Дед Мороз гасит Вифлеемскую звезду. Как российский Новый год связан с борьбой с традиционными ценностями

Новогодние огни погасли, салаты доедены, а праздничная суета сменилась суровыми буднями и походами в тренажерный зал. Но что мы на самом деле знаем об истории праздника, который так шумно отметили? 

Редактор Юга.ру Денис Куренов бросает трезвый взгляд на историю самого популярного праздника и рассказывает, как Дед Мороз заместил собою Христа.

Вместо предисловия: праздник как социальный конструкт

Мы редко задумываемся о происхождении и первоначальном смысле предметов и явлений, которые стали неотъемлемой частью нашей повседневности. Лишь немногие, например, смогут с уверенностью объяснить происхождение слова «суббота», исторические причины семидневной структуры недели или же проследить связь названий месяцев с римскими богами и императорами. Аналогичная ситуация наблюдается и с многочисленными праздниками, изначальный смысл которых со временем тускнеет и теряется в череде традиционных ритуалов.

«Это яркая иллюстрация работы идеологии, которая наделяет искусственно созданные концепции статусом естественного порядка вещей. Даже такие фундаментальные институты, как семья, религия или государство, в своей основе представляют собой социальные конструкты, то есть явления, придуманные человеком», — рассказывает историк и философ Федор Смоляков. — «То же самое происходит и с праздничными датами. В бюджетниках, которых сгоняют на первомайские демонстрации, сложно увидеть адептов идей чикагских рабочих, боровшихся за свои права. А за традиционными цветами, конфетами и ритуально-сладостными речами, которыми поздравляют женщин с 8 марта, теряется первоначальный феминистский посыл, заложенный Кларой Цеткин, Розой Люксембург и Александрой Коллонтай».

Новый год — явление аналогичного порядка. Возникает закономерный вопрос: почему его наступление традиционно отмечается в начале второго зимнего месяца? Действительно, во многих культурах мира празднование приходится на иное время. К примеру, в некоторых странах Азии Новый год привязан к лунному календарю и приходится на период с конца января по середину февраля. В иудаизме существует несколько «новых годов», одним из которых является Рош ха-Шана, отмечаемый осенью. Мусульмане празднуют Новый год в первый день месяца Мухаррам, а его дата ежегодно смещается, поскольку исламский календарь — лунный.

Распространено мнение, что Россия — часть западной культуры, где широко отмечают Новый год, считая его одним из главных праздников. Однако во многих западных странах религиозно и культурно доминирующим праздником является Рождество. Это отражено и в структуре выходных дней: основные праздничные дни приходятся на конец года, в том числе и на так называемый Boxing Day («День распаковки подарков»), который отмечают 26 декабря. В России же главный праздник — это Новый год, однако и он до реформы Петра I отмечался не 1 января.

Разные календарные стили, реформы Петра, тень Рождества: как Новый год праздновали до Октябрьской революции

Празднование Нового года на Руси представляло собой достаточно сложную и неоднозначную картину, эволюционировавшую на протяжении веков. Единой, четко установленной даты не существовало, и, по мнению ряда исследователей, ранние формы празднования могли быть связаны с языческими обрядами славян, приуроченными к ключевым моментам природного цикла.

С принятием христианства в 988 году и введением византийской системы летоисчисления за основу был взят мартовский стиль, где началом года считалось 1 марта. Отсчет велся «от сотворения мира» (с 5508 года до нашей эры).

С 1492 года официальным началом года в Московской Руси становится 1 сентября, что было связано с окончанием сбора урожая и началом нового хозяйственного цикла. Также этот день совпадал с церковным праздником Новолетия в византийской традиции.

В 1699 году Петр I подписал указ, согласно которому в России вводилось новое летоисчисление — от Рождества Христова, а празднование Нового года переносилось на 1 января. Таким образом, 7208 год от «сотворения мира» трансформировался в 1700 год от Рождества Христова, что ознаменовало собой важный шаг в интеграции России в европейскую систему хронологии.

«Новые новогодние традиции, инициированные Петром, постепенно укоренялись, привнося элементы светского празднования в российскую культуру. Однако несмотря на растущую популярность Нового года Рождество Христово оставалось главным праздником, сохраняя свое глубокое религиозное значение и сопровождаясь торжественными богослужениями. Светское празднование Нового года приходилось на время православных Святок, что не противоречило ни уставу, ни традициям православной церкви», — отмечает Федор Смоляков.

