Правопреемник знаменитой Запорожской Сечи – Черноморское войско, преобразованное в середине XIX века в Кубанское казачье войско, более 130 лет служило военно-организационной, административно-хозяйственной и общественно-политической формой самостоятельного жизнеустройства казаков и иногородних, проживающих на войсковой территории в составе Российской империи. Заслуги и подвиги казачества на военном поприще во все времена отмечались российскими царями. Казаки бережно хранили свои постоянно возраставшие и количественно и качественно раритеты, передавали их из поколения в поколение. На них воспитывали воинскую доблесть, верность Отечеству и традициям предков.
Знамёна, штандарты, царские грамоты, булава, перначи, памятные чаши, кубки, блюдца, наградные трубы из драгоценных металлов, именное, дарственное оружие императоров… Все эти памятные награды и предметы символизировали значительные вехи в истории Кубанского казачьего войска и хранились, по заведённому порядку, в войсковом соборе. Лишь булава – знак атаманской власти – и войсковая печать неизменно находились в войсковом штабе. В памятные, юбилейные для войска и России торжества, на военных парадах знамёна, награды занимали подобающее случаю место, вызывая гордость бывалых и восхищение молодых казаков. Уважение к национальным святыням и символам во все времена и для всех народов – высший критерий гражданственности, патриотизма и нравственной культуры народа.
Особенно торжественно совершался вынос Регалий в день присяги войскового атамана. Тогда все куренные атаманы собирались в войсковой град и с перначами в руках приветствовали главу войска. Все знамёна минувших времён обступали присягавшего, и, осенённый старейшими из них, он произносил клятву: вести войско по пути долга, чести и общего блага.
Забота о сохранении Регалий была священным воинским долгом. Ибо Регалии – это была душа войска, а следовательно, для русского человека, казака – само войско. Где были Регалии, там было и войско, там сплачивались кубанские казаки, и так было за всё время существования войска, так было и в смутные, полные непредвиденных опасностей и поворотов судьбы годы странствия Регалий вдали от Родины.
Войсковые регалии в станице Брюховецкой
В критические моменты в первую очередь принимались меры к спасению реликвий. За всю историю Кубанского казачьего войска дважды покидали они место своего постоянного хранения – Войсковой собор Св. Александра Невского, и оба раза – во время гражданской войны. Последний раз оказался действительно последним. С тех пор Регалии не видели Родины.
28 февраля 1918 года атаман Кубанского казачьего войска Филимонов и кубанское правительство, не рискнув сопротивляться красным, без боя покидали Екатеринодар. Накануне отступления позаботились о спасении Регалий. Решили вверить их судьбу казакам станицы Брюховецкой. Глухой февральской ночью в сопровождении офицерского конвоя ящики с Регалиями (их везли в гробах) были доставлены в станицу.
Вначале ящики с Регалиями хранились под присмотром станичного атамана И.С.Шевеля. Когда красные подошли к Брюховецкой, Шевель вызвал одного старого, надёжного казака из глухого хутора и, как вспоминал впоследствии, в 1939 году один из лидеров зарубежных кубанских казаков генерал С.П.Звягинцев, «предложил ему принять на себя жертвенный подвиг».
Поздней ночью старый казак подъехал на подводе к атаманскому дому. Скрытно погрузили ящики и спрятали груз в соломе. Даже домочадцы не были посвящены в эту тайну: опасный груз стоил бы головы. Спустя некоторое время его перенесли далеко за хутор. Один ящик закопали посреди гати. Земля лишь сверху была скована морозцем, а дальше – мягкая, рыхлая. Остальные ящики закопали в поле в разных местах. Начавшаяся метель замела следы.
Вскоре на хуторе появились красные. Спрашивали о «таинственных гробах», перерыли солому, обыскали хаты… Казаки молчали.
Вскоре белые отбили Екатеринодар. Генерал В.Г.Науменко – будущий атаман Кубанского казачьего войска за рубежом – во главе Корниловского полка первым ворвался в город. Вернулись краевое правительство, атаман, войсковой штаб. Доставили и водворили на прежнее место казачьи Регалии. К счастью, сырость мало повлияла на них; пострадали лишь две высочайшие грамоты из ящика, закопанного в гати.
Подвиг казаков станицы Брюховецкой не был забыт: их чествовали в родной станице, произвели в офицерские чины, специальным приказом атамана (№ 896 от 27 июля 1919 года) увековечили их заслуги.
