«Железный занавес упадёт, тогда посмотрим». Как в спальном районе Краснодара выживает единственный в России институт табака

Журналистка Юга.ру отправилась во Всероссийский институт табака, махорки и табачных изделий, который до сих пор по привычке сокращают до «ВИТИМа», — и узнала, чем он зарабатывает в стране, где теперь не выращивают табак, и почему находится в Краснодаре, где его не выращивали никогда.

«Это был уже загород, территория на отшибе. Вот эта тропиночка, по которой автомобиль едет — это улица Московская», — замдиректора института табака Евгения Гнучих показывает снимок, сделанный в год основания первой лаборатории, в 1914-м. Теперь комплекс института находится между новостройками и советскими многоэтажками. Над полем буквально нависают окна домов. Автомобильную парковку от высоких стеблей табака отделяет низкий забор.  

«Сегодняшний день длится уже 30 лет» 

В конце XIX и начале XX веков на Кубани бурно развивалась табачная промышленность. Изобрели папиросы, с их растущей популярностью фабрикам нужно было всё больше сырья. Его привозили из-за рубежа, но в этот период стали выращивать на Кавказе и в Украине. 

К 1910 году в Российской Империи выращивали 4 млн пудов табака в год — больше, чем где-либо в мире. Чтобы выводить новые сорта, урожайные и устойчивые, подходящие предприятиям, в Екатеринодаре открывают лабораторию опытного табаководства. С тех пор менялись названия, но учреждение оставалось прежним. Штат существенно вырос: сначала было пять научных сотрудников, лаборанты и обслуживающий персонал. К 1970-м, на пике развития советской науки, штат включал до 500 человек. 

«Тогда не жалели внимания и финансирования, в отличие от сегодняшнего дня, который длится уже 30 лет», — рассказывает Евгения Гнучих. Сейчас в институте работает всего 52 учёных и 30-40 других сотрудников. Когда-то на улице Московской кроме лабораторий и опытных полей располагался целый городок для работников: квартиры, клуб, конюшни, фермы. 

Надпись «ВИТИМ» украшает самое старое здание института, в котором была администрация и химическая лаборатория. С 1921 года в нём работал Александр Шмук, основоположник химии табака как науки.

С уходом советской власти отрасль российского табаководства оказалась разрушена. 

«Собственно, регионы выращивания в основном остались за пределами страны. В Краснодарском крае достаточно много было табака, но захватившим рынок транснациональным компаниям наше сырьё было неинтересно. Легче привезти своё готовое сырьё со стабильным качеством от поставщиков, которые там себя зарекомендовали, и из него сделать сигареты под зарубежным брендом. А наше табаководство стало не нужно. Сушильные комплексы распилили и сдали на металлолом. Потому что не было самого главного — сбыта. Кому ты продашь свой продукт, сколько за него получишь?».

Табак — сложная и капризная культура, теплолюбивая. Вырастить и превратить её в сигареты, ещё и на продажу — очень дорого. Нужно иметь рассадное хозяйство, сушильный двор и искусственное тепло, иначе поздний урожай пропадёт. Производство не может стоить копейки, объясняет Евгения.

«Экономическая составляющая переборола всякую другую. Сказали: зачем нам ваше сырьё, мы привезём из Зимбабве, где труд негров почти бесплатный, солнце светит в два раза ярче? Трудностей с логистикой, как сейчас, тогда не было. А теперь, чтобы возродить загубленные табачные хозяйства, нужны колоссальные вложения».  

Пять научных работников ВИТИМа — совсем молодые аспиранты. Есть и те, кто работает дольше 50 лет. 

«Люди, которые к нам приходят, как-то к табаку прикипают сердцем и душой, у нас нет текучки. Бывает, молодёжь придёт, поработает годик-два и уйдёт. Но кто проработал больше пяти лет, тот не уходит. Это энтузиасты своего дела, они любят свою науку», — гордо рассказывает заместитель директора. 

Сама она после техуниверситета три года отработала на кафедре «Технологии субтропических пищевкусовых продуктов» — единственной в стране, где готовили технологов табачного производства. Позже в ВИТИМе Евгения защитила кандидатскую, а затем и докторскую, так и осталась. 

