Кубанские казаки на фронтах Великой Отечественной. Как возродилась легенда

Казачество Кубани считалось значимой военной силой в ходе войн конца XVIII — начала ХХ веков, но революция 1917 года и ликвидация сословий, конечно, изменили положение казаков. Теперь их права и обязанности — в том числе и на воинской службе — стали такими же, как и у всех советских граждан.

Даже провести четкую грань между выходцами из казачьих семей и всеми остальными кубанцами стало очень сложно. Но во время Великой Отечественной войны боевое наследие Кубанского казачьего войска оказалось вновь востребованным.

О том, как это происходило, рассказывают Юга.ру вместе с историком Ильей Киселевым в рамках спецпроекта «75 лет освобождению Кубани».

Приказ Ворошилова

Начало этому процессу было положено еще до войны, в 1936 году, когда вышло постановление Центрального исполнительного комитета СССР «О снятии с казачества ограничений по службе в РККА». На основании постановления 21 апреля вышел приказ народного комиссара обороны маршала Климента Ворошилова, в котором говорилось о переименовании ряда кавалерийских дивизий в казачьи. В числе прочих в приказе были указаны 12-я территориальная кавдивизия Северо-Кавказского военного округа, ставшая Кубанской, и 6-я кавалерийская дивизия Белорусского военного округа, превратившаяся в Кубано-Терскую.

В этих соединениях вводили форму одежды, соответствовавшую традициям казачества.

• Повседневный вариант: кубанка, фуражка или пилотка, шинель, красный башлык, бешмет цвета хаки, синие общеармейские шаровары с красными кантами, общеармейские сапоги и общекавалерийское снаряжение.
  
  
• Парадный вариант: кубанка, красный бешмет и башлык, темно-синяя черкеска, бурка, кавказские сапоги, кавказское снаряжение и кавказская шашка.

6-я Кубано-Терская казачья кавалерийская дивизия в сентябре 1939 года принимала участие в освобождении Западной Белоруссии, а 22 июня 1941-го встретила на печально известном Белостокском выступе. Она участвовала в тяжелых оборонительных боях, в числе других соединений Западного фронта оказалась в окружении, где и погибла. На базе 12-й кавалерийской дивизии перед войной была создана 56-я танковая дивизия, дислоцировавшаяся в Краснодарском крае. Ее боевой путь тоже оказался недолгим — в июле 1941-го ей присвоили имя 102-й, а в сентябре того же года переформировали в 144-ю танковую бригаду. В октябре 1941 года эта бригада оказалась в котле под Вязьмой и была уничтожена.

Кавалерийские дивизии легкого типа

С объявлением всеобщей мобилизации на смену пришли новые кубанские соединения. Их создание шло в соответствии с постановлением Ставки Главнокомандования от 5 июля 1941 года о формировании кавалерийских дивизий легкого типа. Всего летом 1941-го на Кубани появилось девять таких дивизий общей численностью более 27 тыс. человек — это более половины всех подобных соединений, направленных в действующую армию из Северо-Кавказского округа.

Решение советского военного руководства о создании почти сотни легких кавалерийских дивизий было вынужденным. Советской армии не хватало техники. В условиях Второй мировой войны не приходилось рассчитывать на атаки в конном строю, и кавалерия рассматривалась как дешевая замена мотопехоты, которая передвигается на лошадях, а сражается в пешем строю. По своей структуре и огневой мощи кавалерийская дивизия численностью немногим более 3 тыс. человек соответствовала стрелковой бригаде.

Кубань как одну из основных баз для формирования конных частей выбрали не случайно: советское командование учитывало наличие давних кубанских традиций.

Вместе с тем созданные буквально за несколько недель соединения не являлись казачьими ни по форме, ни по содержанию. Исключением оказалась, пожалуй, только 72-я кавалерийская дивизия. Ее формирование, занявшее почти четыре месяца, шло под непосредственным контролем крайкома ВКП(б). Возглавил соединение сподвижник С.М. Буденного, конармеец генерал-майор В.И. Книга, а в его составе оказались представители партийного и комсомольского актива региона. 72-я кавалерийская дивизия получила казачье обмундирование и должна была представлять Краснодарский край на фронте. Но в мае 1942 года «показательная» дивизия разделила судьбу войск Крымского фронта, потерпевших жестокое поражение на Керченском полуострове. В боях и во время эвакуации на Таманский полуостров кубанские кавалеристы потеряли все тяжелое вооружение и лошадей.