Забыть Христа: Новый год в ранний период советской власти

После Октябрьской революции 1917 года советская власть развернула кампанию по искоренению религии и всего, что с ней связано. Рождество как важнейший православный праздник оказалось под особым ударом. Его празднование фактически было под запретом: церкви закрывались, а священнослужители подвергались репрессиям. В 1918 году страна перешла на григорианский календарь, что сместило празднование Рождества на 7 января и стало еще одним шагом в отдалении от прежних традиций.

Новый год, тесно связанный в сознании людей с Рождеством, также не поощрялся, хотя и не был формально запрещен на начальном этапе существования советского государства. Вместо традиционных праздников власти пытались внедрить новые, «революционные» торжества, однако они не снискали популярности среди населения. Кульминацией антирелигиозной кампании стал 1929 год, когда Рождество и Новый год были официально упразднены и объявлены обычными рабочими днями. Рождественская елка, заклейменная как символ «религиозного дурмана», также попала под запрет, а ее установка и украшение подвергались преследованию.

«В логике любой революции заложено стремление к разрушению прежних ценностей и созданию совершенно новой системы координат. Политическая и идеологическая атака на Новый год и Рождество — это атака на традиционные ценности, на сами основы уничтоженной Российской империи. Советская власть видела свою задачу в формировании идентичности, в которой не было бы места для религиозных и традиционных праздников. Некоторое время даже обсуждалась идея переноса Нового года на 7 ноября, день, символизирующий рождение нового государства, однако реализовать этот замысел не удалось», — рассказывает Федор Смоляков.

Ради детей: реабилитация Нового года в сталинский период

В 1930-е годы в Советском союзе Новый год начал постепенно возвращаться в жизнь, но уже в трансформированном, идеологически приемлемом виде.

Точкой перелома стал декабрь 1935 года, когда газета «Правда» опубликовала статью видного партийного деятеля Павла Постышева, призывавшую к организации новогодних елок для детей. Так началась официальная реабилитация праздника.

Возвращение Нового года не было простым восстановлением дореволюционных традиций. Праздник приобрел новые, советские черты, лишенные религиозного подтекста. Рождественская елка, ранее заклейменная как «буржуазный пережиток» и «поповский обычай», превратилась в новогоднюю елку — символ счастливого советского детства. Вместо религиозных символов на ней появились красные звезды и изображения советской символики.

Важную роль в новом новогоднем каноне сыграли сказочные персонажи, адаптированные под советскую идеологию. Дед Мороз, ранее ассоциировавшийся (как и Санта Клаус) с Николаем Чудотворцем, стал добрым волшебником, приносящим подарки всем советским детям, а его спутница и внучка Снегурочка стала неотъемлемой частью новогодних представлений.

В 1947 году 1 января стало официальным выходным днем, что еще больше укрепило статус Нового года в советской культуре.

«В 1930-е годы происходит важная трансформация идеологии, связанная с формированием концепции советского патриотизма. Отказ от доктрины «мировой революции», ассоциировавшейся с опальным Троцким, и поворот к идее великодержавности создали потребность в новых инструментах национальной консолидации. Именно в этом контексте следует рассматривать и реабилитацию Нового года.

Сталин проявил политический прагматизм и увидел возможность использовать укоренившиеся народные традиции для укрепления советского строя. Адаптировав Новый год, лишив его религиозного содержания и наполнив советской символикой, руководство страны решало задачи нациестроительства в трагичный период «усиления классовой борьбы по мере завершения строительства социализма» — именно так в те годы именовали репрессии и террор сталинской эпохи», — отмечает Федор Смоляков.

