"Мастер и Маргарита" с кровавым подбоем

Опытный режиссер Владимир Бортко, желая экранизировать роман целиком, попал в какую-то странную западню. Предвидел, кажется, все – и ничего не угадал

Две недели все российские и бывшие советские граждане в разных странах смотрели и обсуждали экранизацию романа Михаила Булгакова "Мастер и Маргарита". Рейтинги зашкалили. Книгу с полок смели. Но подлинного события не произошло.

Извините, начну издалека. В день празднования 300-летия Петербурга жителям города было обещано лазерное шоу японца Хиро Ямагата (впрочем, он, кажется, давно работает в Америке). Газеты и другие средства массовой информации так пыхтели в предвкушении, что в самом красивом месте – на Неве между Стрелкой Васильевского острова, Петропавловской крепостью и Эрмитажем – собралось полтора миллиона человек. Которые в назначенный час увидели над водой хилые зеленые лучики – вроде тех, которые мечутся по экрану осциллографа на уроке физики. Люди плюнули в сердцах и разошлись.

Задача, которую решал режиссер Владимир Бортко, гораздо сложнее и амбициознее, нежели была у японца. Господин Бортко понимал, что покушается на одну из самых любимых и загадочных русских книг XX столетия, и не собирался делать шоу. Что, кстати, в принципе возможно. Например, в цирке – представление по мотивам московских глав романа очень даже стильно могло бы получиться. А спектакль Вячеслава Полунина SNOW SHOW/"сНЕЖНОЕ ШОУ" доказывает: если пантомиму гениального артиста сопроводить современными высокотехнологичными сценическими материалами, приспособлениями, эффектами и прочим, то высокой клоунаде подвластны не только жанр трагедии, но и, скажем, библейская или экзистенциальная тематика – почти без всяких скидок.

В этом "почти" скрывается текст – текст как таковой. То, из чего строится литература, – слова (но чем она, понятно, не исчерпывается). Экранизация чаще всего есть попытка режиссера найти убедительное соответствие ожиданиям публики от какой-то книги в данный исторический момент (а вовсе не стремление "понять, что хотел сказать автор", как нас учат в школе), пусть книга эта конкретным зрителем и не прочитана. Экранизировать роман Булгакова – даже если, как Бортко, пытаться максимально бережно сохранить текст – сложно в кубе. Три четверти книги – это мистические герои и события, которые трудно даже себе вообразить. Или, с другой стороны, это отсылки к глубоко сакральным текстам, которые (отсылки) по определению не переводятся в зрительные образы.
Кроме того, в суперсложном романе "Мастер и Маргарита" обычный читатель "берет" лишь самую поверхностную, событийную его часть. Если экранизировать отдельные эпизоды или мотивы книги, то понять происходящее можно лишь предварительно ее прочитав. Если пытаться перенести на экран цепочку событий целиком, то неизбежно получится скольжение "по поверхности поверхности".

Опытный режиссер Владимир Бортко, желая экранизировать роман целиком, попал в какую-то странную западню. Предвидел, кажется, все – и ничего не угадал.
Во-первых, он знал, что в двухчасовой фильм для большого экрана вместить даже один лишь сюжет "Мастера и Маргариты" невозможно. Так появилась форма телефильма (а вовсе не из-за дороговизны киноварианта – впрочем, дороговизна здесь подразумевается российская) и протяженность в десять серий.
Во-вторых, он знал, что понадобится много спец- и компьютерных эффектов (говорил о 162 минутах – "больше, чем в "Гарри Поттере") – и привлек к проекту, надо полагать, лучших в стране мастеров. Но открыто заявлял, что результат не гарантирован: опыта у нас нет.
В-третьих, Бортко понимал, что три пласта романа – сколь бы они ни перетекали один в другой, ни аукались между собой, ни отсвечивали друг в друге и прочее – на экране должны быть визуально "разведены". Поскольку ни в коем случае Москва 30-х годов не может выглядеть так же, как бал у Сатаны или сцены в Ершалаиме. Прогулку по лунному лучу никак нельзя подать в стиле, допустим, черно-белой кинохроники. Существуют традиции зрительного восприятия даже фантастических событий – если им не следовать, публика такого демарша не поймет. Тем более, публика телевизионная, настроенная на привычное, а не на эксперимент.

