«Все просто: берешь камеру и снимаешь что-то охренительное». Интервью с победителем «Кинотавра» Наталией Мещаниновой

Сценарист «Аритмии» и режиссер «Комбината "Надежда"» Наталия Мещанинова сейчас одна из самых ярких звезд молодого российского кино. Она рассказала, почему ее герои матерятся и как получается, что все ее фильмы становятся остросоциальным высказыванием

6 августа на Первом канале начался показ сериала «Красные браслеты» (12+), он будет идти по будням в 23:35, а после выхода каждую из 12 серий можно будет посмотреть на сайте 1tv.ru.

Его сняла краснодарка Наталия Мещанинова, за несколько лет выросшая из режиссера утреннего эфира местного телеканала в одно из самых значимых имен современного российского кино. Ее художественный фильм «Сердце мира» получил сразу три награды на последнем «Кинотавре» и попал в программу фестиваля в Сан-Себастьяне.

О правде на экране и значении нецензурной лексики, ценности слова и силе предвидения специально для портала Юга.ру с режиссером побеседовала Нина Шилоносова.

Наташа, буквально с первого своего документального фильма («Гербарий», 2007 год) ты стала получать награды солидных конкурсов. Можно сказать, что в тебя стали вкладывать деньги продюсеры, потому что почувствовали твою «фестивалеемкость»?

— Я в те времена ничего про это не понимала, да и сейчас не очень. Документальное кино не приносит ни дивидендов, ни монетизации. Это отдельный мир с кучей соблазнов рядом, хотя бы в виде телевидения с дорогими проектами. А тогда продюсер Миша Синев по совету моего интерньюсовского мастера Марины Разбежкиной («ты эту девочку бери, она будет снимать. У нее хреновый диплом, но есть характер») вложил небольшие деньги в съемки ленты про конкурс красоты в доме престарелых. Две недели мы с краснодарским журналистом Мишей Старовойтовым не выпускали из рук камеры. Да, «Гербарий» выстрелил, меня узнали в киношном мире.

«Красные браслеты» — сериал, снятый в 2015 году, это совместное русско-украинское производство компаний FILM.UA и «АВК продакшн». Премьера состоялась в 2016 году на украинском телеканале «СТБ» в ноябре 2017 года, тогда все 12 серий показали за один день.

Трейлер сериала «Красные браслеты», реж. Наталия Мещанинова, Сергей Сенцов, 2016 год

А вот последняя работа, «Сердце мира», она же с литовцами снята. Читала, что на стадии производства возили ролики за рубеж…

— То, что фильм изначально делается под фестивали, — бред. Когда я снимаю, вообще об этом не думаю. «Сердце мира», как и «Аритмия», создано кинокомпанией «СТВ». Там есть продюсер Наташа Дрозд, настоящий бриллиант, я ее еще называю «свинка, роющая дорогущие трюфели». Она находит зарубежные деньги для производства, общается с европейцами для продвижения. Мы с ней были после съемок с коротким роликом во Франции и Италии, профессионалы оценивали монтаж, и это было полезно.

А в производстве нам никто не мешал, и это самое главное. Никто вообще не приходил и не говорил: «Вот что-то тут не очень "фестивально" снимаете». У нас не было ни одного продюсера на площадке, ни разу! Один раз Сельянов [Сергей Сельянов — руководитель СТВ, прим. Юга.ру] приехал к нам в лес чисто из соображений вежливости, завяз в грязи по уши, мы ему: «Сельянов, уйди из кадра!».

Но ты как автор думаешь о том, поймут ли кино за рубежом?

— … (пауза) Я не должна, но мне интересно. Я не делаю конъюнктуру, правда. Клянусь чем хотите. Я делаю кино, которое нравится мне самой. И это для меня главный ориентир. Если мне не нравится, тогда я прожила три года зря. Если нравится — уже дело продюсеров продвигать и т.д. Но мне приятно, что мы оказываемся на большом европейском фестивале.

