12 мая 2004, 10:42 Иванов С.В.

Настроения селян и горожан в связи с острой социальной ситуацией с хлебом на Кубани в 1946-1947 годах

Стругова М.Р.

Советское общество, вышедшее из войны, было охвачено противоречивыми настроениями, полюса которых определяли эйфория победы и невиданная ранее величина утрат. Влияние каждого из этих полюсов на формирование послевоенной общественной атмосферы не поддается статистическому измерению, но можно попытаться восстановить приоритетные тенденции в развитии массовых настроений, то есть определить психологический вектор жизнедеятельности общества. Историки считают, что в этом смысле послевоенное общество можно идентифицировать как социум, ориентированный на выживание. Способность выжить в экстремальной ситуации первых послевоенных лет поддерживалась как после победным оптимизмом и порожденными им надеждами, так и необходимостью противостоять послевоенным трудностям - бытовой неустроенности, голоду, болезням, преступности и т.д. В этих сложных условиях советское общество продемонстрировало высокую жизнеспособность, что свидетельствовало о его больших мобилизационных возможностях. (1)

В качестве наиболее острых, по субъективному ощущению современников, проблем послевоенной повседневности выступали продовольственный кризис, черный рынок, отсутствие жилья, недостаток одежды и обуви, обострение криминальной ситуации.

Первые симптомы продовольственного кризиса, последствия которого пришлось пережить как городским, так и сельским жителям, заявили о себе 16 сентября 1946 г., когда 2-2,5 раза были повышены розничные цены на пайковый хлеб и другие продовольственные, а заодно и промышленные товары, распределявшиеся по карточкам. Согласно официальным сообщениям, основная масса встретила известие о повышении цен "с пониманием". Если судить по характерным высказываниям на этот счет, "понимание" народа основывалось даже не столько на осознании реальных причин реформы пайковых цен, сколько на вере и убеждении, что "партия и товарищ Сталин не желают зла народу". Судить о степени распространенности подобных суждений довольно трудно, поскольку высказывались они, как правило, в официальной обстановке, на собраниях и, возможно, были заранее подготовлены. Однако есть сведения, что сходные мнения звучали и в приватных разговорах. Вместе с тем убеждение в том, что "другого пути нет", не являлось всеобщим. Напротив, высказывались мнения, в том числе публично, что "правительство идет по неправильному пути". В связи с реформой пайковых цен часто звучали опасения, что эта мера вызвана военной угрозой, необходимостью подготовки к новой войне.

В первый же день повышения цен в горком Краснодара от инструкторов города начали поступать докладные записки из различных магазинов города с сообщениями о реакции жителей. В магазине № 78, обслуживавшем доноров, «к витрине подошла старушка, посмотрела на макароны и говорит - «дороговато, и почему только повысили эти цены». Заведующий магазином начал ей разъяснять, что цены повысили затем, чтобы сбить цены на нормированные товары в коммерческих магазинах, а этим «убить спекуляцию». Молодая женщина говорила, что «тяжеловато будет, дорогой стал хлеб», но в ответ ей несколько женщин возразили, «ничего, все переживем, лишь бы не было войны». В магазине №50, обслуживавшем инвалидов Отечественной войны, женщина говорила в очереди: «Когда я вчера узнала, что цены на хлеб повышаются, то целую ночь проплакала, как я теперь буду кормить своих детей». Заведующий магазином пояснил, что повышение вызвано последствиями засухи, правительству пришлось выдать большое количество хлеба районам, пострадавшим от недорода. В разговор вступил инвалид войны, который говорил, что «это временное явление, ничего тут страшного нет, подтянем потуже пояски, за то года через два заживем богаче».(2)

