"Тупой жирный заяц": это наша Родина, дружок!

Полнометражный дебют Славы Росса произведение классическое. Хотя в анналы не войдет

Восхитительное в своей отвратительности название — чистый обман. В центре фильма — душа возвышенная, романтическая, по-хорошему детская (то есть, верящая в чудо). А живет эта душа в теле стареющего актера провинциального ТЮЗа Аркадия Сапелкина (Алексей Маклаков известен зрителям сериала "Солдаты", а кинозрителям - по обоим "Дозорам" и сущему арт-хаусу "Апокрифу": музыка для Петра и Павла"). Тело же Сапелкин, в свою очередь, вынужден прятать под желто-махровым костюмом Зайца, которого вот уже больше трехсот раз он сыграл в детском утреннике "Лесная сказка".

Спасибо еще, что этот костюм — с открытым лицом. Гораздо хуже пришлось Козлу: он в маске и видит свет Божий только через прорези для глаз. Иногда так же видит и камера, а с ней и мы, зрители. Правда, Козел все время еще и в состоянии, называемом "глаза залил", а потому все ему — мутно. В конце Козла станет невыразимо жаль, поскольку он откажется снять маску. Не то что он к ней прирос за долгие годы, а — козел. И наша жалость мешается с презрением...

Сей эпизодический на самом деле рогатый-бодатый персонаж — чистая метафора смысла картины, которая говорит о свободе. О свободе маленького человека в обыденной мутной жизни, не требующей никаких подвигов, кроме подвига ежедневного несения своего ярма. Большинство из нас живет именно так, и не суть, какое у нас ярмо — на три копейки или на три миллиона. Мы совершаем из года в год привычные действия и, как правило, больше одной колеи в жизни не знаем. Мало кому удается свободу сохранить, еще реже те, кому удается освободиться. Переменить участь.

И даже люди так называемых творческих профессий — нередко вовсе не творческие люди. Рутина убивает всякое вдохновение, даже если оно и было в юности. Рутина не конвейера — монотонного, однако ж полезного, а рутина бессмыслицы. Жгуче-горькое это чувство знакомо в пределах нашего отечества всем, кто не превратился еще в овощ, — в ТЮЗе неудивительна роль и, допустим, Морковки для Зайца.

Так метафора оказывается погруженной в совершенно недвусмысленный образ. И если "весь мир — театр" кому-то уже приелось, то к весьма жестокому усилению и конкретизации "наш мир — театр для детей", не припомню кто и прибегал. В политико-социальном публицистическом варианте нам знакома игра с образом "марионеток" и вообще "кукол", а в жанре лирической мелодрамы, требующей известного психологизма, кажется, никто пока не рисковал. Тем более, что лирика в "Тупом жирном зайце", как нас предупреждают уже самим названием, чередуется — или, лучше сказать, миксуется — не только с отменным в большинстве случаев юмором, но и с иронией вплоть до фельетона (и это, сразу скажу, самые грубые куски картины — там где пьянство и свинство).

Думаю, распространяться тут о патернализме российского государства, о менталитете нашего народа, о его необъяснимом неумении и нежелании что-то делать для себя (кроме как хапать, но это уже не про "детей"), о безответственности и без-ответственности и прочая, и прочая, не следует: кто понимает про наш общий "детский театр", тот понимает и без меня.

Вернемся к нашему зайцу. Вячеслав Росс, выступающий как "Слава Росс" в титрах, сорока с хвостиком лет, родился в городе Бердске Новосибирской области, два года учился в Институте водного транспорта, потом получил диплом Новосибирского театрального училища, шесть лет работал актером в знаменитом новосибирском театре "Красный факел", а затем, к 2004-му, окончил режиссерский факультет ВГИКа в мастерской Владимира Хотиненко.

Учебная работа Росса "Мясо" (2002) — черно-белая 14-минутная новелла о том, как мальчик наблюдает за ухажером своей матери, которая вынуждена отдаваться ему за кусок мяса, чтобы кормить ребенка и себя в послевоенные годы, — сразу выделилась среди иных курсовых и дипломных ясностью цели и четким лаконизмом режиссерских средств, а главное — сильным ощущением трагического реализма.

А потом Слава Росс написал сценарий о лично больном — о жизни актеров провинциальных театров (им же картина "Тупой жирный заяц" и посвящена — в финальном титре). Сценарий получил приз как лучшая работа на международном фестивале ВГИКа в 2005 году. А Слава Росс организовал студию "Тундра-фильм" с весьма смешной эмблемой: "чукча" и олень застыли в позе "Рабочего и Колхозницы" на "гром-камне". "Мосфильм" и "Ленфильм" отдыхают.