Начало исхода на чужбину
Однако «сто дней» кубанских казаков подошли к концу: наступали красные. Очевидный исход военных событий предопределил решение старого атамана Букретова. Надежд на скорое возвращение уже никто, включая атамана, не питал. Было отдано распоряжение отправить Регалии за границу.
Для их сопровождения назначили комиссию из пяти человек: генерал-лейтенант П.И.Кокунько – председатель комиссии и её члены: генерал-майор С.П.Звягинцев, полковник В.П.Белый, войсковой старшина Я.В.Семикобылин и член краевой и законодательной рад, патриарх кубанской истории, профессор Кубанского политехнического института Ф.А.Щербина. На этих людей возлагалась ответственность за сохранность Регалий. Им же было предоставлено право выбора страны, куда подлежало вывезти груз.
Выбрали Сербию. Выбор обусловили тёплые отношения, сложившиеся у России и войска с этой братской славянской страной.
Принятые от войскового штаба двенадцать массивных, обитых железом ящиков на крытых повозках в сопровождении вооруженной охраны доставили на железнодорожную станцию и погрузили в вагон. Снаружи были расставлены посты, контролировавшие все подходы, – никто не мог приблизиться к вагону незамеченным.
20 февраля 1920 года поезд с Регалиями и сопровождавшей их комиссией отправился на Новороссийск. С этого дня начались полные опасностей и тревог скитания на чужбине оставшихся без Отчизны, брошенных, позабытых, преданных страной кубанских казаков, неизбежно тянувшихся вслед за своими Регалиями, святынями, олицетворявшими для них всё ушедшее безвозвратно славное прошлое Кубанского казачества, несостоявшееся будущее и горестное настоящее.
Регалии были увезены с Кубани! Сейчас трудно понять умом, а тем более сердцем, что это означало для кубанских казаков. Это означало конец того Кубанского казачьего войска, что они знали, разрыв его с родной землёй, перемещение его куда-то в неизвестность, почти в небытие. Регалии вывезены, что же теперь делать на Кубани казакам? Недолог и их черёд, скоро и они отправятся в изгнание, в чужие, неведомые, непонятные страны, в небытие.
Кто-то остался, но у них уже не было души, у них сложилась своя жизнь – под пировальными досками советского ига.
С разного рода осложнениями, постоянно подвергаясь опасности утери Регалий в результате воровства, нападения, в том числе красных, комиссия со своим бесценным для всей Кубани грузом прибыла сначала в Новороссийск, потом на старом пароходе «Константин» – в Константинополь (Турция), затем в Салоники (Греция), а оттуда на поезде 5 апреля 1920 года прибыла в Белград (Сербия).
А сражающаяся, истекающая в это время кровью казачья Кубань в большей части своей не ведала, что душа её уже отлетела…
Кто же они – те, кому атаман и Кубанская Рада доверили войсковые святыни, кто те Хранители Регалий, коим выпала опасная честь сопровождать и охранять их?
Пётр Иванович Кокунько – председатель комиссии, или депутации, как её иногда называли, по спасению войсковых Регалий. Старый, некогда бравый генерал, лихой рубака. Участвовал в 1914-1915 годах в боях на турецком фронте. Среди его наград – большая, усыпанная драгоценными камнями восьмигранная звезда – награда персидского шаха. Рослый, когда-то могучий, но и теперь ещё довольно крепкий казак, совсем недавно – атаман Ейского отдела Кубанской области, Генерального Штаба генерал-лейтенант. Высокий, заметно сутулый, он носит черкеску со сверкающими погонами, с двумя косыми рядами газырей, длинный кинжал в посеребренных ножнах, поверх черкески – генеральскую бурку.
С.П.Звягинцев – участник двух походов Добровольческой армии на Кубань, известен в казачьей среде личной отвагой, высокой дисциплиной; в 1919 году в составе кубанского правительства занимался военными вопросами.
Полковник В.П.Белый и войсковой старшина Я.В.Семикобылин – оба из ближайшего окружения войскового атамана, кадровые офицеры, не раз бывали в критических ситуациях, когда жизнь висела на волоске.
Сугубо штатский среди них – Фёдор Андреевич Щербина – наиболее почитаемый на Кубани общественный деятель, кубанский историк, публицист, носитель и страстный проповедник идей казачьей самобытности и демократизма. Его как талантливого экономиста-статиста хорошо знала земская Россия рубежа XIX и XX веков.