Приказом от 2 октября 1946 г. по Краснодарскому городскому отделу торговли было приказано немедленно снять со снабжения хлебом: 1) надомников; 2) рабочих и служащих сверх лимита по труду; 3)рабочих, проживающих в Пашковском районе. В докладных записках секретарей парторганизаций Пашковского района была собрана информация о "политических настроениях" колхозников и рабочих в октябре-ноябре 1946 г. в связи с хлебными трудностями. В 3 сельскохозяйственной артели из-за ограниченной оплаты трудодня (500 г пшеницы) "почти у всех колхозников наблюдается состояние растерянности, нежелание добросовестно работать, они стараются под любым предлогом от работы увильнуть и заняться своими делами". Корреспондент считал это особенностью крестьянской психологии - "стонать, а хлеб прятать подальше". Секретарь пашковской автобазы сообщил, что некоторые шоферы увольняются из-за плохого снабжения хлебом, хотя при предприятии открылась столовая. Некоторым нуждающимся выдано обмундирование. В колхозе им. Буденного колхозник (46 лет) выразился так: "У меня хлеба нет, семья голодает. Я уже три дня не ем", другой колхозник (51 год) на вопрос: "Когда пойдешь работать?" ответил: "Когда этот колхоз провалится". В Пашковской МТС наряду с положительными отзывами о восстановлении экономики края, имелись следующие мнения. Кузнец (35 лет): "В лагерях, где отбывают судимости, и то людей кормят, а я в МТС работаю на тяжелой работе, хлеба дают 400 г, обеды из плохого качества продуктов. И все говорят, что работаю плохо. На базаре хлеба купить нет возможностей, так как не разрешают продажу; да и на карточки хлеб не всегда бывает". Рабочая подсобного хозяйства (40 лет): "Мой муж положил голову на фронте за советскую власть. Я одна с детьми, и мне дают хлеба только 200 г, а зарплату получаю очень маленькую". Комбайнер (41 год): "На рынке все очень дорого, а заработок на ремонте тракторов исчисляется копейками". В артели инвалидов "Универсал" сапожник (1923 г.р.), инвалид 3 группы высказался таким образом: "Когда я не работал, я кое-что из райсобеса получал. Начал работать, за 16 дней октября хлеб не получил, ни мыла, ни спичек, ни керосина, не говоря уже о промтоварах. Я сейчас работаю, будет ли этому конец. На фронте мы нужны были, а теперь никому не нужны, потому что требуете только выполнить план. Надо уйти от вас куда-нибудь". Заведующий подсобным хозяйством артели, ветеран гражданской войны (1895 г.р.): "Семья 4 человека. Что, если я уйду отсюда? Моя семья должна умереть с голода, ибо я пайка не имею, своего хозяйства не имею, живу на квартире. Из семьи работать больше некому. Я на 400 руб. с рынка их не прокормлю". Корреспондент из артели сообщил, что ветерану гражданской войны выделили 10 кг кукурузы. Вместо 145 человек в артели остались работать 122, из них 15-20 собираются уходить. Вывод напрашивался такой: "Одной агитацией не укрепишь артель", необходимо оказать ей помощь в хозяйственном укреплении. В плодоовощной пашковской школе выражали свое мнение по поводу сокращения хлебных пайков по-разному. Одни говорили: "Продовольственные трудности - временное явление. Времена были гораздо хуже, и это мы переживем". Кассир школы, характеризуя свою плохую работу, выразился так: "Как дают, так и поют". В Пашковском станичном совете имелись "нездоровые суждения": "Почему семьям совпартактива выдают хлебные карточки, а на детей погибших офицеров не выдают?" (3)

В справке о состоянии агитационной массовой работы в промышленном комбинате города Ейска инструктор горкома сообщал, что среди рабочих комбината имеются факты "антисоветских настроений". Например, в беседе 11 апреля 1947 г. рабочие заявили: "Нас, слепых, всячески обижают - не дают положенную норму хлеба, продовольствия, мы голодаем, заработка нам не хватает для существования, мы вынуждены ходить просить милостыню под церковь. Местные власти нам отказывают в помощи - кругом засели мошенники". (4)

