Паруса «Паллады». Славный путь адмирала Е.В. Путятина

Курорт Головинка в районе Большого Сочи известен не только кубанцам, но и жителям всего бывшего СССР. Но мало кто из отдыхающих догадывается о том сражении, которое развернулось здесь более 160 лет тому назад.

Рано утром 3 мая 1839 г. тишину в долине реки Субаши разорвала артиллерийская канонада. Русская эскадра под командованием адмирала М.П.Лазарева, стоя в 150 саженях от берега, вела огонь по нескольким тысячам горцев, закрепившихся на береговой линии. По­сле 15-минутной артподготовки к берегу от кораблей бросились два ряда шлюпок с десантом. Когда противник был отбро­шен от берега и взята господствующая высота, для занятия пространства во­круг нее послан сводный морской батальон под командой капитана 2-го ранга Путятина.

Путятин разделил батальон на две части: первый полу­батальон под командой капитан-лейтенанта Глазенапа — и второй, под коман­дой капитана 2-го ранга Метлина. Наступая двумя колоннами, моряки взлетели на гору, штыками выбили неприятеля с выгодной по­зиции в лес. Положение морского батальона было сложным: близость позиций не позволяла применить корабельную артиллерию. Как сказано в отчете об этом сражении, «капитан 2-го ранга Путятин занял позицию и держался, не отступая ни шагу. Храбрость его служила примером всему батальону. Хладнокровно рас­поряжаясь в цепи стрелков, осыпаемый градом пуль, он был ранен в руку легко и в ляжку навылет».

Руководивший вместе с М.П.Лазаревым этой операцией Н.Н.Раевский-младший высоко оценил действия моряков: «Я с особенным удовольствием свидетельствую об отличной храбрости, хладно­кровии и благоразумности распоряжений капитанов: 2-го ранга Путятина и Метлина и флигель-адьютанта капитан-лейтенанта Глазенапа. Сии отличные три штаб-офицера являлись везде, где было более опасности, воодушевляли своих подчиненных и заменяли для некоторых недостаток опытности».

К моменту высадки у Субаши Путятин был уже опытным офи­цером и мореплавателем. Родился Ефимий Васильевич 7 ноября 1803 г. в Петербурге в семье морского офицера, служившего в свое время под началом знаменитого адмирала Ф.Ф.Ушакова. Дворянский род Путятиных известен еще с XV века. Дьяк Никита Суморок Путятин был послан в Псков – для приведения его жителей к присяге великому князю Василию Ивановичу, а сын его дьяк Григорий Меньшик в 1510 г. ездил послом в Польшу.

В морской корпус Ефимий был отдан отцом против своей воли. В отроче­стве Путятин был болезненным мальчиком, думавшим уйти в монастырь. Однако на свежем воздухе и матросской работе на судах недуги быстро прошли, и юный гардемарин Путятин мечтал уже не о пострижении в монахи, а о путешествиях под пару­сом, хотя на всю жизнь остался глубоко верующим человеком. Одиннадцати лучшим ученикам перед производством в офицеры повезло с морской прак­тикой: обычно учебное плавание проходило не далее Финского залива, одиннадцать же счастливчиков отправились на бриге «Феникс» в Данию и Шве­цию. Шел Путятин в это плавание со своими близкими друзьями — Павлом Нахимовым, Дмитрием Завалишиным, Владимиром Далем.

Весной 1822 г. произведенный в офицеры мичман Путятин вместе с Завалишиным и Нахи­мовым получил назначение на фрегат «Крейсер», готовившийся к походу в кругосветное плавание. Молодые офицеры были счастливы тем, что будут служить под началом известного мореплавателя капитана 2-го ранга Ми­хаила Петровича Лазарева.