Казачьи святыни в Белграде
Несмотря на предварительно заявленную телеграфную просьбу свободного помещения для ящиков с Регалиями в Белграде не нашлось, и их сложили во дворе российского посольства. По просьбе делегации комендант Белграда распорядился учредить при них пост, где вооружённый караул нёс круглосуточную вахту. Однако необходимо было найти надёжное, постоянное пристанище для Регалий.
Казачью делегацию рекомендовали военно-географическому институту, директор которого полковник С.П.Бошкович, человек высокой культуры, принял живейшее участие в устройстве и последующей судьбе войсковых Регалий. Комиссия, назначенная и возглавляемая им, приняла на хранение ящики с бесценным грузом.
Вот тогда, получив на руки соответствующую расписку о приёме груза и убедившись в его надёжном размещении, члены делегации впервые после выезда из Екатеринодара вздохнули свободно. Регалии были спасены от разграбления, осквернения, уничтожения, в целости и сохранности пребывали они в руках братьев-славян, принявших неподдельное участие в судьбе своих соседей-изгнанников и с благоговением относившихся к их главным святыням. Директор военно-географического института, подчинённые ему офицеры и сотрудники по роду своей деятельности особенно сознавали всю ценность и значение переданных им Регалий.
Через год институт перевели в город Земун (ныне это один из главных промышленных районов Белграда и район столичного аэропорта Сурчин). В Земун перевезли и ящики с Регалиями. Ещё через шесть лет, в 1927 году, институт, а с ним и Регалии, возвратился в Белград и разместился в крепости Калемегдан.
За древними стенами крепости Регалии размещались в сухом, тёплом помещении вместе с особо ценным имуществом института; к помещению приставили часового.
Казалось, всё устроилось, Регалиям более не угрожала опасность, они располагались в надёжном месте; кубанские казаки-эмигранты постепенно расселились в различных странах и городах, в том числе в Сербии, и, время от времени собираясь вместе, продолжали надеяться на возврат былых времён, былой России и мечтать о возвращении на родную Кубань, о водворении Регалий на прежнее место – в войсковом соборе. Жизнь на чужбине кое-как наладилась, хотя все и считали, что это всё временно, что скоро СССР падёт и они вернутся, и такая же, как и прежде Родина встретит их с распростёртыми объятиями. Мысли казаков не принадлежали настоящему, они увязали в прошлом, пытаясь вообразить на его основе своё светлое будущее. Мысли рвались на Родину, Кубань, но Родины уже не было, она исчезла, погибла, канула в лету, и это невозможно было осознать.
И хотя Регалии уже не подвергались непосредственной опасности, комиссия по их спасению не считала свои обязанности исчерпанными. Временное состояние Регалий подтверждалось, в частности, и договором от 26 ноября 1938 года о сдаче и приёме Регалий в музей военного министерства Югославии, где говорилось, что «Регалии Кубанского казачьего войска /…/ передаются Югославянскому военному музею на хранение до восстановления в России национальной власти или восстановления в целости Кубанского казачьего войска, которое будет признано со стороны югославянского государства».
На острове Лемнос, где поначалу после гражданской войны осела большая колония кубанских казаков, Рада, собравшись, естественно, далеко не в полном составе, избрала войсковым атаманом Вячеслава Григорьевича Науменко. Вскоре В.Г.Науменко, как и многие кубанцы, покинувшие каменистый остров, поселился с женой и дочерью в городе Кральево в 160-ти километрах от Белграда, где поступил служить на военный аэродром. Оттуда он периодически объезжал казаков и свой Штаб, находившийся в Белграде.
Постепенно состав комиссии по спасению Регалий уменьшался. В 1922 году уехал в Прагу и умер там в 1936 году Ф.А.Щербина. В 1924 году переехал во французский город Лион войсковой старшина Я.В.Семикобылин. Генерал-майор С.П.Звягинцев был назначен помощником войскового атамана. Оставались лишь генерал-лейтенант П.И.Кокунько и полковник В.П.Белый.
Между П.И.Кокунько и В.Г.Науменко существовали разногласия, вытекающие из непризнания председателем комиссии законности власти войскового атамана, избранного неполной Радой, а потому не желающему подчиняться ему в чём бы то ни было, особенно в части распоряжений, касающихся Регалий. Из-за противодействия председателя состав комиссии так и не пополнился до самой смерти её председателя.
П.И.Кокунько умер 10 июня 1939 года в возрасте 88 лет.