Отсюда же, из телевизионности проекта, в-четвертых, ориентация на актеров-звезд. Народ, бесспорно, желает видеть своих любимцев. Еще одно справедливое соображение – только хорошие артисты сыграют сии сложнейшие роли. Хороших и неизвестных надо слишком долго искать, а гарантии, что справятся, – где? Впрочем, Бортко вообще такой режиссер – работает с артистами, имеющими театральную школу и опыт, а также достигшими известности. Успех телеэкранизаций "Собачьего сердца" и "Идиота" основан по большей части именно на этом: яркая театральность и попадание в роль знаменитых артистов (то есть, признала публика, допустим, Евгения Миронова за князя Мышкина – и всеобщий восторг).

В-пятых, Бортко придумал и маленькую "фишку", позволяющую одновременно сэкономить деньги (заранее было ясно, что бюджет слишком мал) и добиться некоторой степени достоверности. Он решил в "московских" эпизодах использовать микрофрагменты старой хроники и игровых фильмов для создания фона действия или обозначения каких-то событий. Ну, например, приземление самолета (со Степой Лиходеевым) в Тушинском аэропорту – так избежали строительства макета в натуральную величину…

В-шестых – и это основное, конечно, – как честный человек и профессионал прежней закалки, Бортко насколько мог изучил роман и его толкования. И выработал свою концепцию. Которая состояла в том, что "вот жил-был Сатана. И знал – дважды два четыре. Добро – это добро. Зло – зло. Свобода – это свобода. Несвобода – это несвобода. Одно без другого, как Свет без Тьмы, существовать не может. И так много тысяч лет. Вдруг ему стало известно, что появилось на Земле место, где провозглашено Царство Света. Где добро и зло – классовые понятия, свобода – осознанная необходимость, а дважды два не каждый день четыре. Сатана изумился и решил проверить. Поехал, собрал публику в театре, посмотрел. Увидел: все то же самое, только людей очень испортил квартирный вопрос. Но кроме "зрительской массы", как сказал присутствующий там Семплеяров, оказались в Москве еще и другие люди. Мастер и Маргарита. Совершенно другие. Не участвующие в общем процессе".

Вот об этом "ином взгляде", который не все разделяют, но который мог оказаться и более правильным, хотел, в частности, напомнить Бортко. Там были и более сложные обертона – получалось, что Мастер и Воланд иной раз совпадают в своих воззрениях…
Тут надо сказать, что Бортко приступал к роману дважды. Пять лет назад дело зашло далеко, почти все артисты даже были утверждены, но компания "Кино-Мост", начинавшая проект, его законсервировала: вспоминайте трудности холдинга "Медиа-Мост" и лично Владимира Гусинского, который горячо поддерживал картину. А в мае 2001-го случилось и вовсе страшное: свои претензии на роман заявил наследник писателя, в результате чего некими господами был зарегистрирован патент на обслуживание торговой марки "Мастер и Маргарита" – собирались выпускать омолаживающий крем "Азазелло", парфюмерную линию "Воланд" и много чего еще.

Коллизия разрешилась три года спустя усилиями продюсирующих структур – Российского телевидения и компании "Централ Партнершип", которой теперь и принадлежат права на экранизацию. Так Бортко вернулся к проекту.
За это время изменилась концепция. Настолько, что первоначальная даже и не просматривается. Мысль о том, что Высшие Силы обращают свое уважительное внимание и даруют покой лишь тем людям, которые как минимум имеют свою точку зрения, вероятно, уже не нужна нашему телевидению, все каналы которого вытекают из одного источника – от Кремля. Зато на первый план вышла "до звериного рева", по Бортко, ненависть Булгакова к большевикам. Так история, по сути вневременная, стала историей о прошлом. С которым, внушается ненавязчиво, мы справились-расправились, и которое нам ничем не грозит. Ни в каком смысле. Ужасы и абсурд сталинской эпохи не повторятся. "Второе пришествие" (на него прозрачно и скромно намекает тот факт, что Иешуа и Мастер примитивно говорят одним голосом) уже было – а третье пока не вошло в поговорку…

А кроме вот этой подмены, Бортко была совершена и принципиальная ошибка. Он решил, что "никакой мистики в романе нет – есть суровый быт". И потому все стало тяжеловесно и плоско. В экранизации самого чертовского романа можно объяснить абсолютно все.
И то, что десяти серий очевидно не хватило, все эпизоды задавлены метражом: актерам не хватает пространства играть, а самому режиссеру никак не выстроить атмосферу.
И то, что атмосфера не может быть создана при спец- и визуальных эффектах, своей убогостью напоминающих провинциальный кукольный театр полувековой давности. И то, что такие дефективные эффекты – результат смешного бюджета настолько же, насколько и дурного вкуса.

