"Петя по дороге в Царствие Небесное": благие намерения

Режиссер Николай Досталь сделал фильм трогательный, красивый, по нашим временам, эстетский. Но до блаженства далекий

В основе фильма – повесть Михаила Кураева, известного и хорошего писателя, его "Капитан Дикштейн" памятен тем, кто умел читать вдумчивое двадцать лет назад. Примерно тогда же Кураев написал повесть "Петя по дороге в Царствие Небесное" – во многом автобиографическую вещь о житье-бытье в начале 50-х поселка строителей первой в мире подземной электростанции в Заполярье под Кандалакшей. Отец Кураева был начальником строительства, и, выступая перед премьерой фильма в питерском кинотеатре, Михаил Николаевич говорил о том, что сохранилось отцово кожаное пальто. "Оно настоящее", – подчеркивал автор сценария. Даже так: "Единственное настоящее в картине".
За этой фразой ох как много чего кроется. Вечная – родовая – боль писателей и драматургов, порожденная "режиссерским самоуправством". Таким (кажется) бесцеремонным: ведь нередко в фильме изменяются даже причинно-следственные связи, не то что исчезают целые линии и эпизоды. И таким необходимым: все же, автор фильма – режиссер, и он должен приспособить драматургическую основу под себя, иначе работать не получится.

Экранизация хрестоматийной вещи – одно, экранизация не такой уж популярной – другое, посвободнее, что ли. Но и в этом случае нам с вами обычно гарантированно достаются от писателя (если он хороший) настоящие характеры и отличные диалоги, что уже много в нынешнюю эпоху падения профессионализма в кино, а также изменения самого его стиля во многом на комиксово-"эффектный".
И публике фильма "Петя по дороге…" в этом смысле грех жаловаться. И реплики хороши, и все персонажи смачные, типические, а если и узнаваемые с полвзгляда, так это входит в кинематограф Николая Досталя – режиссера профессионального, добросовестного, опытного и, что называется, зрительского. Он прежде всего хочет, чтобы человек в зале правильно понял показываемое, а значит – ни в коем случае не усложняет картину ничем сложноопределенным или, не дай бог, авангардным каким.

Досталь закончил факультет журналистики МГУ в 1971-м, а спустя десять лет – мастерскую Георгия Данелии на Высших режиссерских курсах, дебютировал в режиссуре дипломной короткометражкой "Ожидается похолодание и снег" (1982).  Известен своими сериалами "Штрафбат" (2004) и "Завещание Ленина" (2007), в которых проявилась, насколько это возможно в наши дни, его гражданская позиция. А также фильмами "Облако-рай" (1990; много раз награжден, сделал имя Досталя "звучащим") и "Коля – Перекати поле" (2007), составившими дилогию про одного чудика, который не отвечает за последствия своих действий.
Главным достоинством этих картин, кроме достаточно нового для современного экрана характера, был четко выдержанный стиль – комедия с нравоучением и мягко-абсурдистскими обертонами. Окружающая действительность просто оказывалась сильнее Коли, она утягивала его в какую-то свою воронку, но все герои ловко выворачивались из сложившихся ситуаций, и последствия были не так чтобы очень тяжелы. Хотя и заставляли добросердечного зрителя недоумевать: "Как же так вышло-то???"

В новой работе для большого экрана Николай Досталь совмещает все свои достоинства: недвусмысленно высказывается относительно сталинских времен и делает это в художественной форме, сохраняя чистый стиль и жанр ненавязчивой комедии периода системного советского кошмара. Правда, теперь трагичен финал. Не хотелось бы, по обыкновению, о нем говорить, да само название фильма подсказывает – Петя попадет в Царствие Небесное по молодости лет, не став Петром, допустим, Иванычем…
И отрегулировать здесь ничего нельзя – уж извините игру слов, поскольку речь идет об очень молодом человеке, который вообразил себя инспектором дорожного движения. В том самом заполярном поселке он, вооруженный полосатой палкой, останавливает все машины, кроме самой начальственной бежевой "Победы", требует путевой лист и заглядывает в салон/кузов. Закавыка в том, что Петя, говоря по-нынешнему, тормоз – у него задержка развития (или даже отказ от него, как формулирует докторша, называя диагноз – синдром Корсакова).