После заключения договора от 26 ноября 1938 года появилась возможность обеспечить надлежащий уход за Регалиями, юридически перешедших во временное владение военного музея. У самих казаков на это не хватало средств и они ограничились лишь тем, что дважды за время пребывания Регалий в Белграде (в 1924 и в 1930 годах) вскрывали ящики для осмотра, проветривания и просушки содержимого.
Теперь же после восемнадцати лет хранения во влажных ящиках, Регалии были приведены в порядок и с художественно-эстетическим вкусом выставлены в отделанных комнатах на средства военного музея и его работников. Благодаря заботливым рукам военных специалистов вещи приобретали первозданную яркость, превращаясь в экспонаты большой притягательной силы, призванной служить основой для единения и консолидации казачества.
Это существенно расширяло возможности воспитательного воздействия на казаков, а также широкого знакомства населения с историей войска. Войсковое руководство обращалось со страниц своего журнала к казакам всех возрастов и политических воззрений с призывом сплотиться вокруг святынь:
«ЮНОЕ КАЗАЧЬЕ ПОКОЛЕНИЕ, НАША СМЕНА И НАДЕЖДА – идите и взгляните на памятники славы родного войска! Среди них вы почувствуете и впитаете в свои души и сердца гордость принадлежности к заслуженному войску, славу коего вы увидите в каждой складке старых боевых знамён, на каждом листе высочайших грамот, отмечавших заслуги войска, в каждой вещи, бережно сохранённой.
СРЕДНЕЕ ПОКОЛЕНИЕ И СТАРЫЕ КАЗАКИ — … «вольные» и «невольные», все вы, вписавшие потом и кровью своей, как и ваши предки, светлые страницы в историю войска, – пойдите к своим Регалиям. И вы увидите свои святыни в соответствующей сейчас для них обстановке и, может быть, наконец протянете друг другу руки, чтобы вместе согласованно идти навстречу грядущим испытаниям.
ВСЕ ВЫ, ОТЧАЯВШИЕСЯ, ПАВШИЕ ДУХОМ – идите в военный музей. Там вы узнаете, что войско не всегда переживало светлые дни, но и в самые мрачные с честью из них выходило. Выйдет, Бог даст, и теперь!»
В годы второй мировой войны. Странствия по Европе
Регалии благополучно пребывали в Калемегдане до второй мировой войны, а именно до нападения немцев на Белград и бомбёжки города 6 апреля 1941 года, когда музей был частично разграблен. Часть ценностей, хранимых в музее, в том числе и принадлежащих Кубанскому казачьему войску, пропала. О пропавших вещах был выдан сербским Правительством документ с перечислением и оценкой пропавших предметов (в настоящее время находится в музее в Ховелле).
Находившийся во время бомбёжки в Кральево, войсковой атаман В.Г.Науменко, после смерти П.И.Кокунько считавший себя основным ответственным за судьбу Регалий, был очень обеспокоен их судьбой, чему способствовали почти полное отсутствие информации и невозможность снестись с Белградом. Наконец, он получил письмо от своего Начальника Штаба генерала Соломахина, в котором сообщалось, что Регалии уцелели. Исчезло лишь серебро, т.е. трубы и литавры, не имевшие, кроме материального, большого значения.
Добраться до Белграда В.Г.Науменко удалось только к 14 июня 1941 г. Там он сразу же снёсся с немецким генералом Мелем (заведующим всеми музеями Германии) и вместе с ним 26 июня осмотрел Регалии.
Были налицо: все 90 знамён, все Грамоты, 4 блюда, люстра, часть булав, перначей, мундир Императора Александра II и Великого князя Михаила Николаевича, но без полных газырей; от кинжала Великого князя Михаила Николаевича – лишь ножны. На атаманском жезле не было орла. Обнаружили 2-3 папки в серой обложке. Остального, в том числе литавр и серебряных труб, а также ничего из имущества Гвардейского Дивизиона не было.
Таким образом, главное – грамоты и знамёна – уцелело.
Через Меля он также надеялся переговорить с немецким главнокомандующим в Белграде генералом Шредером по поводу выдачи Регалий.
Однако появились осложнения, вызванные проявлением активности «самостийников», или «вольных казаков», – сепаратистского казачьего движения, возникшего в Праге в двадцатых годах, представители которого стояли за создание независимого государства «Казакия», в отличие от своих противников (Кубанского казачьего войска и, в частности, В.Г.Науменко), выступавших за восстановление прежнего положения казаков в составе сильной, единой и неделимой России.
