Если вы пребываете в твердой убежденности, что Елена Прекрасная – персонаж русских народных сказок, яблоко раздора – это то, из-за чего поругались Адам и Ева, а самого лучшего режиссера всех времен и народов зовут Питер Джексон, то "Троя" – ваш фильм. Смело следуйте за конфетно-иконным Ахиллесом с постера во тьму кинозала. Там вам расскажут очень-очень ненавязчивую для головного мозга версию античной истории и мифологии, дежурно поразят грандиозностью и прочими радостями современного блокбастерного кино, заставят пару раз всхлипнуть, а заодно в полный рост подтвердят горячую убежденность, что Орландо Блум и Брэд Питт – "та-а-а-кие душки".
Если вы, храни вас Клио, читали не только куновские школьно-программные "Мифы Древней Греции" или Олди-Валентинова, но и "Илиаду" с "Одиссеей", то реакция на фильм сильно зависит от вашей способности все это забыть. Или от степени склонности к извращенным культурологическим удовольствиям.
А если вы читали Гомера в оригинале, то, вероятней всего, вряд ли даже слышали о дерзновенной попытке горделивых мужей голливудских славу затмить слепого сказителя-грека.
Резюме: незнание или не вспоминание основ мировой культуры резко стимулирует удовольствие от труда Вольфгана Петерсена.
"Троя" – классический до зубовного скрежета пример современного голливудского кино. Обычно оно рождается почти космогоническим образом – от слияния двух разнонаправленных денежных потоков. Первый из них потенциальный, это очень приятные для кинокомпаний суммы доходов от сборов, вкусно напоминающие годовой бюджет некоторых государств. Магическая энергия второго потока (затрат на производства) используется магами ордена Волшебного фонаря для вызывания в мир первого. Делается это обычно так. Берется количество денег, выражающееся суммой "неприлично много миллионов долларов", и размазывается по возможности ровным слоем по какому-нибудь сюжетному каркасу. Потом начинаются ритуалы взывания к зрителям, которые, треща купюрами, должны слететься на созерцание получившегося шедевра.
Крупные американские кинокомпании уже давно не снимают фильмы. Они делают блокбастеры и бестселлеры (причем бестселлером очередное творение часто нарекают еще до выхода на экраны). Фильмы снимают европейские и азиатские режиссеры, оригинальные идеи которых потом находят свое последнее пристанище в очередном "самом масштабном проекте" Голливуда. Блокбастер не должен быть хорошим и интересным кино, не нужно ему быть и оригинальным. Ему требуется:
а) масштабность уровня "ого-го";
б) размашистые батальные сцены для мужской аудитории;
в) не замутненная сложностью и в меру душещипательная любовная линия для самой прекрасной и чувствительной половины популяции зрителей.
Добавим псевдоклассический стиль саундтрека с бравурной медью и тягучими струнными, а также самых миловидных из самых знаменитых актеров (по миловидности стоит особо тщательно отбирать мужчин, ведь девичья любовь более кассова).
Режиссер "Трои" Вольфган Петерсен как раз и является примечательным примером подобного (как бы это назвать?) нелегкого художественно-финансового ремесла. Когда-то давно он снимал фильмы: его "Лодку" (Das Boot) вполне справедливо полагают среди самых достоверных фильмов о Второй мировой, а снятая в 1984 году "Бесконечная история" до сих пор является одним из наивных и симпатичных шедевров того, что не вполне верно принято называть детским кино. Но впоследствии герр Петерсен тщательно поработал над собой и принялся плодить крепко сбитенькие, но порядком безмозглые творения. Вы их знаете – "Идеальный шторм", "На линии огня", "Эпидемия"… Особо шедевральным был "Самолет президента" (он же "Борт номер один"). Для тех, кого миновало, не удержусь и процитирую краткое содержание, чтобы вы точно представляли себе, что за человек взялся снимать историю гибели Трои:
"Американские спецназовцы взяли из собственной постели президентского дворца русского генерала Радека, захватившего власть в Казахстане и установившего там диктатуру, унесшую сотни тысяч жизней. Президент США (Х. Форд) произносит в Кремле грозную речь и обещает более не терпеть никаких диктаторских режимов и нарушений прав человека. На обратном пути в Вашингтон русские националисты проникают на борт самолета президента и захватывают его. Президент США предпочел остаться на борту, вступил в поединок с террористами, вспомнив свой богатый боевой опыт во Вьетнаме".
