Психология жертвы. Кто кому должен?

Последнее время запомнилось нам как время криков о помощи. Кому-то нужен дом, кому-то дорогостоящее лечение, кому-то справедливое возмездие, а кому-то место на Евровидении. Сознание рядового участника социальных процессов разрывают на части: дай денег, подпиши петицию, поставь хештег! Давайте поговорим о феномене жертвы, корнях «спасательства» и вторичной выгоде.

Понятие жертвы лежит в основе мировых религий как символ покорности человека внешним силам. В основе христианства, например, лежит концепция врожденной вины: ты только родился — и уже виноват. На почве «первородного греха» верующему человеку можно давать различные манипулятивные сентенции.

Детерминантой нашего поведения в обществе являются отношения в семье. Тому, как извлекать выгоду из бедственного положения, мы учимся в детстве, когда вместо ненавистной школы сидим дома с натертым градусником и бабушка вокруг хлопочет. Особенности семейного воспитания в духе авторитаризма, в атмосфере зависимости и нездорового эмоционального фона порождают специфический способ адаптации к миру, когда «я всем должен» или «мне все должны». Часто это две стороны одной медали.

«Я ради вас жизнь положила! А вы?..»

— слышим мы укор матери. С раннего детства мы можем спасать своих родителей — друг от друга или от тяжелой жизни: «Папа и мама, только не ругайтесь — хотите я вам еще пятерок принесу (или школу подожгу)?» Психика ребенка устроена таким образом, что он по умолчанию берет на себя вину за семейные неурядицы, только чтобы не разрушать идеальный внутренний образ родительских фигур. Вина и жертва неотделимы. Когда мы отбираем у своего ревущего ребенка совочек, чтобы другой ребенок поиграл, мы инициируем его в мир жертв. Ребенок должен принести жертву, чтобы «быть хорошим», чтобы его любили. Нередко само детство приносится ребенком в жертву своей семье, когда он вынужден рано повзрослеть. Вырастая, такие люди продолжают спасать, чтобы их любили.

Многие спасатели — созависимые люди, не умеющие жить своими интересами и ориентироваться на личные нужды. Ярче всего это демонстрируют взрослые дети алкоголиков. По всему миру существуют группы поддержки для таких людей.

Неоднозначность понятия жертвы еще и в том, что эта роль социально одобряема. Жертва по умолчанию высоконравственная категория, близкая к понятию невинности и святости. Но не все так просто, как кажется на первый взгляд. В психоанализе жертва амбивалентна — это одновременно неполноценный и тщеславный человек. В транзактном анализе жертва — манипулятор. Создатели транзактного анализа подарили миру известный «драматический треугольник» из жертвы, злодея и спасателя, где жертва на самом деле не так беспомощна, злодей не так опасен, а спасатель не так свят, и все это игры, в которые играют люди.

«Да, но…»

Вам знакомо чувство бессилия от помощи кому-либо безнадежно несчастному? От ощущения, что ваши силы утекают в никуда, что мошна просящего бездонна? Это голос здравомыслия пытается пробиться наружу. Мы можем помогать неблагополучным людям, отдавая символическую десятину, и не видеть улучшений. Мы открываем кошелек в сборах на паллиативных детей и очаровавших нас мошенников, ощущая при этом смутный гнев и стыд, как когда у нас под страхом родительского наказания забирали совочек. В последние годы даже возникло понятие «токсичной благотворительности» как символ манипуляции лучшими чувствами людей. Мы с детства не умеем верить себе, своим чувствам и говорить нет.

Игру «Да, но…» успешно ведут и на уровне государств. «Почему бы вам не послать на Евровидение менее спорную фигуру, нежели девушка-инвалид, нарушившая закон?» — «Да, но инвалиды такие же, как все остальные, а нарушение закона несущественно». Инвалид — жертва по определению. Жертва у многих вызывает вину и сочувствие, и сложно быть объективным, оценивая, по сути, манипуляторскую игру общественным мнением.

«Помогите, люди добрые!»

Неприятно, но факт: многие жертвы исповедуют социальный паразитизм. Выученная беспомощность с детства продемонстрировала бонусы бедственного положения. Самопожертвование ради детей, ради других членов семьи, ради общества имеет в своей тени чувство превосходства, ощущение контроля, тщеславие и даже месть. Эта тень отчетливо видна в феминистических движениях, где вчерашние жертвы расправили плечи и зажатый ранее праведный гнев полился рекой. О том, что худший злодей — это бывшая жертва, вам расскажет любой криминалист, изучающий биографии преступников.

Бывает примитивная жертва — то, что ученые назвали виктимностью и начали изучать не так давно, — когда человек ходит по темным переулкам с открытой сумкой. Бывает манипулятивная жертва, которая требует помощи, имея при этом вторичные выгоды и агрессора в тени.

От попадания в манипулятивную игру, на позицию спасателя или жертвы, хорошо защищает здоровое самоуважение и осознанность. Нужно просто снять с себя ответственность за жизнь другого взрослого человека — и взять ответственность за свою жизнь, свои проблемы и свои решения. Даже если ваша мама называла такое поведение эгоизмом. Альтруизм хорош, когда он осознан, когда вы не жертвуете собой, помогая другому. Даже в отношении детей есть очень хорошая метафора. Если вы летали самолетом, то помните инструктаж о поведении в аварийной ситуации — кислородную маску сначала надевают на себя.

написать письмо психологу