Лидер «казакийцев» В.Глазков, провозгласивший себя общеказачьим вождём, с приходом немцев объявил всех своих приверженцев «казачьей партией националистов», равной национал-социалистической партии, находящейся у власти в Германии, и стал выражать верноподданность Гитлеру, украшая страницы выпускаемой им газеты «Казачий вестник» его портретами (за что его даже стали называть «казачьим Фюрером»). Его представитель в Белграде П.Поляков, сразу же по занятию города немцами, явился к ним и, представившись как таковой, предъявил свои претензии на возглавление всех казаков в Сербии.
Таким образом, появилась реальная угроза, что Регалии попадут в руки враждебных кубанским казакам «казакийцев», имевших покровителей в германском руководстве.
28 июня 1941 г. В.Г.Науменко с несколькими казаками более подробно осмотрел Регалии. В дополнение к уже установленным, было выявлено ещё несколько незначительных пропаж, но кое-что из потерянного удалось найти: клинок шашки Головатого (без ножен и головки), ящик с библиотекой Войскового Хора, делами о награждении крестами Спасения Кубани и 3 альбома Екатеринодарского полка.
В.Г.Науменко тяжело переживал утерю части Регалий. Он писал в своём дневнике: «Камнем на моём сердце лежат Регалии. Фактически я не смог их сохранить! Я главный виновник!»
Тем временем «самостийники» стали засыпать Гестапо доносами на В.Г.Науменко с главным упором на то, что он – ярый англофил, надеясь, что его как такового арестуют, а Регалии, перейдя в их владение, поднимут их значение в глазах казаков, в своём большинстве относящихся к ним крайне недоброжелательно.
Однако их усилия не увенчались успехом, авторитет войскового атамана подорвать не удалось, зато была установлена немногочисленность стоящих за В.Глазковым казаков.
Регалии были возвращены Кубанскому казачьему войску. Часть их была помещена в Штабе, занимающем большую квартиру с постоянной охраной, а остальные в ящиках сложили в здании Музея Русского Дома.
Жизнь в Белграде кое-как вошла в колею и казаки продолжали свою деятельность, налаживая связь между существующими в разных местах поселениями кубанцев – «станицами», издавая ежемесячную «Информацию».
16 апреля 1944 г. союзники разбомбили Белград, и с этого дня бомбёжки стали постоянными. Опасаясь за судьбу Регалий, генерал Науменко решил перевезти их в подвал более капитального, по сравнению со зданием Штаба, здания Русского Дома, но и там опасность для Регалий быть уничтоженными оставалась.
К осени 1944 г. стало ясно, что Белград будет немцами оставлен, и имелись признаки, что он будет занят советскими войсками.
Вывезти Регалии стало главной заботой войскового атамана. Однако отослать их в неизвестность он не хотел, а выехать с ними не мог, так как большинство казаков, поступивших в казачьи части, всё ещё оставались в Сербии, так же как и их семьи, и его отъезд равнялся бы бегству с тонущего корабля. В результате он оставался в Белграде до тех пор, пока все мосты через реки Саву и Дунай не оказались взорванными; понтонные же постоянно взрывались от набросанных в реки бомб. Соответственно перестали ходить поезда.
В.Г.Науменко замечает в своём дневнике: «В городе среди сербов ликование, среди русских – настроение, близкое к панике».
Наконец, атаману удалось получить автомобили для перевозки Регалий через Саву (благо ко времени перевозки наладили мост) на железнодорожную станцию в Земуне.
Выехав 6 сентября, автомобили с Регалиями, атаманом и его семьёй оказались в Земуне, а оттуда на поезде прибыли в Вену. Отсюда атаман уехал в Главное управление казачьих войск в Берлин, а вагон с Регалиями, штабными офицерами и семьёй атамана отправился на юго-запад – в австрийский город Виллах на северном склоне Альп. Регалии поместили в городском музее Виллаха.
Однако к концу октября 1944 г. опасность снова стала угрожать кубанским святыням: Виллах находился недалеко от границы Югославии, а там весьма смело действовали титовские партизаны, начавшие даже переходить австрийскую границу.
Науменко решает устроить Регалии в Дрездене, ещё никогда не подвергавшемся бомбардировкам.
По пути в Дрезден Регалии едва не были уничтожены.
