«Как ты ни упирайся ногами, *****, будущее придет». Интервью с Сергеем Шнуровым

В Сочи в рамках российского тура «20 лет в радость» прошел концерт группировки «Ленинград». Издатель портала Юга.ру Артем Беседин встретился с лидером коллектива Сергеем Шнуровым и пообщался с ним о том, как меняют друг друга музыка и технологии.

Уже много лет на российской сцене не появляется артистов, которые могли бы собрать аудиторию, сравнимую с той, которую собираете вы. В принципе, после того как на «Нашем радио» зазвучала песня «Терминатор», ни одного большого музыкального явления «Наше радио» больше не родило. С чем это связано? Почему ни один музыкант России не может стать настолько народным, как «Ленинград»?

— Я думаю, это системная ошибка шоу-бизнеса: у нас в принципе люди не очень любят ходить на концерты, а особенно, ***** [блин], за свои деньги. Это ****** [кошмар] как невыносимо. Тратить деньги на то, чтобы кто-то там [выступал]? ***** [К черту]. Я пойду лучше на городской праздник, там бесплатно и то же самое.

Но что-то же сподвигает людей ходить на «Ленинград» за деньги — а на что-то новое они не могут уже себя заставить пойти.

— Ну перестаньте, сейчас рождается целая плеяда, как мне кажется, молодых артистов, которые наверняка будут собирать залы. Целое поколение меняется.

Конечно, они собирают залы, а кто-то, как Оксимирон, замахивается на стадион, но «Ленинград» — группа фактически национального консенсуса, на которую ходит как и интеллигенция, так и люди из любой страты, любого класса.

— Эта группа так заточена, она в принципе так и сделана. «Ленинград» ориентирован на популярность, поэтому ничего удивительного, что мы собираем такие залы.

Вы наверняка понимаете, что это еще и оружие по большому счету — то, что эта группа так заточена. И этим оружием могут захотеть пользоваться политики — например, для туров, подобных «Голосуй или проиграешь» 96-го года. Вы принципиально таким людям отказываете — или есть какие-то условия, суммы, на которых вы бы согласились?

— Ну вот смотрите... Я будущего не вижу. Пока что я отказывался, и это единственное, что я могу сейчас сказать.

Вы сказали, что люди у нас не любят ходить на концерты. При этом в России концерты — это главная возможность заработать для музыканта. Люди не покупали до последнего альбомы на лицензионных дисках, сейчас более-менее, может быть, iTunes дает какие-то средства. Появление новых цифровых возможностей — это благо для музыкантов?

— Думаю, для любого молодого начинающего артиста это, конечно же, благо. Потому что сейчас и монетизация с помощью iTunes довольно ловко происходит, и то же самое развитие видеоблогинга позволяет безбедно существовать начинающим артистам. Это круто. Но для нас, для меня это не основная статья доходов. У нас, конечно, основной — концерты. Дело в том, что «Ленинград» — он совсем не про музыку и даже не про консенсус. «Ленинград» дает настроение — то, что у остальных артистов не очень получается. Все остальные артисты могут ********** [замечательно] петь, быть великими исполнителями, точными в попадании нот, но настроение, которое они транслируют, — оно обычно такое вот с грустинкой. А у нас этого нет. Вот и весь секрет так называемого успеха.

Нам рассказали организаторы тура, компания «Мегафон», что в процессе тура вы стали пользоваться их связью. Как ощущения?

— Интернет, конечно, побыстрее, это сразу очевидно.

А пользуетесь какими-то мессенджерами? Telegram? Сложное шифрование?

— Разными, и «Телеграмом» тоже. Но слушайте, ***** [блин], а что мне шифровать? Я не знаю, мне Невзоров поставил Telegram, сказал: тебе это надо. Вот у меня там 20 контактиков.

Илья Островский планирует снова вернуть на Кубань фестиваль KUBANA, но получить поддержку у властей не получается. Вы когда-то выступали на «Кубане», понимаете ли вы, в чем могут быть причины непопадания фестиваля сюда? Обвинения в безнравственности?