Из остатков дивизии по решению командующего Северо-Кавказским фронтом маршала С.М. Буденного была сформирована 40-я отдельная мотострелковая бригада. Под командованием полковника, а впоследствии генерал-майора Н.Ф. Цепляева это соединение вело тяжелые оборонительные бои на Кубани в августе 1942-го, совершило переход через Главный Кавказский хребет, а затем сражалось на туапсинском направлении. Участвуя в освобождении родного края, 12 февраля 1943 года солдаты и офицеры бригады одними из первых вступили в Краснодар.

Впрочем, и другие конные соединения с Кубани оказались втянуты в кровопролитные бои весны и лета 1942 года, в ходе которых понесли значительные потери. Из их числа только 50-я кавдивизия пережила первый год войны и получила наименование 3-й гвардейской. Ее бойцы и командиры отличились при обороне Москвы, в том числе и на волоколамском направлении, бок о бок со знаменитой 316-й панфиловской стрелковой дивизией. Находясь в составе 2-го гвардейского кавалерийского корпуса Л.М. Доватора, дивизия совершила рейд по тылам немецких войск. В дальнейшем ее боевой путь пролегал через Белоруссию, Польшу и завершился в Германии.

Помимо нее такую честь заслужили лишь дивизии 17-го Кубанского казачьего кавалерийского корпуса, ставшего 4-м гвардейским. Ополченческие дивизии будущего корпуса создали по инициативе руководства Краснодарского края на основе добровольческих казачьих сотен. Туда попадали жители Кубани, которые по каким-либо причинам не подлежали призыву. Обмундирование и снаряжение они подбирали сами, и вполне естественно, что оно соответствовало традициям кубанского казачества. Приказом наркома обороны Сталина от 4 января эти соединения получили наименование 10-й, 12-й и 13-й кубанских кавалерийских дивизий, образовав 17-й кавкорпус численностью 13,5 тыс. человек. Для их снаряжения Краснодарский край выделил 13 тыс. лошадей, конскую упряжь и седла, холодное оружие. 10-ю кубанскую дивизию вскоре расформировали, а в состав корпуса включили две добровольческие дивизии донских казаков.

За высокие боевые качества, проявленные в оборонительной операции на Кубани в августе 1942-го, конники кубанского корпуса под командованием генерал-майора Н.Я Кириченко и входящие в него подразделения получили звание гвардейских. Наибольшую славу казакам корпуса принесли бои в районе Кущевской 31 июля — 2 августа 1942 года.

Осенью 1942 года кубанские, а вслед за ними и донские дивизии были переброшены в восточные районы Кавказа и до конца года вели бои в калмыцких степях. Обсуждались планы создания на основе 4-го гвардейского корпуса целой конной армии, но дело ограничилось выделением донских дивизий в 5-й гвардейский кавалерийский корпус. Вплоть до окончания Великой Отечественной войны 4-й гвардейский кавалерийский корпус находился в действующей армии, участвовал в освобождении Ставрополья, Кубани, Дона и Украины, стран Восточной Европы. После окончания боевых действий он дислоцировался на территории Кубани и Ставрополья, а летом 1946-го был переформирован в 4-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию. Свое существование она прекратила только в сентябре 1955-го. В этом году в советских Вооруженных силах кавалерия как род войск перестала существовать.

9-я пластунская стрелковая дивизия

Последним опытом советского руководства в деле создания кубанских казачьих частей стало формирование соединения пластунов на базе 9-й горнострелковой дивизии. Сама дивизия имела богатые боевые традиции еще со времен Гражданской войны, на ее счету было участие в битве за Кавказ.

