Власть и Екатеринодарское городское самоуправление в годы гражданской войны (1917-1920 гг.)

26 апреля 2004, 14:54 Краснодарский край Иванов С.В.

Леусян О.А.

Власть и Екатеринодарское городское самоуправление
в годы гражданской войны

(1917-1920 гг.)

Вопросы городского самоуправления в последнее десятилетие привлекают все большее внимание. Это вполне объяснимо. Ведь в самые сложные, переломные периоды отечественной истории деятельность органов местного самоуправления всегда приобретала особое значение. Еще в 1919 г. Комитет Северо-Кавказской организации Всероссийского Союза городов отмечал: «…возможное возрождение России мыслимо лишь на основе здорового и сильного местного самоуправления, свободно развивающего и регулирующего энергию населения» [1]. В связи с этим интересно обратиться к истории деятельности екатеринодарской городской думы в годы гражданской войны. В данной работе попытаемся рассмотреть практически не изучавшуюся ранее проблему взаимоотношения екатеринодарского общественного управления с враждебными по своему политическому характеру властями. Ведь от того, как складывались отношения городских властей с властью (в условиях ее неоднократной смены) во многом зависели судьбы города и ее граждан.

На выборах в городскую думу г. Екатеринодара, прошедших 6 августа 1917 г., победу одержали представители социалистических партий, получившие абсолютное большинство голосов. Из 108 гласных более 80 являлись представителями социалистических партий [2]. Демократический состав думы определил позицию, занятую думой в последующих событиях. Уже в сентябре 1917 г. ей пришлось, отстаивая интересы горожан, вступить в конфликт с Кубанской Краевой Радой, высшим законодательным органом Кубани того периода. Рада, принимая «Положение о высших органах власти в Кубанском крае», ввела в него раздел о кубанском гражданстве. Согласно ему гражданами Кубанского края являлись кубанские казаки, горцы и коренные крестьяне Кубанской области. Фактически политических прав лишалась значительная часть населения Кубанской области, в том числе – большинство горожан. Сразу же Екатеринодарская дума принимает резкий протест против такой дискриминации [3]. Эта жесткая позиция городского самоуправления, поддержанная и другими общественными силами, сыграла свою роль в пересмотре вопроса о гражданстве, произошедшем вскоре.

Советскую власть городская дума отказалась принять, охарактеризовав ее «актом измены и государственным преступлением». К населению дума обратилась с призывом объединиться для борьбы «с анархо-большевистским восстанием» [4]. Но и поддержку думой Кубанского краевого правительства, образованного в ноябре 1917 г., назвать безусловной было нельзя. 1 декабря 1917 г. дума приняла резолюцию, в которой отмечала, что краевое правительство не является авторитетной и общепризнанной властью, так как таковым оно может стать только при равноправном участии иногородних [5]. Предупреждая о «надвигающейся возможности гражданской войны в области», дума предлагала отменить военное положение в городе. Чуть позже она все же признала необходимость военного положения, одновременно призвав всех граждан к спокойствию: «… помните, что малейшая неосторожность может вызвать несчастье непоправимое» [6]. Гражданской войны все же избежать не удалось. Трагизм ее гласные екатеринодарской думы осознали с самого начала. После боев у Георгиево-Афипской и Энема (22-24 января 1918 г.) почтили вставанием память не только павших сторонников Кубанского правительства, но и их противников, по словам гласного Б.П. Вальберга «обманутых и несчастных, которые по заблуждению приняли братоубийственную войну». И все же дума пришла к выводу, что теперь нет другого средства борьбы, кроме борьбы вооруженной. До созыва Кубанского учредительного собрания она единственной правомочной властью признала Кубанскую Законодательную Раду и краевое правительство, поддержав и идею создания добровольческих отрядов. Вместе с тем в своей резолюции гласные подчеркнули, что следует использовать все доступные ей меры к ликвидации гражданской войны мирными способами. Для этого они потребовали допущения представителей городского самоуправления к решению судьбы всех арестованных по политическим мотивам [7].

