Григорий Куксин, Гринпис России — о том, зачем нужны добровольные пожарные, и как власть может сохранить лицо после нападения на них на Кубани

Руководитель противопожарной экспедиции Гринписа рассказал о своей деятельности и сюрпризах, которые им приготовила Кубань

Обновлено.
В Краснодарском крае избили группу экологов, тушивших пожары в Приазовье. Среди них были представители разных организаций из нескольких регионов, а руководил экспедицией Григорий Куксин (Гринпис Россия). Мы взяли у него интервью, в котором он анонсировал пресс-конференцию в 11:00 в культурном центре «Типография». Однако около 10 утра стало известно, что машину с участниками противопожарной экспедиции остановили полицейские, после чего им стало невозможно дозвониться.

Мы понимали, что регион у вас непростой

Вы общались с пострадавшими в результате нападения? Как у них дела? У одного из ваших добровольцев было подозрение на перелом ребер.

—Пока неизвестно, но даже если перелом есть, что уже тут сделаешь? Другой наш пострадавший, Михаил Крейндлин, сейчас на перевязке в больнице. У него сотрясение мозга. Непонятно, какие последствия, будем в Москве делать МРТ. Очень сильное рассечение, сейчас швы разошлись и рана воспалилась, приводим его в состояние, чтобы можно было везти в Москву.

Вы можете представить настрой этих людей. Они тратят свое свободное время, берут отпуск, едут поделиться опытом. И получают такой прием. Удивительно — ведь все свои действия мы согласовывали.

Я понимал, что регион у вас непростой. Здесь юг России, рядом граница, бдительность, понятное дело, повышенная. Плюс предвыборный фактор. Мы старались продумать, как на нас будут реагировать власти, не будут ли нас подозревать в чем-либо, связывать с вашими трактористами. На всякий случай решили письменно проинформировать все возможные структуры для того, чтобы чувствовать себя максимально комфортно. Письмо губернатору, МЧС, в силовые органы. Проинформировали о том, что мы едем, какие ставим задачи, привели перечень населенных пунктов, вблизи которых предполагали работать. Предупредили силовиков, что у нас с собой беспилотник, запросили контакты того, с кем нужно будет согласовать вопрос, если понадобится им воспользоваться. Я впервые пошел на такие меры, понимая, что время сейчас сложное, и нас могут просто неправильно понять.

Вы получили ответы на эти письма?

— Мало того, что мы писали, мы позвонили уточнить, что наши письма получены, и попросили контакты тех, с кем можем встречаться на месте. Нам ответили из краевой администрации. «Эковахта» обсуждала этот вопрос как минимум с двумя вице-губернаторами — Усенко и Гриценко. Оба были в курсе, что мы едем, были в курсе наших планов и были готовы оказать помощь. По линии МЧС все было также замечательно. Приехав, я позвонил в Центр управления кризисных ситуаций и сообщил обо всех наших планах. Еще было письмо в министерство образования — мы собирались проводить мастер-классы в школах.

Гринпис приехал, и начались пожары

Зачем вообще для тушения пожаров нужны добровольцы? Разве МЧС не справляется?

— Ситуация в системе организации пожаротушения в нашей стране довольно запутанная. При этом с лесными пожарами — самая прозрачная. Если горит лес, за него отвечают лесники. Если все вышло из под контроля, подключается МЧС. Да, денег и сил часто не хватает, но с лесом по крайней мере все понятно. За все остальное отвечают МЧС и пожарная охрана. Но пожарной охраны мало, она рассредоточена в населенных пунктах, ее основная функция — тушить дома. Поэтому пожарная техника и оборудование заточены под тушение домов.

Пожарная машина совершенно неэффективна для тушения травы. Зачастую ей не удается заехать туда, где горит, слишком быстро расходует воду, у пожарных нет специального оборудования и навыков тушения тростниковых или степных пожаров.

А еще их просто мало. Если вдруг все пожарные Краснодара уедут тушить плавни по берегам водохранилища и при этом загорится школа, детский сад или больница — помогать будет некому. Получается, что объективно сил противопожарной охраны не хватает, и здесь нужна помощь общества.

Расскажите о составе экспедиции, которая прибыла на Кубань?

