Каллиграф Леонид Проненко: Красивее шрифта ничего в искусстве нет

Портал Юга.ру пообщался с краснодарским каллиграфом Леонидом Проненко, хорошо известным в профессиональном сообществе мастеров красивого письма по всему миру.

С 26 августа по 11 сентября 2016 года в Краснодарском художественном музее им. Коваленко прошла выставка работ заслуженного художника РФ, профессора, почетного работника высшего профессионального образования, члена Национального союза каллиграфов Леонида Проненко и его учеников, приуроченная к 100-летию со дня рождения выдающегося мастера каллиграфии Виллу Тоотса.

Леонид Проненко — участник более 20 международных выставок (СCСР, Россия, США, Англия, Франция, Бельгия, Италия, Нидерланды).
Более чем в 20 самых престижных зарубежных изданиях опубликованы творческие работы художника. Широко иллюстрированные статьи Леонида Проненко об искусстве каллиграфии печатались во многих журналах. Работы профессора Проненко опубликованы в таких изданиях, как Een huis vol letters (Брюгге, Бельгия, 1988), Calligraphy Engagement Calendar (Северная Каролина, США, 2003), The Encyclopedia of Calligraphy and illumination (Лондон, Великобиратания, 2005), De muren spreaken (Италия, 2014). Статьи профессора печатались в журналах «Юный художник», «В мире книг», «Творчество», «Реклама», Calligraphy Idea Exchange (США).

Профессор Проненко издал книги:

• «Каллиграфия для всех», издательство «Книга», 1990 год.
• Книга на английском языке Russian Calligraphy: One Teacher, 222 Students, (США, 2007). Не переведена. Это серия о каллиграфах, которые пишут и преподают. Здесь собраны забавные истории, которые случались на занятиях по каллиграфии, а также более 200 работ, которые выполнили студенты на занятиях у Проненко.
• «Каллиграфию для всех» выпустила студия Артемия Лебедева в 2011 году. Этой осенью выйдет третье издание, так как книга пользуется большим спросом в нашей стране и за рубежом.

---

— В моей книге Russian Calligraphy: One Teacher, 222 Students собраны забавные истории, которые происходили на занятиях. Расскажу одну из них. Когда художественно-графический факультет был на ул. Октябрьской, стену в классе мы сделали шрифтовой — уложили гипсовыми плитами, вырезали по ним буквы, некоторые буквы наклеили. Мы со студентами готовились к защите дипломной работы, до которой оставался один день. Устали, буквально валимся с ног. А я в то время любил показывать фокусы. И показал несколько, чтобы взбодрить ребят. А один студент говорит:

— Интересно, конечно... Но вот бы такой фокус посмотреть: вы скажите: «Буква, упади!» — и пусть она упадет вам в руку.

— Какую букву желаете, — спрашиваю, — и в каком слове?

— Пусть буква «о» в слове «Тоотс» навернется, — отвечает.

— Первая или вторая?

— Первая, — гыгыкает.

Я понимаю, что ерунда, такого не бывает, но в азарте подхожу к стене с буквами. Произношу фразу, подставляю руку, а сам думаю, как бы выйти из нелепой ситуации и отшутиться. А потом чувствую — буква «о» упала в руку! Та самая. Удивительно, но малейшая вероятность того, что такое произойдет, по теории вероятностей, существует.

---

— Я закончил художественно-графический факультет КубГУ в 1970 году, и мне предложили остаться работать на кафедре. Я согласился. Случайно ко мне попала книга мастера каллиграфии Виллу Тоотса, и я понял, что красивее шрифта ничего в искусстве нет. Раньше преподавателям давалось три месяца на повышение квалификации, и можно было выбирать, куда поехать. Я мечтал познакомиться с Виллу Тоотсом, поэтому выбрал художественный институт в Таллине, где он преподавал в «Школе каллиграфии». Мы подружились и много лет переписывались. Виллу приоткрыл мне дверь в мир большой каллиграфии.
В последние десятилетия каллиграфия бурно развивается в США: там проходят симпозиумы художников шрифта, на которые съезжаются мастера из многих стран. Как один из победителей международного конкурса каллиграфии Mosaic, я по приглашению его организаторов читал лекцию и вел практические занятия. Ехал на 10 дней. Симпозиум проходил в Детройте. Американские коллеги были так любезны, что устроили мне путешествие сроком на три месяца. Я побывал в мастерских художников в Нью-Йорке, Сан-Франциско, Лос-Анджелесе, Сан-Диего. Это было здорово. Предлагали остаться. А я, глупый, отказался.

