«В России нельзя притворяться свободным, можно только им быть». Беседа с экологом Евгением Витишко

Экологический активист Евгений Витишко, признанный правозащитным центром «Мемориал» политзаключенным, рассказал порталу Юга.ру о политических реалиях современной России, выборах в Госдуму, проблемах экологии Краснодарского края и новой команде региональной власти.

Вчера, 22 декабря, исполнился ровно год со дня освобождения кубанского эколога Евгения Витишко. Активист покинул колонию-поселение в Тамбовской области, где отбывал наказание по делу о порче забора так называемой «дачи Ткачева».

Постановлением Кирсановского районного суда Тамбовской области экологу заменили остаток срока пребывания в колонии-поселении на ограничение свободы. До середины февраля следующего года Витишко предписано отбывать условно остаток срока по месту жительства — в городе Туапсе. Покидать пределы Туапсинского района без уведомления уголовно-исполнительной инспекции ему запрещено.

Портал Юга.ру поговорил с экологом о политических реалиях современной России, выборах в Госдуму, проблемах экологии Краснодарского края и новой команде региональной власти.

Прошел ровно год после вашего освобождения. Поделитесь впечатлениями от прошедшего года. Сильно ли изменилась окружающая действительность за время вашего заключения?

Ни для кого не секрет, что жить в России становится хуже. И происходит это в том числе из-за нас. Ведь действительность — это то, что мы создаем вместе с вами. Своим отношением к происходящему вокруг, к тем же выборам, к вызовам внешней и внутренней политики, к работе Госдумы, ЗСК, к неправильным управленческим действиям власти. Из-за некритичного или индифферентного отношения ко всему этому наша жизнь и ухудшается.

Конечно, в колонии жить было еще хуже. Так что, несмотря на все проблемы, я радуюсь тому, что оказался на свободе. Радуюсь, что за прошедший год не были созданы ситуации, которые могли бы меня отправить обратно.

Из-за того что я не могу пока покидать границы Туапсинского района, всю свою активность я сконцентрировал на тех процессах, которые сейчас находятся рядом со мной — это Туапсинский и Сочинский районы. Как и раньше, занимаюсь деятельностью по охране окружающей среды, взаимодействую с гражданскими активистами. Мы стоим на защите Кавказского биосферного заповедника, боремся против незаконных свалок, захвата берега Черного моря.

Вы также принимали участие в выборах в Госдуму. Баллотировались от «Яблока».

Да, и уже не в первый раз. Мне было важно показать всем, что даже после заключения я продолжаю заниматься тем же, чем и раньше. Что я готов продолжать высказывать свою гражданскую позицию и бороться за то, чтобы у нас в стране работали законы.

Особых иллюзий по поводу выборов у меня не было. Я прекрасно понимал, что выборов как таковых у нас в стране нет. Есть лишь имитация избирательного процесса. Но, на мой взгляд, в них все равно необходимо участвовать. Надо использовать любые возможности для изменения ситуации в стране.

Сразу после выхода на свободу вы сообщили, что будете обжаловать приговор. На каком этапе сейчас находится этот процесс?

Заявление уже дошло до Страсбургского суда. В России мы прошли через все инстанции, четыре раза дело рассматривал Верховный суд. Так что сейчас мы ожидаем решения Страсбурга. Уверен, что решение будет однозначно в нашу пользу. Ведь право на защиту окружающей среды и право на справедливый суд — это неотъемлемые части цивилизованного общества.

Недавняя история с Ильдаром Дадиным привлекла внимание СМИ и общественных организаций к пыткам в колониях. Сталкивались ли вы с чем-то подобным?

Еще находясь в СИЗО, я услышал по радио новость, что меня собираются этапировать. Так что я приехал в колонию на правах достаточно известного заключенного. Сразу дал понять администрации, что буду сообщать обо всех замеченных мной нарушениях. Попросил, чтобы все проходило согласно букве закона, что всем нарушениям будет дана правовая оценка. На них эти слова не подействовали никак. И процесс взаимодействия у нас был крайне сложный. Радует, что благодаря усилиям тогдашнего омбудсмена Эллы Памфиловой и местных ОНКшников-правозащитников удалось поменять практически все руководство УФСИН Тамбовской области.

То, что к осужденным применяют, скажем так, спецсредства, — это правда, я это не раз озвучивал и просил привлечь к этому международное внимание. Подобная проблема в системе исполнения наказаний существует, причем на всех этапах. Усугубляет ее то, что все эти вещи сложно доказать: люди, находящиеся в местах лишения свободы, по сути лишены всех прав. На них как будто не распространяется действие Конституции.  С этим, конечно, необходимо бороться, предавать огласке, наказывать виновных.