Вот здесь приходится сказать о первом проколе картины, в котором она, впрочем, не виновата. Зритель не должен заранее знать, что Петя – великовозрастное дитя (а не блаженный, кстати, не юродивый; сам выбор на эту роль румяного ясноглазого Егора Павлова – тому свидетельство, и дебютант точно выполнил режиссерскую задачу). Фильм начинается как история о совершенно нормальном герое: молодость Пети для должности не вызывает недоумения (послевоенное время, дефицит мужчин), реакция окружающих совершенно обыкновенная, "податливая", и лишь постепенно режиссер мастерски вводит и усиливает вопросительные ноты, которые складываются в узор совершеннейшей метафорической тихой фантасмагории. И к концу экспозиции эти ноты начинают играть нам мелодию подспудной тревоги.
Она усиливается другими персонажами, которые, как мы понимаем, рано или поздно волей авторов свяжутся с Петиной судьбой. Это прежде всего еврей-доктор в местной поликлинике (Евгений Редько), это начальник лагеря (Роман Мадянов), его жена-провокаторша (Светлана Тимофеева), а также начальник строительства (Александр Коршунов). И – зеки, которые прибывают в фильм колоннами, поскольку очередной лагерь, разумеется, достроен, несмотря на то, что часть колючки украдена.

У каждого из перечисленных героев-персон (зеки выступают коллективным героем фактически до самого конца) своя партия, есть еще и "хор" – люди в эпизодических сценах. Их роль совсем уж назидательно-иллюстративная: показать, что наш народ, несмотря ни на что, добр и так жалеет Петю, что подыгрывает ему. Страшно же делается, когда история с Петей начинает буксовать, повторяясь и повторяясь, а мы, немножко уже скучая, следим за другими и размышляем про ложь во спасение и просто тотальную ложь. Между тем Пете в руки, где палка полосатая, дается пистолет – пусть и деревянный – и становится совершенно ясно, что стрельба близка.
Обстоятельства не новы, атмосфера всеобщего морока понятна, выводы ожидаемы. Перед нами фильм честный, добросовестный, профессиональный, набитый точными образными деталями (скажем, три четверти картины все персонажи существуют без быта – только на работе, в общественных местах, на улице) и морозным синим воздухом, который перенесен на пленку отличным оператором Алишером Хамидходжаевым, – и очень предсказуемый. И тут вторая его слабость.

Повисает грамотное томительное ожидание – не "кого убьют?", а "что сдетонирует?". Подозрительность и ревность хама-полковника, сучность, извините, его жены, гордость еврея, редкие достоинства строительного начальника? Дурачок-то "рулит", и со смертью вождя далеко не сразу стало безопаснее, чем было, и мертвый лев способен укусить, и деревянный пистолет – выстрелить.

Все же не скажу, чем дело закончилось, – картину имеет смысл посмотреть тем, кто уважает достойную работу и хочет альтернативы всему другому на экранах. Только не ожидайте завершения историй в лагере, поликлинике и на стройке, – они окажутся без конца. Что удивительно в фильме, который представлял себя как выстроенный по драматургическому киноканону. Вот и оставляет ощутимое чувство разочарования.

И последнее о благих намерениях. В июне картина "Петя по дороге в Царствие Небесное" получила гран-при Московского кинофестиваля. Может, у председателя жюри Павла Лунгина было какое-нибудь подспудное желание, о котором я не знаю. Ну, вдруг, –  прекраснодушное – помочь "Пете…" в прокате. Но в итоге все зря. И фильму этим нынче серьезно не поможешь, и авторитет фестиваля никак не укрепишь.
Все же Михаил Николаевич Кураев прав насчет "настоящести" картины – по самому, самому высокому счету. А Святой Георгий Победоносец скачет на коне и попирает диавола, ассоциируясь с выигранной битвой, а не с должностью привратника у врат Царствия Небесного.

Где посмотреть фильм "Петя по дороге в Царствие Небесное" в Краснодаре?

Версия страницы для ПК