Изменение политической ситуации привело к угрозе захвата города большевиками. В этой ситуации необходимо было предупредить возможные человеческие потери. На чрезвычайном заседании 24 февраля 1918 года, проходившем с участием председателя краевого правительства Л.Л. Быча, было принято решение «категорические требовать от Краевого правительства недопущения обстрела города» [8]. Это решение способствовало решению Рады и правительства об оставлении города без боя. 28 февраля их сторонники покинули город.

Когда стало очевидным, что краевому правительству удержать город не удастся, для охраны города дума избрала комиссию в составе Л.В. Балкевича, Л.Д. Ивченко-Безходарной, М.И. Кучаева, П.П. Заболотского, С.М. Строилова [9]. Перед ней встала труднейшая задача сохранить порядок в городе в условиях образовавшегося безвластия.

1(14 по новому стилю) марта 1918 г. Екатеринодар был занят советскими войсками. Обстановку, царившую в городе сразу после установления Советской власти, Л.В. Балкевич охарактеризовал как «власть штыка»: «арестовывал кто хотел и по самым разнообразным причинам [10]. Как он позже вспоминал, единственной силой, на которую могли опереться оставшиеся в городе гласные городской думы для поддержания порядка в городе, была армянская дружина [11].

Как признавался позже Л.В. Балкевич, «Идея преемственности власти была очень популярна…и поэтому многим казалось, что если одна власть уходит, то до прихода новой власти кто-то должен ее представлять, но что она должна делать – никому особенно это не рисовалось» [12].Часть гласных Екатеринодарской городской думы покинула город вместе с отрядом Кубанского краевого правительства 28 февраля. Оставшиеся 1 марта, с целью «.. создать орган, который бы, не касаясь совершенно политических вопросов, взял бы на себя защиту нормальной работы предприятий и учреждений, обещая новой власти содействие в хозяйственной области», образовали Временный Комитет Екатеринодарского городского самоуправления «в составе 5 членов представителей Думы, всего наличия городской управы и 6 человек от городских служащих» [13]. Комитету предстояло прежде всего принять все меры к безопасности горожан и к охране городского имущества. Для этого была избрана делегация (Л.Д. Безходарная-Ивченко, И.Я. Меерович, О.С. Вагнер), цель которой состояла в том, чтобы сообщить представителям Красной Армии, что город защищаться не будет, Временный комитет городской думы не будет бороться за власть и передаст власть Совету или другому органу, избранному населением. По словам Балкевича, Временный комитет уже тогда противопоставлял население военной власти, потому что не доверял ей. Тогда же Временный Комитет выпустил листовку с призывом к населению соблюдать порядок в городе.

Вскоре новый орган городского самоуправления направил двух представителей (Ф.И. Мееровича и П.В. Миронова) в Военно-Революционный Комитет [14]. По-прежнему главным представлялось установление порядка в городе и обеспечение нормального функционирования городского хозяйства. 15 (28) марта Временный Комитет городской думы совместно с членами Управы и представителями Союза городских служащих постановил, что в разрешении деловых, практических вопросов городского хозяйства он будет работать совместно с представителями Советской власти, «не обращая работу городского хозяйства в орудие политической борьбы» [15].

Тем не менее, полностью остаться «вне политики» не удалось. Произвол и террор, царивший в городе в первые дни новой власти, не мог оставить равнодушными людей, считавшими своей главной задачей защиту горожан. Временный Комитет городской думы совместно с городской управой принимает смелое решение: сделать запрос в Военно-революционный комитет «о судьбе арестованных, квалификации предъявляемых арестованным обвинений, закрытии печати, смертной казни, убийстве больных не только партизан, но и медицинского персонала…» [16]. Поставлен был вопрос и о вскрытии могил в районе вокзала Владикавказской железной дороги, где были зарыты убитые во время террора 1-2 марта 1918 г. жители Екатеринодара. Среди них были бывший городской голова Г.М. Глоба-Михайленко, товарищ городского головы М.З. Пушкарев и др. 12 (25) марта 1918 г. совместное заседание Временного Комитета, городской управы, профсоюза служащих и представителей фракций эсеров и меньшевиков выразило протест против убийства в результате самосуда лидера левых эсеров Кубани Р.В. Юшко [17]. Было создано справочное бюро, в котором регистрировались все известные случаи убийств и арестов. В ст. Дядьковской с участием Временного Комитета был организован лазарет для раненых противников Советской власти [18].