Малый бюджет вылез и в другом. Очевидно, что никак нельзя было достаточно долго держать на съемках столь занятых артистов – их снимали по очереди, а потом монтировали эпизоды, совершенно мертвые. Почти каждая сцена вообще распадается на отдельные куски еще и потому, что камера трусливо статична, а второй план неорганизован. Тут могли бы помочь как раз вставки старой хроники или "проходные" кадры из довоенных фильмов со "вписанными" в них героями… Но мы же, мой читатель, не в Голливуде и перед нами не "Зелиг" и не "Форрест Гамп". И даже не их добросовестный ученик – проект "Намедни", где Парфенов целовался взасос с Брежневым.

И потому не получилось и не могло получиться ни дьявольщины, ни "божественности", ни их присутствия в нашем мире, что попытка смешения/соединения этих трех пластов оказалась до смешного примитивной – внешней: просто хаотичным сбоем цветности кадра. А зритель глядя, допустим, на Иешуа, размышлял не о его речах и поведении, а соображал – похож или не похож Безруков в этой роли на своих предыдущих персонажей. И здесь оборотная сторона работы с актерами-звездами, эдакая вечная коровьевская шутка…

Не знаю, угодна или нет нечистой силе сия телевизионная продукция, но оторопь от появления рекламы крема "Черный жемчуг" даже без секундной паузы после сакраментального воландовского "Рукописи не горят" взяла не только меня. Поразило и само внедрение этого крема в экранизацию романа, где успешно действует совершенно иная мазь. Ролик "Черного жемчуга" с артисткой Анной Ковальчук сразу был многим осмеян, после чего в эфир дали рекламу с другой моделью. Вот как отозвался потенциальный крем "Азазелло"…
Разумеется, это проблемы контекста, обычно мало разрешимые. Однако настоящий режиссер (есть мнение, что таковой – как бы земное воплощение творца) обязан предугадать, учесть и спрогнозировать все. И чем меньше средств и кровавее работа (так и было, увы), тем больше надо проявить изобретательности.

Хиро Ямагата, о котором шла речь в начале этих заметок, потом оправдывался – мол, слишком сильный ветер помешал. Владимир Владимирович Бортко, так тщательно думавший над экранизацией "Мастера и Маргариты" много лет, в итоге лишь задел роман по касательной. Поскольку сделал что угодно, только не кино. Ибо кино – когда на экране есть магия, которую нельзя объяснить. Как нельзя объяснить магическую силу фразы "В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат".
Бортко обдернулся, как Германн из "Пиковой дамы". Удивляться не приходится: два произведения великой русской литературы сулят тайную недоброжелательность интерпретаторам – пушкинская повесть и булгаковский роман.

Распределение ролей в 2000-м году и теперь:

Мастер – Сергей Маковецкий или Алексей Горбунов/Александр Галибин
Маргарита – Галина Тюнина/Анна Ковальчук
Иешуа – Дмитрий Певцов/Сергей Безруков
Понтий Пилат – Кирилл Лавров
Левий Матвей – Лев Елисеев/Семен Стругачев
Каифа/Человек во френче – Михаил Козаков/Валентин Гафт
Иуда – ??????/Дмитрий Нагиев
Воланд – Олег Янковский/Олег Басилашвили
Азазелло – Александр Филиппенко
Коровьев – Александр Абдулов
Кот Бегемот – Александр Баширов/Александр Баширов, Семен Фурман
Иван Бездомный – Евгений Миронов/Владислав Галкин
Римский – Илья Олейников
Степа Лиходеев – Александр Домогаров/Александр Панкратов-Черный
Варенуха – Виктор Сухоруков/Андрей Шарков
Берлиоз – Александр Адабашьян
Могарыч – Андрей Толубеев/Геннадий Богачев
Поплавский, дядя Берлиоза – Роман Карцев
Босой – Лев Борисов/Валерий Золотухин
Гелла – ?????/Таня Ю
Афраний – Сергей Шакуров/Любомирас Лауцявичус

Версия страницы для ПК