Казак, публицист и политик: Даниил Скобцов и его нетипичные взгляды на революционную историю

Даниил Скобцов — персона революционного слома на Кубани, незаслуженно забытая во многом из-за взглядов, противоречивших политике большевиков. Казак-линеец, выступавший за автономию Кубанской области, председатель Кубанской рады в 1919 году, Скобцов оставил ценные воспоминания о революции и Гражданской войне на Кубани

Даниил Скобцов — персона революционного слома на Кубани, незаслуженно забытая во многом из-за взглядов, противоречивших политике большевиков. Казак-линеец, выступавший за автономию Кубанской области, председатель Кубанской рады в 1919 году, Скобцов оставил ценные воспоминания о революции и Гражданской войне на Кубани. О его личности и книгах — в новом материале спецпроекта Юга.ру «1917 на Кубани»

Даниил Ермолаевич Скобцов родился в небогатой казачьей семье в 1884 году в станице Брюховецкой. В 1903 году он выучился на сельского учителя и преподавал историю в станице Лабинской. В 1914–1917 годах Скобцов учился на филологическом факультете Московского университета, но по состоянию здоровья так и не окончил его.

Революция глазами казака

Сразу после Февральской революции Скобцов вернулся из Москвы в родную станицу. Так он описывал первые дни после отречения Николая II: «Волна митингов, казалось, докатилась и сюда. Заезжие ораторы "разъясняли" случившееся. Из местных пока никто не решался "избираться на бочку" — еще стеснялись… Пока еще наиболее важной повесткой для станичников оставались новости с фронта. Сама станица жила в большей степени интересами войны, была полна разговорами о ее героях: казаках и своих солдатах».

Он отмечал, что многие простые люди не понимали революционных распоряжений нового правительства. Когда станичный атаман прочитал распоряжение о всеобщем тайном прямом голосовании, местные никак не могли понять: как можно тайно проголосовать при огромной открытой площади, заполненной народом?

Сама революционная демократия натворила немало своих новых «притонов» власти, говорливых, шумливых, со многими благими порывами, но с малыми способностями к практическому администрированию

Даниил Скобцов, цитата из книги «Три года революции и гражданской войны на Кубани»

9 апреля 1917 года Скобцов стал участником первого съезда представителей населенных пунктов Кубани, на котором делегаты выбрали Кубанский областной совет высшим органом гражданской власти. О тех днях в Екатеринодаре Скобцов писал: «Сама революционная демократия натворила немало своих новых «притонов» власти, говорливых, шумливых, со многими благими порывами, но с малыми способностями к практическому администрированию».

Политические взгляды на автономию Кубани и власть большевиков

Есть данные, что до Февральской революции Даниил Скобцов принимал участие в социалистическом движении. Но став членом Войскового правительства, он занял беспартийную позицию.

В парламентской среде он стал последовательным сторонником фракции линейцев и выступал за равноправие всего кубанского населения, будь то казаки или иногородние. Эта позиция противоречила политическим стремлениям черноморцев, которые в революционный период стремились сохранить свои сословные привилегии и исключительное право на землю.

И журчит Кубань водам Терека: «Я республика, как Америка!»

Народная частушка времен революций 1917 года и Гражданской войны

В вопросе административного устройства страны Скобцов стоял на прогрессивных в то время федеративных взглядах. Согласно им, Россия должна была стать федеративной республикой автономных народов и общин. В то время идеальным примером административного устройства государства для современников были США. В народе возникали остроумные частушки по этому поводу: «И журчит Кубань водам Терека: "Я республика, как Америка!"».

Как и многие казаки, захват власти большевиками Даниил Скобцов не принял, а о самом перевороте писал так: «Рассуждали: нарыв прорвался, ход событий приведет к благополучному разрешению кризиса. Большевиков прогонят, придут более энергичные люди и направят государственный корабль на надлежащий путь. Ни у кого не возникало мысли о допустимости лояльных отношений с Совнаркомом, но и об организации борьбы не было разговора».

Карьера: от канцелярской работы до председателя Кубанского правительства

В мае 1917-го Скобцов был поставлен на должность секретаря Войскового контроля в Войсковом правительстве. В его обязанности входило проверять отчетность по каждой отрасли огромного войскового хозяйства — земельного, лесного, рыболовных вод — и докладывать о результатах на заседаниях правительства. По его воспоминаниям, хоть новой власти и требовался обзор имеющегося хозяйства, на деле в первые месяцы после революции проблемы природопользования мало кого волновали. Войсковое правительство было больше озабочено политической борьбой с областным советом.