Такую смелость Советская власть не могла оставить безнаказанной. Уже 20 марта 1918 г. Екатеринодарский Совет рабочих, воинских и крестьянских депутатов потребовал удалить из ревкома представителей Временного комитета городской думы. Обвинив их в сотрудничестве с Краевой Радой, Совет постановил: «…в момент гражданской войны в высшей организации трудового народа не должно быть мест лицам, благодаря присутствию которых может быть скомпрометирована высшая организация трудового народа, а за нею и другие пролетарские организации». 4 апреля 1918 г. Временный Комитет городской думы как орган, «дискредитирующий себя пред Советами», был упразднен [19]. Функции его были переданы комиссии по городскому хозяйству. Бывших членов екатеринодарской городской управы было решено «оставить на своих местах в качестве заведующих отделами», городские служащие также продолжали работать. Отсутствие необходимого опыта и невозможность взять на себя сразу во всей полноте функции управления хозяйством края требовали от Советской власти использования «старых специалистов» [20].

Уже в июне 1918 г., когда стало известно о вступлении Добровольческой Армии на территорию Кубани, Временный Комитет был нелегально воссоздан [21]. После взятия Екатеринодара войсками генерала А.И. Деникина 3 (16) августа 1918 г. он вновь приступил к своим обязанностям. Если после прихода Советской власти его члены старались остаться политически нейтральны, то теперь они горячо приветствовали новую власть: «… с победой над большевиками … стал возможен порядок, спокойствие граждан, мирный труд и деятельность законных органов общественной и государственной власти» [22]. В своем воззвании к населению Временный Комитет отмечал, что советские власти оставили город «не только вследствие военного разгрома, но и потому, что народные массы, изверившись в способности их установить демократический порядок, отказали им в своей поддержке» [23].

24 августа (6 сентября) 1918 г. Кубанское краевое правительство объявило о ликвидации всех декретов и распоряжений Советской власти и восстановлении всех учреждений, ликвидированных большевиками. Но, совершенно неожиданно, городские думы Кубанского края вновь были распущены. Парадоксально, но, если Советская власть разогнала думы как «дискредитировавшие себя перед Советами», то теперь Кубанское краевое правительство распустило их … «за содействие большевизму» [24]. Сказалась работа городских служащих в советских органах, занимавшихся вопросами городского хозяйства.

Собравшиеся в Екатеринодаре гласные городской думы, естественно, с возмущением приняли это решение признававшейся ими законной власти: «… Роспуск Думы постановлением Краевого Правительства незаконен и не вызывается ни интересами борьбы с большевизмом, ни стратегическими задачами борющейся армии», «замена избранной населением Городской Думы извращает самую идею городского самоуправления, так как городская дума есть орган не только хозяйственный, а орган охраны прав граждан». Для подтверждения прав городского самоуправления и с учетом изменения политических настроений избирателей дума предлагала свое переизбрание [25].

Думский протест не возымел действия и вместо городских дум управлять городскими делами были назначены городские управы во главе с городскими головами. Городским головой Екатеринодара стал И.Н. Дицман, в 1908-1912 годах уже занимавший этот пост. Членами управы стали А.Н. Веденяпин, Я.О. Верещака, О.М. Неменов, Л.Н. Райгородский, М.Д. Сквориков, Я.Л. Щупляк, Е.М. Юшкин и П.В. Миронов. На их долю выпала очень трудная задача предотвратить полное разрушение городского хозяйства. При ее решении им пришлось не раз вступать в конфликт с правительством, так как краевые власти занимали для своих учреждений лучшие здания города, произвольно вмешивались в решения городских властей, допускали захват городского имущества различными краевыми учреждениями. Помощь краевого правительства в решении городских проблем была незначительной. Несколько раз конфликт достигал такой остроты, что городская управа грозила немедленной отставкой [26].

Очень скоро правительство осознало необходимость восстановления института городских дум. 10 января 1919 г. Совет Кубанского краевого правительства принял постановление о проведении выборов гласных городских дум Кубанского края.