— Организатор экспедиции — Гринпис России, где я и работаю. Это российское отделение международной организации, и принципы у нас общие: ненасильственность и независимость, в том числе финансовая — как и все другие отделения в мире мы не получаем никакой помощи от государства, бизнеса, религии, политики. Только пожертвования частных лиц. Это залог независимости, это один из базовых принципов работы организации. Также в состав экспедиции вошли общественные организации, которые не имеют отношения к Гринпису, абсолютно российские, заподозрить их в связях с Западом невозможно.

Это Общество добровольных лесных пожарных — общественная организация, базируется в Санкт-Петербурге, работает на территории Карелии, Ленинградской области. Никакого иностранного финансирования они не имеют, с 2008 года тушат пожары и ничем другим не занимаются. Никакой политики и другой природоохранной деятельности.

Это студенческая дружина охраны природы Биологического факультета МГУ. С огромными традициями студенческая организация, с конца 90-х начала тушит пожары. Я начинал вместе с ними еще студентом. Их основная деятельность — борьба с поджогами травы в местах обитания краснокнижных птиц в Подмосковье и борьба с торфяными пожарами.

Третья организация — добровольные лесные пожарные Забайкалья. Если вы помните, несколько лет назад в этом регионе возникли крупные лесные пожары, которые затронули военные склады, в результате чего погибло несколько человек. Тогда много людей вызвались оказать свою помощь — и вот уже несколько лет они тушат пожары.

Добровольцы из Санкт-Петербурга, Читы, Екатеринбурга. Самые сильные ребята, в основном лидеры и руководители этих организаций. Они приехали сюда, чтобы помочь и передать свой опыт кубанским добровольцам из «Экологической вахты по Северному Кавказу», которая попросила научить их тушить пожары в плавнях.

Вас позвала на Кубань именно «Эковахта»? И какова была ваша цель здесь?

— Да, но нас позвали не в конкретное место: все Приазовье. У вас здесь есть ценные и довольно редкие территории. Может быть, вам кажется, что это просто камыши, и они есть у всех. На самом деле, не у всех. И дельта Кубани — точнее то, что от нее осталось — это уязвимые и уникальные места. Они стали последними местами обитания, например, для колонии кудрявых пеликанов.

Есть региональные памятники природы — например озеро Ханское. Часть территории в Приморско-Ахтарском районе — водно-болотные угодья международного значения, охраняются международной Рамсарской конвенцией, подписанной Россией.

Первое впечатление от въезда на Кубань у нас было очень позитивным. По сравнению с запустением, которое мы видели много где в России, глаз радовался, когда мы ехали по территории края. Аккуратные поля, видно, что ведется сельское хозяйство, люди заняты, брошенных полей нет, отчасти поэтому здесь не так много угроз населенным пунктам, которые окружены не бурьяном, а пашнями, сенокосами и возделываемыми территориями. Поэтому деревни у вас горят меньше, чем в Волгоградской области. Наша цель — помочь сохранить эти территории. Долгие годы мы видим, что осенью и весной здесь начинаются пожары. Именно поэтому мы приехали сюда в это время.

Нам говорят: вот Гринпис приехал, и начались пожары. Но поймите, мы едем туда, где, по нашему прогнозу, по нашей оценке в это время и должны начаться пожары. Это естественно. Любой пятиклассник с доступом в интернет может спрогнозировать, когда в этих местах начинает гореть, просто сопоставив прогноз погоды и данные за прошлые года.

Я думал, что меня завалят, и все

У вас не было опасений относительно ваших связей с «Эковахтой», у которой непростые взаимоотношения с властью?

— Да, непростые, но таких нападений на «Эковахту» не было никогда. Мы понимали, что к нам будет интерес. С самого начала за нами следовала легковая машина, которая разве что только на пожар не приезжала. Поначалу это вызывало у нас легкую иронию.

Первый эпизод — с охотбазой «Малый Бейсуг». Мы договариваемся, платим деньги, но директор базы начинает сомневаться и говорит, что нам придется уехать. Мы звоним вице-губернатору, звоним главе Брюховецкого района, который приглашает нас на встречу. Глава [Брюховецкого района Владимир Мусатов] лично нам говорит, что пожары их замучили, благодарит за помощь, дает номер своего телефона. Говорит директору базы, чтобы он принимал гостей — пусть работают и ни в чем себе не отказывают. После этого с нас, наконец, берут деньги за базу, и мы вселяемся.