Рассуждали: нарыв прорвался, ход событий приведет к благополучному разрешению кризиса. Большевиков прогонят, придут более энергичные люди и направят государственный корабль на надлежащий путь

Даниил Скобцов, цитата из книги «Три года революции и гражданской войны на Кубани»

В 1918 году Скобцов был одним из делегатов от казачьего правительства на гетманскую Украину. Там он оказался свидетелем политического спектакля, разыгранного немецкими оккупационными войсками, — бывшего генерала русской императорской армии Павла Скоропадского поставили гетманом марионеточной украинской державы. Кубанцы хотели получить военную и денежную помощь от братского государства, но попытки оказались тщетны. Какой бы пиетет ни испытывали украинцы к кубанским послам, немцы не дали вывезти с Украины ни одной пули.

Пиком политической карьеры Скобцова стало его восхождение сначала к креслу министра земледелия при краевом правительстве, а в ноябре 1919-го он был назначен председателем Кубанского правительства. Но в кресле председателя он продержался недолго. Во время отступления белых Вооруженных сил юга России после провала наступления под Москвой Даниил Скобцов начал поиски союзников — на случай окончательного исхода армии Деникина с территории Кубани. С этой целью он ездил в Севастополь, чтобы обсудить с представителями терского казачества условия создания объединенного Кубано-Терского правительства с выборным атаманом во главе. Поездка провалилась, Скобцов был смещен с должности.

Скобцов в эмиграции: жизнь казака во Франции

После занятия большевиками Екатеринодара весной 1920 года Скобцов вместе с членами Рады эвакуировался в Грузию. В декабре 1920 года переехал на короткое время на «казачий» остров Лемнос. Позже Скобцов с семьей осел в Париже, занимался публицистической и общественной деятельностью.

Во Франции Скобцов в разное время участвовал в различных казачьих союзах. Бывало даже, как и прежде, становился председателем и защищал права кубанцев в эмиграции. Именно во Франции он работал над книгой «Три года революции и гражданской войны на Кубани». А за год до Второй мировой войны, в 1938 году, вышла вторая книга Скобцова «Гремучий родник» под его литературным псевдонимом — Скобцов-Кондратьев. По сравнению с воспоминаниями, в романе нет места политике и войне, книга посвящена ностальгии по кубанской природе, быту и людям.

Даниил Ермолаевич Скобцов умер 19 января 1969 года в парижском пансионе для русских, который основала его жена до войны. Его похоронили на знаменитом русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа в одной могиле с дочерью.

Выдержки из книги Даниила Скобцова «Три года революции и гражданской войны на Кубани»:

<...> В контроле мы начали с изучения смет, хозяйственных инструкций и «дел» с протоколами о публичных торгах на сруб леса в определенных для этого дачах, на сдачу в аренду войсковых запасов земли. Как и нужно было ожидать, выяснилась безрадостная картина чиновно-бюрократического хозяйствования. <…>

<…>  Самому мне случилось выехать на места во второй половине лета [1917 года], затем осенью. Приходилось поражаться почти втуне лежащим великим богатствам Кубанского войска.

Рыболовные угодья. Знаменитые кубанские плавни, общая площадь коих свыше 200 000 тысяч десятин, к ним примыкающая семиверстная прибрежная полоса Черного и Азовского морей.

В течение веков полые воды Кубани в период таяния ледников в горах заболачивали обширные прибрежные низины Таманского полуострова, так и образовались плавни с зыбкой почвой камышовых зарослей. Какое богатство перегноя в почве! Реки и речки в устьях мелели от приносимого ила и песку, мелело и само море при устьях, отпугивалась идущая метать икру в пресноводные реки рыба ценных крупных пород. <…>

<…>  Большие войсковые богатства давали, однако, скромные доходы войску. И когда тем не менее образовался значительный запасный войсковой капитал (свыше шести миллионов золотых рублей) и местные власти сделали попытку употребить его на дорожное строительство, так как Кубань страдала от бездорожья, то положительного разрешения вопроса от комитета из Петрограда они так и не добились до самой революции: «золотые войсковые рубли» испарились в бурю революции. <…>

Материал подготовлен в рамках спецпроекта «1917 на Кубани»

Версия страницы для ПК