«Краснодар — небольшой, почти все пациенты ходят от хирурга к хирургу». Пластический хирург о том, какие операции делают краснодарцы

Пластический хирург Павел Асташкин о сезонности операций, коррекции чужих работ и профессиональной этике

Некоторые считают, что природа создала нас идеальными. Другие с этим не согласны и решаются на изменения во внешности. И речь не о способах, считающихся естественными, — диете, спорте, макияже и одежде, а о кардинальных — пластической хирургии. Хирург с 16-летним стажем Павел Асташкин рассказал порталу Юга. ру, какие операции чаще всего делают краснодарцы ради изменения внешности.

«Я делал эстетические операции, будучи нейрохирургом». О карьере

— Пластическая хирургия всегда была мне близка. Я начинал с нейрохирургии, работал с лобно-лицевыми травмами. У меня в практике множество совместных операций с челюстно-лицевыми хирургами: на костях лица и мягких тканях, на головном мозге. Я пришел к этой сфере плавно, делал эстетические операции, будучи нейрохирургом. Но, когда эту специальность выделили, я был одним из первых в городе, кто получил соответствующий сертификат.

Сейчас я занимаюсь только эстетикой: маммопластикой, блефаропластикой, отопластикой, ринопластикой, абдоминопластикой. Фактически это весь спектр операций, кроме интимной зоны. Не потому, что изначально я нейрохирург, а по той причине, что обращаются с такими просьбами несколько раз в год. Если человек будет оперировать два раза в год, то их лучше вообще не делать.

У нас нет жесткой границы, чтобы хирург занимался только носами или только грудью. Есть, конечно, специалисты, которые более или менее отдают предпочтение той или иной сфере, но в основном все делают примерно одинаковый набор. Это те операции, на которые есть спрос: веки и нос, а также, конечно, увеличение или подтяжка груди.

«Сейчас нам не стыдно перед зарубежными коллегами». О реформе в области пластической хирургии

Идет довольно жесткая реформа нашей сферы. Вообще, она новая, в России появилась только в 2008 году. Первые пластические хирурги начали получать сертификаты в 2011—12 годах. До этого в нашей стране не было официально пластической хирургии как специальности. Эстетические операции делали хирурги в своих областях. Стоматологи и лицевые врачи делали ринопластику и отопластику. Гинекологи — операции на половых органах. Общие хирурги делали животы. И так далее.

С начала 2010 годов стали выдавать сертификаты хирургам, которые специализируются именно на эстетической составляющей. У пластики две стороны — реконструкция и эстетика. Первым занимаются онкологи и трансплантологи. Но это единичные специалисты, фактически такие есть только в крупных федеральных центрах.

Сейчас идет большая перестановка. Когда я проходил обучение, у нас был цикл переподготовки. То есть брали уже опытных хирургов, с практикой более 5—10 лет, и перепрофилировали их в сферу пластики. Затем выпускник института, чтобы стать пластическим хирургом и получить сертификат, должен был пройти двухлетнее обучение в ординатуре. Сейчас требования стали еще жестче, этот срок увеличили до пяти лет. В принципе, теперь нам не стыдно перед зарубежными коллегами, которые интересуются, как мы учимся. Да, молодым хирургам получить сертификат сложнее, но, с другой стороны, для специальности и в первую очередь пациентам это все только на руку. За пять лет хирург наберется практики и у него будет общее понимание профессии.

«Я всегда объясняю, что как на картинке никогда не будет». Какие операции делают краснодарцы

Соотношение обращений женщин и мужчин примерно 90 к 10. У последних есть специфическая проблема — гинекомастия, когда грудные железы принимают женский вид. Это заболевание, и с ним успешно борются эндокринные хирурги. Но по тем или иным причинам люди все равно часто обращаются именно к пластикам. Также мужчины делают операции на лице: блефаропластику (верхнюю и нижнюю), активно приходят за липосакцией шейно-воротниковой зоны, а также подтяжкой лица и ринопластикой. Реже делают липосакцию живота и абдоминопластику. Женщины чаще всего подтягивают или увеличивают грудь, далее по популярности следуют ринопластика, блефаропластика и абдоминопластика. Основное показание к операции — желание пациента.

Как такового образа пациентов нет, но есть статистический. За операцией по комплексному восстановлению груди обращаются молодые девушки после родов. Чаще это абдоминопластика в сочетании с увеличением или подтяжкой груди. В зависимости от антропометрических данных приходится ставить импланты от 280 до 400 мл. Размер уже зависит от грудной клетки каждой пациентки. Один и тот же имплант у всех смотрится по-разному: у одних гармонично, у других комично. Все это решается на консультации, все строго индивидуально, нужно мерить и смотреть, обсуждать.

