«Против России никогда не пойду. И против Грузии». Первое интервью Екатерины Харебавы после возвращения из российской колонии

В ноябре 2014 года Екатерина Харебава была приговорена к шести годам лишения свободы по обвинению в шпионаже. Дело 45‑летней продавщицы из Сочи стало первым в списке уголовных дел, массово заведенных в 2014–2015 годах по обвинению в государственной измене (ст. 275 УК РФ) и шпионаже (ст. 276 УК РФ).

Екатерина Жоржиевна Харебава 1969 г.р., проживавшая на территории России с 1990-х годов, по версии обвинения, в августе 2008 года сообщила военному представителю Грузии об увиденном ею передвижении российских войск. 24 мая 2013 года гражданка Грузии была взята под стражу, 14 ноября 2014 года Краснодарским краевым судом ей был вынесен обвинительный приговор — шесть лет колонии общего режима за шпионаж. Приговор был обжалован в Верховном суде, но 24 марта 2015 года суд второй инстанции оставил его без изменений.

Правозащитный центр «Мемориал» признал Екатерину Харебаву политической заключенной, посчитав недоказанным наличие состава преступления. Также, по мнению юристов, в ходе процесса были нарушены права на справедливое расследование и тайну переписки, кроме того, обнаружены признаки фальсификации материалов.

В июне 2016 года, спустя три года после взятия под стражу, Екатерина Харебава была освобождена вместе с другими гражданами Грузии, осужденными за шпионаж на территории России.

Спустя полгода после возвращения домой, в Тбилиси, Екатерина Харебава рассказала корреспонденту Юга.ру об обстоятельствах своего дела.

— Я мало что помню о том, что было в 2008 году. Работала на рынке, продавала товар. О том, что между Россией и Грузией началась война, я узнала по телевизору. Да, у меня была переписка по СМС, но я не подозревала, что вела ее с сотрудником спецслужб, это мне сообщили потом, на допросе. В переписке все равно не было ничего секретного — там было все то, о чем говорили в новостях по телевизору.

На допросе вам сообщили, что вас обвиняют в шпионаже? Сказали, какой срок вам грозит?

— Нет, вообще не было ничего такого. Это началось в начале февраля, а взяли меня в мае. До этого времени я ходила на допросы, точнее беседы, как они это называли. А потом в один прекрасный день за мной приехали. Это было кошмарно. Ко мне пришли, начали обыскивать. Я ничего не поняла, мне не сообщали, что их интересовало и по какому делу они пришли. Только показали, что есть документы на обыск. Они изъяли компьютеры, телефоны, сим-карты.

Помните, что было потом?

— Когда мне объявили статью и сказали про срок, то это стало шоком. Я даже не помню, какие слова я говорила своему адвокату во время процесса, не помню, что делала, настолько сильно была потрясена. Потом мне девочки рассказывали, что я тогда назвала себя абхазкой, а не грузинкой, но я и этого не помню.

До этого вам приходилось сталкиваться с правоохранительными органами?

— Нет, конечно, боже упаси. Никогда у меня не было таких проблем — ни с милицией, ни с властями.

В колонии было тяжело?

— Как вам сказать, ко всему можно привыкнуть. В СИЗО ходили на прогулку, сидели в камере, разговаривали. Плохо, что были проблемы с коммуникацией, — звонить нельзя, только письма писать, которые приходили через месяц-два. Это самое сложное, а к условиям быстро привыкаешь. Но обращались нормально, не было такого, чтобы кто-то бил или как-то издевался.

Как реагировали другие заключенные на вашу статью?

— По-моему, никого с такой статьей я там не встречала. Большинство даже не знало, за что я сижу.

Чем занимались в колонии?

— Хочешь не хочешь, но на работу ходить приходилось. Какая работа? Шили. Военные куртки.

Когда вам объявили, что вас могут выпустить?

— Мне никто не объявлял, абсолютно никто. Мне сообщили из Грузии, что, может быть, меня скоро выпустят. Уже год шли переговоры об обмене между Грузией и Россией. Дочка сказала: «Мама, может быть, ты попадешь в этот список, который сейчас рассматривается». Дочка находилась в Грузии и занималась моим делом. Она подняла всех на ноги, через Зураба Абашидзе (спецпредставителя премьер-министра Грузии по урегулированию взаимоотношений с Россией — прим. ред.) связывалась со мной. Надо было раньше это начать, тогда бы, наверное, не пришлось так долго сидеть.

Чем сейчас занимаетесь?

— Ничем. Сижу дома. В себя уже, можно сказать, пришла. Хочется выйти уже поработать, но в Россию возвращаться, если честно, боюсь.

В Сочи у вас остались друзья или знакомые, с которыми поддерживаете связь?

— Конечно, остались. Общаемся до сих пор, разговариваем. Но возвращаться в Россию страшно, мало ли что. Да и денег нет, чтобы потом меня вытаскивать оттуда в случае чего.

Отношение к России у вас изменилось?

— Я в прекрасных отношениях с русскими и с Россией как была, так и остаюсь, и буду оставаться всю жизнь. Что для меня Россия? Я выросла в Гаграх, знаю русский от и до. Из-за нелепой случайности попалась на удочку, но я против России никогда не пойду. И против Грузии не пойду. Самое главное для меня — моя семья.