Кругосветное плавание к Северо-Западным бере­гам Америки в 1822—1825 годах и в военном и в научном отношении было весьма удачным. Когда 25 августа 1825 г. после трехлетнего плавания фре­гат «Крейсер» бросил якорь на Кронштадтском рейде, морское начальство и публика встречали моряков как героев. О мичманах Нахимове, Путятине, Домашенко, Бутеневе говорили не иначе, как «наши российские мореплава­тели». Дмитрий Завалишин был отозван с середины экспедиции, когда «Крейсер» пришел в Русскую Америку — он еще из Лондона отправил письмо Александру 1 с размышлениями о государственном устройстве России, и им­ператор изъявил желание лично поговорить с автором о российских пробле­мах. Летом 1825 г. Завалишин близко сошелся с К.Рылеевым и примкнул к декабристам. По суду получил 20 лет каторги, прожил дольше всех из декаб­ристов (скончался в 1892 г.). В 1906 г. в Петербурге вышли его знаме­нитые «Записки декабриста».

После возвращения из третьей кругосветки М.П.Лазарев получил назна­чение на строящийся в Архангельске 74-пушечный линейный корабль «Азов». Лазарев подумал о Нахимове, Путятине и Бутеневе. Офицерский состав пополнился и молодыми мичманами Владимиром Корниловым, Константином Истоминым и его братом гардемарином Влади­миром Истоминым.

В середине 1827 г. «Азов» в составе русской эскадры прибыл в Средиземное море для оказания помощи боровшимся за свою независи­мость греческим повстанцам. 8 октября 1827 г. произошло вошедшее в ан­налы мировой морской истории Наваринское сражение: соединенные эскадры России, Англии и Франции уничтожили в течение 4-часового боя турецко-египетский флот в 70 вымпелов, не потеряв ни одного корабля. Отличился линейных корабль «Азов», ведший бой одно­временно с 5-ю кораблями и оказывавший поддержку судам союз­ников. М.П.Лазарев был произведен в контр-адмиралы, лейтенант Павел Нахимов — в капитан-лейтенанты, мичман Путятин — в лейте­нанты и награжден орденом Св. Владимира 4-й степени с бантом.

Путятин еще долго служил на «Азове», три года проведя на Сре­диземном море.

2 сентября 1829 г. был подписан Адрианопольский мир, по которому Греция стала независимым государством. В 1832 г. Ла­зарев переводит Путятина на флагманский корабль Черноморского флота «Память Евстафия». За плечами молодого офицера были 18 морских кампаний, а грудь украшал еще один орден Св. Георгия 4-й степени.

На Черном море Путятин встретился с боевыми друзьями — братьями Истомиными и Корниловым. Плавая вдоль турецких берегов, они вместе провели описание Босфорского и Дарданельского проливов. Несколько лет Путятин командовал кораблями Черноморского флота, выполняя различные поручения адмирала Лазарева. Нес охранную службу побережья от турецких контрабандистов, пытавшихся доставить на Кавказ английское оружие, порох и деньги — руководителям горцев. Этими деньгами оплачива­лись нападения на русские посты и укрепления. Часто мелкие стычки с гар­низонами крепостей перерастали в кровопролитные сражения.

На строевых смотрах корабли, которыми командовал Путятин, всегда занимали первые места. Особенное внимание Ефимий Васильевич уделял обучению комендо­ров и орудийной прислуги. Его опыт по обучению артиллеристов заинтере­совал адмирала Лазарева, и по его распоряжению Путятин составил «Артиллерийское учение», ставшее служебной инструкцией для обучения морских артиллеристов.

В 1838—1839 годах, командуя фрегатом, Путятин участвует в боевых действиях: высадке при занятии мыса Анжер, местечек Туапсе и Шапсуху и сражении у Субаши, где был дважды ранен.

В 1841—1842 годах состоялся дебют Ефимия Васильевича на дипломати­ческом поприще. Российский МИД доверил боевому, высокообразованному офицеру важную миссию – встретиться с персидским шахом, урегулировать вопросы, связанные с торговлей и рыб­ными промыслами на Каспии. Россия ввозила хлопок из Индии, а могла бы стать его монопольным покупателем в Персии. Путятин убедил персидское правительство устранить стеснения русской торговли на Каспийском море и в самой Персии. Он принял меры для разграничения вод­ного пространства, настоял на установлении пароходного сообщения между устьем Волги, Кавказом и Персией. Попутно Путятиным были усмирены туркмены, учреждена русская военная станция в Астрабадском заливе.