Следующей ночью к нам на территорию приходят какие-то люди и начинают запугивать добровольца, который там остался. Приезжаем на базу, директор возвращает нам все деньги и говорит, чтобы мы немедленно уезжали: «Времени у вас — час».

Мы пытались ночью решить вопрос через вице-губернатора. Он звонил в район, из района звонили на базу. Директор базы смягчился и дал три часа на сборы. В три часа ночи мы свернулись и уехали. Перебазировались на частный земельный участок с вагончиком, без света и воды.

А утром пришли казаки. Ломились во двор, перелезали через ворота, начали рассказывать, что нам здесь не рады. Мы вызываем полицию, они вызывают полицию. В этот момент приезжает съемочная группа из Общественного телевидения России, которая должна была ехать с нами на патрулирование. Мы предлагали казакам не позорить регион, вместе поехать в патруль и показать, что они вместе с нами ловят поджигателей или тушат пожары. У нас есть запасная боевая одежда, хотите — вместе поработаем. «Нет, мы вместе с вами не поедем, — ответили нам казаки. — Мы вам здесь не рады, мы никому из приезжих не рады».

При этом полиция нам тогда явно помогла. Полицейские утихомиривали казаков, не позволяя разгораться конфликту. А еще они вызвали пожарный надзор. Пожарный надзор приехал, как я помню, после звонков полиции куда-то. Вероятнее всего, их просили не уезжать, пока не приедут из МЧС.

Зачем?

— Объяснить это они не смогли. Пожарный надзор попросил рассказать, чем мы занимались до этого — про предыдущие пожары. Мы рассказали, как тушили пожар, показали оборудование, на которое они смотрели с квадратными от зависти глазами. Например, дронов у них нет. Они про них слышали, но никогда не видели. Установки высокого давления, воздуходувки — они про них читали в интернете, но в реальности не видели. В итоге все это продолжалось несколько часов, и мы только вечером смогли выехать на очередное тушение.

Один из пожаров был возле хутора Могукоровка. Ночью наша группа увидела зарево. Решили подъехать посмотреть: не дай Бог есть угроза населенному пункту. А там какие-то мужики суетятся и кричат: «Где вас черти носят, вас когда еще вызвали»? Мы рассказали, что мы не пожарные, а добровольцы, но пожар потушить поможем. Выяснилось, что это охотхозяйство «Кубаньохота», и они несколько часов назад вызвали пожарных, чтобы потушить пожар на их угодьях, и не пустить огонь к населенному пункту. Пожарные туда подъехать не смогли, наши добровольцы проезжали мимо и потушили огонь за 15 минут. Охотники подвозили воду, мы тушили. Сработали здорово.

В это же время вторая группа отрабатывала пожар в Черновских плавнях. Решили вернуться на базу, сделать небольшой перерыв на сон и с утра вместе продолжить их тушить. За ночь огонь придавит туманом — и мы быстро его задавим.

Как только выключили генератор, и лагерь заснул, началось нападение. Люди перепрыгивали через забор. В масках, с пистолетами и дубинками. Дежурные успели протрубить тревогу и пытались остановить нападавших — за что и поплатились сильнее всего. Именно их и избили. Все остальные не успели проснуться, их выволакивали из палаток и клали на землю.

Как выглядели нападавшие?

— Одинаковые серые костюмы, одинаковые маски на лицах, одинаковые светлые кроссовки. Оружие — на вид пистолеты Макарова. Возможно, травматические, возможно, боевые. К счастью, на поражение они не стреляли.

Честно говоря, я был в шоке. Я просыпаюсь от звука тревоги, перескакиваю на переднее сиденье машины, вижу, как дубинками избивают моих людей, стреляют из пистолетов, кто-то режет палатки, втыкают ножи в колеса. Я попытался тронуться, чтобы заблокировать машиной ворота, но на меня наставили пистолеты и вытащили из машины. Я думал, что меня завалят и все. Выстрелили рядом с головой, попинали и разбежались.