В крайком поступали письма от жителей края о плохом материальном положении. Рабочий комбината "Главмаргарин", инвалид войны Скляров Ф.П., излагал следующие обстоятельства жизни своей семьи: жена три месяца в больнице, трое малолетних детей "совершенно голодают" (в феврале Склярову было выдано 15 кг кукурузы, в марте-10 кг кукурузы, пара ботинок и 3 м сукна). В справке крайкома было сказано, что за разбазаривание продуктов директор комбината "Главмаргарин", директор ОРСа были сняты с работы и привлечены к уголовной ответственности.(5)

В письме четырнадцатилетней девочки Лыгиной Вали на имя секретаря крайкома Зинченко были описаны совершенно печальные обстоятельства ее семьи. Отец погиб в 1944 г., мать осудили на 3 года - "за что - мы не знаем". Кроме Вали, больной туберкулезом и не посещавшей школу, в семье остались двое детей - четвероклассница Галя и третьеклассник Гена. Жили они в квартире на вокзальной площади в Краснодаре. В акте обследования материального состояния семьи было сказано, что дети "живут очень плохо". В квартире, кроме двух кроватей, ничего нет. За отца с февраля 1947 г. получают пенсию 360 руб., из них за квартиру платят 30 руб. Дети находятся без надзора, требуется устройство в детский дом. В июле 1947 г. все трое детей Лыгиных были устроены в детский дом.(6)

Ученица Усть-Лабинского педагогического училища Ивлева Нина обратилась в крайком с просьбой назначить пенсию за расстрелянного во время оккупации отца. Мама осуждена на 5 лет в мае 1946 г., в семье, кроме Нины, трое малолетних детей (4, 7, 15 лет), которые остались без средств к существованию. Ответ из крайкома поражает сухостью: "Ивлев А.К. в составе партизанского отряда Ладожского района не значился. Таким образом, пенсия назначена быть не может ".(7)

Историки полагают, что когда советская система 1920-1950-х гг. определяется как мобилизационная, обычно имеется ввиду система власти и управления, способность режима подчинить все ресурсы- экономические, политические, человеческие и т. д. - решению поставленных задач. Меньше говорится о собственном мобилизационном потенциале общества, который в чрезвычайных обстоятельствах выполнял функцию самосохранения. Даже при устойчивой привычке к государственному патернализму люди, оказавшись один на один с повседневными проблемами, вынуждены были действовать на свой страх и риск. Когда же государство пыталось решить свои проблемы за счет населения, оно рассчитывало на способность общества к самосохранению и активно использовало этот ресурс. (8) Особенно наглядно продемонстрировали эту способность крестьяне во время хлебозаготовок на Кубани в 1947 г. Ответственные работники считали, что председатели сознательно тормозят хлебозаготовки, "придерживают" хлеб, так как у многих колхозов имеется задолженность прошлых лет. Этим объясняются медленные темпы обмолота, нежелание очищать хлеб, держать его в 2 и 3 сортах. Например, завхоз колхоза "Магнитострой" Каневского района высказывался так: "Пока убираем, так живем. Как закончим, так начнем пухнуть с голода, поэтому нужно дольше убирать. Государство сосет Кубань как лимон - и яички дай, и мясо дай, и хлеб дай."(9) В колхозах Бесскорбненской станицы поползли слухи, что Советский Союз начал войну с Турцией, о том, что якобы Молотов выступил по радио и заявил, что Советский Союз порвал дипломатические отношения с Америкой и Англией. В районе проводилась работа по сдаче хлеба государству из 15% фонда авансирования колхозников. Председатель колхоза "Новая жизнь" Отрадненского района отказался сдать 7 ц проса из колхозного амбара, заявив: "Все забираете у нас. Это просо оставили на весну, а вы требуете сдать. А кашу из чего буду варить?"(10) На совещании партактива Белоглинского района по поводу неудовлетворительных темпов хлебозаготовок председатель колхоза им. 17 партсъезда эмоционально выразил свое мнение следующими словами: "Директор Кулешовской МТС не знает наших колхозников, потому что с ними не работает. В его понимании - все враги народа. А наш народ с честью защищал Родину в дни войны. И сейчас: кто 1800 га колосовых прополол? Кто скосил вручную колосков 278 кг и тяглом 766 га! - Вот что сделали наши колхозники. Не колхозники плохие, а мы с вами не работаем с ними".(11)