Возвратившись в Петербург, Путятин был назначен на ответственный пост председателя комитета по составлению урочного поло­жения для судостроения. Ефимий Васильевич много сделал для обновления российского флота. В сороковые годы он вы­полняет ряд важных дипломатических миссий в Турции, Египте, Голландии и Великобритании.

На берегах туманного Альбиона Путятин находит свою любовь и женится с высочайшего разрешения императора Николая I на дочери британского адмирала Ноульса. Император не скупился на чины и награды для Путятина, считая его человеком доверенным и надеж­ным. Ефимия Васильевича производят в вице-адмиралы, он получает звание генерал-адъютанта свиты Его Императорского Величества.

Еще в 1843 г., вскоре после возвращения из Персии Путятин разработал план организации экспедиции на Восток — с целью исследования восточных границ, установления дипломатических, дружественных отно­шений с Китаем и Японией. По различным политическим мотивам исполне­ние этого замысла долго откладывалось, пока, наконец, в 1852 году российское правительство не решает укрепить позиции страны на Дальнем Востоке и попытаться устано­вить дипломатические отношения с Японией.

О том, кто возгла­вит дипломатическую миссию, вопрос не стоял. На Дальний Восток была снаряжена экспедиция на фрегатах «Паллада» и «Диана». Экс­педиция хорошо знакома по исторической и научной литературе, всем извес­тен роман Ивана Гончарова «Фрегат «Паллада» — писатель был секретарем Путятина в этой экспедиции; плавание описано в «Записках старого моряка» барона Шиллинга... Итогом этой трехлетней труднейшей экспедиции стало заключение в Симодо выгодного для России русско-японского трактата, открывавшего русским купцам японские порты. Путятину это удалось в сложнейших условиях начавшейся Крымской войны, действий англо-французской эскадры на Тихом океане, а также вопреки и противодействию части высокопоставленных японских чиновников. Был отрегулирован ряд спорных пограничных вопросов с Китаем, подпи­саны соглашения о торговле.

Экспедиция была важной и в научном отношении. Путятин с кропотливостью ученого исследовал бе­рега Китая, Кореи, русского Дальнего Востока. По результатам исследований Ефимий Васильевич был 3 ноября 1855 г. избран По­четным членом Российской Академии наук. За дипломатические успехи ад­миралу Путятину был пожалован графский титул.

В 1857—1858 годах Путя­тин осуществил вторую дипломатическую миссию на Дальний Восток. Он заключил с Китаем знаменитый трактат в Тзян-Тзине (1858), по которому и ныне определяется русско-китайская граница на Дальнем Востоке. Русские приобретали право свободного посещения внутренних провинций Китая и китайских портов для производства морской торговли. Он смог выговорить у Японии новые торговые привилегии, право путешествия русских внутри страны — и возможность оставаться здесь на временное или постоянное проживание. Учреждалась постоянная русская дипломатическая миссия при японском дворе, были открыты православная церковь и миссия, положившая начало современной японской православной церкви, сохраняющей тесные связи с Московским патриархатом.

Вернувшись, Путятин 2 года находится на военно-дипломатической работе в Лондоне. Он пишет работы по совершенствованию преподавания в морских учебных заведениях. Благодаря им в Петербурге сложилось впечатление, что у него все задатки для занятия поста министра народного просвещения. Так волею случая — без ини­циативы со своей стороны — он был неожиданно в 1861 г. назначен указом императора на этот пост.

Ефимий Васильевич вдобавок к военным и дипломатическим талантам был крупным ученым-географом. Был дружен с великим хирургом Пироговым, не терял связей с однокашником по морскому корпусу Владимиром Далем — впоследствии, как и Путятин, ставшим Почетным академиком.