«Министерство говорит: что хотите, то и делайте. А суммы еле хватает на МРОТ» 

Основную прибыль институту приносят хозяйственные договоры с крупными производителями табачных изделий: они заказывают исследования, разработку технологий, рецептур. До недавних пор в Краснодаре была своя табачная фабрика. Логично предположить, что с её закрытием институт обеднел, но это не совсем так.

«Последние годы «Филип Моррис» краснодарский не был нашим заказчиком. К процессу закрытия они шли несколько лет, это не было спонтанное решение — сегодня гендиректор проснулся и решил закрыть фабрику, такого не было. С тех пор, как они стали частью «Филип Моррис Ижора», заказов не осталось. Но с другими подразделениями мы работаем, конечно», — рассказывает Гнучих.

Назвать институт коммерческим нельзя. Это федеральное бюджетное учреждение, подчинённое напрямую Министерству науки и высшего образования. Каждый год ВИТИМ получает госзадание на проведение научных работ: вывести новый сорт с хозяйственно ценными признаками, найти способ экологично утилизировать табачную пыль, обеспечить защиту растений. Учёные отчитываются и публикуют исследования.

Зарплатами тут похвастаться не могут — окладная часть от государства чуть выше МРОТ. Весной ведущего научного сотрудника нанимали на зарплату 21 тыс. рублей, рангом пониже — на 16. Несколько тысяч сверху удаётся заработать от контрактов с коммерческими заказчиками, и то не всегда. 

«Это печально, потому что государство не оценивает науку, а потом, когда вопросы появляются — ну и где вы, вы живы? Но разве можно, имея такую зарплату, что-то требовать от науки? К тому же, министерство выделяет деньги и говорит: вы можете закупить оборудование, выплатить зарплаты, поехать в командировки, что хотите, то и делайте. А по факту суммы еле хватает на оклады. Дополнительные расходы, включая покупку пачки бумаги или рабочего компьютера — только с хоздоговоров. И так живёт большинство сельскохозяйственных институтов», — возмущается Евгения. 

Чтобы хоть как-то выживать, часть пустых лабораторий сдают другим компаниям — например, чайным. Женщина смеётся: перед входом часто паркуются их дорогие джипы, и рассказывать о бедствиях института становится как-то неловко. 

«А что вы там наразрабатывали?»  

В институте продолжают выводить новые сорта табака и поддерживают их уникальную коллекцию: за более чем вековую историю скопилось 3,5 тыс. видов табака и махорки. Это золотой запас табаководства, в коллекции — доноры ценных признаков. Чтобы семена не портились, раз в пять-шесть лет необходимо высаживать их и собирать заново.

Кроме генетики и селекции тут занимаются агротехнологиями — как высаживать, пропалывать, обрезать, удобрять, собирать табак; послеуборочными процессами — как ферментировать и сушить листья; инженерными решениями — какую бумагу использовать для сигарет, как составить фильтры, как разместить перфорацию для дополнительной безопасности, как влияют «кнопки» с ароматизаторами на качество продукта. 

«Да, может быть, сейчас нет промышленного производства. А завтра наше государство наложит какой-нибудь запрет на поставки из-за рубежа и скажет: у нас же есть институт табака, а что вы там наразрабатывали? Давайте ваши новые сорта, новые технологии», — объясняет Гнучих.

Дачники покупают в институте семена для личного использования, их консультируют специалисты. Некоторые фермеры «буквально на 12 гектарах» выращивают табак, сушат примитивным способом для своих небольших производств. В промышленных масштабах табаком не занимается никто. 

Также в ВИТИМе изучают последние новинки — нагреваемый табак, вейпы. Смеси и устройства для их использования проходят испытания: учёные должны подтвердить, какие компоненты и в каком количестве они содержат, можно ли их считать безопасными. Из последних значимых достижений — разработанные национальные стандарты для электронных систем доставки табака, IQOS и glo. Теперь можно по маркировке отличить легальные, лицензированные устройства.

Фермеры и частные предприниматели покупают семена и рассаду уже готовых сортов, потому что разработка с нуля занимает около десяти лет. 

«Потом видим свои семена в продаже, расфасованные в маленькие пакетики по 10 штук, но это детали», — грустно улыбается Евгения.