Чем стало для вас вообще тюремное заключение? Что вы извлекли из этого опыта? Изменились ли у вас взгляды и убеждения?

Это абсолютно ненужный опыт. Я как-то сравнивал колонию с болотом и сейчас признаю, что был неправ. Болото — это ценная экологическая система. Оно полезно для мира, оно не ломает людей. Колония гораздо хуже.

В колонии ты в большинстве случаев сталкиваешься со справедливо осужденными людьми. Там царит атмосфера, которую достаточно трудно выдержать. Психологически, морально там очень сложно находиться. Я расцениваю этот опыт как впустую потраченное время.

Единственное, о чем мне приятно вспоминать — как я помогал осужденным, которым были вынесены несправедливые решения. У меня юридическое образование, вместе мы подавали апелляции. В последнее время в колонии я судился чуть ли не два раза в неделю.

Еще, кстати, во время заключения мне удалось ликвидировать свалку, находящуюся недалеко от колонии, рядом со школой. Я на ней был всего один раз, но все равно смог привлечь внимание к этой проблеме и разрешить ее. Так что даже в таком положении можно продолжать бороться.

По предписанию суда до 18 февраля 2017 года вы обязаны жить в Туапсе. Вы ходите со специальным браслетом, отслеживающим ваше местоположение?

Да, он прикреплен к ноге. А в моей квартире установлено устройство, которое фиксирует мое местонахождение. Как минимум раз в сутки я должен находиться рядом с этим устройством.

Испытываете неудобства от необходимости постоянно носить браслет?

Знаете, нет. Я с ним и в баню хожу, и по замерзшим рекам ходил. Привык уже, дискомфорта не чувствую.

Что планируете делать, когда снимете браслет? Покинете Туапсе?

Да, безусловно. Я сейчас обеспокоен происходящим на территории Сочи. Я и до ареста этим занимался, это вообще одна из главных целей моей деятельности — защита Кавказского биосферного заповедника. Сейчас эта территория сталкивается со множеством вызовов и угроз. Я буду прикладывать все усилия, чтобы донести имеющуюся у меня информацию до международных экологических организаций, а в первую очередь — до российских граждан и временно исполняющих обязанности власти, что уничтожать всемирное наследие недопустимо.

Последствия олимпийской стройки?

Да, изначально проблемы были связаны как раз с олимпийской стройкой. Сейчас же амбиции «Газпрома» и «Роза Хутора» ведут к настоящей экологической катастрофе. «Роза Хутор» уже занимает часть территории Сочинского природного заказника, а «Газпром» задекларировал стройку четырех курортов на территории заповедника.  А заповедник — часть всемирного наследния ЮНЕСКО. И если мы его не сможем защитить, результаты будут плачевными.

Ваша биография не похожа на типичную биографию оппозиционера и политзаключенного. Какое событие стало ключевым для формирования вашей протестной активности?

Да, действительно, долгое время я, например, был руководителем муниципального предприятия, какое-то время даже работал на госслужбе — в департаменте архитектуры и градостроительства, возглавлял коммерческие предприятия — как директор и главный геолог. Я вообще часто себя определял именно как хорошего чиновника.

Но в определенный момент я понял, что мне недостаточно просто зарабатывать деньги и обеспечивать себя. Мне хотелось попытаться реально повлиять на то, что происходит рядом со мной. И начал я со своего Туапсинского района.

Первым большим подобным опытом для меня стали протесты 2010 года против компании «ЕвроХим», строившей в городе балкерный терминал. Я выступал как организатор митингов и как автор обращений о недопустимости химического производства в курортном городе. И я считаю, что та кампания была достаточно эффективной. «ЕвроХим» во многом отказался  от своих первоначальных планов из-за протестов горожан. Конечно, всего добиться не получилось. И это было для всех нас хорошим уроком. Приходило понимание, что местные власти просто не способны ничего сделать. Свои обещания они и тогдашний губернатор Ткачев не выполнили. Обычная история: сначала произносятся громкие популистские речи, а затем все это тонет в информационном шуме.

Туапсе сейчас один из самых загрязненных городов края. Хуже, наверное, только Новороссийск. Система мониторинга, которую обещал Ткачев, так и не была сделана. Оценить уровень загрязнения невозможно. Рекреационная привлекательность стремительно снижается. К тому же через центр города идет магистральная трасса на Сочи, что приводит к вечной автомобильной пробке.