Интересны вопросы, которые задавали колхозники на собраниях колхоза "Память Ленина" Тимашевского района представителям власти: когда будут давать хлеб? будут ли отменены карточки на хлеб? как будут продавать хлеб, будут ли продавать колхозникам? Почему до сих пор убираем хлеб, а не едим его? Вот и некоторые высказывания колхозников: "До тех пор, пока нас не будут кормить хлебом, у нас будет такое тяжелое положение в колхозе", "Народ разбегается из колхоза, потому что есть нечего", "Если вы так будете управлять колхозами, то мы никогда не придем к коммунизму", "Надо, чтобы поменьше было ученых, без них лучше будет, нам больше хлеба будет доставаться", "Надо поменьше держать в канцелярии людей", "Надо колхозам дать право распоряжаться всем, как они хотят". Настроение, которое отмечает проверяющий у членов артели, - неуверенность в своих силах, упадок духа. В колхозе "8 марта" Тимашевского района, в котором за год сменилось 4 председателя, крестьяне высказали в беседе такие мысли: "Мы надеемся только на тот хлеб, который намолотили дома из собранных колосков, так как в колхозе нам дали всего по 100 г на трудодень. Поэтому мы работаем у комбайна, а дети и старики собирают колоски". Ревизор делает заключение: "Налицо антигосударственная и антиколхозная политика". (12)

В беседе с крестьянами колхоза "Известия ЦИК" на тему "О постепенном переходе от социализма к коммунизму", лектор характеризовал настроение колхозников, как "упадничество и растерянность" - они были обеспокоены тем, что они останутся в зиму без хлеба; считали, что весь хлеб у них заберет государство. Вот некоторые вопросы, которые задавались лектору: кто виноват, что в колхозе было плохо с хлебом? Почему государство не идет на уступки колхозникам, которые имеют низкий урожай от засухи? Как исчисляются нормы хлебозаготовок по колхозам? (13)

В Роговском районе на 20 июля было убрано 73% хлеба, а сдано 11%, так как из 18 комбайнов работали 7. Механик по комбайнам всего один, он не успевал ремонтировать технику в 9 колхозах, находящихся в разных сторонах района. Инспектор отмечал, что в мастерских МТС в этот ответственный момент хлебоуборки вместо оживления и подъема активности у рабочих царит апатия, подавленность и безразличие. Вместо того, чтобы ремонтировать технику, они выполняют частные заказы - делают ручные мельницы. Трое из рабочих "в истощении" (имеют большие семьи, много работают, а улучшения не получают). Заведующий мастерскими объяснял это положение тем, что рабочие получают всего по 200 г хлеба, общественного питания нет, собранного хлеба и подсобного хозяйства не оказалось - все рабочие мечтают скорее уйти из МТС, все подали заявления об увольнении, но директор удерживает их, "устрашая народным судом".(14)

В запросе о настроениях на Кубани на телефонограмму из Москвы от 5 августа 1947 г. (из управления пропаганды и агитации ЦК ВКП (б)) отвечал заместитель секретаря крайкома Юдин. Он докладывал, что настроение населения Кубани "в основном здоровое", однако среди городского населения и колхозников, где снимается низкий урожай, есть случаи, когда вопросы задаются "в злобной форме". Много задается вопросов о целесообразности в 1947 г. продавать хлеб Чехословакии и другим странам. Иногда такие вопросы сопровождались резкими выпадами. Задавали вопросы: когда отменят карточную систему? Будет ли увеличен паек до отмены карточной системы? Как и когда будет осуществляться дальнейшее снижение на продукты и промышленные товары? Почему продукты и промышленные товары коммерческой торговли не разрешается продавать на предприятиях и учреждениях (в магазинах из-за спекулянтов ничего нельзя купить)? Рабочие хлебного завода задавали вопросы: "когда мы будем жить по-человечески и есть досыта хлеб?" "Зачем даете хлеб Чехословакии, а сами голодаем?" Сотрудники госбанка спрашивали: "Есть ли перспективы реального улучшения в 1947-48 гг. материального положения трудящихся?". На предприятиях наблюдалось снижение активности посещения лекций. На МЖК четыре раза собирали рабочих. На пятый раз из 1200 рабочих пришли 50 человек. Сложившиеся трудности "пытались использовать враждебные элементы, которые распространяют разные слухи и даже пытались расклеивать антисоветские листовки". Рабочий вагонного участка Северо-Кавказской железной дороги заявил: "Вы требуете с рабочих, а ничего не даете. Хлеб отправляете за границу, а мы голодаем", или "Когда прекратят кормить народы других стран и дадут достойного хлеба своим рабочим" (15)

