Медлить — значит хоронить. Как на Кубани работает поисково-спасательный отряд «ЛизаАлерт»

В 2021 году на краевую горячую линию поисково-спасательного отряда «ЛизаАлерт» поступило 1 тыс. 782 заявки о пропаже людей. Из них 1 тыс. 281 человека нашли живыми, 156 — погибли, остальные пропали без вести. 

Журналистка Юга.ру Иолина Грибкова узнала, какие у добровольцев «ЛизаАлерт» принципы работы, какие ошибки совершают родители пропавших детей и при чем тут фильм Звягинцева «Нелюбовь».

Первый поиск — как первая любовь

Александр Кропачев с женой ехали домой, когда в чат оповещений пришла информация, что в Краснодаре ищут пожилого мужчину с деменцией. Они не задумываясь сменили маршрут и на пять часов погрузились в поиски.

«Эти слезы радости и одновременно печали дочери при встрече с отцом сложно забыть. Когда у ворот дома она спрашивает: «Пап, ты узнаешь это место?» А он смотрит по сторонам и не понимает, где находится. Мы видим одновременно печаль на ее лице, потому что она понимает, что с близким человеком происходят метаморфозы. Первый поиск, как первая любовь, — незабываем», — вспоминает Кропачев.

Кропачев начал интересоваться поисками в 2016-м: смотрел сайт, ролики, форум — в общем, следил за жизнью отряда. Вступить сам долго не решался, а потом посмотрел фильм Звягинцева «Нелюбовь». В нем супруги не могут решить, с кем после развода останется сын. Чувствуя ненужность, ребенок неожиданно исчезает. Родители обращаются к волонтерам из негосударственного поискового отряда.

В ноябре прошлого года Александр стал региональным представителем «ЛизаАлерт» в Краснодарском крае. Его жена сегодня руководит направлением обучения добровольцев.

«Я отдавал себе отчет в том, что поиск пропавших людей — серьезное и ответственное занятие. Это вид добровольчества, который накладывает на жизнь максимальный отпечаток. Мы можем высаживать сады, заниматься сбором мусора — все это важно, безусловно. Но поиск людей, особенно детей, — то, что заставляет максимально мобилизовать свои внутренние ресурсы», — считает Александр Кропачев.

Поисково-спасательный отряд «ЛизаАлерт» создали в октябре 2010 года. Тогда в лесу в Московской области заблудились четырехлетняя девочка вместе с тетей. В течение пяти дней их практически никто не искал, только когда информация о пропавших попала в интернет, почти 500 неравнодушных людей начали поиски своими силами. Лизу нашли, но было уже слишком поздно.

Изначально отряд занимался только детскими поисками, но сегодня добровольцы ищут и взрослых. Некоммерческое общественное объединение работает в 63 регионах России.

Первые сутки — 90% успеха

Многим известно правило трех суток, которые якобы должны пройти с момента пропажи человека, чтобы начать поиски. По словам Александра, ни в каких нормативных документах такого нет. Но в начале работы отряд «ЛизаАлерт» действительно боролся с этим убеждением.

«Наверное, в отдаленных местах оно еще всплывает. За свои 3,5 года я всего раз с таким сталкивался. Когда такое случается, мы всегда советуем набрать 112 и сообщить, что находитесь в таком-то отделении полиции, заявку не принимают, такой-то дежурный ссылается на то-то. Действует мгновенно», — утверждает Александр.

Сегодня «ЛизаАлерт» и полиция — дружественные структуры, они дополняют друг друга. Обычно оператор отряда регистрирует заявку только после того, как родственники обратились в полицию. Это помогает избежать ситуаций, когда коллекторы или женщины, чьи бывшие мужья не платят алименты, пытаются решить проблему за счет отряда.

Однако есть исключения: детей, особенно в плохую погоду, добровольцы начинают искать сразу. У поисковиков есть выражение «Медлить — значит хоронить». Чем меньше времени прошло с момента пропажи, тем больше шансов найти. Первые сутки — 90% успеха. Вторые-третьи — 50%.