На поезд, их вёзший, было произведено нападение с воздуха. Так как в поезде везли боеприпасы, весь состав загорелся и есаул из казачьей дивизии генерала фон Паннвица Н.Г.Назаренко, будущий зять атамана, вместе с другими казаками, сопровождавшими Регалии, начал под обстрелом выбрасывать из вагона остановившегося поезда ящики с вверенным им драгоценным грузом. В результате несколько ящиков, падая, сильно пострадало, но сами Регалии уцелели.
В конечном итоге, после ещё нескольких перегрузок, вызванных повреждением рельс, Регалии были благополучно доставлены в городок Диполдисвальд, находящийся в недалёком расстоянии от Дрездена. В Диполдисвальде располагался вывезенный из Дрездена военный музей и сюда же поместили Регалии. Пострадавшие ящики здесь заменили новыми и Регалии привели в порядок.
Однако линия фронта приближалась: советские войска наступали. Съехавшиеся 10 февраля 1945 г. в Диполдисвальд генерал Науменко и Н.Г.Назаренко решили отправлять Регалии на запад поближе к швейцарской границе, в город Кемптен в Баварии.
Доставая вагон для отправки Регалий, войсковой атаман В.Г.Науменко оказался 13 февраля 1945 г. в Дрездене и попал в ужасающую бомбёжку города авиацией союзников. Чудом выжив, он с группой сопровождавших его казаков 15 февраля вернулся к отчаявшейся уже дочери в Диполдисвальд. В той бомбёжке за одну ночь погибло 150 000 человек.
19 февраля 1945 г. поезд, везущий вагон с казаками и Регалиями, выехал в Кемптен. И снова судьба Регалий висела на волоске. Чего только не случалось с многострадальным поездом в этом пути: долгие простои на станциях, многочисленные бомбёжки и кипящие вокруг бои, шальные бомбы, рвущиеся вокруг и только по счастливой случайности не задевающие вагон с Регалиями! Один раз ночью, когда все спали, а поезд стоял на тормозах, на него наскочил другой поезд, врезавшись с такой силой, что состав со спящими казаками и Регалиями отбросило по пути на 80 метров.
Наконец, 7 марта 1945 г. казаки прибыли в Кемптен. Ящики с Регалиями временно складировали в помещении кемптенской таможни.
Кемптен тоже постоянно бомбили, однако вывезти отсюда Регалии было сложно, так как этот район был сильно загружен как беженцами, так и войсками.
С трудом получив автомобиль, 23 апреля 1945 г. атаман отправил семью и группу казаков с Регалиями в город Ройте, а сам остался в Кемптене по делам. (Это было сделано как нельзя вовремя, так как в одну из случившихся на следующий, после вывоза из Кемптена Регалий, день бомбёжек здание кемптенской таможни, где до этого лежали ящики, было разрушено до основания.) Регалии были выгружены около двух километров от Ройте на каком-то отдельном дворе, где не было даже сарая, чтобы переночевать сопровождавшим. Пришлось спать, сидя и лёжа на ящиках. На следующий день было Н.Г.Назаренко добился разрешения разместить Регалии в павильоне гостиницы «Крона», а сопровождавших – в её номерах.
Ночью 25 апреля атаман со штабными офицерами пешком вышли из Кемптена, минуя заминированный мост, который в любую минуту могли взорвать. Только 27 апреля они прибыли в Ройте.
Разрывавшийся на части между обязанностями войскового атамана и хранителя Регалий, В.Г.Науменко решает идти на соединение с казачьими частями Доманова и Паннвица, которые должны собираться в районе Зальцбурга, а Регалии оставить с генералом Шелестом и Н.Г.Назаренко.
К его счастью, атаману не удалось пробраться к своим, так как движение по дорогам было для жителей прекращено, граница между Австрией и Баварией закрыта, а информации о местонахождении казаков не было.
По дороге, в Зиндельдорфе 16 мая 1945 г., когда атаман, уже осознав невозможность добраться до своих, возвращался обратно, в Кемптен (в Ройте вернуться было невозможно), его захватили американцы и отправили в лагерь около города Обераммергау. Поэтому он не испытал трагедии 1 июня 1945 г., когда совершив великое предательство, англичане в городе Лиенце в Австрии частью истребили, а частью выдали СССР более 30 000 безоружных казаков.
Спустя 19 дней после отправки в лагерь, с большим трудом получив пропуск на Кемптен, генерал Науменко с казаками продолжил путь.
9 июня 1945 г. атаман прибыл в Кемптен, но ничего о судьбе Регалий и оставшихся с ними в Ройте казаков находившиеся в Кемптене казаки не знали, так как граница с Австрией была закрыта.
