Война, реформы, эмансипация. Как жили дагестанские женщины в XIX веке

Подготовили обзор основных сюжетов книги Оксаны Мутиевой о влиянии Кавказской войны и общероссийских реформ на повседневную жизнь дагестанок

Кавказская война оставила глубокий след в истории народов региона. Масштабные боевые действия и последовавшие за ними реформы кардинально изменили не только политическую сферу, но и привычный уклад жизни. Однако до сих пор этот исторический период рассматривался преимущественно сквозь призму мужского опыта. Новая книга профессора Оксаны Мутиевой предлагает альтернативный взгляд, где в центре повествования — повседневная жизнь дагестанок в XIX веке.

Редактор Юга.ру Денис Куренов подготовил обзор ключевых сюжетов этого исследования.

Книга «Повседневность дагестанской женщины. Кавказская война и социокультурные перемены XIX века» вышла в начале лета в издательстве «Новое литературное обозрение».

Оксана Мутиева — доктор исторических наук, профессор кафедры отечественной истории Дагестанского государственного университета.

Кавказская война (1817–1864) — длительный военный конфликт между Российской империей и горскими народами Северного Кавказа. Основные причины: стремление России к расширению своих территорий и укреплению влияния в регионе, сопротивление горцев колонизации и борьба за независимость. Война привела к массовым жертвам и депортации части коренных народов. Окончание конфликта ознаменовалось окончательным присоединением Северного Кавказа к России.

Северо-Кавказский имамат — теократическое исламское государство, существовавшее в 1829–1859 годах на части территории горного Дагестана и Чечни. Наибольшего развития достигло в годы правления имама Шамиля (1834–1859).

Ежедневная борьба за выживание

Кавказская война перевернула жизнь дагестанского общества. На плечи женщин, помимо заботы о семье и доме, легло бремя мужских обязанностей, усложнившееся постоянной угрозой смерти и голода.

Простая задача — добыть воды — превратилась в опасное приключение. Источники часто находились далеко от аулов и подвергались обстрелам со стороны русских войск. В книге приводится история молодой девушки Патимат из осажденного Ахульго. Облачившись в мужскую одежду, она спускалась к реке под градом пуль, чтобы наполнить кувшины водой. Смелость стоила ей жизни: солдаты, не разобрав, что перед ними женщина, закололи ее штыками.

Еще одна жизненно необходимая задача — заготовка топлива — становилась почти невыполнимой. Русские войска уничтожали леса, лишая горцев не только укрытия, но и основного источника топлива — дров. Жителям приходилось довольствоваться кизяком, хворостом и бурьяном, сбор которых тоже был опасен.

Положение усугубляла экономическая блокада: российские власти запретили товарообмен между горцами и равнинными народами. Из-за этого женщины лишились возможности менять изделия домашних промыслов на продовольствие.

Особенно пострадали жительницы селения Балхар, издавна славившегося гончарным ремеслом. Абдулла Омаров в своих этнографических заметках описывает случай, когда мюриды [участники мусульманского повстанческого движения — прим. Юга.ру] жестоко наказали балхарских женщин за попытку продать глиняную посуду на территории, подконтрольной русским: им подвесили осколки посуды на нос и губу.

В любви и на войне: изменение семейных устоев

Влияние Кавказской войны простиралось далеко за пределы поля боя, проникая и в самые основы традиционного уклада — например, в отношения между полами. В патриархальном дагестанском обществе статус женщины зависел от ее возраста, социального положения и структуры семьи. Выбор супруга регулировался сословной принадлежностью и контролем тухума (рода). Выбор супруга регулировала сословная принадлежность и контролировал тухум (род). Распространение внутритухумных браков было связано социально-экономическими факторами — малоземельем (нежеланием отчуждать имущество в качестве калыма — традиционной платы за невесту) и кровной местью.

В период имамата Шамиля шариатские нормы [религиозные и юридические нормы мусульманского права — прим. Юга.ру] ослабили силу адатов [совокупность доисламских норм права, основанная на традициях и обычаях — прим. Юга.ру], изменив брачно-семейные отношения.  Из-за ужесточения наказаний стали реже похищать невест.Калым начали делить на две части: первую отдавали родителям, а вторая (кебин) была неприкосновенной собственностью самой женщины.

Особой проблемой стал демографический кризис из-за военных потерь. В ответ на него имам Шамиль предпринял радикальные меры: ввел практику «принуждения к замужеству» и ограничил срок вдовства до трех месяцев.

