Краснодарский бунт. Что случилось в январе 1961 года?

Юга.ру вместе с Владимиром Руновым вспоминают о трагических событиях зимы 1961 года

Зимой 1961 года тихий провинциальный Краснодар на несколько дней превратился в одну из самых горячих точек Советского Союза. Спонтанные уличные беспорядки, едва не перешедшие в полноценное восстание, стали первой ласточкой в череде подобных выступлений. Потом были беспорядки в Муроме и Александрове, бунт в Бийске, расстрел людей в Новочеркасске, но началось все с кубанской столицы.

Что же произошло в январе 1961 года в Краснодаре? Несмотря на то что история о беспорядках неоднократно описывалась в СМИ, подробности тех дней многие краснодарцы до сих пор не знают. Кстати, и подробности эти в разных источниках отличаются. Так что восстановить картину со стопроцентной точностью, наверное, уже невозможно.

Поводом к беспорядкам стал случай на Сенном рынке, который произошел утром 15 января 1961 года. Самовольно покинувший часть рядовой Василий Грень пришел на базар продавать сапоги и шапку (по другой версии — белье), украденные на складе. Но, говорят, двигала солдатом не корысть, а чувство голода. На беду незадачливого продавца на рынке появился патруль и задержал его. И тут же за голодного солдатика вступились люди. Грень сбежал, воспользовавшись поднявшейся суматохой. Патрульные обратились к местным дружинникам, которые знали все закоулки рынка как свои пять пальцев. Через несколько минут беглеца нашли. И тогда толпа снова попыталась отбить солдата.

О событиях января 1961 года порталу Юга.ру рассказал их непосредственный свидетель, известный писатель и журналист Владимир Рунов:

«Это была завершающая фаза правления Хрущева, который в свое время много чего наобещал, но жилось в то время совсем несладко. Цены росли, продуктов не хватало, люди испытывали нужду, говорили о карточках. Меня это мало касалось. Я тогда был студентом, ходил в столовую и думал, что все у нас относительно благополучно. Но напряжение в обществе было. И тогда в Краснодаре все увидели, до чего может дойти недовольный советский народ».

Среди дружинников оказался рабочий с ЗИПа, комсомолец Васадзе, с которым у местных пьяниц и бездельников были личные счеты. На авансцену вышел некто Юрий Буянин. 23-летний краснодарец, осужденный в свое время за грабеж и вышедший условно-досрочно, нигде не работал и считался обычным босяком. В какой-то момент он стал вожаком толпы на рынке и, воспользовавшись возможностью поквитаться с дружинниками, стал зачинщиком избиения Васадзе. На рынке начался погром, и начальник патруля принял решение отпустить Греня — с тем условием, чтобы тот самостоятельно пришел в комендатуру.

Но осмелевшую толпу это решение не устроило. Вожаком народных волнений на время стал Николай Остроух из станицы Елизаветинской. Впоследствии он утверждал, что был в тот день сильно пьян и ничего из произошедшего не помнит. По толпе поползли слухи, что патруль с дружинниками покалечил солдата — нужно срочно идти в комендатуру и выручать бедолагу! Остроух выступил заводилой и повел народ к улице Красной (впрочем, надолго его не хватило, и в толпе появились новые лидеры). Когда люди обступили здание комендатуры, навстречу им вышел целый и невредимый рядовой Грень. Казалось бы, инцидент исчерпан — парень жив и здоров, можно расходиться. Но случилось непредвиденное — народ его не признал. Под крики о том, что солдат ненастоящий, возбужденная толпа решила штурмовать здание комендатуры.

Интересной особенностью краснодарских беспорядков было то, что они не имели четкой организации и постоянных лидеров: людская стихия периодически выносила на поверхность толпы новых спонтанных вожаков. В какой-то момент ими стали 24-летний Анатолий Ляшенко (позднее он ссылался на некую «неведомую силу», которая пробудилась в нем, когда он выпил после работы с приятелями) и 25-летний токарь Петр Симоненко. Несмотря на то что Симоненко состоял в комсомоле, именно он одним из первых стал выдвигать политические лозунги. На какое-то время заводилой стал 54-летний неоднократно судимый Владимир Никулин, призвавший уничтожить лидеров Коммунистической партии и руководство Советского Союза.