В конце сентября в широкий прокат выходит художественный фильм «Сердце мира». На 29-м фестивале в Сочи он получил сразу три награды — Гран-при, приз за лучшую мужскую роль и приз им. Даниила Дондурея Гильдии киноведов и кинокритиков. Лента также отобрана для участия в конкурсе одного из крупнейших международных кинофестивалей — в испанском Сан-Себастьяне. Годом ранее драма «Аритмия», соавтором сценария которой была Мещанинова, тоже получила главный приз «Кинотавра». В ее фильмографии 12 работ — художественные и документальные и два телесериала.

Вообще-то и на родине не всегда понимают твои фильмы, будем честными. А уж мат некоторых просто сразу отвращает. Из-за твоего отказа убрать нецензурную лексику «Комбинат "Надежда"» в связи с изменениями в законодательстве вообще не попал на большой экран, хотя и высоко оценен критикой. Можно ли обойтись без этого?

— Это очень серьезный вопрос. Я как документалист обращаюсь к реальности, и я понимаю, что далеко не в каждой среде говорят матом. В моей семье — никогда. Хотя это был жесткий поселок городского типа. Мата не было в обиходе, «плохие слова» употребляли подростки разве что, как междометия. И только через многие годы я поняла, что это может использоваться так виртуозно! Честно скажу, я полюбила эту… народность языка. Вот все детство мужа моего, Степы [Степан Девонин — актер театра «Сатирикон», прим. Юга.ру], сопровождал мат. Его бабка виртуозно выражалась многоэтажно конструированным языком, надо ж так завертеть!

Мое отношение к мату никогда не было негативным, но я понимаю, что все зависит от среды. В моей творческой так выражаются все — киношники, театралы, артисты, продюсеры. Органически вставляют мат. И это не является оскорблением, это своеобразный способ выражения эмоций.

Трейлер фильма «Комбинат "Надежда"», реж. Наталия Мещанинова, 2014 год

«Комбинат "Надежда"» не мог без мата состояться вообще, потому что, как ни крути, там люди разговаривают так. Я бы врала, если бы они говорили каким-то другим языком, вместо «*****» — «блин». Просто пошла на принцип и взяла за основу документальность. Мы не можем представить эти лица, которые говорят как‑то иначе. Увы или не увы, не плохо и не хорошо — это их речь. Либо ты врешь, либо ты не врешь.

Я написала «Аритмию». Там было такое количество прекрасного мата! Мне Сельянов сказал: «Ну-у, знаешь, самая большая беда, что мне начинает это нравиться. Давай-ка ты убери, пока я не влюбился в этот текст, потому что мы ничего потом с этим не сделаем, это очаровательно». И я сидела и кастрировала сценарий, придумывая другие формулировки.

Еще ведь запикивать можно или часть звука уводить, как «гламурно» ругаются в сериале «Садовое кольцо».

— Для меня лучше не материться, чем запикивать! Потому что запикивание создает ощущение, что твой герой мудак. Живые герои превращаются в непонятных чучел. А в «Сердце мира» я для себя нашла крутое оправдание — там в семье живет ребенок. Многие все-таки придерживаются нормы речевой, если дитё рядом.

Ты не раз говорила, что избегаешь социальности. На деле фильмы по твоим сценариям имеют большой резонанс, потому что попадают в «повестку дня», в какие-то болевые точки общества. «Аритмия» — здравоохранение, «Сердце мира» — зоозащитники. Новый фильм Бориса Хлебникова, что вы сейчас делаете, — «Три минуты молчания» — тоже может обнажить имеющиеся проблемы в российской рыболовной отрасли… Это чуйка особая у тебя?

— Я не понимаю этого. Честно, я не лукавлю. Мы придумывали «Аритмию» из головы. «А давай, Борь, наши герои будут врачи, потому что это крутая драматургическая ситуация — они не могут встретиться из-за того, что у них смены разные? И из-за этого может быть большой конфликт — один упаханный и другой упаханный на сменах приходят домой, и там никакие». Решили, что это круто.