Выборы

Отношение населения к выборам наиболее ярко продемонстрировало наличие в советском обществе "двух мнений" - официального и неформального. В официальной обстановке (на собраниях, в беседах с агитаторами и т.д.) люди, как правило, высказывали одобрение политике партии и в основном поддерживали выдвинутых кандидатов. Несмотря на то, что большая часть подобных выступлений была организована и соответствующим образом проконтролирована, они в то же время могли быть и результатом вполне искренних убеждений. Однако положительный спектр оценок не отражал всей совокупности мнений, высказанных в связи с предвыборной кампанией. Власть следила за тем, чтобы все крупные политические кампании проходили под лозунгом "всенародного одобрения". Поэтому в условиях жесткого контроля способом выживания становилась аполитичность, или показная ритуальная активность.(16) В реальности людей прежде всего волновали нужды текущего бытия, а не интересы "большой политики". Повседневность, задачи элементарного выживания заслоняли политику.

9 февраля 1947 г. походили выборы в Верховный Совет РСФСР. 17 февраля 1947 крайком дал поручения во все регионы края обобщить опыт выборов, дать оценку настроения рабочих и крестьян, выявить, были ли враждебные.(17) В подавляющем большинстве настроение избирателей было полным одобрением действий правительства. Однако некоторая часть избирателей проявила недовольство социальной и экономической политикой властей. Реже высказывались негативные мнения по политическим, религиозным вопросам и сомнения по поводу демократичности выборов. Основными источниками по данной тематике являются докладные и информационные записки уполномоченных крайкома, райкомов и горкомов, которые сообщали о настроениях избирателей в период предвыборной агитации, в течение процедуры выборов, а также аналитические справки, составлявшиеся по окончании выборов, в которых приводились анонимные надписи на бюллетенях избирателей. Итак, в качестве самой распространенной причины для недовольства властью и отказы голосовать имели социально-экономический характер: это недостаток продовольствия, голод. Так в Пашковской женщина (40 лет) в толпе на трамвайной остановке, в момент начала голосования, когда по радио играли гимн Советского Союза, а на площади играл духовой оркестр, сказала так: "Люди мрут с голоду, а они веселятся. Чем заниматься никому не нужным делом, лучше накормили бы людей". На избирательных бюллетенях были надписи: "Не буду голосовать за такое правительство, оно о нас не проявляет заботу. Нашим хлебом кормят врагов, а мы сидим голодные", "голосую за Сталина, за тов. Василия Емельяновича Зинченко (секретаря крайкома – М.С.), надеюсь, что они нам помогут облегчить тяжелую жизнь", "голосую за Зинченко, но пусть он знает, что нам живется плохо, мы и наши дети без хлеба. Пусть он нам поможет". На 25-ом избирательном участке в Пашковской была спущена в урну записка, написанная красным карандашом, в которой избиратели просили дать хлеба старикам (18). Всего в Пашковской против В. Е. Зинченко проголосовали 0, 48%, в Ново-Титаровском районе - против 41 бюллетень (из 20073). (19) В Краснодаре агитаторы УМВД накануне выборов выявили следующие «нездоровые настроения»: сорокалетний инвалид войны Евсюков не согласился прийти на беседу, мотивируя тем, что ему не дают хлебные карточки. Домохозяйка Скворцова заявила, что не придет на выборы, так как ее семья не сможет перенести трудностей и «до весны подохнет с голоду». Домохозяйка Колодная (1884 г.