Ситуация продолжала накаляться — в окна комендатуры полетели камни, и вскоре толпа ворвалась в здание. Тогда-то и прозвучал роковой выстрел часового, и пуля рикошетом попала в старшеклассника Владимира Савельева, который погиб на месте. По одной из версий, 17-летний юноша был «стилягой» и присоединился к волнениям на фоне неприязни к действующей власти, но, по мнению большинства очевидцев, он оказался случайной жертвой.

Владимир Рунов: «Я тогда учился в Уральском университете и приехал на каникулы к дяде, который жил на шоссе Нефтяников. Краснодар зимой 1961 года выглядел почти как деревня. Город заканчивался, по сути дела, около стадиона «Динамо», а место, где жил дядя, считалось окраиной. Какие-то потрясения или бунты для кубанской столицы были просто немыслимы. Краснодар был спокойным и относительно сытым — в Свердловске, откуда я приехал, люди явно жили хуже. Сенной рынок даже в те годы и даже в январе поражал приезжих своим изобилием.

15 января к нам забежал сосед: в городе бунт! Ни слова не говоря, я схватил куртку и помчался на улицу. В районе Красной и Пашковской уже было скопление людей, а дальше я повстречал огромную толпу, которая шла и что-то пела. Меня раздирало страшное любопытство, я пошел по Красной параллельно толпе. Я видел, как люди несли банкетку, на которой, свесив ноги и руки, лежал человек. Толпа шла по улице, постепенно становясь все больше».

Песня «Варшавянка» («Вихри враждебные...»), известная еще в первую русскую революцию

Пролитая кровь подействовала на толпу опьяняюще. Новые стихийные лидеры, 25‑летний рабочий Юрий Покровский и 19-летний Александр Капасов, предложили идти прямиком к крайкому партии. Убитого старшеклассника положили на кушетку, подняли на плечи и понесли к зданию на Красной, 3. Траурная процессия растянулась на несколько кварталов. Люди шли и пели революционную песню «Вихри враждебные...».

Владимир Рунов: «Борис Яковлевич [Верткин, в те годы главный редактор Краснодарской студии телевидения, заслуженный деятель культуры России — прим. Юга.ру], мой будущий главный редактор, в тот день попал под раздачу. Он с друзьями в каком-то подвальчике, как это обычно у них было заведено по воскресеньям, пил сухое вино и ел раков. Выйдя на Красную, он удивился и попытался спросить: а что, собственно, тут происходит? Надо отметить, что в своей шляпе Борис Яковлевич выглядел как типичный еврей. Тут от толпы отделился какой-то детина, подошел к нему и дал ему в ухо. Шляпа улетела чуть ли не на соседнюю улицу, а Борис Яковлевич понял, что дело серьезное, и под хохот толпы и шутки про погромы чуть ли не на карачках поспешил покинуть место событий».

На площади перед зданием крайкома начался митинг, в котором приняли участие от 2 до 3 тыс. человек. И если многие ораторы просто призывали по справедливости провести расследование убийства школьника, то некоторые из выступавших не скрывали антисоветских настроений и призывали к отставке не только местных властей, но и самого генсека Никиты Хрущева. Сменяя друг друга, на ступеньках крайкома выступали люди, обиженные на советскую власть. Бывший офицер, вынужденный трудиться разнорабочим; колхозник, у которого дружинники отобрали на рынке выставленный на продажу улов; молодой рабочий, недовольный маленькой зарплатой, — у многих людей были свои претензии к государству.

Владимир Рунов: «Толпа дошла до крайкома партии. Люди забирались на столбы, кричали. Хорошо помню, как на столбе сидел мужик в кубанке и с перевязанным глазом. Выглядело это как в революционном кино. Я приехал на каникулы из пролетарского города, воспитывался в среде, где достижения советской власти под сомнения не ставили, а тут увидел такое. Вскоре по площади начали шнырять гладко выбритые ребята с военной выправкой, одетые нарочито под рабочих. Один из таких подошел к мне и сквозь зубы сказал: «А ну вали отсюда, пока жив». Я сразу сообразил, что это был не простой рабочий.

Как потом мне рассказывали оперативники, которые принимали участие в этих событиях, им дали поручение наблюдать и следить за порядком, но никому не выдали оружие. И это было очень правильное решение, это был настоящий профессионализм. Тогда в органах внутренних дел работали опытные люди. В прошлом фронтовики, они хорошо знали, что будет, если начнется пальба. Да, один труп уже был — но он служил скорее предостережением. Он там, кстати, и лежал. В центре площади, на той самой кушетке».

