Н.А. Тернавский
Хотя Антон Андреевич Головатый и занимал в Черноморском войске вторую по значению должность, однако, он всегда был на первом плане его общественной и политической жизни, играл одну из главных ролей практически во всех войсковых предприятиях. От его мнения и совета зависели решения многих, если не всех, проблем, встававших перед войском. Авторитет Войскового Судьи был необычайно высок не только в войске, но и при дворе среди сановных людей. Без его участия, или хотя бы совета, кошевой Захарий Чепига не отваживался предпринимать каких-либо решительных шагов, а сами советы Антона Андреевича воспринимались старшинами и казаками как приказы, подлежавшие беспрекословному исполнению. Для своего утверждения на очередной должности ему не надо было прибегать к жестоким мерам в отношении к подчиненным, подобно Захарию Чепиге, боровшемуся в первые дни своего атаманства киями с пьянством, не останавливаясь даже перед сединами старых казаков. Однако и А. Головатый, случалось сурово наказывал, провинившегося старшину или казака, особенно в том случае, когда проступок последнего наносил ущерб войску или пятнал его славу.
Запорожцы оценили голову, образование, обходительность и стремление к справедливости молодого Антона Головатого, едва ли ни с первого дня его появления в Сечи. Точная дата рождения Антона Андреевича окончательно не установлена. Одни историки утверждают, что А.А. Головатый родился в 1742 г., другие, среди которых и Ф.А. Щербина, называют 1732 г. Вторая дата представляется более достоверной, так как в противном случае в Запорожскую Сечь, Головатый был принят 15-тилетним, что выглядит маловероятным. Не установлена и настоящая его фамилия, известно лишь, что родился Антон Головатый на Полтавщине в селении Новые Санжары и происходил из козацкой старшинской семьи.
До 1756 г. Антон Головатый, учился в Киево-Могилянской академии, а затем бежал по неизвестной причине в Запорожскую Сечь. Пробыв некоторое время молодыком “при боку кошевого атамана”, т. е. запорожским неофитом, он был зачислен козаком Кущевского куреня. А.А. Головатый неоднократно избирался на ответсвенные войсковые должности. Как указывает историк А.А. Скальковский, А. Головатый: “По знанию грамоты и особенным способностям избран был в 1771 г. писарем Самарской паланки, а после находился при войсковом судье в Сечи или при кошевом атамане в походе. В качестве писаря ездил он в 1768 г. в Петербург вместе с другими столичниками для получения жалования”. Вознамерившись якобы стать войсковым священником, Антон Головатый не принял обет безбрачия и женился на Ульяне Григорьевне Порохне, которую очень любил.
За извротливый ум, обходительность и грамотность Антона Головатого неоднокатно избирали “столичником”, а позже и депутатом с прошениями о решении войсковых проблем и судебных тяжб за спорные земли. По разорению Запорожской Сечи, Антону Головатому в 1775г. было пожаловано царским правительством звание капитана и немалые земельные наделы. К тому времени у него уже была семья, дети и немалое имущество. Конечно же он мог осесть где-нибудь в Старом Кодаке или на р. Самаре и стать зажиточним помещиком или преуспевающим купцом, но его кипучая натура, верность козацкому братству заставили избрать иной путь. Антон Головатый вместе с другими старшинами и в первую очередь, с Сидором Белым и Захарием Чепигой стал собирать войско верных козаков запорожских, переименованное позже Екатериной II в Черноморское. Когда новому войску не удалось получить свободные для поселения войска земли от князя Г. Потемкина, Антона Головатого Кош отправляет во главе депутации из Слободзеи в Петербург. Более четырех месяцев находилась депутация в Петербурге, “выбивая” землю для войска. Немалые усилия приложил войсковой судья, чтобы добиться от царицы дарственной грамоты на пустовавшие в то время правобережные земли р. Кубани. После этой, одной из самых успешных депутаций, личность Антона Головатого стало необычайно почитаемым в войске. Он еще при жизни был удостоен небывалых для козака почестей и заслужил славу. Войсковой судья конечно же не забывал себя, свои интересы, но все заботы и хлопоты его так или иначе были связаны с обустройством всего Черноморского войска, служили войсковой выгоде, благу и славе. А. Головатый, что называется, был в войске государственным мужем. Обстоятельный, рассудительный человек, умудренный жизненным опытом казак, он был не только замечательным полководцем и реформатором, но и ко всему прочему, являлся рачительным хозяином, прекрасным бандуристом и поэтом. Только он в войске умел поддерживать приятельские отношения с петербургским начальством и вести с ними переписку. Немало ратных подвигов совершил Войсковой Судья, будучи начальником Черноморской гребной флотилии, о штурме и взятии казаками под его командованием укрепленного турками острова Березани при его жизни в войске ходили легенды, отличился он со своей командой при взятии Измаила и Килии, тем не менее славу себе Антон Головатый снискал дипломатическими подвигами, наибольшим из которых было получение дарственной грамоты на владение черноморцами Тамани и Правобережья Кубани.