р.) высказала такие обстоятельства: муж погиб на фронте, ей не дают хлебные карточки, очень мало продают коммерческого хлеба, взимают налог за хату: «Наш хлеб продают за границу, а своим не дают», и что Англия, якобы, возвратила один пароход с хлебом, зная, что у нас его нет». (20). Работница артели «Труд молодежи» Теодорова Ольга Дорофеевна, мать погибшего воина, не участвовала в выборах, указав причину: «За них голосуешь, а к ним не допускают». Инвалид 1 группы Нор П.Ф.: «Я не раз обращался за помощью, но ее не оказывают, я голосовать не буду». Избирательница Деникина Екатерина Павловна (1911 г.р.) во время голосования говорила следующее: «Мы приехали из Японии, там нет таких порядков, как у нас. Меня зовут голосовать за неизвестного мне кандидата, а хлеба не дают. Нам не то голосовать, не то хлеб добывать. Вы меня не заставите голосовать, и я не буду». (21). Надписи на бюллетенях о продовольственных трудностях были такие: «Дайте хлеба», «Прибавьте хлеба», «Я голосую, но голодаю», «Очень голодаю, за февраль месяц отказали еще хлебную карточку, несмотря на то, что имею грудного ребенка, но голосую за т. Зинченко», «Надо больше хлеба», «Бросьте, коммунисты, хлеба. Мы полуголодны», «Хлеба иждивенцам нет, и голоса вам нет», «Пускай даст хлеба» (при этом фамилия кандидата в депутаты Героя Советского Союза Николая Ефремовича Редькина вычеркнута), «Редька горька, хлеб - хороший», «Плохая жизнь – улучшайте ее», «Когда кончатся трудности?», «Просьба коммерческий хлеб распределять по точкам, потому что краснодарцы его не могут получать из-за спекулянтов», «Хлеба, хлеба, хлеба», «Обратить больше внимания на инвалидов Отечественной войны», «Просим вас, чтобы вы помогли рабочей силе продуктами и общежитием» (22). Имелись надписи с просьбой устранить криминальную ситуацию: «Скорее покончить со спекуляцией», «Убедительно прошу, как и многие жители Краснодара, уничтожить бандитизм, т.е. принять к ним жесткие меры». Во время выборов на 64-ом избирательном участке пьяный демобилизованный (1915 г.р.) в 16 час. 30 мин. открыл на улице стрельбу из револьвера «Наган», был обезоружен и отправлен в краевую милицию (23). Были надписи с требованиями политического характера: «Я голосую за подлинную демократию, а не демократию на бумаге. Где у нас свобода слова?», «За нищету страны не заочно выбирать», «Демократические выборы надо проводить» (фамилия кандидата в депутаты В.Е. Зинченко зачеркнута), «Почему держите под стражей заключенных совершенно невинных по 2-3 года?», «За кабалу не голосую», «Долой Сталина» (24). Реже встречались случаи отказа голосовать по религиозным мотивам. Например, в госпитале инвалидов войны отказался от участия в голосовании Харченко Семен Семенович, уроженец станицы Гражданской (1904 г.р.). В среднем на каждом участке против кандидатов голосовали от 0,9% до 0,4%.