Порой пациенты приходят с конкретными фотографиями — «Хочу так». Показывают снимки из журналов, рекламы нижнего белья. На самом деле это хорошо, потому что человек должен представлять, какой результат он хочет получить. Где-то 80% успеха связано с тем, что пациент знает и может объяснить хирургу свое видение красоты и себя. Когда это есть, с ним проще работать. Но я всегда объясняю, что как на картинке никогда не будет, ведь это другой человек. Чтобы получить такой результат операции, должно очень много данных сойтись в одной точке. И большинство этих данных мы не можем знать заранее. На фото после — другой человек, у него другая кожа, возраст, рост, вес и так далее. Примерный результат мы можем спрогнозировать, но один в один — никогда.

«Мы должны стремиться к одному, только тогда всё получится». Почему врач может отказать

Я могу отказать в нескольких случаях. Во-первых, когда пациент не совсем понимает, для чего пришел, что ему нужно и что предстоит перенести. Когда я вижу, что он не готов.

Также не берусь оперировать, если у нас нет взаимопонимания. Это важно, мы должны стремиться к одному, только тогда у нас все получится. Кроме того, отказ может произойти по медицинским показаниям после сдачи анализов. Это случается довольно редко, я в таком случае отказал единицам.

Какие анализы обычно делаются перед операцией:

— общий анализ крови с лейкоцитарной формулой, тромбоцитами и СОЭ;
— коагулограмма (ПТИ, АЧТВ, фибриноген, время свертывания);
— биохимия крови: глюкоза, креатинин, мочевина, билирубин общий и прямой, АСТ, АЛТ, общий белок;
— группа крови: резус-фактор;
— анализ крови на ЗППП: РМП или RW HBs-Ag, HCV-суммарные антитела, ВИЧ 1+2, суммарные антитела;
— общий анализ мочи;
— ЭКГ с расшифровкой;
— флюорография (ксерокопия последней, годность один год);
— проводится консультация терапевта с заключением «противопоказаний к операции не выявлено»;
— тест на коронавирус;
— для редукционной маммопластики — консультация маммолога и УЗИ молочных желез;
— для пластики носа — КТ носа + пазухи

Все анализы сдаются не заранее, а к установленной дате и действительны в течение 7—10 дней.

Бывает, за операцией обращаются из-за неуверенности по какой-то причине или что-то просит сделать муж. Это тот случай психологической неготовности, когда я могу отказать. Человек не понимает, что это не просто к парикмахеру прийти, что это вмешательство в его тело. Кто-то что-то хочет в нем изменить, а носить, к примеру, импланты будет он. Здесь есть психологическая проблема, которую человек пытается решить привлечением каких-то сил извне. Эта сила — хирург. В таких случаях однозначно я не возьмусь. Муж, допустим, все равно не вернется, а пациентка будет думать, что это произошло из-за того, что операция выполнена неудачно. Она будет во всех своих проблемах помимо себя еще и доктора, клинику и персонал винить. Зато всегда будет классный результат, если человек пришел делать операцию для себя.

Большинство людей адекватные, они прекрасно понимают, куда идут и с какой целью. Но были и те, кто не приходил на операции. Раза два-три примерно за всю мою практику. Накануне им звонит менеджер, спрашивает о готовности. «Да, у меня все на руках, я уже ничего не ем, перестаю пить воду, завтра в 8 я у вас». И без каких-либо объяснений не является. Если предстоит вмешательство с имплантами, человек вносит за них предоплату, мы заказываем их, естественно, предварительно, а не в день операции. А если операция не требует ношения дополнительных конструкций, оплата производится после.

Попадаются и люди с низкой ответственностью, которые записываются на консультации и не приходят. Пытаются потом перезаписываться, но я считаю, что это неуважение ко мне и нам больше не о чем разговаривать. Хотя у меня нет озлобленности против них.

«Своим жиром получить нужный объем невозможно». Об имплантах и коррекции чужих работ

Импланты — основной метод для увеличения ягодиц. То, что вам рассказывают про свой жир, не всегда верно: да, конечно, такое есть, но это коммерческий ход. Своим жиром получить нужный объем невозможно. 2/3 этого жира просто теряется со временем. Подчеркну, что для лица это классный метод. Липофилинг идет в помощь, чтобы сгладить асимметрию, улучшить контуры или что-то еще, но использовать только его — нет. Любой человек, который попытается вдуматься, поймет, что это наивно. Если бы это было реально, зачем нам тогда были бы нужны импланты? Мы бы от них отказались еще лет 30 назад. Кто бы вам что ни говорил про бразильские попы, сначала — имплант, а потом жиром доводить до совершенства можно бесконечно.