В 1943 году в 9-ю Краснодарскую пластунскую дивизию вошли более 10,5 тыс. человек, из них около 6,5 тыс. были призваны в Краснодарском крае. В качестве парадного обмундирования солдаты и офицеры получили черкески, а кубанки стали частью повседневной формы. Они получили редкую для армии военного времени привилегию возвращаться после ранения в свою воинскую часть, тогда как большинство военнослужащих сухопутных войск из госпиталей попадали в запасные части, а затем распределялись по самым разным подразделениям. А вот существенных особенностей в тактике действий пластунов не было. Идея о том, чтобы бесшумно выдвигаться к позициям противника и атаковать их с применением исключительно холодного оружия — как это было в начале и середине XIX века — была исключена суровыми реалиями войны.

В связи со своим особым статусом 9-я пластунская дивизия оставалась на Кубани и фактически не участвовала в боевых действиях до весны 1944 года. Возглавил дивизию генерал-майор П.И. Метальников, под командованием которого пластуны прошли с боями по земле Западной Украины, Польши, Германии и Чехословакии.

16 сентября 1945 года казаков-пластунов встречали на родине. Вот запись из журнала боевых действий дивизии: «Дороги, по которым проходили пластунские полки, были наполнены людьми и устланы цветами. На дорогах останавливали колонны с хлебом и солью, трудящиеся Краснодарского края, знатные люди края и старейшие представители славного Кубанского Казачества. Встреча с казаками-пластунами явилась большим народным праздником всех трудящихся г. Краснодара и Краснодарского края. В частях и подразделениях состоялся торжественный обед».

Конечно, казачьи подразделения времен Великой Отечественной войны — это совсем не те соединения, которые Кубанское казачье войско выставляло до 1917‑го. Жители Краснодарского края составляли основу этих подразделений лишь во время мобилизации. В дальнейшем кубанские дивизии пополнялись военнослужащими из разных регионов страны. Исключением, пожалуй, были только 4-й гвардейский кавалерийский корпус и 9-я пластунская дивизия, с которыми руководство и население края поддерживали связь всю войну. Но и в них было немало тех, кто не являлись кубанцами (особенно среди командного состава). Да и среди самих кубанцев далеко не все были выходцами из казачьих семей. Официально отсутствовала в кубанских частях и важнейшая духовная основа традиционной казачьей жизни — православная вера.

Но все же это позволило продолжить существование и передать опыт хранителей многих воинских традиций казачества, элементов казачьей культуры. К ним приобщались даже те, кто по своему происхождению к кубанскому казачеству не относился. В казачьих подраздениях времен Великой Отечественной войны служили десятки тысяч выходцев с Кубани.

Вместе с тем не стоит забывать, что в 1941–1942 годах в Краснодарском крае было мобилизовано около 600 тыс. человек. Еще по меньшей мере 150 тыс. призывников регион направил в армию в 1943–1944 годах. А значит, большинство кубанцев сражались в самых разных частях и соединениях, на всех фронтах и во всех родах войск.

Казаки на службе фашистской Германии

Существование казачьих частей в Красной армии, несомненно, оказывало влияние и на солдат противника, которые традиционно считали казаков опасными врагами. Но нельзя не упомянуть и о фактах сотрудничества с Германией отдельных представителей кубанского казачества из числа белоэмигрантов и советских граждан. Причины этого явления, равно как и политическая сторона коллаборационизма, очень сложны. Но если взглянуть на то, какие формирования создавались и обозначались немцами как казачьи, становится очевидным следующее.

Поначалу это были отдельные роты или батальоны из числа советских военнопленных. В 1942 году германскому командованию удалось укомплектовать ими несколько полков. Но даже после захвата части территории Кубани добровольцев было относительно немного. Немцам не удалось завершить формирование единственной кубанской кавалерийской дивизии. Только на завершающем этапе войны противник создал казачий кавалерийский корпус, укомплектованный выходцами из различных регионов и даже теми, кто не имел казачьего происхождения.

В большинстве своем казачьи подразделения использовались Германией в качестве вспомогательных или полицейских сил, своеобразных «колониальных» войск. Их создание в условиях тотальной войны во многом оказалось вынужденной мерой. В Красной армии, напротив, из кубанских казаков формировали полноценные боевые соединения, многие которых стали элитой советских Вооруженных сил.

Пожалуй, это и подчеркивает принципиальное различие, которое было между воевавшими по разные стороны фронта. Одни из них встали на защиту своей страны и своих соотечественников, другие приняли сторону захватчиков. И первых оказалось гораздо больше, чем последних.