«У полиции огромное количество направлений работы. Розыск пропавших людей — одно из многих. Плюс «ЛизаАлерт» — мы не связаны документами и отчетами, можем позволить себе оперативно включаться в поиск. Нам не нужны многочисленные согласования действий», — поясняет Александр.

Во время поисковых работ добровольцы действуют как обычные гражданские люди: нельзя нарушать неприкосновенность частной жизни, проводить обыски и допросы. Если нужно спуститься в яму или колодец — вызывают спасателей.

По словам координатора отряда Ирины Духновской, как бы население ни ругало полицию, она не встречала ни одного оперуполномоченного, который бы относился к поискам с пренебрежением.

«Всегда вместе с нами, на передовой, в тесной взаимосвязи», — добавила девушка.

Поздравляем, у вас мальчик

Потребность помогать у Ирины была всегда, она искала себя в разных сферах волонтерства: детские дома, бездомные животные. Параллельно наблюдала за отрядом «ЛизаАлерт», но, как и Александр, долго не могла сделать первый шаг. Помог все тот же фильм Звягинцева «Нелюбовь».

Изначально Ирина планировала помогать репостами и обзванивать медучреждения. Выезжать на активные поиски не собиралась: была уверена, что для этого нужна хорошая физическая подготовка.

«Месяц спустя через дорогу от меня был активный выезд, решила поучаствовать. Искали бабушку, она ушла из дома в неизвестном направлении. К сожалению, поиск до сих пор не завершен, перешел в информационную стадию. Всё было ново, неизвестно. Я руководствовалась принципом «Смотри и делай так же», — вспоминает Ирина Духновская.

Девушка говорит, что поиски, которые не принесли результата, часто не выходят из головы. Но чем дольше человек в отряде, тем меньше эмоций и больше аналитики: где недоработали, где не хватило каких-то знаний и навыков. Все это потом добирают на тренировках.

«Когда я родила сына, мне сказали: «Поздравляем, у вас мальчик». Чувства очень похожие, когда находишь потерявшегося или в трубке раздается: «Найден — жив» — прямо мурашки по коже», — делится впечатлениями Ирина.

«Родители готовы заплатить любые деньги»

У отряда всегда в приоритете дети и пожилые люди. Эти группы наиболее беззащитны, но откликаются на их поиски по-разному. Когда исчезает пожилой, могут приехать 10–20 человек, если пропал ребенок — приходят сотни добровольцев. 

Еще одна проблема — мошенники, они часто вмешиваются в детские поиски. Так, в мае 2019 года отряд «ЛизаАлерт» искал пропавшую в Майкопе 16-летнюю девочку. Родители спохватились очень быстро, напечатали цветные качественные ориентировки, завесили ими весь город. Проблема была в том, что они указали личный телефон, который стал буквально разрываться от звонков.

«Родители в состоянии стресса верят всему и готовы заплатить любые деньги за порой совершенно противоречащую информацию. И люди этим пользуются», — делится опытом Александр.

Детские поиски — про максимально быструю реакцию, важно не терять время. Если дорога из одной точки в другую у ребенка занимает 30 минут, то через час уже нужно начинать поиски.

«К нам порой достаточно поздно обращаются. Родители боятся, что у них сразу заберут ребенка. Это не так. Лучше забить тревогу, и она окажется напрасной», — считает координатор Ирина Духновская.

Если дело касается подростка-бегунка — такие специально уходят из дома, — то отряд зачастую не использует репосты и ориентировки. По опыту добровольцев, ребенок находится где-то недалеко, обычно в своем районе. Если он увидит свои данные на столбах или в социальных сетях, то может покинуть привычное и безопасное место, радиус поисков нужно будет расширять.

Поисковики — как священники

Ирина советует не скрывать события, которые предшествовали пропаже родственника.

