«У следователя особо нет друзей». Монологи трех следователей МВД

6 апреля следователи Министерства внутренних дел отмечают профессиональный праздник, День работника следственных органов МВД. В отличие от Дня сотрудника органов следствия РФ (25 июля), он не официальный, но именно для следователей МВД — родной и более важный.

Накануне праздника Юга.ру пообщались с тремя следователями и узнали, как взять показания у моряка в Суэцком заливе, найти желтый автобус и раскрыть мошенничество в долевом строительстве.

Александра Корепина — следователь отдела по расследованию преступлений на обслуживаемой территории отдела полиции микрорайона Юбилейного СУ УМВД России по Краснодару, лейтенант юстиции.

Большую долю уголовных дел составляют кражи, потом идут грабежи и разбои, меньше преступлений, связанных с причинением тяжких телесных повреждений.

— То, как я захотела работать в полиции, долгая история. Мне было 8–9 лет, я шла домой, взяла воду и марганец и решила организовать расследование. Я поднялась на третий этаж, разлила небольшую лужицу, сделала видимость, будто бы это следы крови. Я еще сделала следы, ведущие к реке, показала друзьям. Все мы пошли по этим следам — маленькие Шерлоки Холмсы. Потом я сказала, что это шутка.

Еще я смотрела на пример отца — он военный летчик. Училась в университете МВД, сначала не работала по специальности, но что-то екало в этом направлении. Пришла на стажировку в 2013 году, а официально работаю с января 2014 года.

Если это обычный рабочий день, к нам приходят на допросы свидетели, потерпевшие, подозреваемые и обвиняемые. Проводим следственные действия. Если это суточное дежурство, то по мере поступления заявок мы выезжаем на место, принимаем заявление и, если есть состав преступления, возбуждаем уголовное дело.

У меня сейчас в производстве около 60 уголовных дел. Срок предварительного следствия — два месяца, за это время надо принять решение. Если это дела с лицами, то есть такие, где преступник установлен, то после проведенного расследования уголовное дело направляют в суд. Либо это дела, где изначально нет лица. Их мы расследуем, принимая все меры для изобличения виновного, однако если это не удается по каким-либо причинам, по истечении двух месяцев следствие приостанавливается.

Работы всегда очень много, у нас такая профессия. Ненормированный рабочий день, неотложные задачи и поручения, всевозможные форс-мажорные обстоятельства не позволяют приходить домой рано. Надо всегда говорить спасибо нашим половинкам, которые понимают и безропотно ждут дома. Если на дежурстве, то мы целые сутки, а то и больше не приходим домой. Если это обычный рабочий день, то после официального окончания — 18:00 — всегда задерживаемся.

Я расследовала преступление по статье 111 (Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью). Мужчина проломил знакомому череп и не признал свою вину. Потерпевший оказался моряком, он выкарабкался и ушел в рейс на танкере. У нас не было возможности допросить его. Он плыл по всему миру, и мы решили, что, когда он будет проходить в Суэцком заливе, у него будет работать Wi-Fi. Благодаря вайберу мы с адвокатами вышли на связь с потерпевшим и получили показания. Потом я отправила их по почте, он прочитал, подписал, вышел на берег и отправил протокол обратно. Документ был вещественным доказательством при обвинении.

Я очень люблю музыку. Пытаюсь в свободное время читать литературу, не связанную с работой. Нам же тоже надо развиваться, мы не столько следователями выступаем, сколько психологами. Ну и, конечно, моя семья, мои любимые кошки — сфинкс и британка.

Вартан Михайлов — следователь отдела по расследованию преступлений на обслуживаемой территории отдела полиции поселка Калинино СУ УМВД России по Краснодару, капитан юстиции.

В основном дела, связанные с ДТП, с тяжким вредом здоровью и с летальным исходом

— Работаю лет шесть, из них пять занимаюсь ДТП. Учился в Ростовской школе милиции. Мне показалось это интересной профессией, до сих пор так считаю.

Единственное, что нас отличает от обычных граждан, которые ходят на работу, — более плотное планирование рабочего дня. Работаем с людьми, надо рассчитывать свое время, и с сопутствующими инстанциями — экспертами, судьями, прокуратурой, нужно делать осмотры, выезжать на место.

Сложно сказать, зависят ли аварии от сезонности. Думаю, нет. Начиная от ухудшения освещения и заканчивая дождем — все это может стать причиной аварии. Сказать, что какие-то более распространены, — нет. И пешеходов сбивают, и машины сталкиваются.

На месте ДТП все главное. Надо уделить внимание людям, не упустить общую картину и максимально быстро зафиксировать обстановку, установить очевидцев. С каждым участником ДТП сложно общаться, зависит от человека. Бывает, потерпевшие сложны в общении — люди пострадали, они лишены возможности вести привычный образ жизни, потеряли близких. То же самое с другой стороны. В законе эти преступления отнесены к категории неосторожных, если, конечно, человек не использовал автомобиль, чтобы кого-то покалечить и убить. Надо понимать, что виновные — обычные граждане, не преступники. Отношение к ним немного отличное, иногда и сам виновник переживает не меньше, чем пострадавшие. Надо стремиться не забывать, что мы не только защищаем потерпевших, но и лиц от необоснованных обвинений.

