Мнение. Экономист Сергей Алексашенко — о болезненных санкциях и потере конкурентоспособности в сфере технологий

Экономист, бывший заместитель министра финансов РФ и бывший первый зампред правления Центробанка Сергей Алексашенко рассказал, какие антироссийские санкции считает самыми опасными и когда может устареть российская технологическая база.

«Санкции — это неизбежные издержки того, что Россия ведет гибридную войну с Америкой. Для Путина нет ни малейших сомнений в том, что Америка напала на Россию через Украину, осуществила там Евромайдан и, соответственно, Россия защищается от агрессора. В такой конструкции санкции — это один из инструментов гибридной войны. Ни на какие переговоры об отмене санкций Путин, конечно, не пойдет. У него вся внешняя политика построена на принципе игры с нулевой суммой: если я выигрываю, вы проигрываете, если вы выигрываете, я проигрываю. То есть если Америка требует, чтобы Россия отдала Донбасс, она от этого выиграет, а Россия — проиграет.

Сегодня, в краткосрочном периоде, санкции не доставляют никаких проблем российской экономике, самый тяжелый период уже прошел. В конце прошлого года и в начале этого российские банки и компании даже начали достаточно активно привлекать капитал с западных рынков. Самые серьезные проблемы — в военно-промышленном комплексе, но Россия никогда не закупала в большом объеме комплектующие в странах НАТО. Самая большая проблема — поставки из Украины: оттуда приходили вертолетные, судовые двигатели, системы наведения для баллистических ракет, поэтому возникли большие сложности. Но, как говорится, нет худа без добра: в программе вооружений, которую приняли в 2011 году, примерно четверть расходов была приписана Военно-морскому флоту, который никогда не был стратегическим инструментом — работал, скорее, как локальная сила. Поэтому порезали расходы на ВМФ, и в общем ничего плохого не случилось. Но в долгосрочной перспективе санкции работают весьма и весьма существенно.

Среди всех санкций есть одна, которая не написана, но именно она самая болезненная. Это называется «резко возросший политический риск». Из-за того, что случилось, политические риски ведения бизнеса в России резко выросли, и западный бизнес не хочет идти в Россию, даже тот, которому не запрещено. Потому что из-за политических рисков в любой момент может что-то случиться, и ты попадешь под санкции, под запреты, под ограничения.

В современной экономике нельзя быть конкурентноспособным и изолированным, как в Северной Корее, когда ты опираешься только на собственные силы. Ни Россия, ни Советский Союз никогда не были производителями технологий, всегда их закупали. Фактически, сегодня из-за политических рисков существует запрет на передачу России современных технологий, то есть наша экономика отрезана от них.

Отсутствие такого притока один или два года ни на что не повлияет, может быть, три или четыре года тоже. Но если запрет на экспорт технологий в Россию будет действовать 10–15 лет, то российская технологическая база резко устареет и станет неконкурентоспособной. И это, на мой взгляд, самая большая цена, которую российской экономике придется заплатить за агрессивную внешнюю политику. Мне кажется, что в Кремле никто так не считает на 15 лет вперед, там существует только краткосрочное видение — Донбасс не отдадим, потому что, если отдадим, все признают, что Россия слабая и проиграла.

А раз Минские соглашения Россия выполнять не собирается и Донбасс Киеву не отдаст, то и санкции не отменятся. Значит, и контрсанкциям быть.

Ну а то, что российское население ест пальмовое масло вместо сливочного, — ест же, не возмущается».