С 1 октября 1947 г. началась подготовка к выборам в местные и краевой советы депутатов, которые должны были состояться в день рождения Сталина – 21 декабря. Из-за трудностей снабжения хлебом были случаи отказа ходить на предвыборные собрания. Например, одна жительница Ейска заявила агитатору: "Когда мне дадут хлеб, тогда и буду ходить без зова". Основными вопросами, которые задавали агитатору, были: будет ли отменена карточная система? Когда будет коммерческая продажа хлеба? Почему при недостатке в СССР хлеба он вывозится в Венгрию? У многих избирателей была уверенность, что к 30-ой годовщине Октябрьской революции карточная система будет отменена, они выражали разочарование тем, что, несмотря на большой урожай 1947 г. снабжение хлебом иждивенцев и детей не восстановлены до уровня 1946 г. Трудности с хлебом с отменой карточной системы не рассосались сами собой. Некоторые горожане Ейска несколько дней не получали хлеб и стояли в очереди с вечера. 21 декабря, в день выборов, имелись случаи отказа избирателей от явки на избирательные участки из-за проблемы покупки хлеба. На ряде бюллетеней были надписи: "Хлеба!" или "Дайте хлеба!" К одному из бюллетеней была приколота записка, написанная вдовой погибшего в войну офицера, в которой говорилось, что за 5 дней она смогла получить хлеб лишь 2 раза, что ночи она проводит в очереди у магазина, день тоже в очередях, детей запирает дома на замок, они не стали ходить в школу. Просит выдавать хлеб рабочим, служащим, пенсионерам хотя бы по старой норме, но ежедневно и прикреплять к определенным торговым точкам (25).

Отношение населения к политике государства в области продовольственного снабжения, выбора власти является важным компонентом для понимания особенностей повседневной жизни людей в послевоенный период, а также системы взаимоотношений между обществом и государством. В условиях существования системы жесткого социального контроля способом выживания становились аполитичность или показная (ритуальная) политическая активность. Власти следили за тем, чтобы население активно участвовало в различных политических кампаниях – выборах, обсуждениях партийных и правительственных решений (после того, как они уже были приняты). В действительности вопросы политики всерьез интересовали лишь небольшую часть населения, остальных же занимали более простые и насущные проблемы: где достать хлеба, во что одеть детей, где взять деньги, чтобы заплатить налог. (26) Сильным катализатором роста недовольства в рассматриваемый период была дестабилизация общей экономической ситуации, прежде всего ситуации на потребительском рынке, идущей еще со времен войны, но в то же время имеющей и послевоенные причины. Однако, несмотря на наличие решительных настроений, на тот момент времени они не стали преобладающими – гораздо сильнее были тяга к мирной жизни, стремление преодолеть трудности, желание освободиться от экстремального положения на продовольственном рынке. Кроме того, несмотря на скепсис некоторых людей, подавляющее большинство доверяло руководству страны и верило, что оно действует во имя народного блага, а неизбежные послевоенные трудности скоро будут преодолены. (27)

Примечания:

1. Советская жизнь 1945-1953. Составители: Е.Ю. Зубкова, Л.П. Кошелева, Г.А. Кузнецова, А.И. Минюк, Л.А. Роговая. Москва. РОСПЭН. 2003. С.6.

2. М.Р. Стругова 1946-147 гг. на Кубани: голод или "временные перебои с хлебом"?//Третьи кубанские литературно- исторические чтения. Краснодар. 2001. С.233.

3.Центр документации новейшей истории Краснодарского края (ЦДНИКК). Ф.2389.Оп.3.Д.27.Л.1,5,6, 8,9,10,15.

4. Там же. Ф.1298. Оп.1А.Д.150.Л.9.

5. Там же. Ф.1774-А.Оп.3.Д.661.Л.10.

6. Там же. Ф.1774-А.Оп.3.Д.661.Л.59.

7. Там же. Ф. 1774-А. Оп.3.Д.661.Л.40,43.

8. Советская жизнь 1945-1953…С.7-8.

9. ЦДНИКК. Ф.1774-А.Оп.3.Д.860.Л.75.

10. Там же. Ф.1774-А.Оп.3.Д.602.Л.77,182,91.

11. Там же. Ф.1077.Оп.1.Д.174.Л.12.

12. Там же. Ф.1774-А. Оп.3. Д.859. Л.103, 104.

13. Там же. Ф.1774-А Оп.3.Д.859.Л.106.

14. Там же. Ф. 1774-А.Оп.3. Д.859. Л.32.