Вернувшийся неожиданно из Ройте Н.Г.Назаренко сообщил, что Ройте занят американцами, часть казаков ими арестована, а Регалии перенесены из павильона в здание гостиницы «Крона».
17 июня из Ройте пришли известия, что американцы увезли Регалии неизвестно куда.
Регалии пропали! Атаман был в отчаянии и постоянно корил себя за свой уход из Ройте.
Атаман и его окружение находились в полном неведении относительно судьбы Регалий вплоть до осени 1945 г., когда лагерь, в котором они находились, был переведён из Кемптена в городок Фюссен в нескольких километрах от Ройте в Австрии, и далее, когда Науменко поселился в лагере Меминген, также недалеко от Ройте.
Заведующая лагерем Фюссен француженка м-м Фроже, знавшая от своего бывшего поселенца атамана о том, что он ищет Регалии, неожиданно вызвала его к себе и сообщила, что Регалии нашлись. Она, будучи в Ройте, обнаружила там в одном монастыре ящики с ними, причём два из них были открыты.
19 июня 1946 г., через год с момента исчезновения Регалий, казаки вновь обрели их. Насколько удалось установить, американцы, поместив их в монастыре и уходя из Ройте, французам, пришедшим вместо них, о Регалиях не сказали, в результате чего они и были забыты. Настоятель монастыря поставил о них в известность французского капитана, распоряжавшегося там и тот решил, что это добро, награбленное немцами в России, которое подлежит возврату в СССР. Об этом узнал французский майор Гувернер, граф Пертюи, который случайно сказал м-м Фроже, а она, зная, что казаки ищут свои Регалии, сказала атаману Науменко. Майор Гувернер, не особенно симпатизировавший большевикам, решил отдать их ему и казакам. Что он и сделал, предварительно просмотрев их документы.
Казаки отвезли ящики со своими реликвиями в Меминген и сложили их в комнате Н.Г.Назаренко. Уже 20 июня была назначена комиссия по проверке Регалий, которая тут же приступила к их осмотру. Всё было в порядке.
Регалии перевезли на хранение в монастырь Отобойерн в двух часах езды от Мемингена. Таким образом, более-менее обеспечив их сохранность, Науменко стал подыскивать пути отправки их в Америку, подальше от СССР.
К 21 июля 1949 г. с большими трудностями были оформлены надлежащие документы и 22 июля ящики с Регалиями были вывезены.
За океаном
5 августа 1949 г. Регалии были отправлены из Бремена на пароходе «Хавман» в Филадельфию.
Следом за ними отправился и атаман с семьёй. 30 августа 1949 г. они прибыли в Бостон. Атамана сразу взяли под стражу по подозрению в сотрудничестве с нацистами. Поводом к аресту послужил донос недругов В.Г.Науменко.
Спустя три месяца состоялось судебное заседание, дознание не установило состава преступления в действиях атамана в период второй мировой войны. Он был освобождён из-под стражи и им с женой было разрешено жительство в США.
Супруги Науменко поселились под Нью-Йорком в католическом монастыре. Как войсковой атаман он начал налаживать связи с кубанцами, вёл переписку, выпускал ежемесячный журнал «Казак». Вместе с атаманом Центральной кубанской казачьей станицы в Нью-Йорке, войсковым старшиной Борисом Ивановичем Ткачёвым он искал возможности для надлежащего хранения Регалий.
На собранные от казаков средства за 20 000 долларов был приобретён недалеко от центра Нью-Йорка трёхэтажный кирпичный особняк в пятнадцать комнат, который стал Кубанским войсковым домом. Сюда и поместили Регалии.
Генерал Науменко, будучи уже в возрасте, решил сложить с себя атаманство и посвятить остаток жизни писательской работе на благо потомков. Он подготовил на своё место войскового старшину Б.И.Ткачёва, который в 1958 г. и был избран атаманом Кубанского казачьего войска. Науменко присвоили звание Почётного казака Кубанского войска и избрали почётным Председателем комиссии по хранению Регалий.
4 марта 1961 г. войсковая комиссия по хранению Регалий, с 1953 г. возглавляемая бывшим начальником Кубанского Алексеевского военного училища генералом О.И.Лебедевым проверила наличие и состояние Регалий, знамён, другой символики, выставленной в музее и хранящейся в запасниках. Открытые знамёна поместили под пластиковые рамки. Застраховали Регалии на 10 000 долларов.