«Люди хотят показать себя лучше, чем они есть. О том, что произошла ссора, зачастую не говорят. Всё было хорошо, послушный домашний мальчик и тому подобное. При дальнейшем поиске мы узнаем подробности, и поиск уходит в другое русло. Мы же спрашиваем не потому, что нам любопытно. Нам нужно выстроить стратегию. Каждая новая информация — тропинка в определенном направлении», — делится опытом Духновская.

По словам Александра, порой приходится заявителей выворачивать наизнанку, чтобы понимать, что действительно произошло. При этом добровольцы не занимаются расследованием дел, не вникают в тонкости — просто помогают.

«С нами надо быть как со священником — говорить всё как есть. Если будут подозрения, что заявитель что-то скрывает, это нас натолкнет на мысль, что в отношении человека совершаются противоправные действия. Мы тогда сами можем обратиться в полицию», — объясняет Кропачев.

Бывает, что человек уходит из дома осознанно и не хочет видеть родных. Понимая, что его ищут, он сам выходит на связь с отрядом, сообщает, что жив и здоров, и просит прекратить поиски. Если дело касается ребенка, то они просят его связаться с родственниками и всё им объяснить. Если нет никаких подозрений, что человеку угрожает опасность, волонтеры закрывают заявку.

Найден — жив, найден — погиб

По словам Александра, реакции потерявшихся людей на свое спасение бывают разные. Если это лес и человеку необходима помощь — спасенный рад. Если город и пожилой человек — он не всегда вообще понимает, что происходит и почему столько шума вокруг него. 

Любые завершенные поиски, даже если они кончились трагично, лучше, чем неизвестность. Группа, которая находит тело, действует по определенным алгоритмам: никаких фото, тем более селфи, видео, публикаций в соцсетях. Также нужно максимально сохранить первоначальную обстановку, чтобы случайно не уничтожить улики. Далее звонок в штаб координатору поиска, который сообщит о находке в полицию.

В отряде есть понятие «Стоп — проверка информации». Когда находят погибшего, до момента опознания никаких заявлений. Статусы «Найден — жив» или «Найден — погиб» присваивают только после официального подтверждения.

«Когда ты находишь человека и он живой — чудо. Особенно это касается зимнего периода. Главное найти человека вовремя, ведь он может не пережить даже одну холодную ночь. Наши недруги в природной среде — переохлаждение и обезвоживание», — говорит Александр.

Не увеличивать количество пострадавших

В отряд могут вступить только совершеннолетние: каждый, кто выезжает на поиски, должен брать ответственность за себя. Однако, чтобы принять участие, не обязательно быть в отряде и знать все алгоритмы и правила, помогать можно и распространяя ориентировки в интернете. Следить за работой «ЛизаАлерт» можно в телеграм-канале, там же размещают информацию об актуальных поисках.

Одни из главных правил активных поисков — слушать старшего в группе и не увеличивать количество пострадавших — кроме пропавшего, их быть не должно. Если человек не выполняет команды, если получил травму или даже потерялся (хотя такого в региональной практике еще не было), поиск первого пострадавшего останавливают и все силы идут на спасение добровольца.

В небольших поселках к добровольцам зачастую подключаются неравнодушные местные жители. Их главная ошибка — самодеятельность.

«Они якобы знают, как надо искать и где. А им тут какие-то непонятные приезжие люди рассказывают, что нужно делать. Они не понимают, что у нас уже выработаны определенные алгоритмы. Работа с ними отнимает время и усилия. Уменьшаются шансы найти потерявшегося, в том числе живым», — рассказала Ирина.

Медвежья услуга

Порой добровольцы могут искать в крае, а человек находится где-нибудь под Санкт-Петербургом. Виной тому в том числе небезразличные люди. Например, дальнобойщики часто подвозят пожилых людей.

«Человек рассказывает ту или иную историю. Не со зла, а просто сам не понимает, что говорит. Сердобольные люди помогают, оказывая, по сути, медвежью услугу. Связываются с другими, пересаживают, дальше — больше. В итоге человек доезжает до отдаленного региона», — рассказывает Александр.