Ещё одно направление научной деятельности и важный для мирового табачного производства вопрос — минимизация отходов. Тонны табачной пыли приходится хоронить на полигонах. ВИТИМ пытается найти ей достойное применение: например, компостировать и превращать в удобрения. 

Чтобы пыли меньше скапливалось, используют технологии восстановления табака.

«Конечно, это байки, что из табачной пыли делают дешёвые сигареты. Это невозвратный отход. Но мифы не на пустом месте родились. В нагреваемые смеси добавляют продукт глубокой переработки — восстановленный табак из размолотого сырья».

В табачных изделиях вообще не бывает чистого табака, и это нормально — «мешка» позволяет сбалансировать содержание смол и никотина, сохранив курительные свойства, и создать приятный вкус. Одна сигарета содержит до 20 разных сортов. Фабрики заказывают у ВИТИМа рецепты смесей для сигарет, кальянов, вейпов. 

«Агитируют на сахар, но мне интересней изучать табак»

На парковую территорию ВИТИМа попасть легко — ворота открыты. А вот двери зданий заблокированы магнитными замками. На входе в главный корпус висят стенды с пустыми сигаретными пачками, которые прошли через институт. На них ещё нет страшных картинок «Курение убивает».  

Курящих в ВИТИМе почти нет.

«Знаете, как на мясокомбинате — кто работает, тот сосиски не ест», — сравнивает Евгения.

Пустые коридоры напоминают школу во время урока, а редкие сотрудники — добродушных учителей. 

Попасть на опытное поле с первого раза не получается: его берегут от посторонних глаз, посещения нужно согласовывать. Причём не только с администрацией, но и с погодой, чтобы не увязнуть во влажной после дождя траве. 

Правда, этот угол ВИТИМа укромный только со стороны парадного входа. Поле страдает от близости к жилым домам, по нему вечно бегают дети, спрыгивая с соседних гаражей, а взрослые выгуливают собак. Спасают только бетонные заборы с колючей проволокой, но обнести ими всё пространство невозможно, дорого для госучреждения. 

В высоких воротах — маленькая калитка, куда по очереди проскальзывают второкурсники политеха. Сегодня вместо пары, которую ведёт Евгения, у них экскурсия. Пока студенты-технологи изучают всё подряд: табак, сахар, чай, кофе, крахмалы, кондитерские изделия. Такие вылазки помогают погрузиться в отдельные сферы и наглядно увидеть, с чем придётся работать, если они решат остаться в профессии. На поле они скорее веселятся, чем учатся, рассуждают о том, чтобы заготавливать табак для себя. Но постепенно втягиваются и заваливают вопросами сотрудницу института.

«Перспектив мало, но, возможно, раз с Казахстаном обострились отношения, нам придётся самим выращивать. Но поля и производства восстановятся не скоро. Железный занавес упадёт, тогда и посмотрим», — обсуждают они будущее в профессии.

Поздней осенью урожай семян уже собран, растения остаются зимовать, землю очистят только перед следующим сезоном. Большая часть поля пустует, потому что опытные участки каждый год меняют: почва должна отдыхать перед следующей высадкой несколько лет. Студентам показывают больные растения и объясняют, как борются с губительной средой. 

Больше всего впечатляют семена: крошечные, почти как пылинки. Их вес — одна из важных характеристик, чтобы узнать его, опытные лаборанты под микроскопом пересчитывают сотни «пылинок». 

«Когда мы поступали, не знали, что будем изучать. Сейчас мы только знакомимся с основами профессии. Табак — это достаточно интересно, особенно выращивание. Вот сегодня нам показали, как всё должно выглядеть не на бумажке, а по факту. Вполне возможно, что приду сюда работать. Агитируют на сахар, конечно, там больше возможностей, но мне интересней изучать табак», — делится студентка Дарья Панина.

На обратном пути Евгения показывает, как табак собирают слоями в пачки листов. Студентам разрешают взять огромные листья с собой. Они бархатистые на ощупь, а жидкость у стебля — липкая, как смола. При сборе урожая очень важна погода: листья должны быть жёлтыми, а после дождя могут снова зазеленеть. Работают с ними только в перчатках, иначе руки будут чёрными от никотина.