Мне приходилось исправлять чужие работы. Точнее, даже не исправлять, а делать коррекции. Краснодар — небольшой город, практически все пациенты ходят от хирурга к хирургу. И мы друг друга все знаем. Не сказать, что дружим, но общаемся.

Если ко мне приходят за коррекцией, я сначала спрашиваю, есть ли претензии к доктору, который делал операцию, обращался ли человек к нему, что тот считает. Это корпоративная этика. Если пациент отвечает, что не был у своего врача, мы рекомендуем сначала обратиться к нему, чтобы он высказал свое мнение. 

На самом деле, в большинстве случаев требуются небольшие коррекции, на которые все мы идем. У меня тоже есть пациенты, которые приходят и говорят: «Было бы лучше, если еще сделать так и так». В зависимости от объема работы мы всегда идем навстречу, я никогда не отказываюсь. Если нужна коррекция, любой доктор ее сделает и постарается, чтобы она обошлась как можно дешевле. Абсолютно бесплатно мы тоже не можем делать, потому что работаем в коммерческой медицине.

«Смысл пластической хирургии в том, чтобы человек старел красиво». О возрасте пациентов и сезонности операций

Самые молодые мои пациенты — дети дошкольного возраста, родители приводят их на отопластику. Чтобы избежать психологической травмы и комплексов, потому что дети довольно жестоки. Детей сейчас немало я оперирую в летние месяцы.

А самому возрастному пациенту было 86 лет, я делал блефаропластику.

Всё всегда зависит от состояния здоровья. И в 20 лет можно страдать сахарным диабетом, из-за чего ни одна рана на теле не заживет. Можно в 10 лет иметь склонность к келоидным рубцам, и тогда любой порез или рана будут заживать с их образованием.

Также важно понимать объем операции. Если мы говорим о верхней блефаропластике, то ее спокойно делают под местной анестезией, когда травматизация тканей минимальна и нет опасности кровотечения. Но, если человека в 80 лет брать на абдоминопластику, это немного абсурдно. Потому что это большая операция, много рисков и осложнений.

С 45 до 50 лет — примерно тот возраст, когда женщины обращаются за подтяжкой лица. Потому что косметологию они, как правило, уже всю перепробовали, она бессильна. Решаются на кардинальные меры. Пациенткам от 30 до 40 лет я склонен советовать, чтобы в изобилии проводили процедуры по уходу. Но возраст здесь очень условен, кому-то и в 28 лет приходится делать блефаропластику. У пластической хирургии нет цели 70-летнюю бабушку превратить в 18-летнюю девушку. Это абсурд. Смысл в том, чтобы человек старел красиво. Чтобы он был ухоженный, чтобы на него было приятно смотреть. Ведь до сих пор встречают по одежке, что бы там кто ни говорил. Внешность — это первое, на что мы обращаем внимание.

Чаще всего приходят пациенты от 28 до 50 лет. Это социально активный золотой возраст, когда есть деньги, желание и возможность что-то изменить в себе и своей жизни.

Сезонность операций очень условна. Считается, что лучше делать их осенью, зимой и весной. Для самого вмешательства противопоказаний как таковых нет. Проблема в том, как человек будет восстанавливаться после. Если он приходит на большую абдоминопластику, ему нужно после нее полтора месяца носить компрессионное белье. Понятно, что июле и августе делать это будет гораздо труднее, чем в ноябре или декабре. Зачем человека мучить?

После операции на лице нужно прятаться от прямых солнечных лучшей, потому что ультрафиолет может вызвать гиперпигментацию. С другой стороны, летом проще взять отпуск, можно отправить детей в пионерский лагерь или к бабушке. Чтобы позволить себе спокойно восстановиться. Каких-то жестких рамок нет. Но стараемся делать операции в более холодный период, только чтобы человеку было комфортно восстанавливаться.

«Нельзя навязывать свои услуги». О профессиональной этике и постоянных клиентах

Советы пациентам о том, что им еще следует сделать, я не даю. Это грубо и непрофессионально. Это фактически оскорбление человека. Пациент пришел за увеличением груди, а ты предлагаешь сначала заняться ушами. Нельзя навязывать свои услуги. Более того, часто есть заблуждение, что придешь к хирургу, а он скажет, что нужно сделать. Это далеко не так. Мнение хирурга — это его видение, его жизненный и профессиональный опыт. Нужно делать то, что беспокоит конкретного человека. Если его устраивают большие уши, значит, не нужно их трогать.

