок часто находят предметы, чье назначение неясно из-за их фрагментарности или странной формы. Тогда археолог превращается в художника, применяя свое воображение для исторической реконструкции. Так и мы силой мысли назначаем новые исторические роли находкам из магазина, а то и с мусорки. И вот уже алюминиевый хомут превращается в скифское кольцо, расплющенная пивная крышка — в монету из золотого клада, а ржавая железка неизвестного происхождения — в меотский меч.

Для инсталляции мы искали странную утварь по барахолкам; чтобы компенсировать расходы, нам приходилось упрашивать продавцов выписывать чеки на салфетках. Некоторые предлагали нам великие финансовые махинации: «Давайте напишем вам, что эта штука стоила не 20 рублей, а 40, разницу себе в карман положите». Думаю, это хорошо иллюстрирует, какие заработки часто бывают что у продавцов, что у художников.