"Итальянец": утрите слезы

Это все трудно пересказать словами, это граммы настоящей кинопоэзии – то, что поднимает "Итальянца" над стандартными слезовыжималками

Больше года прошло с того момента, когда полная общегуманитарного пафоса, но тихого интеллигентного звучания картина Андрея Кравчука по сценарию Андрея Романова получила две свои первые награды в рамках 55-го Берлинского МКФ: гран-при фестиваля Kinderfilmfest в номинации "Лучший игровой фильм" и Специальное упоминание жюри 28-го Детского кинофестиваля, – и вот она дошла до зрителей. Наконец. Нерасторопны, прямо скажем, продюсеры и дистрибьюторы фильмов, снятых на государственные деньги. Ведь их не нужно возвращать.

За год картину увидели почти на четырех десятках киносмотров, где она собрала еще множество призов. А также была выдвинута Российским Оскаровским комитетом на соискание главной кинонаграды мира в номинации "Лучший иностранный фильм" (с "9 ротой" тут, пардон, странно лопухнулись). Правда, в пятерку номинантов "Итальянец" не вошел. Почему? – Трудно судить. Маститые кинокритики любят заработать денежку, разбираясь постфактум с коллективным подсознательным членов Американской Киноакадемии. А истинные профи много лет твердят: сначала требуется изрядно поработать уже в самой Америке, дабы академики хоть услыхали разок про фильм и посмотрели разосланную кассету. Нужно печатать рекламные материалы и интервью с авторами в ведущих киноизданиях, в обычной прессе, нужно участвовать в специальных показах, организовывать экспертное мнение (не "покупать" экспертов, а знакомить их с фильмом) и так далее.

На это все у отечественных продюсеров и дистрибьюторов сил, средств и знаний нет. "Итальянец" остался вообще без покровительства за океаном, попросту – без мирового дистрибьютора. Хотя его наличие тоже не панацея. Три года назад из-за внутренних российских глупостей вообще мимо оскаровского процесса пролетела "Кукушка" Александра Рогожкина, купленная Sony Pictures Classics, которая и могла бы грамотно всюду фильм продвинуть. Тогда случилась, напомню, очередная интрига между братьями Михалковыми – и от России выдвиженцем стал конъюнктурный "Дом дураков".

Но даже и попади "Итальянец" в номинацию, он вряд ли бы победил. Причина, полагаю, в совершенно определенном его стиле. Это картина "бедная, но гордая". Беру эти слова в кавычки, поскольку все относительно. Объявленный бюджет "Итальянца" – 3 миллиона долларов, что не так и мало для производства камерной драмы в 2004 году. Сравните: бюджет фильма "Солнце" Александра Сокурова – 2,5 миллиона (делались параллельно). Но если первая картина фактически целиком снята на натуре и в интерьерах, то вторая воссоздает воюющую Японию середины прошлого века, да еще и среду Императора, глубоко засекреченную; прибавьте сюда японских и американских артистов. Никто в здравом уме про фильм Сокурова не скажет "бедный" – "Итальянца" же многие характеризуют как "чернуху".

С этим понятием у нас в целом тоже беда, но тут оно применено верно: фильм показывает нашу ужасную нищую и подлую жизнь. Кстати, именно поэтому "Итальянец" – совершенно не детское кино. Наоборот, исключительно для взрослых. И "гордость" картины проста: она если и подвирает – то не спекулирует, а лишь понятно приукрашивает. Ибо реальность наших казенных детских учреждений, признавались авторы, гораздо кошмарнее. В том еще достоинство картины, что она говорит о вере в людей – несмотря ни на какие дикие обстоятельства. И, наконец, исполняет свою скромную миссию вполне художественными средствами.

Но провинциальная жизнь, провинциальный детский дом, провинциальные нравы и порядки по-российски – это совсем не, простите меня сто раз, гламурные высокобюджетные несчастья по-голливудски. Серенькая природа, серенькая – хоть дождь, хоть снег – погода, серенькая одежа, унылые грязноватые интерьеры… все выбрано, как вы понимаете, с художественным умыслом. И все так достоверно, так понятно нашей душе. Но – не впечатляет иностранцев. Там привыкли, что если страдания – то наотмашь: либо все, даже дети, наркоманы-убийцы, либо они же на фоне пестро-ярко-контрастной жизни, либо изображение трансформировано (цветность нарушена, зерно) ради пущей визуальной выразительности.