— Я не вижу никаких препятствий. Если честно, мне кажется чем больше фестивалей, тем лучше. Ну что значит безнравственно? Я помню еще те времена — а я живу уже довольно долго, — когда в шортах ходить было безнравственно. И что теперь? Здесь все сейчас сидят в шортах и ничего.

Но вы видите, что сейчас в стране очень популярна так называемая консервативная риторика — Милонов, Поклонская, казаки. Для чего они это делают?

— На самом деле их мало. Они очень шумные и крикливые, это да, их слышно — но если посмотреть на людей, в их дискуссиях принимает участие очень мало людей, небольшой процент. Зачем они это делают, я не знаю — такая природа, хочется пошуметь, ну пусть попрыгают. Спорить с наступлением будущего невозможно: как ты ни упирайся ногами, все равно, ***** [черт побери], будущее придет. Это факт.

Если бы вас позвали на «Евровидение» — вы бы его выиграли?

— Я бы в принципе не поехал. В этом конкурсе я не вижу никакого смысла. Мы и так выступаем, у нас выступления проходят за границей, ну что нам это «Евровидение»? Господи. Мы и так побеждаем.

В последние пару-тройку лет «Ленинград» стал больше ориентироваться на женскую аудиторию...

— Вы поймите меня, простого русского артиста: женщин в принципе, ***** [блин], больше.

То есть это сознательный ход?

— Нет, конечно же, нет.

Параллельно с этим ростом женской аудитории набирает силу феминизм. Что вы о нем думаете?

— Я последовательный феминист с 99-го года. Я абсолютно за равные права. Это заключается в том, что, положим, у меня с женой нераздельный кошелек. Во всем. Я вообще в принципе к женщинам прислушиваюсь, мне кажется, что они бытие не логическими путями, а какими-то интуитивными просвечивают гораздо глубже и острее, чем мы. Понятно, что в плане математического или логического анализа мы посильнее, но у них там свои приемы, которые нам и не снились.

Есть ли концерт, о котором вы жалеете, что не попали?

— Единственный такой концерт есть, единственный случай, когда я сильно жалел. 10 лет назад мне не дали почему-то английскую визу, а это был концерт AC/DC, причем я купил билеты по 250 фунтов.

А если выбирать из тех музыкантов, кого уже нет?

— Ой, в YouTube есть все. Даже Паганини. У меня очень много было концертов, которые заканчивались разочарованием. И вообще у меня как у советского ребенка, выросшего на истории искусств с черно-белыми репродукциями, в принципе к искусству такое отношение: лучше в картинках черно-белых и издалека. Не приближайся, потому что, может быть, эта сука тебе не понравится. А себе ты можешь нарисовать все что угодно.

А что из последнего, наоборот, впечатлило?

— Наверное, я уже просто не помню, я уже года два не был на клубных мероприятиях. Ну в Мариинке был… А хотя знаете, из когорты Тимати, BlackStar, есть такой артист L’One, он выступал перед нами на «Золотой балке» — и он очень круто качает.

Видел вашу фотографию с Pharaoh’ом.

— У Фараона я концерта не видел — хотя я, собственно говоря, фанат. Я считаю, что Pharaoh — один из самых мощных актуальных современных артистов. Он делает что-то новое совершенно. Ну, мне нравится то, что делает Diplo, но это абсолютно не отсюда и не про это.

Спрашивал у Юрия Лозы о вас, спрошу у вас про Юрия Лозу. Что вы думаете о человеке, который комментирует абсолютно все?

— Вы знаете, я вообще живу в таком миропонимании, что никакой комментарий мне не помешает. Если нравится кому-то комментировать, пускай комментирует, я вообще человек-событие, я могу производить событие. Ну а кто-то производить событие не может — и он производит комментарии.

Вернемся к началу разговора. Если музыкальный вкус в 90-х формировал телек, что сейчас может стать музыкальным трамплином для музыкантов?

— Я вообще думаю, что музыки очень мало. Само по себе производство музыки не является сейчас ничем. Вот ты можешь написать сколь угодно замечательную песню — это только один из элементов того, что должно быть.

Должен быть видеоклип, должен быть образ, должен быть артист, у артиста должен быть инстаграм, у инстаграма должна быть ссылка на фейсбук. И вот это все, может быть, сработает. А производство песни — это ******* [дребедень].