Оливье вместо революции: Новый год как главный советский праздник

Получив официальный статус выходного дня, Новый год со временем превратился в главный советский праздник. Важнейшую роль в этом сыграло телевидение и кино. Начиная с 1970 года традиционными стали новогодние поздравления от главы государства за несколько минут до полуночи. После этого раздавался бой курантов и звучал гимн страны. Еще одним важным элементом новогоднего телевидения стали «голубые огоньки». Также тема нового года активно эксплуатировалась в популярном кинематографе. Среди самых популярных фильмов — «Ирония судьбы, или С легким паром!», «Карнавальная ночь», «Чародеи». (Однако традиция показа «Иронии судьбы» на каждый новый год началась лишь в начале девяностых благодаря Константину Эрнсту. Во времена СССР, не считая премьеру фильма, «Иронию судьбы» показывали всего четыре раза — в 1979-м, 1983-м, 1989-м и 1991-м годах.) В советскую эпоху сформировался и канон новогоднего стола, на котором неизменно должны были присутствовать оливье, селедка под шубой, мандарины и «Советское шампанское». 

«К эпохе «застоя» стало очевидно, что советская власть сместила акцент с борьбы с прошлым на укрепление собственных традиций. Новый год как общенародный и уже внерелигиозный праздник идеально подходил для этой цели, заполняя идеологический вакуум. Произошла трансформация: вместо отрицания и порицания всего «буржуазного» власть уже старалась все это адаптировать под собственные нужды. Новогодний салат оливье стал символом этой нормализации, олицетворяя победу мещанской стабильности над революционным пафосом. Новый год в этот период служил инструментом, если говорить научным языком, культурной легитимации существующего порядка, подчеркивая ценность стабильного настоящего», — рассказывает Федор Смоляков.

Новый год — дорога в ад? 

В постсоветской России Новый год сохранил свою значимость и статус главного праздника. Неизменными атрибутами торжества по-прежнему являются украшенная елка, Дед Мороз и Снегурочка, трансляция боя курантов и новогоднего обращения главы государства по телевидению.

Значительным нововведением стало расширение периода новогодних выходных. С 1992 года официальным праздничным днем было установлено 2 января. В дальнейшем количество нерабочих дней последовательно расширялось: в 2005 году продолжительность новогодних каникул увеличилась до пяти дней, а в 2013 году достигла восьми, получив устойчивое название «длинные новогодние каникулы». Согласно данным опроса ВЦИОМ, именно Новый год остается наиболее отмечаемым событием в России, объединяя подавляющее большинство граждан — 95%.

Произошло и официальное возрождение празднования Рождества. В декабре 1990 года Верховный Совет РСФСР принял постановление, объявляющее 7 января нерабочим днем, что вступило в силу с 1991 года.

«Несмотря на официальное признание Рождества (отмечу, что нерабочим днем его объявил мусульманин [председатель Верховного совета Руслан Хасбулатов — прим. Юга.ру]), следует констатировать, что в массовом сознании и в социальной практике светский Новый год по-прежнему доминирует. А календарное наложение новогодних торжеств на период строгого Рождественского поста [cоблюдается с 28 ноября по 6 января включительно — прим. Юга.ру] становится наглядной демонстрацией уровня религиозной вовлеченности населения», — объясняет Федор Смоляков.

Русская православная церковь не устанавливает запрета на участие прихожан в светских новогодних торжествах. 31 декабря во многих храмах совершаются новогодние молебны. Протоиерей Максим Первозванский отмечает, что православным христианам не возбраняется отмечать наступление Нового года, однако призывает верующих встречать это событие с умеренностью и благоразумием. По словам священнослужителя, после молитвенного обращения к Богу допустимо организовать скромное праздничное застолье в кругу семьи. При этом один бокал шампанского не противоречит церковным установлениям.

Однако некоторые ультраконсервативные мыслители считают, что православный человек вовсе не должен встречать Новый год. «Человек православный в этот день часам к десяти уже собирается спать, читает молитву или идет в церковь — для того, чтобы удержаться от этих соблазнов. Тот, кто празднует Новый год, — первый в получении билета в ад. Праздновать, есть непостные продукты, смотреть то, что показывают на нашем телевидении, — это самый настоящий грех, абсолютная неправославная вещь», — говорил философ Александр Дугин в 2009 году.

История празднования Нового года в России напоминает нам о том, как идеологические изменения способны трансформировать культурные традиции. Праздник, некогда возникший на волне отрицания старых порядков, сегодня воспринимается как нечто само собой разумеющееся, его истоки в борьбе с традиционными ценностями практически забыты.

Завершая этот экскурс в прошлое, автор текста желает счастливого нового года всем читателям — вне зависимости от конфессиональной принадлежности и даты его празднования.