Еще одним из проявлений шариатского влияния стало узаконивание многоженства. Однако широкого распространения оно не получило, главным образом по экономическим причинам: калым за каждую жену приходилось платить отдельно, что делало многоженство привилегией зажиточных мужчин.

Не только жены и матери: дагестанки на поле боя

Защитницы осажденных аулов часто сражались на поле боя наравне с мужчинами. Иллюстративна история штурма Ахульго в 1839 году, запечатленная в письмах генерала Павла Граббе. Он писал о материнской любви, доведенной до крайности, когда женщины вместе с детьми бросались со скалы в реку, предпочитая гибель позорному плену.

Воинственность дагестанок проявлялась и в «переодевании» — обычае, отсылающем к традициям амазонок. Женщины, надев мужскую одежду, брали в руки оружие и сражались наравне с мужчинами.

Некоторые дагестанки стали играть важную роль и в политической жизни, чаще всего это касалось женщин знатного происхождения. Одной из влиятельнейших женщин той эпохи была Паху-бике, вдова аварского хана. Стремясь укрепить свое положение, она успешно лавировала между русскими властями и мюридами, отстаивала интересы в переговорах, руководила обороной Хунзаха от имама Гази-Магомеда. Мутиева цитирует ее пламенную речь, обращенную к мужчинам, которые колебались, вступать ли им в бой: «Отдайте мне ваше оружие, а сами спрячьтесь за моими юбками!»

В неволе: судьбы пленниц во время Кавказской войны

Плен — одна из самых трагичных реалий Кавказской войны, тяжело сказавшаяся на судьбах женщин. Набеги для захвата пленников, ставшие обыденностью во время войны, практиковали обе стороны конфликта. Причем женщины были особенно желанной добычей: их продавали в турецкие гаремы, использовали в качестве домашней прислуги и обменивали на пленных.

Мутиева цитирует русского офицера Федора Торнау, который описывает алчность турецких работорговцев: несколько рейсов с пленницами могли обеспечить им безбедное существование до старости. Эта выгода побуждала их рисковать своей жизнью, игнорируя запреты властей.

Не менее печальны свидетельства самих русских офицеров о пленении горских женщин во время карательных экспедиций. Один из них, вспоминая вид полураздетых пленниц, отморозивших себе ноги, писал в газете «Кавказ»: «Одна мать старалась отогреть младенца на остывшей груди своей; другие с тихим прискорбием смотрели на трупы детей, прикрывая их своими рубашками...»

Но бывали и случаи, когда плен становился отправной точкой новой жизни. Анна Улуханова, армянка по происхождению, плененная наибом (наместником) Шамиля, стала любимой женой имама. Она приняла ислам и разделила с мужем все тяготы войны и последующей калужской ссылки.

Борьба за умы: светское образование против традиций

Окончание Кавказской войны поставило дагестанское общество перед новыми вызовами, одним из которых стало женское образование. Традиционно оно ограничивалось домашним обучением или посещением школ при мечетях, где изучали Коран и основы домоводства. Открытие первых светских учебных заведений для девочек стало возможным благодаря инициативе жен русских военных и чиновников, которые стремились дать своим дочерям достойное образование. Так, в Темир-Хан-Шуре жена генерала Клуки-фон-Клугенау активно содействовала открытию школ, где девочки могли обучаться грамоте, рукоделию, хорошим манерам.

Распространению светского образования всячески препятствовали служители ислама и патриархально настроенная часть общества. Имам Шамиль считал, что запрет женщинам обучаться письму предотвращает «нарушение целомудрия».

И все же просветительские идеи того времени давали результаты. Екатерина Воронцова, жена наместника Кавказа, стала попечительницей женских учебных заведений, и благодаря ее усилиям число школ для девочек стало расти.

Наиболее заметных успехов в развитии женского образования достигли в столичном Темир-Хан-Шуре. В 1858 году частная школа Н. Есиповой после долгой борьбы с бюрократическими препонами распахнула свои двери для девочек из всех сословий. А в 1875 году открылась женская прогимназия [общеобразовательное учреждение среднего образования с программой младших классов гимназии — прим. Юга.ру], выпускницы которой получали право преподавать в начальных классах, что частично решало проблему с педагогическими кадрами.

