«Дети 1917 года» на Кубани. История Федора Свистунова

Проект фотографа Михаила Мордасова «Дети 1917 года» посвящен веку после революции — каким его знают и помнят люди, родившиеся ровно сто лет назад. Юга.ру публикуют историю жителя Туапсинского района Федора Свистунова, рассказанную в 2017 году.

Большую мультимедийную галерею ровесников века, кроме Михаила, делают пять человек — писатель, журналист и переводчик Пол Ричардсон; журналист и писатель Надежда Гребенникова; композитор и дирижер Андрей Рубцов; режиссер, оператор, монтажер Маргарита Захарова и оператор-документалист Евгений Мащенко. Они решили собрать воспоминания долгожителей и проследить, как события вековой давности отражаются на жизни этих людей и судьбах потомков.

«Свидетельства этих людей — уникальная возможность познакомиться с живой историей, узнать, как события исключительной значимости отразились на судьбах отдельных людей и целых поколений. Герои проекта — люди разного достатка и социального положения. Проект “Дети 1917 года” показывает, насколько сильна связь прошлого, настоящего и будущего», — рассказывают авторы проекта.

Сейчас на краудфандинговой платформе «Планета.ру» идет сбор средств на издание книги и съемки полнометражного документального фильма «Дети 1917 года».

Федор Леонтьевич Свистунов родился 25 апреля 1917 года в селе Георгиевка Туапсинского округа Черноморской губернии. Это была совсем молодая часть России — кавказские территории вошли в состав империи всего за полвека до революции. В Георгиевке жили преимущественно русские казаки и их потомки. Жена Федора Свистунова — Евдокия Степановна, родилась в 1928 году. Больше рассказывает она, а Федор Леонтьевич иногда подсказывает.

Когда революция началась, деду было всего, ну сколько? Он родился в апреле, а в ноябре переворот был. Зашли немцы, их тогда называли «белые», «красные», «зеленые» — по-всякому. И вот, значит, зашли «зеленые», собрали всех женщин с детьми и завезли в аул большой. И говорят им: «Постреляйте их». А черкесы, сейчас адыгейцы, говорят они: «Нет. Если мы их расстреляем, то нас придут красные расстреляют, нам все равно тогда не жить. Лучше пусть они тут живут, и мы с ними будем жить». Но потом все прошло, уже переворот кончился, и вернулись все в Георгиевку с детьми. Остались дети живые, так что было все нормально. Вот такие дела.

У матери его старший сын 1909-го, дочка 1914 года, сын 1909 года (Сашка), Яшка 1912 года, Иван 1916 года, а Федя 1917 года. Вот эти, значит, до революции все родились. А после революции… Я знаю, что мы в 1939 году переехали в Георгиевку, а отца Феди хоронили. Спрашивали у матери: «Ну как ты, Анна? Жалеешь?» А она говорила: «Да я хоть без бутылки поживу». И бутылки на голове были, все было. Сильно пил отец его, и охотник хороший был. Его даже фотографировали для газеты, как раз Федя служил в армии, аж там получил газету. А после переворота в 1923 году родился Сергей, Николай родился в 1925 году — это уже последний сын у них. Отец умер в 1939 году, она сама и жила. Дети поразъехались, все поженились, мать сама жила. Ну а потом Федя пришел уже с войны, забрал ее, а она у какого-то дедушки жила. Забрал ее и с ней стал жить. И мы поженились и стали вместе жить. 18 лет я с ней прожила, пока она не умерла.

Нашу свадьбу мы 1 августа гуляли в 1948 году. Вторую свадьбу мы справляли — 60 лет, это бриллиантовая, что ли. 65 лет отмечали тоже, а уж теперь только 70 лет, если доживем, — вот такие дела. А в 1998 году мы справили свадьбу — 50 лет. И в 1998 году его парализовало, деда. Он тогда тут вот спал, на этом диване, а я тут вот спала. Ну его когда парализовало, я вызвала врача. А врач сказал: «В больницу его везти?» Я сказала: «Нет, в больницу его не дам. Пусть он дома лежит. Я лучше сама буду ухаживать за ним. Но в больницу не дам». В больницу отвезешь, а оттуда чи привезешь, чи не знаю чего. Что там, будут ухаживать? А он сказал: «Вот неделю пусть он лежит и не ворочается». И так мы и сделали. Я неделю за ним ухаживала. Он лежал на спине и не ворочался, пока у него вот эта сторона вся была парализована. Рука, нога, даже язык немножко заворачивался. Потом, после недели, начал шевелиться: нога начала шевелиться, рука — и отошел. И вот уже сколько, слава богу, работал все время, и нормально после парализации. А потом у него было еще облучение. У него на носу был прыщик, и признали рак. Он ездил в Сочи 12 раз на электричке туда и оттуда на электричке. Приедет, ему сделают облучение, и тут же назад приезжает. Но тогда он еще здоровый был, сам ездил, а сейчас надо с ним. Да и я уже такая, что не могу на автобус лезть.

Сын Коля давно уже на пенсии, он два раза в неделю ездит. А Женя пока работал, но пошел на пенсию 19 апреля. Тоже один раз в неделю, в субботу, приезжает с женой всегда. А когда и с внуками приедут, шуму наделают. Особенно эта меньшая, такая шустрая. Вот такая вот маленькая, еще года не было, начала уже ходить. И такая шустрая, вот ей 16-го будет четыре года, девочке этой меньшей. А той девять лет, десятый год. Вот еще племянник у него этот живет в Запорожье. Звонил ему на день рождения. Говорит, дед, ты мне обещал, что будешь жить 101 год. Вот пожалуйста, 101 год еще будет тебе, тогда приеду. А на этот не приезжал. Они вообще-то приезжали. Сейчас там такая заваруха на Украине.

Характер у Феди очень похвальный. Складный, между собой никогда мы не ругались. Может, на работе, с лошадьми, с быками — все было. А дома никогда не ругался, особенно на меня. Вот скоро 70 лет, как мы прожили, дай бог, чтобы все так прожили. Что дальше будет, сколько мы еще будем жить — не знаю. Сколько нам еще бог даст дней, или ночей, или месяцев, или год какой протянем.

Секрет долголетия? Надо жить нормально, не ругаться, не пить, не курить, самое главное, нервы чтобы были спокойные — это основное.