Кропачев дает совет: если находите человека, особенно ребенка или пожилого, нужно сообщить в полицию и на горячую линию отряда «ЛизаАлерт», по возможности сделать фотографию.

Кто быстрее откликнется, тот и главный

Сосчитать количество добровольцев в краевом отряде практически невозможно, волонтеры откликаются с разной периодичностью. Большинство людей в отряде взаимозаменяемы: сегодня один человек может заниматься информационной работой, а завтра выйти в город на поиски. Кто быстрее откликнется, тот и главный. И он набирает команду из тех, кто готов присоединиться.

У «ЛизаАлерт» есть уже отработанные алгоритмы, но добровольцы постоянно стараются сделать поиск более технологичным. Сегодня используют беспилотники, расширяют парк квадрокоптеров, переходят с одной модели на другую, чтобы летать на более длинные расстояния, используют тепловизоры и навесное световое оборудование.

«ЛизаАлерт» не собирает пожертвования деньгами, но всегда примет то, что пригодится в поисках, например фонари и батарейки. Во многом помогают организации-друзья, их список с каждым годом становится всё шире. Так, концерн «Калашников» помогает с беспилотной авиацией. Авиакомпания Utair позволяет добровольцам бесплатно совершать перелеты как на учения, так и в места поисков. «Леруа Мерлен» предоставляет инструменты — бензопилы, генераторы и многое другое.

Совместно с «Пятёрочкой» реализован проект «Островок безопасности». В супермаркетах сети есть место, куда может прийти любой потерявшийся или дезориентированный человек, и там ему помогут. Сотрудники магазинов знают, что делать в таких ситуациях. Начинается обратный поиск.

Последняя инстанция

До сих пор многие считают отряд «ЛизаАлерт» подразделением МЧС или административных структур, не понимая, что люди, которые участвуют в поисках, делают это по доброй воле. Они никому ничем не обязаны, и жаловаться на них бесполезно, хотя и такое бывает.

Так, поступали звонки с просьбой снять с дерева кошку. И на один такой отказ даже поступила жалоба на имя президента. Ее спустили в МЧС, на этом всё и закончилось.

«Бывают обиды и разочарования. Мы пытаемся подключать различные структуры. Сейчас, например, на один из поисков требуется эхолот для отработки дна водоема. У нас его нет. Порой к нам идут как в некую последнюю инстанцию. Мы не боги, мы делаем то, что можем. Исходя из тех инструментов, что есть», — рассказывает Александр.

Раньше отряд не искал на воде, сейчас с «ЛизаАлерт» работает команда профессиональных водолазов «Добротворецъ».

Когда началась пандемия и связанные с ней ограничения, добровольцы надеялись, что жители будут сидеть дома. Заявок и правда стало меньше, но поиски все равно нужны были регулярно. Волонтеры рисковали и выходили без пропусков.

Во всем нужен баланс

Есть участники отряда, которые настолько погружаются в его жизнь, что отодвигают семьи на второй план. Из-за этого часто возникают проблемы. Добровольцам регулярно напоминают, что нужен баланс. Однако для тех, от кого в отряде зависит многое, это не так просто.

Добровольцы всегда на связи 24/7. Чтобы у них был выключен телефон — это форс-мажор. Если человек находится в зоне, где нет мобильной связи и интернета, он заранее предупреждает об этом.

Ирина рассказала про так называемую болезнь первых двух лет. По ее наблюдениям, после этого срока у добровольца наступает кризис, потому что он практически каждую заявку пропускает через себя. Тогда люди или уходят из отряда (что случается крайне редко), или начинают по-другому относиться.

«Идет переосмысление. Ты приезжаешь на поиск и не позволяешь себе быть погруженным в него. Потому что чем больше ты погружаешься, тем меньше у тебя логики в действиях, уходишь в эмоции, а это вредно», — считает Ирина.