Искусство каллиграфии в нашей стране начало развиваться благодаря Виллу Тоотсу. В 1966 году он выпустил книгу «Современный шрифт», и с тех пор художники потихоньку заинтересовались каллиграфией. В наши дни искусство рукописного шрифта приобретает все большую популярность. Так, например, Международная выставочная компания обратилась ко мне с просьбой посоветовать, как содействовать развитию этого искусства, и я предложил открыть музей каллиграфии, проводить международные выставки. Он открылся в 2008 году — Современный музей каллиграфии в Москве, первый всю за историю существования России и СССР. В нем проходят международные выставки, здесь же работают курсы красивого письма для взрослых и детей — в общем, дело продвигается. Году в 2004–2005 я предлагал в соответствующие инстанции организовать первую в стране международную выставку каллиграфии в родном городе. Это было бы престижно, но у нас все заглохло, не успев начаться. Много известных во всем мире зарубежных мастеров соглашались принять участие. Директором музея им.Коваленко в то время была Татьяна Кондратенко. До верхов она не достучалась.

По просьбе моих бывших студентов, дизайнеров, иконописцев и представителей других смежных профессий я открыл первую в нашем крае студию каллиграфии «МАСТЕР от А до Я». Студийцы уже успели поучаствовать в выставках в Москве, Майкопе и Краснодаре. Занятия проходят в микрорайоне Гидростроителей, их провожу я. Приходят мои бывшие студенты, дизайнеры, иконописцы, а также люди, не имеющие к искусству никакого отношения — бухгалтер, психиатр, строитель. Фиксированного времени обучения нет. Студию посещают один, два, а некоторые вот уже и три года.

Ученики начинают осваивать каллиграфию с итальянского, или — другое название — канцелярского, курсива. Это очень красивый шрифт, им нужно овладеть в первую очередь. Другие шрифты пойдут гораздо легче. Расцвет этого шрифта начался в XVI веке в Италии с произведения Арриги La Operina. Книга написана вручную, а потом для тиража буквы вырезали в деревянных досках и напечатали книги с них. Но оказалось, что всех нюансов в рукописном шрифте невозможно добиться, вырезая буквы в дереве. В 1951 году английский каллиграф Джон Ховард Бенсон переписал книгу Арриги ширококонечным пером. Получился замечательный образец, которым до сих пор пользуются каллиграфы всего мира. Каждый художник вносит лепту в этот курсив, и примерно 70% всех шедевров каллиграфии выполнены этим шрифтом или его разновидностью.

В канцелярском курсиве труднее всего выполнить букву «о», она должна быть идеально овальной формы. «О» анатомически связана почти со всеми остальными буквами курсива, так как она целиком или ее часть обязательно входит в элементы других букв. Если ученики не научились точно писать ее, то и остальные буквы начинают «хромать» и «разваливаться». Тут требуется основательная работа.

Шрифтов существует великое множество, и изобрести совершенно новый шрифт невозможно. Новые элементы появляются из-под пера опытных каллиграфов, которые владеют формой, анатомией шрифта и безукоризненным вкусом. Замечательные образцы создали Гуннлойгур Брим, Герман Цапф, Хильдегард Коргер, Вадим Лазурский и другие мастера. Все они каллиграфы и прекрасно разбираются в логике ширококонечного инструмента. Кстати, в нашей студии предпочтение также отдается широкому перу. Мне тоже предлагали сделать шрифт для компьютерного набора. Пока не дошли руки, но сделаю обязательно.

В нашей студии выполняют самые различные шрифтовые композиции. Я вот люблю поэзию Эдгара По. У меня семь или восемь работ по мотивам его произведений.

Для работы я беру лебединое, тростниковое или металлическое перо. Можно использовать тушь, акварель, чернила, гуашь и т.д. Тушь быстро подсыхает в пере — это неудобно для начинающих, но зато она водоустойчивая и не размазывается на бумаге. Чернилами писать легче — они текучие, буквы легко ложатся на бумагу. Но минус в том, что чернила легко размазать. А бумага подойдет самая обычная. Немецкий корифей каллиграфии Герман Цапф иногда любил писать на обратной стороне различных обоев. И ничего себе. Здорово получалось.

Вдохновение? Даже не знаю, откуда это приходит. Пушкин писал: «...и пальцы просятся к перу, перо к бумаге, минута — и стихи свободно потекут». Так и с каллиграфией: может, еще не знаешь, что писать будешь, а уже пишешь.

Версия страницы для ПК