«Не дай бог, случится история, как в Крымске». Краснодарский общественник Владислав Амерханов — о новых микрорайонах и новых горожанах

Юга.ру поговорили с известным в Краснодаре общественным деятелем о том, как он представляет горожан в диалоге с администрацией

Один из лидеров общественного движения «Помоги городу», член комиссии по землепользованию и застройке, руководитель риелторской компании «Служба расселения Краснодарского края» — все это об одном и том же человеке.

Владислав Амерханов рассказал порталу Юга.ру о том, как проектируют новые микрорайоны Краснодара и что этому мешает, чем отличаются приезжие и для чего в принципе нужны общественники.

О борьбе с проектировщиками

Есть мнение, что общественные слушания — это всегда мероприятия «для галочки», через которые власть принимает нужные решения. Так ли это по вашему опыту?

— Это абсолютно не так. Если раньше в принятии решений представители общественности не участвовали — и можно только представить, что там напринимали, то сейчас все изменилось. Я как член комиссии по землепользованию и застройке постоянно обращаюсь к жителям того или иного района, чтобы понять, в чем их интересы, чтобы аргументированно отстаивать их позицию. И поверьте мне: сегодня мнение общественности на заседаниях комиссии по застройке и землепользованию учитывается более, чем чье-либо другое.

Для того чтобы эффективно работать в этой комиссии, нужно же разбираться в землепользовании и застройке?

— Вы правы. В наше общественное движение «Помоги городу» входит много людей, в том числе те, кто разбирается в экологии, в архитектуре, в градостроительном кодексе. Когда меня делегировали в комиссию, я не имел таких знаний, и единомышленники мне очень сильно помогали. Перед каждым заседанием собиралась группа, с которой мы обсуждали повестку дня, советовались о решениях. По сути, членом комиссии по землепользованию и застройке было движение «Помоги городу» в моем лице. За два года мне удалось получить необходимые знания и навыки — тем более что заседания проходят практически два раза в неделю. Я овладел терминологией, законодательством, градостроительными нормативами и, соответственно, уже самостоятельно могу принимать решения в интересах жителей города — по необходимости советуясь с активистами в районах.

Есть примеры дел, которые были приняты с учетом ваших рекомендаций в интересах местных жителей?

— Вы знаете, таких примеров огромное количество — эта работа происходит постоянно. Каждый день мы рассматриваем все новые и новые вопросы, изучаем, что повлечет изменение функционального зонирования города, какую пользу это принесет жителям, не создаст ли нагрузку на транспортную инфраструктуру. Какое необходимо количество школ, детских садов, поликлиник и больниц при проектировании и при обозначении в генеральном плане — всем этим мы занимаемся.

Конкретный пример — новый район возле Новознаменского. Проектировщики предлагают свой вариант проекта, где обозначают количество объектов инфраструктуры. При проверке технико-экономических показателей мы находим несоответствие предоставленным нормативам и проектировочной документации. Мы указываем: на этом земельном участке должно проживать определенное количество жителей. Поэтому количество мест в детских садах должно быть совсем не таким, как это предоставляет застройщик! И, соответственно, принимается решение согласно закону. Благодаря таким вмешательствам уже удалось добавить несчетное количество мест в школах, детских садах и поликлиниках, сохранено огромное число зон рекреации.

В нормативах обозначено, что норма озеленения должна быть не менее 25% от обозначенной территории, они ее размазывают в виде так называемого внутридворового озеленения, куда входят детские и спортивные площадки...

Что самое сложное в общении с проектировщиками?

— У нас с ними идет постоянная борьба по интерпретации законодательства. Например, когда в нормативах обозначено, что норма озеленения должна быть не менее 25% от обозначенной территории, они ее размазывают в виде так называемого внутридворового озеленения, куда входят детские и спортивные площадки. Но нормативы в этом случае предусматривают, что детская и спортивная площадки подлежат учету в качестве зеленой территории, если они озеленены не менее чем на 70%. А по факту — там и близко не бывает такого процента. Поэтому считать внутридворовую территорию зеленой зоной мы не можем и выступаем категорически против. Еще наша позиция состоит в том, что во всех проектируемых районах зеленые зоны в основном должны быть закреплены в генеральном плане, а не только в проекте планировки территории.

О новых микрорайонах

Расскажите про новые микрорайоны, проекты развития которых сейчас рассматриваются на ваших заседаниях?

— В данный момент обсуждаются два крупных района: один возле поселка Новознаменского, а второй — так называемая «Яма» возле Гидростроя. И если в первом случае там земля муниципальная, и поэтому на ней можно что угодно чертить, рисовать и делать этот проект идеальным. По сути, мы так и делаем. Мы определяем количество зеленых зон и объектов социальной и транспортной инфраструктуры, которое необходимо на этой территории.

А вот обсуждения по второму микрорайону идут сложно. «Яма», или Пашковские плавни — территория между улицами Мачуги, Бородинской, Благоева, Снесарева и рекой Кубанью. На этой территории предусмотрено более 20 детских садов, 9 школ, медицинский стационар, 2 детские поликлиники, транспортная инфраструктура с обозначением Южного скоростного периметра с выездом на улицу Бородинскую. Проект — очень хороший.