Предполагаю, что установки убивать и калечить у них не было. Скорее всего, они неожиданно столкнулись с сопротивлением дежурных. Но первая мысль в момент нападения была совсем другой: я привез людей тушить пожары, а их сейчас убивают. Не лучшие минуты моей жизни.

К тому, что кто-то из нас может погибнуть на пожаре, мы готовы, все застрахованы. Это нормально, каждый пожарный к этому готов. Но мы не были готовы к тому, что главной опасностью могут стать не пожары, а удары битой.

Собственно, после этого инцидента перед нами встал вопрос: уезжать или нет? Первая реакция наших друзей и нашего руководства была такой: нам следует немедленно ехать домой, никакие пожары не стоят жизней добровольцев. С другой стороны — невозможно всю жизнь бояться. Если мы не разберемся в том, кто это сделал и зачем, если органы власти так и промолчат, значит, эта технология сработала. Значит, можно прийти, постучать битой по голове — и добровольцев у вас здесь не будет. Все будет тихо и мирно. Так быть не должно, и мы очень ждем реакции властей. Мы готовы идти на контакт, общаться и показывать, что власть к данной ситуации не имеет отношения. Мы хотели бы услышать заявления, что власти не имеют отношения к инциденту, а с пожарами готовы бороться, вместе с той же «Эковахтой», с добровольцами.

Да, власть не предотвратила криминал, но это бывает в любой стране. Но власть готова работать с гражданским обществом, с добровольцами, вместе объединяться и тушить пожары. Вот это был бы классный выход.

Пока этого не происходит, и я не понимаю, почему возникла информационная пауза, почему официальные структуры ничего не комментируют. Мы уедем, но работа с волонтерами должна быть продолжена. Я хочу, чтобы в ситуации был позитивный выход, и Краснодарский край не остался в памяти местом, где избивают людей, которые приехали тушить пожары.

Я не знаю, что может быть нелепее этой ситуации. Прямо сейчас остроту еще можно снять: все, кто написал об избиении добровольцев, напишут и о том, что власть и волонтеры договорились и будут работать вместе.

Десантнику было неожиданно слышать: «Убирайся обратно в Америку»

Вы связывались с представителями краевой администрации после того инцидента?

— Сначала они не брали трубку, сейчас раздумывают, но от совместной пресс-конференции отказались. Кому и зачем нужен был этот скандал — непонятно. Спрогнозировать его было несложно. Если настучать по голове представителям международной организации и лидерам региональных общественных организаций — можно предположить, какой это вызовет резонанс.

Избить пожарных — это не укладывается в голове. Единственная аналогия — это немецкие налеты на Ленинград, когда существовал специальный план по уничтожению пожарных. У меня бабушка руководила тушением пожаров от зажигательных бомб в блокадном Ленинграде... Других ассоциаций у меня нет.

Никакой выгоды в том, чтобы ругать власть у меня нет. Моя задача — дать позитивную историю о том, как власть вместе с обществом решает проблему, которую нельзя решить по отдельности. Общество не может заменить власть, как добровольцы не смогут заменить МЧС, но помочь друг другу мы можем.

У вас в отряде ведь люди совершенно разных профессий.

— Да, разброс очень большой. Архитектор, системный администратор, организатор фестивалей, юристы, автомеханики, психолог. Я по образованию коррекционный педагог. Высших образований в нашей группе больше, чем участников. У многих по два-три образования, есть научные степени. Люди образованные, достаточно обеспеченные и могут себе позволить поездки по стране, люди с гражданской позицией, потому что они едут не на рыбалку, а для серьезного дела.

Софья — по образованию преподаватель оперного вокала — один из лучших в нашей стране инструкторов по полевой картографии. Пока мы едем и видим дым, Софья подкачивает данные со спутников, подкачивает термоточки, делает карту, заливает ее в навигаторы. Пока люди выходят из машины, мы знаем азимут, знаем, кто где находится и куда нам надо идти. А после этого она надевает на себя ранцевый огнетушитель и амуницию общим весом 35 кг и идет тушить пожар. Это стандарт работы и это на самом деле высочайший класс.

