«Последствия будем расхлебывать еще долго». Краснодарцы, приехавшие из Украины, о конфликте длиной в восемь лет

24 февраля президент России Владимир Путин заявил о начале специальной военной операции в Украине. После этого закрылись 12 южных аэропортов, на Россию наложили ряд санкций. Люди по всей стране стали выходить на улицы с призывом к миру.

Юга.ру поговорили с жителями Краснодара, которые покинули Украину после событий 2014 года. Почему они решили уехать тогда, как относятся к специальной военной операции сейчас и что происходит с их родственниками, которые остались там.

Мнение редакции может не совпадать с мнением спикеров, мы делаем материалы о людях с разными позициями, чтобы дать читателям полную картину происходящего. Текст состоит из прямой речи героев материала.

Алина Назарьева, 27 лет

— Я родом из Славянска Донецкой области, того самого маленького города, с которого начались бои в Донбассе. В 2007 году по семейным обстоятельствам я переехала в город Запорожье юго-восточной части Украины. Всю жизнь мы были близки с Россией и территориально, и по духу. В той части Украины преимущественно все разговаривали на русском языке, мы учились в русской школе, отдельно изучали украинский язык и литературу. У меня много родственников в России, мы жили рядом и всегда в свободном доступе отдыхали друг у друга, я не разделяла эти страны никогда. Но все поменялось в 2014 году.

Сначала случился Майдан, люди разделились на два лагеря — Евросоюз и Таможенный союз России. Начался хаос, действующая власть сбежала, страна была предоставлена сама себе. Весной произошли события в Крыму, не знаю, как это назвать.

Как стратегический объект Крым был важен для РФ. И если люди [в Крыму] действительно этого хотели, пожалуйста — лишь бы им было хорошо. Из-за этого стало неспокойно в Украине: доллар растет с космической силой, инфляция, власти нет, появляются новые политические организации, в Киеве все так же погибают люди на Майдане.

И тут случается захват Славянска, где жили мои крестные, дядя, тетя, двоюродная бабушка. Там начинаются обстрелы, никто не понимает, что и как. Дядя и тетя улетают в Турцию пересидеть, пока есть такая возможность. После их отправления через сутки взрывают аэропорт в Донецке, и ситуация набирает обороты. Больше они в Украину не вернутся, начинаются массовые отъезды людей в Европу и Россию. Особые статусы для граждан Украины, программы переселения и прочее.

На тот момент все было непонятно, так как говорили, что свои же стреляют в своих. 2014 год очень был тяжелым для страны.

Я была студенткой третьего курса. Мать и сестра уехали в Россию жить, так как родились там и до развала СССР проживали в РФ. Отец отправился в Ростов еще в 2008 году, до всех событий.

В 2015 году мы с моим молодым человеком принимаем решение покинуть страну и тоже уехать в РФ. В Донбассе вооруженные столкновения идут полным ходом, появляются ДНР и ЛНР. Начинается мобилизация, призывают всех ребят. Из моего круга знакомых никто не хотел воевать, так как не понимал, за кого и за что сражаемся. Моей сестре-медику приходила повестка, их отправляли в Донбасс оказывать помощь. Но она уволилась и покинула страну.

В нашем переезде нас не поддерживал практически никто. Все говорили: «Куда вы едете? Зачем в Россию, езжайте в Польшу». Родители моего молодого человека тоже были против его переезда в РФ. Некоторые так и не смирились с этим. Его родители, а также два брата и бабушки живут в Запорожье и в Киеве. Дедушка проживает с дядей в Новоазовске, это ДНР.

Приехали в Краснодар, так как здесь жили мои родственники, и решили остаться здесь. Поскольку мы не с территорий военных действий, документы для проживания нам на тот момент было тяжело получать. Тем не менее мне грех жаловаться, наш уровень жизни здесь, конечно же, лучше, чем был в Украине.

Я не могу сказать, что жалею о чем-то, все сложилось так, как надо. Мы поняли, как живет Россия. Это держава с большой историей и мощью, потенциалом, возможностями и перспективами. Мне очень комфортно в этой стране, не беру в счет политические аспекты. Я помню, когда Путин выиграл выборы в 2000 году, мы были в Ростове у родственников. Россия просто не знает, как жить иначе.

Я человек далекий от политики, но вижу, что сейчас погибают люди. Мои родные, которые проживают здесь, в РФ, говорят, что все правильно, что Россия защищает границы. Но мы дипломатические страны, мы можем решать проблемы по-другому.

Моя жизнь разделилась на до и после 24 февраля. Я на связи со всеми, кто сейчас в Украине. Жалко людей, страшно всем, страдает мирное население. Спецоперация зашла далеко, очень сильная агрессия на русских.

Я не знаю, как будет дальше, никто не знает, но последствия всего будем мы расхлебывать еще долго.

Родственники, находящиеся в ДНР, говорят, что эти пять дней у них спокойно — не бомбят. Сейчас хочется, чтобы это все закончилось.

Кристина Марквальд, 20 лет

— Мы жили в поселке Авторемзавод, на автобусе ехать до Донецка примерно 40 минут. Был достаток, на все хватало. Папа трудился на стройках, мама в магазине продавцом была. В городе часто не бывали, поэтому не могу сказать, какая там была обстановка.

