Погорелец – жуткое слово, в нем горечь, гарь и горе, огромная беда и тысячи мелких неприятностей, обидных, глупых и унизительных проблем. И еще неизвестно, что страшнее: остаться без крыши над головой накануне зимы или почувствовать на собственном опыте, что российскому государству глубоко все равно, как выживают его граждане, попавшие в беду.
Так случилось, что о доме по улице Красноармейской, который сгорел в одни из сентябрьских выходных, журналисты писали не раз. Существует легенда, что двухэтажный особняк в центре города когда-то построил екатеринодарский купец, мечтавший открыть гостиницу с роскошными апартаментами, высоченными потолками, залом для ресторана и мраморной лестницей. Когда в город пришла советская власть, купец понял, что ничего хорошего в его жизни больше не будет. Осознав этот факт, он повесился в одном из номеров, и его горемычный дух долго не давал покоя новым владельцам здания, которые никак не могли дать ума национализированному имуществу. В конце концов двухэтажное здание уникальной архитектуры, памятник истории и культуры, превратилось в неприглядную коммуналку с текущей крышей и электропроводкой, которую без конца замыкало. Жильцы много раз жаловались во все инстанции, просили сделать ремонт, который не проводился уже почти сорок лет, но в ответ шли отписки: косметический ремонт сделан, на капитальный денег нет. Дом продолжал разрушаться на глазах, но что могли жильцы сделать своими силами? Богатые и благополучные люди здесь не жили, но насколько они не защищены на самом деле – люди не могли даже предположить.
Пожар разом перечеркнул все планы и мечты каждого из 20 жильцов, выгнав их в буквальном смысле под открытое небо. Марина жила в одной из комнат вместе с семилетней дочкой Лизой.
- Слава богу, девочка ночевала у бабушки, - волнуясь, рассказывает молодая женщина. – Я так перепугалась за соседских детей, что выскочила вместе с ними на улицу в одном халате, без паспорта и денег.
Пока пламя гасло, жильцы дома постепенно начинали осознавать весь ужас положения, в котором они оказались. Пугала даже не перспектива стать бездомным, а какие-то мелочи, на которые сначала не обратили внимания. Вещи намокли при тушении, испачкались сажей и пожарными смесями – что надеть? Мебель стоит на улице, везти ее некуда и не на чем – кто будет ее охранять? У некоторых сгорели деньги – как купить еду для детей?
- Спасибо добрым людям – из соседних домов приносили одежду, деньги, продукты, – рассказывает Марина. – Хозяин ресторана в доме напротив покормил обедом и ужином. Машину и грузчиков нашла только под вечер – а как вызовешь перевозчика, если наш телефон не работает, а на улице грузовые не останавливаются? Все вывозили и перегружали за свои деньги.
В первые, самые тяжелые часы после несчастья жильцы сгоревшего дома остались с бедой один на один: оказывается, в городе нет единой службы, которая бы помогала в такой ситуации, взяв на себя решение неотложных проблем: ночлега, питания, охраны имущества, обеспечения пострадавших одеждой. Даже позвонить некоторым погорельцам было неоткуда – выручали опять-таки добрые люди. Впрочем, какие-то личности административного вида все же мелькали на фоне пожара, но упорно отказывали называть свои фамилии и должности.
- По телевизору показывают спасателей МЧС, штабы помощи, госпитали, вагончики, запасы вещей для пострадавших, – говорит Марина. – Конечно, у нас не такая уж огромная катастрофа, но получается, что помочь нам некому. Во время пожара мы видели только одного представителя власти - заместителя главы Центрального округа Надежду Крылову – она раздавала небольшие суммы денег тем, у кого их совсем не было.
На ночь погорельцам поставили раскладушки в соседней школе, но предупредили – это на одни сутки, дальше устраивайтесь по знакомым. А дальше начались мытарства жильцов в бюрократических инстанциях: оказалось, что получить временную крышу над головой в Краснодаре очень и очень непросто. Чиновники мэрии разводят руками – маневренного фонда в городе нет, переселяться некуда. Как нет и фонда помощи пострадавшим от несчастных случаев. Единственная "помощь", которую предложили одной из жительниц дома в районной социальной защите – спортивный костюм и комплект ветхого постельного белья со штампом гостиницы.
Нескольким жильцам все же удалось обрести крышу над головой: в кабинет коменданта одного из общежитий поставили две кровати и преложили двум женщинам заселиться. Правда, комендант пришла в ужас и спросила – а как я буду работать? Другим жильцам повезло меньше – временную жилплощадь в мэрии им пообещали только при наличии справок: из РЭУ, из пожарной охраны, из БТИ. Марина взяла на работе отпуск без содержания и пошла по инстанциям: "Вместе со мной прописана мама, но она живет в Туле. От меня требуют оформить все документы и на нее, иначе в общежитие не поселят. Получается, что мне надо ехать в Тулу?" Вообще в чиновничьих кабинетах погорельцев ждал самый негостеприимный прием: должностные лица сразу начинали исчезать из кабинетов или упорно не желали понимать, чего хотя просители. Сотрудник ГУ "Жилзаказчик" Татьяна Алферова, к которой погорельцы пришли за документами для поселения в общежития, просто выгнала их вон с очень странным объяснением: "Я не буду с вами говорить, пока вы не признаетесь, откуда вы знаете, что вашими проблемами занимаюсь именно я".
Дом на Красноармейской собираются восстанавливать: комиссии из различных инстанций, регулярно посещающие место пожара, обещают закончить реконструкцию за три месяца. Жильцы верят и не верят – слишком хорошо им известна бюрократическая машина, которая с большим скрипом раскручивается для помощи простому человеку. А прохожие, поднимая головы, вздрагивают от вида черных стен и обгорелых балок. На лестнице возится старушка в байковом халате: складывает банки, вытряхивает закопченные джинсы и заботливо протирает листья куста алоэ в старой эмалированной кастрюле: "У сына в комнате потолок обвалился. А я вот разбираю, что осталось, чего добро бросать! Он за всю жизнь только и заработал, что эту комнату и мебель. И все пропало". Идем по обугленному коридору, стараясь не наступать на черные доски с торчащими гвоздями. Пахнет гарью, сыростью, еще чем-то резким и противным. Старушка показывает на одну из взломанных дверей: "А вот этот жилец в командировке. Еще ничего не знает. Все его вещи тут остались". Над дверью висит картонка с телефоном: соседи спасли ценности и документы, сообщают свои новые координаты.
По странному совпадению одновременно с одиссеей погорельцев в крае начались масштабные учения глав муниципальных образований и чиновников высшего ранга, направленные на координацию действий всех властных структур в случае чрезвычайной ситуации. Телесюжеты запечатлели суровые лица, решительные позы и новенький камуфляж, призванный приблизить наших начальников к тяжелым будням управления в экстремальной ситуации. Очевидно, для реализации управленческих талантов руководству нужно несчастье масштаба… Не дай бог накликать, во всяком случае масштаба немаленького. Двадцать краснодарцев, оставшихся без крова и имущества – не чрезвычайная ситуация даже для округа. Но ведь и с прилетом инопланетян это событие сравнить нельзя: обычный, рядовой пожар, которых в Краснодаре, увы, становится не меньше, а больше в связи с обветшанием жилого фонда и износом коммуникаций. Тогда почему же получается, что погорельцам некуда идти? Или власть уже совершенно отказалась от своей роли защитника тех, кто в этом остро нуждается?