От домашнего очага к фабричным станкам: труд дагестанок в новой эпохе

С приходом капитализма в Дагестан изменилось понятие «женской работы». Женщины включались в новую экономическую реальность, осваивая профессии и сталкиваясь с новыми формами эксплуатации.

Традиционно дагестанки были заняты домашним трудом, сельским хозяйством и кустарными промыслами, среди которых особенно развито было сукноделие и ковроткачество. Каждая община славилась уникальными изделиями, однако условия труда оставались тяжелыми, а технологии — архаичными.

Мутиева описывает, как работа мастериц переходила из домашней сферы под контроль скупщиков-предпринимателей. Они снабжали работниц сырьем и раздавали заказы, превращая в наемный персонал. Так, в ауле Унчукатль женщины, 20 дней проработав на сырье скупщика, получили в качестве оплаты лишь «семь фунтов шерсти».

Развитие отрасли мареноводства [крап, или марена красильная — многолетнее растение, содержащее красящее вещество — прим. Юга.ру] ярко иллюстрирует, как традиционные навыки женщин пытались приспособить к промышленному производству. С давних пор дагестанки владели искусством получения ярких и стойких красок из марены, особенно отличались в этом терекеменки.

В 1864 году в Дербенте была открыта краповая фабрика, ставшая первым крупным промышленным предприятием в Дагестане. Именно здесь местные жительницы впервые столкнулись с условиями фабричного труда.

В больших городах стали появляться и «интеллигентные» женские профессии: учительницы, врачи, акушерки, но в них все же преобладали россиянки. Мутиева приводит факты, свидетельствующие о направлении в Дагестан выпускниц повивальных институтов из Москвы и Петербурга для оказания помощи женскому населению. Однако им с трудом удавалось приспособиться к местным условиям. Не зная языков, обычаев и нравов, они оставались чужими для дагестанского населения.

Между адатом и законом: права женщин в пореформенном Дагестане

В патриархальном дагестанском обществе имущественные права женщин были значительно ущемлены. До замужества они не могли распоряжаться ни своим заработком, ни приданым. Наследовать имущество отца могли только мужчины, да и то после женитьбы, о чем свидетельствовали нормы обычного права.

Шариат, утвержденный в Дагестане в период имамата, значительно улучшил материальное положение женщин. Жена получала кебин при разводе или смерти мужа, что гарантировало ей экономическую независимость.

Мутиева приводит пример из судебной практики Самурского окружного суда, демонстрирующий настойчивость женщин в борьбе за свои имущественные права. Вдова, оспаривая решение о разделе наследства, через 15 лет повторно обратилась в суд и смогла получить дополнительную долю имущества покойного мужа.

Введение российского законодательства внесло существенные коррективы в традиционные нормы. Женщины получили права обращаться в суд, защищать свои интересы, добиваться справедливого решения в вопросах наследства, развода и даже домашнего насилия. Но в большинстве случаев приходилось сталкиваться с консерватизмом судей, предпочитавших руководствоваться адатами.

Показательно дело жительницы селения Мегеб. Обратившись в суд, она потребовала вернуть ей земельный участок, который, по ее мнению, незаконно отобрали односельчане. Но в возврате ей было отказано, поскольку по адату земля передавалась только по мужской линии.

***

Кавказская война и реформы XIX века существенно повлияли на повседневность дагестанок и вызвали перемены во всех сферах жизни. Исследование Мутиевой опровергает стереотип о вековой «униженности» кавказских женщин, доказывая, что ломка гендерных стереотипов началась задолго до Октябрьской революции. Она была связана с динамичными переменами позапрошлого столетия и взаимодействием русской и кавказской культур.

Тем не менее, вопросы прав женщин на Северном Кавказе по-прежнему остаются актуальными. Подробнее об этом можно почитать на сайте проекта «Даптар».

Оксана Мутиева — заведующая кафедрой гуманитарных дисциплин Дагестанского государственного университета народного хозяйства. Область научных интересов: гендерные отношения, женская история, женская повседневность. Преподает историю России, всеобщую историю и философию. Проводит курсы повышения квалификации «Актуальные вопросы истории и обществознания» и «Актуальные проблемы противодействия религиозному и политическому экстремизму».

Книгу «Повседневность дагестанской женщины. Кавказская война и социокультурные перемены XIX века» можно приобрести на сайте издательства «Новое литературное обозрение». Там же опубликованы оглавление и ознакомительный фрагмент исследования.

Версия страницы для ПК