Мы собрали лучших по своим направлениям людей. Кто-то по радиосвязи, кто-то по технике, кто-то по средствам защиты, кто-то по картографии. Они все приехали сюда, чтобы передать этот опыт вашим добровольцам. В Забайкалье интересная группа добровольных пожарных — в составе есть МЧСовец, ФСБшник, полицейский, частный охранник, который по совместительству работает клоуном на детских праздниках. Чудесная группа. Все силовики, все служат и при этом в свободное время тушат пожары.

Вот как раз один из них — Андрей, у которого подозрение на перелом ребер. Военный, бывший контрактник. Который увидел, что ночью на лагерь бегут неизвестные люди, выскочил и побежал навстречу, чтобы придержать нападавших. Вот ему, контрактнику-десантнику, было неожиданно слышать слова «убирайся обратно в Америку».

Много ли было местных среди добровольцев?

— 4-5 человек из членов и добровольцев «Эковахты». Мы должны были обучать их разным аспектам нашей работы. Не получилось. Последняя попытка была в воскресенье, 11 сентября. Мы думали, может быть, в Адыгее нас никто трогать не будет. Позвонили в МЧС Южного Федерального округа, предупредили, что собираемся выехать, планируем оказывать помощь. Все замечательно. О нашем приезде поставили в известность главное управление ведомства по Адыгее и главное управление по Краснодарскому краю — в зависимости от того, на каком участке будет гореть. Позвонили в полицию и предупредили, что собираемся выехать на тушение и затем вернуться в гостиницу. Сделали карты, наметили точки и поехали.

Нас остановили на въезде в Адыгею, и четыре часа мы смотрели как продолжался пожар и объяснялись с полицией. В процессе общения полицейские заинтересовались: а откуда мы знаем, где и что там горит? Мы им показали сайт fires.kosmosnimki.ru, чтобы они своими глазами увидели. И предложили проехать с ними вместе на машине и проверить, действительно ли горит там, где показано на сайте. Приезжаем — горит.

Полицейские начинают меняться в лице: действительно, а зачем мы вас тут держим? Затем они вызывают пожарных. Те приезжают, тушат маленький участок травы у берега, на большее рукавов у них не хватает. При этом они говорят полицейским, что если добровольцы хотят, то пусть приезжают и тушат. В сопровождении полицейских мы поехали на этот пожар. Потушили за 15 минут и отправились в Краснодар.

В Забайкалье ведь тоже есть казаки. Как они относятся к добровольным пожарным?

— Мы с ними встречались и обсуждали, как вместе тушить пожары. Мы прекрасно контактировали, они сами нас просили их обучать. Мы давали методические материалы, обучали людей. Там казачество шло нам на встречу. То же самое в Бурятии — местный очень уважаемый атаман является одним из организаторов противопожарной деятельности, а его сын является лидером движения местных добровольцев. Хочется думать, что ситуация, которая возникла у нас здесь, это не проблема казачества.

Представители краевого казачества к нам вчера приехали в гостиницу. Три человека, одеты по форме. Они хотели познакомиться и заявили, что официальное казачество к этому инциденту точно никакого отношения не имеет. Они готовы контактировать и наказать виновных, если выяснится, что их люди имели отношение к нападению. От уголовной истории ваши казаки абсолютно точно дистанцировались.

Да, важно, чтобы уголовное дело было доведено, но основной мой интерес в том, чтобы власть дистанцировалась от уголовщины, а работа по тушению пожаров здесь продолжилась. Если бы к этой работе присоединились казаки, было бы здорово. На Кубани казаки — это реальная сила.

В 2010 году в Рязанской области был забавный эпизод, когда на кромке пожара встретились два человека, которые узнали друг друга. Один служил в ОМОНе, другой был оппозиционером на митинге. Когда-то один задерживал другого, а здесь они стояли с лопатами плечом к плечу. Вместо таких историй, мы получили историю, которая взбудоражила все гражданское общество.

Я сегодня получаю письма поддержки со всех уголков страны. Кому надо было так подставлять Краснодарский край — не понимаю. Я до последнего надеюсь, что мы сможем подправить эту историю. Для меня лучший выход — это договоренность, что пожарная работа здесь продолжится. Вот тогда это будет нормально. Власть вместе с обществом — это здоровый расклад. Если власть молчит, а уголовники бьют людей — это нездоровый расклад. Очень важно, чтобы произошел выбор в правильную сторону.

Версия страницы для ПК