"Юленька": позвоночник тревоги нашей

Режиссер Александр Стриженов устроил звон, да сам не знает, по кому он

Совершенно не понимаю, почему фильм "Юленька" всплыл на поверхность интереса кинотусовки. Господин Стриженов, некогда внешне колоритный, но довольно бесцветный артист, проявил себя в режиссуре гламурными по стилю, рыхлыми по исполнению каритнами с уклоном в амурное и комическое – "Упасть вверх" (2002), "От 180 и выше" (2005), "Любовь-морковь" (2007). И этих трех штук достаточно, чтобы понять уровень данной режиссуры.

Автор сценария "Юленьки" (совместно с Валентином Спиридоновым) господин Андрей Курейчик, из Минска, человек с интересной биографией. Окончил юридический факультет Белорусского университета, прошел стажировку в МХТ имени Чехова (2002, педагог Олег Табаков), основал Центр драматургии и режиссуры на родине, написал более двух десятков пьес ("Терроризм", "Иллюзион", "Первокурсники", "Исполнитель желания"...), преподаватель драматургии в РАТИ (она же ГИТИС). Но для широкой кинопублики проявил себя пока что лишь как сценарист обеих "Любовей-морковей". О которых мы уже говорили: драматургическая вторичность, невнятица и общая, увы, дешевизна.
Господин Марат Башаров, сыгравший в "Юленьке" главную роль, безусловно, любимый любимец любителей фигурного катания, но запоминающиеся роли в кино сыграл уж очень давно (впрочем, мы помним – актеры не виноваты).

Остается жанр… даже не жанр (режиссер претендует на готический триллер), а сочетание жанра с нескрываемым сюжетным обстоятельством: жуткая месть в исполнении десятилетней субтильной блондинки.

Наверное, какая-то где-то была реклама, и уж точно были грамотно запущенные в прессу дурацкие статейки о намеках на госпожу премьер-министра Украины (будто в Бразилии мало Педров, а в мире – Юленек). Был какой-то невнятный, извините, шухер с роликом для телевидения – мол, слишком эротический и с элементами насилия, – будто наше телевидение рясу не снимает.
И повисли где надо плакаты с покойницкого вида отроковицей, синие компьютерные глаза которой да тонкие оголенные ручки действительно выражают основную эстетическую идею режиссера, сформулированную им в пресс-релизе: "Мне хотелось создать вокруг главного героя атмосферу звенящей холодной сексуальности"… А потом по городам нашей необъятной родины поехали летучие бригады создателей картины – представлять ее на премьерах. Такая была у нас. И у вас такая была.
В общем, первоначальное возбуждение организовать продюсерам и дистрибьюторам, к их профессионализму, удалось (рекламный бюджет – около двух, кажется миллионов), – даром рецензенты стараются, предсказывая слабость большинства иных профессиональных же компонентов.

Только не нужно вот тут упрекать критика в том, что он (то есть, я) не любит жанрового кино. И не нужно ставить знак слишком жирный равенства между жанровым кинематографом и зрительским. И думать, что, как самонадеянно утверждают авторы, до сих пор в отечественном кино ничего подобного не было.
Был "Змеиный источник" Николая Лебедева (1997), где студентка педагогического института приезжала в парализованный страхом городок, в котором с завидной регулярностью находили трупы невинных девушек. В те годы возможно еще было более-менее всерьез говорить об ужасах российской провинции в жанровом ключе (сейчас, похоже, только в документальном или сугубо драматическом) – и сравнивать психопатологию наших городков с заморочками обитателей незабвенного "Твин Пикса". "Зеленая", болотно-змеиная атмосфера лебедевской картины была создана и поддержана всеми составляющими фильма, отчего он и помнится до сих пор.
Совершенно на ином уровне – телевизионном – пытался показать местечковый ужас Дмитрий Светозаров в какой-то из новелл "Агента национальной безопасности" (в какой-то совсем ранней новелле, когда в этом сериале еще шла игра в жанровое кино, впоследствии ликвидированная в угоду совсем невзыскательной аудитории). Возможно, были и другие картины – оставшиеся попытками, отчего и позабылись.

Но дело даже не в том, первопроходцы Стриженов с товарищами или нет. В конце концов, обычный зритель, не читаюший не только пресс-релизов, но и титров (то есть – чистая душа), уселся в кинозале и, увидав на экране каких-то крыс и какие-то трупы в морге, приготовился сладострастно бояться. И первый сюжетный кадр – красивый, с красивым же, похожим на прибалтийского артиста, седым паромщиком, вполне вдохновил. История столичного филолога Андрея Белова (Марат Башаров), который переезжает в маленький южный городок жить и учительствовать, а с ним жена Лера и дочь Настя (чуть позже выяснится, что брак гражданский, а дочь приемная, но их счастье втроем несомненно), началась. Что-то будет!..