Стали придумывать, а потом обратились к реальности, как обычно. Стали консультироваться с врачами, ездить на скорой, снимать, собирали документальный материал... И поняли — вообще-то они живут в аду абсолютном, с их реформами. Посчитали должным внести это все в кино. И оказались «на коне», хотя мы это не планировали.

Трейлер фильма «Аритмия», реж. Борис Хлебников, 2017 год

Так же и с нашим фильмом «Сердце мира». Просто подумали, что территория притравочной станции достаточно спорная. История неоднозначная, и мне нравится, что можно об этом поговорить в каком-то диалоге. И вдруг одновременно с нашим фильмом все это выплескивается в невероятный хайп в интернете.

Это не наше кино спровоцировало — просто одновременно происходит. Я не могу объяснить, почему так. Уже Боре говорю: «Почему то, о чем я пишу, сбывается?» Хлебников говорит: «Ты, главное, на мистику не загоняйся». А Разбежкина это называет «быть режиссером на острие ножа». Я не очень понимаю, почему наши личные высказывания вдруг становятся общественно значимыми.

То есть никакого псевдежа, как выражаются актеры Театра.doc — герои твоего документального фильма «Псевдеж и симулякры»?

— Во мне — нет. Я никогда не хочу рассказывать про общее, всегда хочу только про личное, создав, конечно же, определенный фон. Вот мы создали героя-врача. А вот что с ним дальше... Мы начинаем про это думать — и вдруг становимся «резонансными».

Некоторое время назад режиссер Алексей Федорченко пригласил тебя подключиться к сценарию для «Войны Анны». А в итоге в этом невероятном фильме о девочке в фашистской оккупации отсутствуют диалоги. Тебе не обидно было?

— Нет. Потому что я вообще не держусь за слово. У меня нет ценности слова, у меня есть только ценность смысла. Если я пишу для режиссера, то легко по его просьбе поменяю все на другое. Без эмоциональных потерь. Мне не жалко, правда.

Самая важная вещь — режиссерское сознание, видение, я только за это угораю. Я сама режиссер, и я хочу, чтобы моя группа шла и старалась только для меня. Вот так эгоистично и тоталитарно. Так же и другие режиссеры. Я могу переписать сто тысяч раз или выкинуть, это неважно. Важно только, чтобы режиссер сделал свое кино так, как он хочет, как он чувствует. И если я ему помогла, тогда круто. Поэтому не обижаюсь.

«Псевдеж и симулякры», реж. Наталия Мещанинова, 2014 год

Считается, что хороший сценарий получается тогда, когда автор хорошо знает и понимает предмет. Но все можно изучить, привлечь экспертов. Твоя фишка, как отмечают критики, — язык, правдивый, документальный. Ты можешь соединять несоединимое, грязное и высокое. Твое понимание сущностных вещей — это твой личный опыт?

— Абсолютно да. Вообще везде.

В «Комбинате "Надежда"» мое альтер эго — и главная героиня Света, и героиня Надя. Был период, когда у меня были такие же глаза с пропастью и такое же ощущение, что я погибаю. Моя жизнь была одновременно и трагичной, и счастливой, слишком сильно насыщенной, в возрасте от 9 до 24 лет переживала очень много. Я и Надя, и Света, и врач, и девочка из «Аритмии». Я все это прямо очень хорошо понимаю, все какое-то личное. И «Сердце мира» тоже личное, потому что я до сих пор не понимаю, где находится мой дом.

Я проецирую свои переживания, конечно, на наших героев всякий раз, абсолютно всякий раз. И сейчас, например, мы делаем новый фильм — про моряков. Там в центре история ревности, и я, конечно же, обращаюсь к себе, к своим чувствам. Очень не люблю придумывать несуществующие эмоции и стараюсь докопаться до каких-то глубоких вещей. Понять, как кто-то из героев действует и почему он так действует. Если моего опыта не хватает, я бегу в эту среду, чтобы еще до чего-то докопаться.