За новыми преображениями обращаются, однако о зависимости как таковой говорить нельзя. Тенденция к возвращению есть по одной простой причине: что человек видит результат и возможности пластической хирургии. Тогда он старается еще что-то улучшить в себе. У меня много постоянных клиентов. Уверен, такие есть у всех хирургов, у которых один пациент сделал больше одной операции. Часто приходят делать блефаропластику, а через какое-то время делают подтяжку лица. Или увеличивают грудь, а потом приходят делать живот.

«Человек, который готов к операции, всегда придет лично». О пожирателях времени и доступности пластической хирургии

У меня есть страница в инстаграме, ее ведет мой менеджер. Часто пишут, чаще всего интересуются стоимостью операций и пытаются записаться на консультацию. Думаю, все эти рекламные продукты — для того чтобы человек вас увидел и захотел встретиться. Но, когда он начинает диалог: «Сколько это стоит, а это, а это», — такой человек — пожиратель времени. Он никогда к вам не придет и ничего не сделает. Есть свободные 15 минут — поспрашивал и пошел дальше. Человек, который готов к операции, всегда придет лично.

И фотографии присылают, спрашивают, что и как лучше сделать. Это жители края и Москвы. Многие приезжают на операции из других городов региона, особенно летом — те, кто приезжает на побережье на несколько месяцев. Это люди из Мурманска, Норильска, Северодвинска. Предварительно мы общаемся по фото, можем по видеосвязи. Пациенты предоставляют фотоматериал, чтобы был понятен объем предполагаемой операции. Окончательно все решается при личной встрече.

Пластическая хирургия стала в разы доступнее. И с каждым годом будет все больше. Появляется понимание, что можно улучшить свои внешние данные не только покупкой одежды, а заметно повысив самооценку. Число операций растет в геометрической прогрессии. Растет число хирургов: насколько бы ни увеличивали срок их обучения и получения сертификата, они все равно есть, и их будет еще больше. Растет количество клиник, которые предоставляют эти услуги.

Например, я с 2014 по 2016 год работал в клинике «Екатерининская». Я был первым пластическим хирургом в этом медицинском учреждении. Сейчас там работает шесть пластических хирургов. В клинике «Солнечная», где оперирую с 2017 года, я также был единственным специалистом по пластическим операциям. Сейчас нас уже трое, и, думаю, будет больше.

Насчет повышения уровня жизни мне трудно судить. У категории пациентов, которая обращается к нашим услугам, достаток выше среднего. У этих людей в основном все в порядке с финансами. Они отдают не последние деньги, и это важный момент. Потому что есть люди, которые берут кредиты на операции. Как-то мы пробовали работать с одним банком на предоставление клиентам такой услуги. Но ни одной операции мы не сделали, и я этому очень рад. Я против кредитов, а в особенности на пластику.

«Это раковая опухоль нашей медицины». О полисе ОМС и тренажерном зале

Сделать пластическую операцию по полису ОМС (обязательного медицинского страхования) сейчас в России нельзя. Например, в некоторых европейских странах верхняя блефаропластика входит в стоимость услуг по полису. Проблема в российской системе ОМС. Она утопичная, это раковая опухоль нашей медицины, которая тянет ее вниз. Пока она не рухнет, у нас ничего не изменится и в полис услуги пластической хирургии не войдут никогда. Нужно корректировать всю систему страхования по примеру других стран. Конечно, копировать не нужно, лучше сделать что-то свое. Но менять ее точно стоит.

Результата пластической хирургии практически нельзя добиться с помощью тренажерного зала. Внешность фитнес-моделей — огромный труд, это их работа. Чтобы так выглядеть, надо помимо того, чтобы быть генетически склонным к этому, питаться не только правильно, но и использовать различные добавки — креатин, белок, гормон роста. У спортсменов такого уровня серьезные знания в области фармакологии. Обычному человеку так выглядеть? Если два раза в неделю ходить в тренажерный зал, никогда не добьетесь такого эффекта. Обычному работающему человеку на это просто не хватит времени, этому нужно жизнь посвящать, питаться 5—6 раз в день с точно выверенной дозой калорий.

Кроме того, те проблемы, с которыми к нам приходят, не исправишь никаким другим способом. Нависшие веки не уберет ни один спортзал, перед расплывшимся овалом лица он бессилен, объем груди он тоже не увеличит, если от нее осталась только кожа. Это не лень человека или нежелание что-то делать для результата, а как раз таки невозможность.

Версия страницы для ПК