Однако, будучи изначально человеком военным, привыкшим к строгому порядку, он начал наво­дить дисциплину в пользовавшихся в ту пору большими правами и вольно­стями российских университетах. Именно Путятину поко­ления российских студентов обязаны появлением зачетной книжки, вводи­лось обязательное посещение лекций и семинаров, строго регламентирова­лась студенческая корпоративная жизнь, кое-где вводилась плата за обуче­ние, что перекрывало части разночинной молодежи доступ к высшему обра­зованию.

В результате в Петербурге, Москве и Казани произошли студенче­ские волнения, закончившиеся столкновением с полицией. Путятин как чело­век чести, посчитав, что не вполне соответствует занимаемой должности, че­рез пять месяцев своего министерства подал в отставку. С его уходом были надолго отложены и многие его дельные начинания — и по введению кафедр изучения восточных языков, и ряд других.

Министерский пост не принес Путятину ни чести, ни славы. Император Александр II был им недоволен. За былые заслуги его сделали членом Го­сударственного совета, сохранили звание генерал-адъютанта, но фактически это была почетная отставка. Горько Ефимий Васильевич воспри­нимал то, что был отставлен от флота. Хотя многие его мысли и проекты по российскому судостроению осуществлялись, но уже без его участия. Зани­мало время и несколько скрашивало существование то, что к Путятину часто обращались за помощью как боевые товарищи, так и люди разных со­словий, и адмирал за всех хлопотал, писал письма, прошения.

Официальные власти вспомнили о флотоводце только раз — в 1877 г., в связи с пятидеся­тилетием Наваринского сражения. Пожалуй, единственному, остававшемуся на тот момент в живых офицеру — герою сражения — была назначена небольшая ветеранская пенсия в 171 рубль 42 копейки.

Несчастья обрушились и в лич­ной жизни: молодым умер единственный сын Василий, у старшей дочери Ольги обнаружилась болезнь легких. Последние годы адмирал все больше возил семью на лечебные курорты, да и не особенно хотелось задерживаться дома. В декабре 1879 г. умерла жена. Адмирал почувствовал себя стариком, жизнь утратила смысл. В среду 19 октября 1883 г. «Кронштадтский вестник» напеча­тал краткий некролог: «Петербургские газеты принесли сегодня печальную весть о кончине члена Государственного совета, генерал-адъютанта, адми­рала графа Ефимия Васильевича Путятина, скончавшегося в Париже 16 ок­тября. Имя графа Ефимия Васильевича Путятина принадлежит истории Рос­сии и русского флота». Похоронили Ефимия Васильевича, согласно его воле, рядом с женой в Киево-Печерской лавре.

Один из близких друзей Путятина декабрист Дмитрий Завалишин написал: «Образцовый моряк, добрый человек и начальник, в высшей степени религиозный, покойный пользовался общей любовью сослуживцев».

Путятин остался в отечественной истории как фигура яркая и примечатель­ная. Его имя можно прочесть на картах Дальнего Востока: остров Путятина в заливе Петра Великого, мыс Путятина в заливе Советская Гавань, мыс Пу­тятина в бухте Провидения. Однако в полной мере он так и не был оценен соотечественниками. И сегодня в России нет памятника адмиралу.

А вот японцы сохраняют о нем благодарную память — помнят, что Россия, в отличие от за­падных стран, единственная открывала Японию не с обстрела ее побережья, а с терпением и уважением к обычаям страны, закладывая основы добро­соседства. Единственный музей, посвященный Путятину и его экс­педиции, находится в Японии. Там же и единственный памятник мореплавателю в полный рост. К нему приносят хризантемы... Уже полтораста лет буддийские монахи в Хэдо ухаживают за могилами рус­ских моряков, скончавшихся во время экспедиции.

7 ноября 2003 г. (когда настанет очередной день примирения и согла­сия) не забыть бы нам за политической трескотней СМИ: в этот день исполнится ровно 200 лет со дня рождения выдающегося рос­сийского мореплавателя, дипломата и государственного деятеля Ефимия Васильевича Путятина.

Алексей АНДРЕЕВ
Главный специалист Государственного архива Краснодарского края