Не всегда те, кто допустил ДТП, виновны. Это сложно объяснить потерпевшим, из-за этого по уголовным делам, связанным с авариями, много жалоб.

ДТП по вине пешеходов бывают, но, как правило, страдает сам пешеход, в таком случае нет состава преступления. Есть статья, которая предусматривает ответственность неводителей, но опять же должны быть последствия у других лиц. Например, велосипедист сбил пешехода — он же не автомобилист. Или пешеход толкнул кого-то, но это сложная ситуация, надо разбираться.

Однажды я работал в Красноармейском районе. Два автомобиля столкнулись, и пострадали несколько человек, было двое погибших. Ехала семья из Нижнего Новгорода летом на отдых, и девушка из Новомышастовской ехала в Краснодар на работу. ДТП случилось на полосе в сторону Краснодара. Но после столкновения машины раскрутило, разбросало. Основная линия строилась на том, что если столкновение произошло на полосе девушки, то виноват водитель, ехавший из Нижнего Новгорода в Анапу. Все были готовы его обвинить, но что-то не складывалось. Была запись с регистратора, но там был нечетко виден номер. Провели большую работу, но нашли водителя, который первым приехал на место. Он дал информацию, отличную от изначальной. Но он вспомнил, что за ним еще ехал автобус — мол, тот точно видел. А что за автобус — вроде ПАЗик, вроде желтый. Мы проверили ПАЗики десятками. Нашли — он был синий, а не желтый. Выяснилось, что все было наоборот. Навигатор повел мужчину из Нижнего Новгорода другим путем, а девушка, скорее всего, возвращалась в Новомышастовскую.

Инна Кухарук — следователь следственной части СУ УМВД России по Краснодару, лейтенант юстиции.

В работе только дела по мошенничеству в долевом строительстве

— В полиции я работаю с 2011 года, следователем — с 2012 года. Училась в Волгоградской академии МВД, направили в Краснодарский край по распределению. Во время учебы у нас были разные профили, в том числе экономический, были разные модули, по которым обыгрывали следственные действия.

Работа следователя такая, что мы не можем знать все. О некоторых государственных органах ты, будучи гражданским человеком, даже не догадываешься и не представляешь, какие функции они выполняют. Когда работаешь следователем, приходится туда обращаться. Когда нам какие-то вопросы непонятны, мы вызываем экспертов. Приходится обучаться в процессе расследования.

Я вхожу в нештатный отдел, созданный специально для расследования преступлений в сфере долевого строительства. Они находятся на особом контроле. Дела очень объемные, с большими сроками из-за объектов и количества потерпевших, свидетелей, контрагентов. Большое количество подозреваемых и обвиняемых, потому что преступления носят организованный характер. За два месяца невозможно их направить в суд. Приходится продлевать срок следствия. Во время расследования выявляем факты, которые способствовали преступлению, — ненадлежащий контроль со стороны властей, судебных приставов, муниципальных органов.

У следователя особо нет друзей. Мы не можем рассказывать подробности дела, потому что есть тайна предварительного следствия. Если ты обратишься за советом, тебе не могут дать его объективно, потому что во все тонкости постороннего человека посвятить не можешь.

Есть первоисточники, мы как юристы должны хотя бы знать, куда заглянуть. Я при расследовании смотрю на дело и с адвокатской точки зрения, чтобы дело в суде не направили на доследование. Лучший друг следователя — это его руководитель следственного органа, к которому можно обратиться. Он изучает уголовные дела, дает указания. Он такой же следователь и так же заинтересован в привлечении виновных к ответственности.

Раньше я также расследовала дела о фальшивомонетничестве. Каждый день по Краснодару таких преступлений выявляют около 30. Был интересный случай — хищение денег почтамта. Почему мы говорим «деньги почты»? Вот едет машина инкассаторов, если на нее нападут, это деньги банка, а не граждан, которые их туда вложили. Получилось, что это экономическое преступление.

Работает почтальон, разносит пенсию. Один пенсионер около трех лет отбывал наказание в местах не столь отдаленных, и за это время она не доносила ему деньги, оставляла у себя. Пострадавший вышел на свободу и спрашивает: «Где мои деньги?». А ему говорят: «Мы тебе сейчас покажем платежные поручения, в которых ты расписывался каждый месяц». А как он мог расписываться, если он отбывал наказание?! Интерес был в почтальоне. Она необычная женщина, с ней было сложно общаться — постоянно все забывала. Я очень намучилась, потому что она каждый раз меняла показания. Она даже проходила психиатрическую экспертизу, и ее признали вменяемой.

Сейчас я больше общаюсь с потерпевшими, их количество по некоторым делам превышает 1 тыс. человек. Они постоянно звонят, самой приходится звонить. Технической работы очень много. Казалось бы — сесть и напечатать процессуальный документ, но его надо мотивировать, сделать ссылки на закон. С некоторыми потерпевшими можно быстро поработать, а некоторые хотят, чтобы их выслушали и посочувствовали.

Тяжело отвлечься от работы, приезжаешь домой и все равно прокручиваешь в голове. Я заставляю себя, читаю книги — это либо российская классика, либо зарубежная фантастика. Она хорошо отвлекает.