30 октября 1979 г. на 97-м году жизни скончался бывший войсковой атаман генерал Вячеслав Григорьевич Науменко. Чего только не довелось пережить этому человеку, этому Казаку! Но ни разу не терял он присутствия духа, никакие опасности не могли сломить в нём мужества и уверенности в победе над недругами. Благодаря ему, настоящему русскому казачьему офицеру, Кубанское казачье войско выжило, выжило достойно, не растеряв знамён, не утратив души. Вечная ему за это память и низкий поклон от всех казаков!
Ныне войсковым атаманам Кубанского казачьего войска в зарубежье является Александр Михайлович Певнев.
Регалии же были перевезены в построенный в Ховелле (штат Нью-Джерси) Музей, где находятся и по сей день.
Кубанское казачество возрождается
В 1989 г. на уже казалось бы забывшей казачье прошлое Родине, в Краснодаре, созданием «Кубанского казачьего клуба» имени Бурсака началось возрождение Кубанского казачьего войска. Казачество, вроде бы навсегда уничтоженное, канувшее в лету, как мечталось многими, проявило себя в условиях безвольной и безропотной России столь активно, столь неудержимо, словно, непокорно стихнувшее до часа, где-то до сих пор только и ждало сигнала, чтобы прорвать плотину забвения.
История возрождения кубанского казачества – отдельная история, славная своими победами и поражениями, своими ужасающими трудностями, трудностями, связанными с почти разорванной связью времён, забытьем родных традиций, с необходимостью выхватывать прямо из-под неумолимых колёс истории крупицы казачьей памяти и духа. На страну накатывалась новая, необоримая, как и до сих пор кажется, угроза, тем более необоримая, что не ощутима для большинства. Нация теряла внутренне присущие ей черты, молодёжь отрекалась от предков.
Стало основной задачей, вопросом, быть казачеству или навсегда уйти на страницы учебников истории, восстановление утраченной народной памяти, удержание искушаемой всеми соблазнами молодёжи на стезе спасительной верности традициям. Эта задача сохраняется и поныне. Верность ее постановки подтверждает нередкое появление среди казаков тех, кто, хотя бы и ведут свой род от казачьих предков, утратили чувства казачьего братства и, напитанные новыми веяниями, ведомые Мамоном и собственным интересом, совершают деяния, за которые расплачивается потом всё находящееся под особым прицелом общественности казачество.
Не случайно, поэтому, этап возрождения кубанского казачества проходил под руководством профессионального историка, войскового атамана Громова В.П.
Задача воспитания подрастающего поколения казаков выступает предпосылкой для решения следующей наиболее важной задачи – определения места казачества в современной России. И действительно: не будет казаков, многим вздохнётся легче: не к чему будет на деле проверять невозможность бытия России без исторического хребта ее государственности – казачества.
На протяжении всего пути: от создания «Кубанского казачьего клуба» (сентябрь 1989 г.) – к Кубанской казачьей Раде (октябрь 1990 г.) – к Всекубанскому казачьему Войску (октябрь 1992 г.) и, наконец, до поступившего на государственную службу Кубанского казачьего войска (1997-1998 гг.), – кубанское казачество крепло духом и укрепляло свое самосознание и единство.
Возрождающееся Войско начало новую страницу своей истории, обрело новые (новые именно в этом качестве) Регалии: икона Господа нашего Иисуса Христа, подаренная Войску патриархом Алексием II, икона Георгия Победоносца, подаренная Войску митрополитом Екатеринодарским и Кубанским Исидором, Евангелие последнего кошевого атамана Запорожской Сечи Петра Ивановича Калнышевского, булава, два пернача, ковчежец с мощами святых Киево-Печерских подвижников Никона Таманского, Нестора Летописца и Ильи Муромца.
И всё время казаки помнят, что сколь громадные успехи не сделаны, не будет спокойствия за будущее, не поставлена точка в этапе возрождения, покуда прошлое не соединится с настоящим, покуда не имеет Кубанское казачье войско овеществленной сути своей истории и славы – своих исторических Регалий.
Их возврат на Кубань в Войске считают важнейшей задачей на данное время.
Душа должна вернуться в воскресшее тело.
Написано по материалам:
1. Якаев С.Н. «Одиссея казачьих регалий»
2. Воспоминания дочери атамана В.Г. Науменко Натальи Вячеславовны Назаренко «Пути-дороги кубанских войсковых Регалий на чужбине»
С.С.Иванов, начальник юридического отдела
войскового правления Кубанского казачьего войска
2001-2004 г.г.