Что же с ним не так?

— Эта территория находится в частной собственности у разных хозяев. И конечно же, собственники, по территории которых проходит дорога, зона рекреации либо социальный объект, выступают категорически против них. Несколько строительных компаний уже прислали свои замечания: они готовы судиться с городом, чтобы исключить со своих земельных участков объекты социальной или транспортной инфраструктуры.

Местные жители тоже недовольны, и я прекрасно понимаю и разделяю их опасения. Сам проект они не оспаривают: он нужный и хороший, а микрорайону нужны и дороги, и школы, и детские сады. Но все боятся, что застройщики потом через суд исключат эти объекты. Поэтому люди либо голосуют против изменения функционального зонирования по генеральному плану, чтобы исключить возможность там какого бы то ни было строительства, либо просят предоставить им документ, который гарантирует исполнение этого проекта в исходном виде.

Это единственная сложность?

— Еще один важный момент в комплексном развитии микрорайона состоит в том, что начинать нужно с транспортной инфраструктуры — со строительства «Южного скоростного периметра», который будет поднят на высоту 7‑8 метров и будет служить инженерно-техническим сооружением в зоне возможного катастрофического затопления. Без строительства этой дороги любая застройка по закону здесь запрещена — хоть меняй ты генплан, хоть не меняй.

Вот буквально несколько дней назад мы обсуждали этот проект с заинтересованными лицами, и проектировщики мне сказали: «Да мы не будем ждать, пока город построит «Южный скоростной периметр». Мы будем строить дома и через суд узаконивать их». Я им возражаю, что пока здесь не созданы инженерно-технические сооружения, они не имеют права строить. На что они отвечают, что все равно получат положительное заключение экспертизы, потому что презентуют первые-вторые этажи коммерции в виде инженерно-технических сооружений. Ну как так можно? Это же смешно. Я задал им такой вопрос: вот вы сейчас построите дома, но там же должны быть и социальные объекты. А как вы их поднимете на два этажа? А они мне отвечают: «Вот поэтому мы и против строительства социальных объектов, которые будут находиться в зоне возможного катастрофического затопления».

Изначально количество социальных объектов в старом Гидрострое было рассчитано на 30 тыс. жителей, тогда как сейчас там проживает более 70 тыс...

Судя по вашему рассказу, в городе может появиться еще один Музыкальный, хотя по проекту, учитывая то количество зелени и объектов инфраструктуры, о которых вы упомянули, это мог быть элитный район.

— Нужно вносить изменения в законодательство так, чтобы правила игры были чистыми, прозрачными и обязательными для всех. Иногда читаешь некоторые судебные решения и не понимаешь их, не можешь найти ни одного аргумента в пользу этого решения. До сих пор непонятно, на каком основании выдавались разрешения на строительство в зонах рекреации, когда по генеральному плану строительство там невозможно. По федеральному законодательству застройка в зоне возможного катастрофического затопления запрещена. А если эта катастрофа, не дай бог, произойдет, то кто будет виноват?

Почему муниципалитет рассматривает именно эту территорию? Может, властям не стоит заморачиваться с этой «Ямой» и найти другой район для комплексного освоения?

— Изначально количество социальных объектов в старом Гидрострое было рассчитано на 30 тыс. жителей, тогда как сейчас там проживает более 70 тыс. Для того чтобы разгрузить ГМР, необходима транспортная инфраструктура — но она же не может идти из ниоткуда в никуда! Поэтому город и рассматривает появление нового микрорайона рядом с Гидростроем — чтобы благоустроить и связать его транспортной инфраструктурой. Есть еще один момент: здесь уже стоят жилые дома и ведется интенсивная застройка по ранее выданным разрешениям. И стройка эта, еще раз напомню, ведется в зоне возможного подтопления. Люди, которые живут там сейчас, находятся под угрозой. Не дай бог, случится история, как в Крымске, — и возможное количество жертв будет трудно предугадать!

О «понаехавших»

Несмотря на многочисленные проблемы, в Краснодар ежегодно приезжают тысячи новых жителей. Что их так привлекает?

— Эти два фактора всем известны — климат и цена на недвижимость. Человек в условном Хабаровске может продать там свое жилье и, приехав сюда, купить две квартиры. У меня есть знакомые, которые приехали и купили три квартиры. Они мне говорили: «Чем тебе не нравится Музыкальный? Хороший, спокойный район». Прошел год, они узнали город, познакомились с другими районами, узнали специфику. Пришли ко мне, сказали, что больше не могут там жить и хотят продать эти квартиры. Извините, но я вам помочь продать их вряд ли смогу. Как я могу рекомендовать купить квартиру в Музыкальном микрорайоне? Я расскажу обо всем, что его ожидает, — реки вместо дорог, холод вместо отопления, отключения электроэнергии и весь сопутствующий букет.

В этом году Краснодар стал городом-миллионником. Вы лично заметили увеличение притока мигрантов?