Прелестно, не правда ли? Вдобавок злобные русские террористы именуются Радек, Колчак, Красин и Ленский, представляя вдохновляющую мешанину фамилий исторических и литературных персонажей.
Вот такой режиссер и взвалил на свои окрепшие в борьбе за зрителя плечи экранизацию "Илиады". Предвкушая критику, сразу же соглашусь именовать "Трою" не экранизацией, а фильмом по мотивам произведений древнегреческой литературы. И заодно не тревожить всуе тень Гомера (или тени группы авторов, известных под этим именем), который к этой истории не имеет ни малейшего отношения.
Опытный Вольфган Петерсен решил снять стопроцентно хитовый коктейль из батальных сцен и ярких судеб главных персонажей. Не сочтите коварным расчетом. На самом деле отталкивался режиссер от осенившей его идеи, что предшествующий автор мало интересовался психологией, а предпочитал сосредоточиться на военной хронике. Так прямо и сказал: "Человеческую драму затмевает жестокость сражений". Долгие века неуспокоенные души павших под Илионом героев тоскливо слонялись по Аиду и все ждали, когда же наконец миру будет явлена правда об их личных драмах. Пока не пришел им Петерсен.
С самого начала зрителю не дают забыть, что он наблюдает не простые события, а эпического масштаба, и что это не какое-то там кино про войну, а Самая Эпохальная и Величественная Повесть о Самой Знаменитой Битве Всех Времен и Народов. Герои фильма с самого начала знают, что войдут в историю как герои, молодцы и победители, превратившись в красивые мраморные памятники и чеканные строки гекзаметром непосредственно после своей весьма героической гибели. Фразы о славе и собственной исторической значимости бряцают кимвалами в речи едва ли не каждого персонажа (массовка, впрочем, умирает молча – как и в жизни). Через первые полчаса начинаешь чувствовать себя ахейцем на просмотре официально распространяемого микенским Министерством пропаганды агитационного ролика с целью заставить как можно больше народу сложить головы в конкурсе на замещение вакантных мест в учебнике истории.
Ощущение дополняется отвратительным переводом, местами пытающимся сползти на якобы гекзаметр, который более напоминает Шекспира. Так ненатурально и вымученно не говорят даже многократно битые тяжелыми предметами по бронзовому шлему герои.
Вроде бы история любви. Но сладкий и томный Орландо Блум настолько вяло ее демонстрирует, что напрашивается крамольная мысль о полном незнании Парисом – зачем он вообще похитил Елену у законного мужа. Окружающие тоже не слишком сильно убеждают во всепоглощающей силе страсти "двух самых прославленных в литературе возлюбленных", как их называет официальный сайт фильма (в оригинале стоит "notorious lovers", что можно перевести и "печально известных", и даже "отъявленных"). Брат Гектор и папа Приам наперебой повторяют, что за Парисом водится слабость к женскому полу, и он редко пропускает хотя бы один хитон. Сама же Елена тоже бурных эмоций не проявляет. Похоже, что Парис просто ей подвернулся под руку, когда дочери Зевса и Леды окончательно надоела жизнь в Спарте с Менелаем, которому (если верить сценаристу фильма Дэвиду Беньоффу) ее насильно отдали в возрасте 16 лет. У Гомера все иначе, но вы же помните, что он не душевед, а баталист.