Антон Андреевич немало трудов и времени посвятил как обустройству войска на новых землях, так и возведению г. Екатеринодара. Именно с его личностью было связано водворение в войске лада и порядка. И не случайно прибытия Войскового Судьи с нетерпением ожидали на Кубани летом 1793 г. все казаки. В письме от 12 июня Захарий Чепига, поздравляя его с прибытием в Тамань, сообщал , что “расставивши по реке Кубани пограничную стражу”, состоит с правительством “над оною при урочище Карасунском куте, где и место сыскал под войсковой град” и приглашал его приехать для апробации последнего. Но известие о прибытии Антона Головатого в Тамань оказалось ложным, а поздравление преждевременным, так как войсковой судья не упустил случая по дороге заехать на несколько дней в Симферополь, в гости к Таврическому губернатору генералу С.С. Жегулину, в ведомство которого препоручалось Черноморское войско, чтобы завязать приятельские отношения. Лишь в июле Антон Головатый с семьей прибыл на Тамань. 17 июля 1793 г. войсковой писарь Тимофей Котляревский письмом приветствовал его с прибытием: “ Милостивый батьку Антон Андреевич. Известился я о вашем с любезнейшею фамилиею прибытии в Тамань, сердечно радуюсь, оним поздравляю... Ульяне Григорьевне яко матери низько кланяюсь”. А чуть ниже, поставивши пост скриптум, приписал, обращаясь к А. Головатому по-запорожской традиции на ты: “Батьку. Приизжай до нас давать порядку. Мы без тебе дуже скучаем; тым что иншого соби порадника не маем. Та вжеж час бы и хаты становыты; та не смием без тебе ничого робыты. А билше ничо не буду казаты: бой сам о всем добре будешь знаты...” На конверте же Т. Котляревский написал “Милостивому Батькови Головатому Антону Андреевичу в Тамани”, в качестве же обратного адреса указал : “При Кубани . Заркучий кут”. (ГАКК, Ф. 249, оп.1, № 239, л. 28).Свои поздравления повторил в письме от 24 июля и З. Чепига. Говоря о балыках, которые надлежало отправить в Петербург, атаман указывал: “ Я сего числа отправя с нарочным к вам бумаги о разграничении войсковой земли и с прошением вашего ко мне приездом поспешения. Надеюсь, что вы, милостивый государь мой, невзирая ни на какие препятствия ради общаго блага, той затем пребываю в протчем с почтением и преданностью”. Это письмо звучало для А. Головатого едва ли не угрозой. Дело в том, что кошевой атаман требовал от войскового полковника Саввы Белого присылки в Карасунский кут мастеровых людей с инструментом, которые имелись в пешей команде для строительства “ войсковых палат” и зданий, а войсковой судья, по всей видимости, не отпускал их, используя в Тамани.
Собственным коштом Антон Андреевич построил Покровскую церковь в г. Тамани, почитавшуюся позже святыней Кубанского казачьего войска, соединил каналом Большой и Малый Карасуны, устроил греблю (плотину) для удобного проезда , сам лично следил за правильной разбивкой и застройкой города Екатеринодара, обустройством курененных селений и кордонов в то время, когда кошевой З. Чепига находился в Польском походе. Благодаря ему в 1795 г. в войске имелись свои иконописцы, кузнецы, плотники и прочие мастеровые люди. В Кизилташском лимане Антон Головатый выстроил большую и удобную гавань для Черноморской казачьей флотилии, получившую его имя. Его именем также называлась одна из площадей г. Екатеринодара и даже целый кут, известный ныне как Красный или Панский кут.
Конечно же, Антон Андреевич мечтал о спокойной и мирной жизни на Кубани. Но не суждено было ему воспользоваться всеми благами, которые он вытребовал для всего войска. На старости лет казалось удача отвернулась от него. Вначале умерла его единственная дочь, отравленная соперницей, затем ( в 1794 р.) в Тамани на самую Троицу при родах умерла его супруга Ульяна Григорьевна, оставив на него шестерых сыновей. А едва притупилась эта душевная рана, как последовал указ отправиться с тысячной пешей командой в Персидский поход, из которого ему не суждено было вернуться домой, в родную Черноморию. Даже в походе не забывал Антон Андреевич о родном войске и его устройстве. В своем последнем письме, датированном 31 декабря 1796 г. он писал кошевому атаману З. Чепиге: “Слова ваши, говоренные противу Карасунской гребли под дубом, стоящим близ вашего двора, о заведении разной рыбы и раков я не забув, а исполнил прошлого года: рыбы напустыв с Кубани, а раков - привезенных с Темрюка на почтовых чрез сутки три воза; но дабы оные могли для настоящего удовольствия всем гражданам расплодиться, да еще оных и по речкам, где ставы есть, развесть, прикажите чрез городничего всем ловящим в ставу рыбу, попадающихся раков возвращать в воду и через два года не истреблять”. Но ни З. Чепиге, ни самому А. Головатому уже не довелось ловить рыбу и раков в том ставу.
В середине января 1797 г., уже будучи командующим Каспийским флотом, Антон Головатый заболел горячкой, и перенося болезнь на ногах, умер вечером 28 числа в кресле. Там же, в Камышевани, на берегу далекого от Черномории Каспия, и был похоронен прах Войскового Судьи Черноморского казачьего войска Антона Головатого, имя которого навсегда сохранится в памяти кубанского казачества.
Опубликовано на: http://www.cossackdom.com
