"А зори здесь тихие": гиблое место

Фильм Рената Давлетьярова ищет выгоду, а не смысл

Новая экранизация знаменитой в 70-е годы повести Бориса Васильева – а создатели представляют свою работу именно так, а не римейком одноименной картины Станислава Ростоцкого (1972) – безусловно попадает в режим разнообразных, но одинаково предвзятых ожиданий.

Начну с начальства, поскольку "Зори…" не скрывают своей "датскости" (сделаны к 70-летию окончания Великой Отечественной войны) и "государственности". Государство руками своего неумного министерства культуры в позыве помочь идеологически нужной картине оказало ей медвежью услугу. С даты выхода в прокат, 30 апреля, убрали "Мстителей: Эру Альтрона", расчистив для фильма площадку и не сообразив, что перевели "Зори…" фактически в статус принудительного ассортимента. Советские люди помнят аналогичную ситуацию превосходно и заранее подозревают второй сорт, даже если он и первый.

Так вот, возглавляемые одним и тем же ученым чиновником министерство культуры и РВИО (такую аббревиатуру охотно признает Российское военно-историческое общество, подтвердившее своим расположением и титром правильность продукта) ждали от картины массового успеха. Он обязан случиться в воспитательной сфере, но должен быть измерен немедленно в миллионах рублей и, как это ни прискорбно, долларов. Ради этого гала-показ в Кремлевском дворце, более полусотни премьер по городам, 2200 экранов. И поддержка Первого канала, разумеется.

Критики всех рангов и "органов", замученные вымученностью большинства отечественных опусов из разряда "массовое нужное кино", имеющие или не имеющие возможность сказать то, что думают, но уставшие ругаться, будут искать в новом произведении хоть какую-то крохотную живинку. Дабы оправдать трату очередных двух часов своей жизни на просмотр без легендарных наркомовских граммов за вредность.

И заранее понимая, что отечественные фильмы с разницей в сорок с лишним лет отличаются друг от друга, прежде всего, целеполаганием. Наше старое кино поверялось миллионами зрителей, а не собранных монет – почувствуйте разницу, наконец. Кстати, фильм Ростоцкого при 1717 копиях собрал 66 миллионов человек. (Награды перечислять не буду, только одно достижение – номинация на "Оскар".)

Зрители старшего возраста бесхитростно будут сравнивать сегодняшнюю картину с классическим старым фильмом, а читатели без склероза – еще и с книгой; опасаясь дискредитации легенды, они предпочтут уклониться от просмотра.

Молодые и юные зрители в абсолютном своем большинстве, полагаю, не отдали новым "Зорям…" свой свободный вечер, поскольку в нем для них нет ни одного заранее реального манка. Заданные жанр, тема, сюжет, актеры, увы, не конкурентоспособны в глазах этой аудитории. В моем случае в первый же день показа в одном из центральных кинотеатров Петербурга в лучшее время сидело меньше десяти человек.
Не знаю, что их привлекло. Думаю, не больше, чем желание сравнить: а ну, как теперь переделали старый фильм?.. На имя режиссера обычный человек у кинокассы ведь не ориентируется; впрочем, и оно в данном случае, прошу простить, не катит.

Успешный организатор кинопроизводства и фестивалей, Ренат Давлетьяров, ставший продюсером, в какой-то момент, очевидно, устал от требований или непрофессионализма режиссеров, с которыми сотрудничал, и поддался искушению мыслишкой "Я бы снял лучше". И вот уже в его фильмографии значатся собственные постановки: "Моя безумная семья" (2011), "Стальная бабочка" (2012), "Невидимки" (2013), "Пацаны" (2013) – ни одна не собрала заметную аудиторию, критику и денег, в отличие от некоторых его же продюсерских опытов ("Любовь-морковь 2, 3").

Я видела "Стальную бабочку" – вполне приличный детектив; видела "Пацанов" – римейк "Американки" Дмитрия Месхиева, озаглавленный названием культовой картины Динары Асановой. Вывод такой: Давлетьяров не оглядывается на принятую иерархию и более чем уверен в своей возможности сломать установившийся порядок вещей. Что даже и неплохо для режиссера, если только он талантливее, основательнее и оригинальнее своих предшественников. Пока же видно, что чисто жанровый опыт удается Давлетьярову лучше, нежели произведение, требующее мировоззренческой открытости и глубины.