Парисовские терзания по поводу выбора "любовь или Родина" тоже получились так себе. Но окончательно расстраивает нервы его приступ раскаяния и самобичевания после недостойного финала битвы с Менелаем. "Я такой плохой, я такой трус… Ты меня не разлюбишь?", – повторяет герой с типично леголасовской меланхолической заторможенностью.
В итоге Елена добрую половину фильма вынуждена вытирать слезы несчастного мятущегося возлюбленного и выглядит рядом с ним скорее доброй мамочкой. Что ж, тоже вариант прочтения.
Вроде бы масштабный исторический эпос, на создание которого ушло, по разным версиям, от 160 до 200 миллионов долларов. Но Троя являет собой то самое "душераздирающее зрелище", о котором так любил говорить Ослик Иа. Вместо картины города мы видим дикое смешение всех возможных и невозможных стилей, призванное убедить всех, что Троя находится в Малой Азии. Там и ассирийские завитые кучерявые бороды, которыми наградили почему-то в основном дворцовую стражу, и дикая шумеро-вавилоно-египетская архитектура, и совершенно фараоновский вид статуй богов.
Армады кораблей и легионы воинов сняты-нарисованы размашисто, но ощущение подлинности увиденного отсутствует как таковое. Сцены же битв, как и положено, впечатляют, но не имеют совершенно ничего общего с тактикой боя у древних греков. Потому и не слишком удивляет проходящий через все рецензии на "Трою" вопрос: "Куда делись деньги?".
Немного об актерах. Кумир девичьих грез Брэд Питт могуч и прекрасен. Жаль, что до конца фильма ему не удалось решить, как именно играть Ахиллеса, центрального персонажа "Трои". Да и как тут решишь, когда по сценарию Пелеев сын то произносит зажигательные речи о собственной грядущей славе, о чести и доблести, то решает, что "пошло оно нафиг" (грубо, но точно передает "эмоциональный накал" героя). В оригинале тоже "могучее сердце в персях героя власатых меж двух волновалося мыслей", но здесь смелые попытки придать образу Ахиллеса сильные чувства рухнули под очевидной нелепостью выделенных ему реплик. Где Питт бесспорно хорош и уместен, так это в сценах сражений: его особая и неповторимая пластика сразу дает понять, чем рожденный для битвы отличается от обычного воина. Битва же Ахиллеса с Гектором поставлена и сыграна настолько качественно, что от нее действительно получаешь удовольствие. Хореография боя наконец-то ушла от надоевшей "матричной" стилистики, соединив яростный поединок, смертельный танец и особую гармонию, которую постановщики заимствовали у античных росписей.
Все остальное дается хуже, и временами кажется, что богоравный воитель просто мается в ожидании новой битвы, хотя режиссер сотоварищи старательно убеждают в тонкости и философичности его натуры.
О Блуме достаточно было сказано выше. Диана Крюгер, исполнившая роль Елены, преимущественно изображает Мисс Древняя Греция на подиуме и не слишком изнуряет себя системой Станиславского.
Впрочем, остальные смотрятся достаточно хорошо. Из стана ахейцев особо хочется выделить Одиссея (Шон Бин реабилитировался за Боромира), Аякса и Менелая (Брендон Глисон, запомнившийся еще по "Храброму сердцу"). Среди троянцев же, бесспорно, Приама в исполнении блистательного Питера О'Тула.
Но это ведь все мелочи и пустые придирки, не имеющие никакого отношения к великой идее снять самую дорогую и монументальную версию Троянской войны. Грустно только, что слишком многие прочно утвердятся во мнении, что все было именно так. Голливуд умеет создавать новые мифы на руинах старых. И похоже, что нас скоро ждет сонм фильмов на античную тематику – это становится модным.
PS Говорят, что сценаристу Дэвиду Беньоффу, мама в нежную пору детства читала перед сном "Илиаду". Малыш Дэвид явно засыпал слишком быстро.
PPS Говорят, что ради "Трои" режиссер Вольфган Петерсен отказался от предложенного проекта "Бэтман против Супермэна". Зря это он…