Выборы, состоявшиеся 25 августа 1919 г., подтвердили практически полный абсентеизм избирателей. Если в 1917 г. в выборах приняло участие свыше 52% избирателей, то в 1919 г. на избирательные участки пришло только 13,5 % от общего их числа [27]. Как писал Л.В. Балкевич, причиной этого явились «общие условия переживаемой эпохи,…упадок общественной энергии масс, растраченной за долгие месяцы гражданской войны и политического террора» [28].

Новая дума по своему составу оказалась более «правой», победили на выборах домовладельцы. Но и этой думе не удалось избежать столкновения с правительством. 26 сентября 1919 г. Кубанское краевое правительство принимает Закон об изменении некоторых статей положения об общественном управлении городов изд. 1915 г. в отношении Кубанского края [29]. В частности, закон запретил совмещение должностей гласных и городских служащих. Среди избранных в думу насчитывалось более 10 городских служащих, придерживавшихся демократических направлений. Их уход из думы, которого потребовало правительство, существенно менял расклад сил в новой думе, усиливая правое крыло. В итоге длительной борьбы все-таки гласным, не пожелавшим оставить городскую службу (среди них – П.В. Миронов, З.П.Коршевец, В.К. Юшко), пришлось выбыть из состава гласных.

Таким образом, только к ноябрю 1919 г. выяснился окончательный состав новой думы. 11 ноября 1919 г. она приступила к работе. Начало ее работы совпало по времени с острым политическим кризисом на Кубани, возникшим в результате крайне обострения противоречий между кубанскими властями и руководством Вооруженных Сил Юга России. Кубанская Законодательная Рада была разогнана, начинала работу чрезвычайная сессия Краевой Рады. Характерно, что в этих условиях новая дума довольно четко определила свою политическую позицию. Первое приветствие было отправлено главкому ВСЮР генералу А.И. Деникину, выразив надежду, что «настанет день, когда созванное в условиях мира и гражданского правопорядка Учредительное Собрание определит отвечающий народной воле прочные основания государственного устройства Великой, Единой, Неделимой России». В приветствии же Краевой Раде выражалась надежда, что «… Краевая рада, пережив тяжелый внутренний кризис, подготовленный игрою личных честолюбий и политическими течениями, оторванными от действительных интересов широких слоев населения, авторитетно призовет население края … к патриотизму, единению и внутреннему миру…» [30]. Тем самым гласные городской думы недвусмысленно выразили свою поддержку руководству ВСЮР.

К началу 1920 года решительным образом изменилась политическая ситуация, наступил перелом в пользу Советской власти. В марте 1920 г. она была вновь установлена на Кубани. Городские думы снова оказались не нужны и были распущены.

Таким образом, логика гражданской войны привела к тому, что городскому общественному управлению Екатеринодара не удалось остаться вне политической жизни. Советская власть полностью отвергла сложившийся веще в царской России институт городского самоуправления как буржуазный, Кубанское краевое правительство стремилось ограничить его самостоятельность.

Примечания

1. «Местное самоуправление на Северном Кавказе», 1919, № 8. С. 24.

2. ГАКК. Ф. Р-411. Оп. 2. Д. 236. Л. 86Балкевич Л.В. Итоги екатеринодарских выборов. // «Местное самоуправление на Северном Кавказе». 1919. №13. С. 4.

3. Журнал Екатеринодарской городской думы, 1917, с. 13.

4. ГАКК. Ф. Р-1547. Оп. 1. Д. 124. Л. 121; Ф. Р-411. Оп. 2. Д. 236. Л. 94/

5. Екатеринодар-Краснодар. 1793-1993. Материалы к Летописи. Краснодар, 1993. С. 400.

6. ГАКК. Ф. Р-1547. Оп. 1. Д. 118. Л. 72.

7. ГАКК. Ф. Р-411. Оп. 2. Д. 236. Л. 97-105.

8. Там же. Л. 128.

9. Там же. Л. 139.

10. ГАКК. Ф. 498, оп. 1, д. 127, л. 2.

11. ГАКК. Ф. Р-411, оп. 2, д. 236, л. 19.

12. ГАКК. Ф. Р-411. Оп. 2. Д. 236. Л. 6

13. ГАКК. Ф. 498. Оп. 1. Д. 127. Л. 8.

14. ГАКК. Ф. Р-411. Оп. 2. Д. 236. Л. 9.