Однако уже первая встреча новоиспеченного преподавателя с директрисой школы меня вогнала в ступор. В мастерстве Ирины Купченко, сыгравшей за свою кинокарьеру, наверное, десятка два деятельниц наробраза (кто не знает – народного образования, это советское слово), сомневаться не приходится. Но какова эта ее директриса Бурлакова, если актриса изображает каждую секунду другую личность: то она держиморда, то игрунчик, то бьет на жалость, то берет "на слабо"… Допустим, так и задумано. Однако по ходу событий мы ведь должны определиться в своем отношении к этой странной даме, понять ее хоть как-то. Ан нет – образ руководительницы элитной женской гимназии с двухсотлетней (!) историей так и остается состоящим из клочков.
Я намеренно беру второстепенный персонаж, чтобы как можно меньше раскрыть сюжет и содержание. И все же вполне избежать этого трудно, поэтому тем, кто собирается на фильм пойти, дальше лучше не читать.

Учитель Андрей Белов, весь сугубо положительный, эдакий русский интеллигент в анамнезе, немедленно обнаруживает, что класс, куда его назначили руководителем, "недобрый". Девочки поджимают губки и тихарятся при его приближении, а сами одну свою же соученицу таскают за косы и бьют ее до крови из носа. При этом одна девочка, Юленька, прямо с 1 сентября очевидно "положила глаз" на этого мужчину, только мы еще не понимаем – "какой".
И следует признать: вот это состояние неопределенности (в отличие от нечеткости образа директрисы) весьма уместно и сделано хорошо. Назывные нагнетающие эпизоды удались – благодаря сценарным находкам (барабанщицы; только почему они исчезают с середины повествования?) и находкам изобразительным (оператор Артур Гимпель, художник Павел Пархоменко – их заслугу честно подчеркивает сам господин Стриженов). Увы, как только приходит время мотивировок происходящего – все "клочки" не собираются в монолит.

Синеглазка Юленька терроризирует одноклассниц, чтобы они скрывали некую страшную тайну. А главное – Юленька, брошенная папой, оказывается, теперь ведет охоту на мужчин ради счастья своего и маминого (мама выглядит сумасшедшей на всю голову; известно, что многие больные патологически озабочены). Юленька печально и гордо носит диагноз "раннее взросление", с которым долго не живут, – о чем учителю и нам докладывает врач-психиатр (сам вроде как "не вполне" – правда, начиная лишь с третьего появления перед нами). И зрителю уже совершенно ясно, что десятилетняя детка готова забраться в койку с учителем, да только ради того, чтобы режиссера с продюсерами не упрекнули в пропаганде педофилии, она подкладывает вместо себя очевидно инфантильную мать.
Учитель Белов, филолог наш, меж тем обнаруживает себя как субъекта, который ничего не понял в прочитанных книгах, и уж ни одного триллера в своей столичной жизни точно не смотрел. Он послушно, аккурат по сюжету, следует во все расставленные девочкой с дьявольской хитростью и удачливостью западни…

Но у меня вопросы. Как ребенок, даже с мозгами взрослой стервы, доводит до обморока белку? С чьей помощью это дитя доставляет взрослого мужчину в лес и привязывает к стволу? Как еще одна сумасшедшая мамаша выбралась из психушки? Почему Настя, которая учится в том же классе и, по виду, вполне адаптировалась в коллективе, не помогает Белову понять происходящее?
Отчего местный следователь (сам Стриженов, и вот тут его личная фактура толстого увальня пришлась очень кстати), в три секунды разгадавший последнюю интригу Юленьки против учителя, до сих пор не раскрыл самоубийство еще одной крошки? А если он такой профессионал, то как может, увидав в морге тело с выдранным позвоночником, удалиться, даже не взглянув на лицо трупа, чтобы понять, кто убит?
Из чего вообще произросли все эти ужасы? Из атмосферы? А она – откуда? Я бы назвала зримое в Юленьке чистой абстракцией, да некоторые произведения абстракционизма слишком впечатляют, чтобы сравнивать с этой фильмой, где ни линии режиссерской нет, ни игры цвета…

В угоду даже не атмосфере, а – красивости и "очень жуткости" отданы любое правдоподобие, логика и точность; возможно, в сценарии они и были. Совершенно очевидно, что режиссер, сценарий перекроив (чем сам едва ли не хвастается на пресс-конференциях), не дал себе труда продумать сущность показываемых событий и персонажей.

Наконец, главное. Господин Стриженов, да и другие авторы картины, напирают на бытовую мораль и нравственность. Мол, несчастья посыпались на голову бедного учителя потому, что он изменил жене. Однако мы видим собственными глазами, что страшные сны и прочие кошмары начали преследовать Белова задолго до грехопадения (совершенно внезапного, фактически невольного). Так рушится и декларируемый месседж картины, которая становится уж окончательно бессмысленной погремушкой в мрачных тонах.

Что в скучном сухом остатке? Извините, очередной фильм-труп. Изначально – без позвоночника.

Где посмотреть фильм "Юленька" в Краснодаре?

Версия страницы для ПК