В какой-то момент бунтовщики ворвались в здание крайкома и устроили погром внутри. Люди ломали мебель, срывали портьеры, грабили и выносили все, что могли унести. Группа особо активных граждан забежала в кабинет первого секретаря крайкома КПСС Георгия Воробьева и по телефону правительственной связи потребовала соединить их с Хрущевым. Связаться с Кремлем им так и не удалось. Только ближе к ночи усилиями милиции, сотрудников КГБ и солдат местного гарнизона получилось несколько стабилизировать ситуацию. Народ разошелся до утра.

Владимир Рунов: «Я помню, как начался разгром крайкома, — сначала треснули окна, потом толпа хлынула внутрь и начала сметать все на своем пути. Хорошо, что обошлось без особых жертв. Единственный бывший там милиционер сбежал, а реально пострадал только дежурный, который, увидев, что творится на улице, выпрыгнул из здания. Он сломал обе ноги и некоторое время лежал под окнами крайкома, пока его не забрала скорая помощь. Я хорошо запомнил, как две тетки, спотыкаясь, вынесли свернутую в рулон напольную ковровую дорожку. Мужик куда-то поволок огромную печатную машинку. Люди забегали в крайком, выбегали обратно».

На следующий день из Москвы прилетел секретарь Краснодарского горкома Александр Качанов, который захотел лично выслушать недовольных. Чиновник вышел на балкон военной комендатуры, под окнами которой собралось несколько сотен человек, и попытался призвать восставших к порядку. Однако в Качанова тут же полетели камни, и он поспешил скрыться внутри здания. Впрочем, запал толпы уже подходил к концу.

В этот же день на ремонтно-механическом заводе было обнаружено несколько листовок антисоветского содержания. В течение дня в городе звучали призывы отдельных граждан о возобновлении беспорядков, но, с одной стороны, не нашлось людей, которые их активно поддержали бы, а с другой — не дремали советские спецслужбы, умело гасившие потенциальные вспышки активности. На помощь властям пришли несколько сотен рабочих краснодарских предприятий, которые помогали рассеивать протестующих. К вечеру люди, второй день оккупировавшие центр Краснодара, стали расходиться.

После окончания беспорядков были арестованы более 30 человек, часть из них практически сразу же отпустили. В итоге 15 человек были привлечены к уголовной ответственности за участие в массовых беспорядках, семерых судили за хулиганство. Некоторые из участников волнений получили суровое наказание — до 15 лет лишения свободы. Однако через несколько месяцев отдельные дела были пересмотрены и наказание по ним было смягчено, а одному из осужденных реальный срок заменили условным приговором.

Владимир Рунов: «Один из милицейских начальников позднее рассказывал мне: "Мы дали возможность этим людям выпустить пар. Действие рождает противодействие, а у нас не было ни сил для разгона толпы, ни подобного опыта. Мы старались действовать терпеливо, без перегибов, понимая, что весь город посадить нельзя".

История о краснодарском бунте не прогремела на всю страну потому, что власти не допустили больших жертв. Люди поорали, пошумели и успокоились. Толпу умело гасили, выявляли всех зачинщиков и аккуратно их задерживали. Как мне потом рассказывали оперативники, они зашли ночью в здание крайкома, где спала часть протестующих, и спокойно забрали самых активных. На следующий день пришли и сказали остальным, что пора расходиться по домам. Здание крайкома и окрестности быстро привели в порядок, и буквально через неделю никто об этом не вспоминал. Не зря говорят, что люди, которые стоят у станков, сильно отличаются от людей, которые стоят за прилавком. Краснодар никогда не был городом пролетарских убеждений — и о тех событиях большинство людей предпочли забыть. И спустя неделю народ вновь отдыхал, совершая променад по Красной. Жителей кубанской столицы всегда было трудно чем-то потрясти.

Но меньше чем через три месяца краснодарцы вновь высыпали на улицы. Тысячи людей выходили на центральные улицы и исступленно кричали, радовались и славили советскую власть. 12 апреля Юрий Гагарин полетел в космос».

В работе над статьей были использованы книга Владимира Козлова «Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти (1953—1985)» и
документальный фильм «Русский бунт» из цикла «Следствие вели…».

Версия страницы для ПК