Критичным для города был запуск ЭЛОУ — АВТ Туапсинского НПЗ «Роснефти», летом прошлого года полгорода задыхалось от запаха сероводорода. На предприятиях «Роснефти» в Туапсе может храниться порядка полумиллиона тонн нефтепродуктов. И это в самом центре города. Конечно, на Туапсе как курорте после этого можно ставить крест. Хотя я уверен, что курортным сбором местные власти не побрезгуют. Однако это будет прямой обман потребителей. Какой может быть курортный сбор в городе, который позиционирует и ведет себя как грязный промышленный и транспортный центр?

В общем, работы у экологов очень много. И надо понимать, что экологический активизм — это не прихоть каких-либо радикалов. Ведь речь идет о сохранении города, о здоровье наших детей и нас самих. Мы требуем от властей трезвой оценки ситуации и решительных действий по защите города.

Уже больше года на Кубани новый губернатор. Что скажете о новой команде краевой власти?

Ничего хорошего сказать пока не могу. Власть продолжает декларировать и принимать популистские решения, никакого стратегического видения развития региона нет. Я говорю даже не о долгосрочной перспективе, а хотя бы о понимании того, что будет происходить через несколько месяцев. Например, вводится курортный сбор, но не разрабатывается детально механизм его взимания. Или та же схема работы с отходами. 1 января будет совершен переход на раздельный сбор мусора. Но опять же — нет механизмов реализации этого проекта, нет понимания того, как это будет работать, какие в это будут включены структуры. Вместо постановки реальных задач и решения реальных проблем мы опять сталкиваемся с чистейшим популизмом властей. Все это в совокупности может привести просто к катастрофическим последствиям для местного населения.

Правильно ли говорить, что сейчас для вас важен не экологический активизм, а борьба с существующим режимом?

Знаете, если смотреть на путь многих экоактивистов, то рано или поздно к этому приходят почти все. Ведь люди изначально создают организации для определенных целей. Например, та же «Эковахта по Северному Кавказу». Ее цель — охранять Кавказский биосферный заповедник. Есть возможность эту цель выполнить? По закону — есть. Но в угоду частным лицам и госструктурам закон нарушается, в связи с чем возникают преграды, которые можно решить уже только путем политического давления. Так что рано или поздно мы приходим к тому, что борьба за охрану окружающей среды приводит к оппозиционной активности. Сам я ни в какую политику лезть не хочу. Но, увы, в современной России внимание к экологическим проблемам приводит к политической активности.

Краснодару недавно присудили «Экологический Оскар». Это смотрится немного карикатурно на фоне недавнего скандала с нападением на экоактивистов лагеря Гринпис России и «Эковахты по Северному Кавказу». Как, кстати, вы относитесь к деятельности «Эковахты»? Какими видите ее перспективы?

Знаете, хоть из-за определенных разногласий я и покинул «Эковахту», это не говорит о том, что я выступаю против нее. Я считаю, что подобные организации должны существовать. Надо, чтобы их было все больше. Я, может, и сам в скором времени инициирую создание экологической организации у нас в крае.

Ведь почему возникают общественные организации? Они возникают тогда, когда государство не может выполнять свои функции. Наше государство сейчас сконцентрировано только на проблеме госбезопасности, другими вещами оно не успевает заниматься. Поэтому сейчас очень важно, чтобы появлялись правозащитные, экологические организации. Только самоорганизация и социальное сплочение могут вывести страну из кризиса. Один в поле не воин. Тут можно перефразировать Анну Политковскую: в России нельзя притворяться свободным, можно только им быть...

А «Экологический Оскар» — это все тот же популизм, о котором я уже говорил. Меня когда-то хотели сделать руководителем краевой программы по уборке мусора «Сделаем вместе», инициированной Росприроднадзором. Но я не люблю все эти популистские вещи. Нельзя бросаться с веником на Туапсинский нефтепереработывающий завод. Эти проблемы так не решаются. Да, я готов собирать мусор, сажать деревья, но поддерживать власть в популистских начинаниях просто недопустимо.

Недавно стало известно, что Алексей Навальный будет участвовать в борьбе за пост президента России в 2018 году. Ранее об этом заявил Григорий Явлинский. Верите ли вы, что в ближайшем будущем в России возможны перемены?

Конечно, как член «Яблока» я буду поддерживать Явлинского, но я рад, что и Алексей Навальный собирается участвовать в выборах. Альтернативу действующей власти надо создавать на всех уровнях. Жить в нашей стране с каждым годом становится все хуже, но раз мы еще не отказались от Конституции, то за свои права надо продолжать бороться. Вне зависимости от того, кто выиграет президентские выборы, наша страна нуждается в переменах. Нам надо искать свой путь развития, чтобы если не мы, так хоть наши дети жили в здоровом и демократическом обществе.