Таким образом история про шестилетнего мальчика, который хочет найти маму во что бы то ни стало, имеет всего три кинематографические составляющие, понятные и привычные всем. Это ребенок с сильным характером в центре, это опасности, которые он преодолевает, и это финал. Остальное – наши отечественные реалии и кинореалии. И наша образность. Вот всего лишь один пример. Пацаны толкают заглохшую машину по шоссе. Любой человек в мире воспримет эпизод впрямую. Хоть чуть-чуть насмотренный соотечественник сразу увидит символ сегодняшней страны и отсылку к "Проверке на дорогах" Алексея Германа. А если еще подумает, что внутри машины – итальянцы (читай: иностранцы), то сразу целую концепцию сочинит. 

За сюжетной же коллизией "Итальянца" наши люди будут следить, имея в бэкграунде все замечательные советские фильмы про послевоенных сирот, начиная с "Судьбы человека" Сергея Бондарчука (1959), и все фильмы про так называемых проблемных детей, про детские дома, лагеря, сообщества и прочее – начиная с "Республики ШКИД" Геннадия Полоки (1966). Помня героическую детскую литературу – не случайно центральный персонаж фильма зовется Ваня Солнцев. Совсем юным сообщу, что нашего детдомовца назвали в честь главного героя одной из любимейших советских детских книжек – классической повести Валентина Катаева "Сын полка" (1944). И надо, наверное, еще пояснить: имена из литературы давали (дают?) младенцам, подброшенным без записки с хоть какими данными.

Ничего этого за рубежом не знают, о подобных нюансах и не догадываются. Почему же скромная картина Андрея Кравчука все же имеет такой отклик на киносмотрах даже в тех странах, где принято усыновлять детей из беднейших стран и часто – совсем не своей даже расы? Да потому, конечно, что тема сиротства/усыновления, а также потери и обретения ребенка есть классическая тема мировой литературы и искусства. И потому, что фильм весьма и весьма культурно сделан.

Он идеально продолжает ту самую ленфильмовскую традицию, о которой мы уже столько раз говорили. "Итальянец" стоит на плечах лучших питерских кинопроизведений. Неудивительно: Андрей Кравчук в 1997-м закончил (с отличием) мастерскую режиссуры Семена Арановича в Петербургском институте кино и телевидения и к моменту работы над "Итальянцем" поставил уже фильм "Рождественская мистерия" (в соавторстве с Юрием Фетингом). А также с десяток новелл для разных сериалов и несколько неигровых картин, среди которых следует отметить работу "Илья Авербах. Обратная точка" (2003), посвященную одному из корифеев невского кинематографа. 

В "Итальянце" все на месте. Настолько, что искушенному зрителю, который любит острую форму, почти скучно. От полной предсказуемости, от катастрофического ощущения "рассчитанности" (первое образование Кравчука – факультет математики и механики Университета, диплом и тут с отличием) фильм спасен профессионализмом всех его создателей. Абсолютно достоверны персонажи – в исполнении маленького Коли Спиридонова, всех подростков и взрослых. Превосходны театральные артисты Мария Кузнецова, Юрий Ицков, Николай Реутов и другие – работают на деталях, жестко, в то же время – нигде не преувеличив. Выстроенная, достаточно насыщенная событиями, достаточно логически обусловленная сама история. Выписанные диалоги, где надо – полублатная и все ж без мата речь. Среда обитания, обеспеченная мастерством одного из ведущих художников-постановщиков российского кино Владимиром Светозаровым и мастером звукорежиссуры Алиакпером Гасан-заде. Музыка Александра Кнайфеля, которую иначе как пронзительной и не назовешь. И работа самого Кравчука – второй план, детали, паузы…

Но есть в "Итальянце" одна принципиальная находка – вероятно, плод совместного творчества режиссера Кравчука и оператора Александра Бурова. То главное, что "делает картинку" в этом фильме и придает ему художественную особенность (во второй части больше прямого действия, и образ теряется) – мотив воды, умноженный на мотив искажающего стекла. Вот кадр несколько раз: мальчик смотрит в окно, а стекло нехорошее, и изображение смещено. Еще окна машины и дворники, омывающие видимый мир. Весна, и ручьи, и лужи. Туман, сырость. Капли из рукомойника. За этим всем – слезы, одиночество, преграда, смещение понятий, отражения, острое-режущее, осколки, невозможность знать правду, презумпция невиновности и настоящая вина, мнимая легкость и прозрачность, и все же надежда… 

Это все трудно пересказать словами, это граммы настоящей кинопоэзии. То, что поднимает "Итальянца" над стандартными слезовыжималками или публицистикой из разряда повествований о бедных сиротках. 

Версия страницы для ПК