— Вы знаете, приток мигрантов не увеличился, а наоборот, сократился. В свое время, когда был основной наплыв приезжих, их не замечали. А теперь они здесь ассимилировались, и у нас складывается впечатление, что они едут с новой силой. Я не отрицаю, миграция идет, и Краснодар до сих пор представляет интерес для жителей других регионов. Пиком наплыва были, наверное, 2014–2015 годы. Особенно когда менялась цена на недвижимость в связи с курсом доллара, тогда покупали все и по любой цене. Но сейчас ситуация другая — люди читают новости, знают о том, что в Краснодаре не все хорошо с транспортной инфраструктурой и с социальными объектами. Люди начинают задумываться.

Я ей пишу: «А поделитесь, где в Краснодаре можно найти такую квартиру?» В итоге оказывается, что это не в Краснодаре, а в Адыгее...

О чем спрашивают у вас приезжие, которые о Краснодаре знают только цену за квадратный метр?

— Они и цены зачастую не знают. Первое, куда они смотрят, находясь в своем родном городе, это один из популярных сайтов объявлений. Но там 99% объявлений — это фейк. У меня есть знакомая, которая работает в отделе продаж одной строительной компании. Я вижу, что она повесила у себя на странице в соцсети рекламу: однокомнатная квартира за 950 тыс. рублей в черте города, рядом вся инфраструктура, парки, зелень, торговые центры, пять минут до центра города. Ну я же знаю, что так не бывает. Я ей пишу: «А поделитесь, где в Краснодаре можно найти такую квартиру?» В итоге оказывается, что это не в Краснодаре, а в Адыгее. Я задаю ей вопрос: «А вы считаете, что это жилье соответствует вашему описанию?» Она на полном серьезе отвечает, что да, это супержилье. А дело, оказывается, в том, что человек всю жизнь прожил в Амурске. И она рассказывает, что такая архитектура, как в этом поселке за Тургеневским мостом, у них в Амурске считалась лучшей.

Еще один пример — заезжаю в шанхай в поселке Российском. Вместо улиц — болото. Пока искал нужный мне дом, познакомился с ребятами с Урала. Они приехали, купили дом за довольно-таки приличную цену. Я спросил, как же их сюда занесло. Дом, где из удобств есть одно только электричество, которое еще и регулярно отключают. А они рассказали, что раньше жили в тайге и ничего, кроме света, у них все равно никогда не было. Получается, что люди переезжают в столицу юга России и вместо того, чтобы пользоваться не только климатом, но и инфраструктурой, и столичными благами, они сравнивают свои нынешние условия с жизнью в лесу, когда они ходили за водой на речку. Да, поначалу их устраивает жизнь в музыкальных микрорайонах, а потом они узнают город, знакомятся с его возможностями, социальной инфраструктурой и только через полтора-два года понимают, что их первоначальные понятия были ошибочны. Когда покупали квартиру за 600 тыс., смотрели только на цену, а потом надоедает жить в грязи и возить детей в школу за 10 км.

Каков портрет типичного «понаехавшего»?

— Невозможно определить возрастные параметры нового краснодарца. Это и молодежь, и пенсионеры, и семьи с детьми. Раньше основной поток приезжих был с Севера. Сейчас едут из Москвы, Санкт-Петербурга, Калининграда, едут даже из-за границы. Многие пытаются решить свой жилищный вопрос самостоятельно и в 99% случаев попадают в неприятную ситуацию. У многих россиян такой менталитет: я сам себе юрист, сам себе риелтор, и никакая помощь мне не нужна. А если открыть человеку карту градостроительного зонирования, что он сможет в ней понять?

Пару дней назад ко мне обратился парень, который купил земельный участок для ведения дачного хозяйства — хотел на нем дом построить. Я задаю вопрос, а почему именно там? — Потому что дешево. — А тебя не насторожило, почему так дешево? Почему в двух кварталах отсюда земля стоит в три раза дороже? Оказывается, он как-то не подумал об этом! Когда этому парню продавали участок, то показали выписку из ЕГРП, в которой было написано, что участок предусмотрен для ведения дачного хозяйства. Он решил, что все нормально, и собрался строить дом. Послал уведомление в администрацию и получил ответ, что его земля по генплану находится в зоне кладбища. По кадастровой карте, вид разрешенной деятельности на участке — «иные земли специального назначения», то есть кладбище. И там он ничего построить теперь не сможет.

Вам платят какую-то зарплату за общественную нагрузку?

— Нет, эта работа — моя гражданская позиция. Вот смотрите, я живу в Комсомольском микрорайоне, регулярно пользуюсь Восточным обходом. А вы видите, какие там сейчас пробки? И это не улица, это федеральная трасса М4. И она стоит в пробках. Если сейчас в районе Новознаменского построят новый микрорайон неправильно, с какими-то нарушениями, то я как житель КМР обязательно буду ощущать этот негативный эффект на себе. Я коренной краснодарец в четвертом поколении, и мне небезразлично то, каким должен быть город. И когда мне говорят: да ладно, ну пропусти сегодня заседание, пойдем сходим куда-то. А как я могу не пойти, чтобы без меня на площади, превышающей площадь округа города, приняли не пойми какое решение? Не могу.

Версия страницы для ПК