Но отдыхают уважительно, на мягком диване. Традиции отечественного кинематографа в полной мере цветут в картине Славы Росса. Что, полагаю, хорошо. Прежде всего картина весьма умно задумана, складно придумана и профессионально сделана. Сначала смешно (кроме незабвенного Козла, там есть еще анимационные титры, в которых зайчишка мечется между кочанами капусты и мясорубкой, и много чего еще), а под конец — грустно. Абсолютно в жанре "короля играет свита" работают актеры, Александр Баширов, Владимир Долинский и Сергей Бехтерев прежде всего. В ключе общего "театрального" замысла фильма потрудился оператор Максим Шинкоренко и вся группа художников — постановщик, по костюмам, по гриму, компьютерной графике.

Контрапунктен музыкальный ряд, в котором сталкиваются два хита — "Рамамба-хара-мамба-ру" группы "Ногу свело" и Танец Феи Драже из балета Чайковского "Щелкунчик". Отличные диалоги, умело вставлены монологи Гамлета и Короля Лира, а также сонет Шекспира. Есть и фокус, практически обязательный в каждом настоящем произведении, — в данном случае это Никита Михалков в камео, беспощадность которого его недоброжелатели видят.

И важно, что фильм не идет на интеллектуальные поддавки. Например, дети, которые наблюдают бред "Лесной сказки", — совершенно современные дети, им это дико. Но детям скучно и знаменитое "Быть или не быть" — тут зритель, уже привычно ждущий "рифмы", обманут. Что ж, по-честному.

За частностями постановки — действительно традиции. Во-первых, наше лучшее кино всегда стояло на плечах отечественной и мировой литературы и театра. О "маленьком человеке" я уже сказала, но тут перед нами не просто Акакий Акакиевич, тут — Аркадий Аркадьевич, эдакий еще уменьшенный Аркашка Счастливцев.

Уменьшенный тем сильнее, что конторский у Гоголя мечтал о шинели, а наш герой — о Шекспире. (Шекспир неуместен в ЭТОМ детском театре, который давно уже труп, а не труппа. Точно так неуместен, как колбаса, которой в фойе начинает торговать нынешний благодетель театра — так называемый спонсор, но ни слова о сюжете). Островский, Шекспир и Чехов, эти иконы русской сцены, цитатно вставлены в историю Сапелкина не просто грамотно — а изящно и сильно, а потому и помогают ей всевозможно.

Во-вторых, в лучших традициях нашего кино — именно разговор о главном, но не плакатно-блокбастерными средствами, а вот так — графически-интимно. Чтобы не все сразу впечатлились, а каждый по отдельности понимал, в меру своего разумения. Тут вспоминаю два абсолютно замечательных произведения — "Жил певчий дрозд" Отара Иоселиани (1971) и "Полеты во сне и наяву" Романа Балаяна (1982). Совершенно разные по всему, они четко отразили время и социум, а также протест их авторов против существующего мироустройства.

К сожалению, картина Славы Росса, аналогично "протестная" (прошу не понимать меня здесь в социально-политическом смысле), не стала шедевром. Причин несколько. Главных две. В фильме нет ярко-индивидуального режиссерского языка и стиля, он совершенно "обыкновенен". И нет той степени истерики, пусть и задавленной, которая сквозила в лучших картинах подцензурной эпохи. Это мейнстрим.

Кстати, странно, что качественный мейнстрим у нас нынче за таковой не признается и вообще остается неузнанным (ну как уже вспоминавшийся мною однажды "Ночной продавец" Валерия Рожнова, к примеру). Меж тем именно в мейнстриме — не тупо-жанровом, а более-менее жанровом, — и реализуется то, что в советском кино рассказывалось под грифом "киноповесть" и о чем теперь громко скучают отдельные поборники "раньшего времени". Но это проблемы уже состояния кинокритической корпорации, отдельная тема.

Очевидно, создать картину в "обыкновенном" духе и было задачей автора. "Осторожно, мы в шоу-бизнесе!" (фразочка из фильма) — а раз так, то Шекспира (внутри сюжета) словно сажают на корточки, банализируя, а трагический финал невозможен по определению. Ориентация же на привычное, на апробированное, на ту самую классику и традиции — наоборот, совершенно закономерны.

стати о финале. Не буду, разумеется, его пересказывать. Скажу только, что в нем фигурируют совершенно свежие, прямо из-под курочек, яйца. Их буквально закидывают артистами, к тому же — играющими артистов. Браво, Слава Росс!

Где посмотреть в Краснодаре?

Версия страницы для ПК