Трейлер фильма «Сердце мира», реж. Наталия Мещанинова, 2018 год

Извини, но в этой связи вспомнила, как ты написала блестящий рассказ от имени бумажного стаканчика... На установочной сессии на факультете телерадиовещания давала вам такое задание на «Основах журналистики». Тогда, кстати, сразу обратила внимание, что почти весь ваш курс был с ГТРК, а ты оказалась культработником из ДК. Как ты туда попала?

— Я ставила спектакли в ДК поселка Лорис. Меня взяли режиссером, у меня была театральная студия школьников. Мы поставили «Снежную королеву», «12 месяцев», потом я ставила с ними рассказы Зощенко, но когда замахнулась со старшеклассниками на Сартра, меня уволили.

Но ведь сначала в тебя поверили, как это произошло?

— Подростком я играла в краснодарском самодеятельном молодежном театре, был такой в центре города, труппу вела Наташа Дикая. И она мне устроила жесткую проверку, долго не хотела принимать. В итоге сцены я добилась упорством. Наши поселковые руководители ДК узнали, что я «театрал», и предложили работу.

Почему ты поступила тогда в академию культуры на телевидение, а не на театральное отделение?

— Я хотела хоть куда-нибудь вообще, но не верила в свои силы. И в том году не было набора на театральное. Увидела, что есть «режиссура ТВ и кино», подумала, что это тоже суперинтересно. Стала поступать, не поступила на очное, в итоге попала на заочное, на платной основе.

Ну и что тебе дал «кулек»?

— (пауза)… Честно? Ощущение, что мне тесно в этом городе.

Много мне дал Гиберт [Григорий Гиберт, киновед, профессор КГИК — прим. Юга.ру]. И очень много дал Никольский [Николай Никольский 1949-2008 гг., преподаватель, театральный режиссер — прим. Юга.ру]. Ну потому что они были заряжены какой-то силой искусства, которая не дала мне покоя. Все остальное я помню смутно.

А нет! Недавно обнаружила какой-то видос, где мы заканчивали академию, кто-то меня снимает из сокурсников на выпускном. Я сижу и прям очень воодушевленно всех убеждаю: «Да блин, все на самом деле очень просто! Поймите, все в ваших руках! Что вы говорите про то, про это, финансы! Идешь и снимаешь что-то охренительное, и это оказывается в Каннах!»

Трейлер фильма «Война Анны», реж. Алексей Федорченко, 2018 год

Ого, уже тогда тебя посещали «предвидения»? Но пошла ты сначала на краевое телевидение…

— Ну да. А куда мне было идти? Я не особо верила в то, что можно приехать в Москву и сразу снимать…

Ты же на утреннем проекте была, кажется?

— Да, я начинала на «Полном подъеме» на НТК. И я почувствовала себя кем-то! Кем-то значимым. Способным что-то делать в творчестве. И тоже спустя три года там стало дико тесно. Но когда я пришла, это была абсолютная эйфория! Я начинала с ассистента на титрах в прямом эфире, догнав до главного режиссера прямого эфира, а потом до главного режиссера [дирекции] художественных программ канала. У меня была очень приличная зарплата, все было прекрасно, а моя мечта все время спотыкалась о разные бытовые вещи. Какая Москва? Тут муж у меня как бы, тут мама, блин, которая страдает, ну куда мне рыпаться? Я была ужасно неуверенная в себе.

Наталия Мещанинова с коллегами с «Нового телевидения Кубани». Фото из личного архива

И что стало толчком, изменившим все?

— «Интерньюс». Школа документального кино Марины Разбежкиной. Когда закончила ее, поняла, что все, хорош! Помню, что чуть ли не в один день уволилась, развелась и договорилась о том, что поеду в киноэкспедицию Разбежкиной работать «хлопушкой» [ассистент режиссера по дублям — прим. Юга.ру]. Мне все говорили: «Ты сумасшедшая», — я шла на очень маленькие деньги с котомкой за плечами, в никуда по сути! Понимала, что без этого, наверное, погибну или сойду с ума. Что-то во мне накипело такое, что я не могла уже больше оставаться в той кондиции, надо было выйти куда-то.

После той экспедиции, недели через две, я сняла «Гербарий». И все завертелось.

Версия страницы для ПК