Однако новым "Зорям…" встать вровень с картиной Ростоцкого и повестью Васильева не суждено. Фильм Давлетьярова свидетельствует даже не столько об амбициозности режиссера – он же вместе Юрием Коротковым и Артемом Виткиным написал сценарий и выступил продюсером вместе с Владом Ряшиным – сколько о простейшем и прямом расчете всех упомянутых. Они, даже если во второй фразе распространяются о пресловутом воспитании патриотизма, в первой не скрывают свою крохотную арифметическую задачу: познакомить молодежь, эту основную группу кинозрителей, с первоисточником.

И за этим "познакомить" не стоит "зачем?": вроде как ясно, хотя на самом деле нет. Стоит – "как". Ответ очевиден: поскольку молодежь по умолчанию тупа, ленива и смотрит лишь коммерческое американское кино, надо говорить с ней (якобы) привычным и доступным языком. Отсюда – печать части тиража в 3D (даже и хорошо, что итог примитивен по исполнению, что стреляная гильза лишь один раз летит в зал, – до компьютерной инсталляции "Сталинграда" дело не дошло).

Отсюда актрисы в главных ролях, которые известны, кроме Агнии Кузнецовой, своими телепоявлениями; их, правда, постарались не перегламурить, но к военной эпохе лица этих девушек относятся слабо.

Отсюда многочисленные экшн-сцены, "эффекты" да заманки: драка, взрывы, красивые падения, сцены насилия, кровища, много обнаженки, пейзажи с вертолета и прочие водопады: лишь бы не заскучали недоросли-то. Штампы эти давно обрыдли, их нанизывание смысла не прибавляет, а эмоцию тупит.

Отсюда не умолкающая музыка: требуется поддержать напряжение, которого просто нет: сюжет и перипетии известны, дополнительная интрига – взаимоотношения девушек и старшины Васкова смикширована, психология отсутствует, повествование строится как назывное и идет без второго плана. Никакого погружения в действие, эффекта присутствия – даром что 3D. Закадровый текст, хоть и литература, не спасает – Сергею Гармашу дали читать про обстоятельства для понятности, а не сентенции.

Серьезные вещи, как и в прежней экранизации, произносят сами герои, но их реплики и диалоги кажутся не живыми, а – нужными. Да, умирая, трудно не кричать "Мама!" или "Боженька, спаси!", а выговаривать, как бы давясь кровью, слова о защите Родины. Понимая это, фронтовик Ростоцкий сделал свою картину двухэтажной: черно-белые эпизоды собственно сюжета прерываются цветными ретроспекциями, решенными в контрастной – театральной, даже графичной, иной раз плакатной – манере. Заданная условность уводила пафос от событий в лесу, но не сделала их приключением или, в лучшем случае, испытанием. Остался вот именно что обыденный подвиг миллионов погубленных войной людей.

Давлетьяров, необходимо признать, тоже хотел приподняться над совсем уж простым нарративом: визуально противопоставил лица и фигуры девушек монструозным тяжелым мордам и тушам фашистов, однако этим и ограничился. Для двухчасовой картины мало, но главное в ином: нет удивительного ощущения моральной чистоты наших людей – основного секрета советских фильмов. Да, у Ростоцкого не сказано о массовых репрессиях и судьбе детей врагов народа, а Давлетьяров, отступая от повести, говорит об этом весьма жестко, как и о панике начала войны, но соединить – прямо или от противного – трагические обстоятельства биографий и характеры девушек новым "Зорям…" не по силам.

Вроде и хотели создатели нынешней экранизации придать картине объем своими, отличными от прежних, ретроспекциями, – но не случилось. Потому что оказался забыт первый вопрос любого фильма: что хотелось сказать?

Совершенно очевидно, что военным приключениям с жизнеутверждающей песней в финале от группы типа "Любэ", этим фильмам и сериалам, которые расплодились у нас в последние пятнадцать лет, настал конец. Они исчерпали себя, выродились в полную пародию. Недавний "Батальонъ" Месхиева тому ярчайший пример, недавняя "Битва за Севастополь" Мокрицкого – нечаянная вольность.

Наши дни опять непросты. Народонаселение, разогреваемое пропагандой, стервенеет в попытках присвоить Победу и превратить ее в костыль, чтобы сподручнее идти по колдобинам реальной жизни. Сверху велено забыть уроки всей послевоенной литературы и искусства, и песня "Хотят ли русские войны?" фактически под запретом.

Милитаризация сознания уже вскипятила немало котелков, и греются новые. В это безумное время я жду художника, который своим произведением сделает – нет, не модным, а чаемым и необходимым – пацифизм.

Но горизонт пуст.

Версия страницы для ПК