В августе 2014-го мы услышали первый взрыв, начали трястись стекла. Мне было всего 12 лет, я не поняла, что это такое. Мама быстро сообразила, собрала нас, детей, и мы побежали к бабушке через дорогу в ее подвал. Неделю или две мы туда регулярно ходили ночевать. Сразу же связались с папой, и при первой же возможности он вернулся домой. Заказали машину, типа микроавтобуса, и отправились в Крым. Там был пункт приема беженцев в санатории «Орленок». Пока было тепло, спали на траве, нам матрасы выделили. Потом узнали, что в сам санаторий принимают женщин и детей, нас переселили туда. Предоставили кровати, кормили.

Затем началось распределение по регионам России. Сначала нас хотели отправить на Сахалин. Мама, конечно, была от новости в шоке. Но что-то случилось с самолетом, и в итоге на автобусе мы поехали в район Красноярска, но не в сам город, а в его окрестности. Там было несколько неработающих пансионатов. Прожили там один или два месяца.

Потом семьи распределяли по ближайшим населенным пунктам, так мы попали в село Талое. Всем выделили по деревянному домику. Там было хорошо, большой участок, своя баня, нам нравилось. Но как беженцам было тяжело — работа только у папы. И то только уровня «руби дрова, пили дрова, носи дрова».

В Талом мы прожили всю зиму, и весной родители связались со знакомыми, которые жили в Краснодаре. При первой возможности поехали на Кубань — сначала на машине, потом поездом. Считай, через всю Россию добирались.

Друзья родителей нашли нам дом в станице Динской и оплатили месяц проживания в нем, потом мы быстро нашли другое жилье тут же. Уже восьмой год живем. Нас все устраивает, есть и школа, и секции спортивные. Есть два брата, одному 18 лет, второму 11. Старший в Ростове-на-Дону сейчас учится, я в Институте физкультуры. Родители работают, никуда переезжать пока не планируем.

[В Украине] мы жили в большой квартире, только кухню отремонтировали, все новое купили — и пришлось уехать. Сейчас за жильем бабушка присматривает. В 2019 году мы туда поехали на машине всей семьей, чтобы проведать бабушку, двоих маминых сестер и дедушку, он на тот момент еще был жив. Были военные действия, но не особо сильные. На границе было сложно, все проверяли досконально — документы и машину. Дорога туда-обратно была длинной.

Близкие, конечно, против военных действий. Одна тетя сейчас сидит в подвале в Донецке, пока муж на заработках. Насчет второй не знаю, по личным причинам родители не общаются с ней. Я до сих пор не знаю, почему они там находятся. Когда была возможность уехать, они держались за работу, хотя при такой обстановке это не аргумент.

Мама звонила тете, что в Донецке, недели две назад. Та сказала, что город прям обстреливают [кто именно стрелял еще до начала военных действий, собеседница не уточнила. — Прим. ред.]. Пока все родственники живые, никто не пострадал.

Еще одна тетя до этого переехала с мужем к нам в Динскую. Сделали официально паспорта, как и мы. Они недавно ездили забрать мебель из квартиры. На обратном пути их остановили, потому что водитель был с украинским гражданством, и долго что-то решали.

Узнала о «специальной операции» из новостей в соцсетях. Их так много, столько правды и неправды, не понимаешь, кто с кем воюет.

Конечно, мы переживаем за родственников. Столько невинных людей пострадало, очень жалко. Войны бесполезны, люди всегда могут обсудить и договориться. Не слежу за новостями и особо не знаю, кто и что делает в отношении России. Я лишь против войны и за мир во всем мире.

Михаил Зубарев, 33 года

(имя изменено по просьбе героя, редакции известны настоящие данные)

— До 2014 года я хорошо жил в станице Луганской. Окончил институт, работал на заводе. Прошел референдум, голосовали за самопровозглашенные республики. В какой-то момент приехали люди из Киева, якобы нас освобождать. Начали бомбить самолетами с тяжелой артиллерией, ломали мосты. Работы я лишился, решил поехать в Анапу, там отдыхали мои мама, сестра и девушка.

За два месяца, что мы там жили, я пытался хоть где-то работать. Одновременно мониторил, где можно получить гражданство беженцам. Я поехал в город Боровичи Новгородской области, там получил временное убежище, затем в течение года мне сделали документы. И я вернулся в Краснодарский край, в столицу. Я думал, что с гражданством сразу смогу найти работу, но просидел без дела месяца два где-то. Сейчас все хорошо.

В станице Луганской у меня остался дедушка по маминой линии. К происходящим событиям он относится положительно, сейчас населенный пункт под ЛНР. «Путин молодец, бандеровцев выгнал» — такой у него настрой. На юго-востоке Украины многие положительно относятся к России.

Я звонил ему, когда началась спецоперация, он сказал, что сильно стреляли, несколько дней сидел в подвале. Света не было, газа. Сейчас трудности с продуктами, нет поставок. Соседка печет дома какие-то пышки и приносит ему.

Все уезжали, думая через месяц-другой вернуться, но получилось иначе. Дедушка в возрасте, мы пробовали его перевезти к нам, но он отказывается. И даже сейчас не планирует покидать станицу.

Я стараюсь два-три раза в год обязательно навещать его, в основном на праздники. Дорога в Луганскую, конечно, занимает много времени и сил, добираться проблематично. Так как у меня есть паспорт гражданина Украины, я могу оформить пропуск и через блокпосты проехать.

К признанию ЛНР и ДНР я отношусь позитивно. Теперь я могу спокойно ездить туда на машине без всяких блокпостов и пропусков. Мои жена и ребенок категорически не могли попасть в станицу с российскими паспортами, а теперь я могу с ними отправиться к деду.

Но я не ожидал, что будет такой масштаб, что затронут другие мирные города, такие как Харьков и Киев.