Человек, который реставрирует храмы. Рассказ художника Валерия Кулеша

Архитектор, художник по металлу, реставратор, ювелир, мастер декоративно-прикладного искусства. Валерий Кулеш занимался реставрацией Свято-Троицкого собора, Краснодарской филармонии, морского вокзала Сочи, работал над воссозданием чертежей Войскового Александро-Невского собора. Журналисты портала Юга.ру побывали в мастерской художника.

Где готовят реставраторов? Я учился в нашем политехе, стал архитектором. Работал параллельно с учебой и уже на четвертом курсе был руководителем группы. Вот видите, у меня тут на столе лежат «Справочник проектировщика», «Железобетонные конструкции» и так далее. И это все надо было знать. А сегодня говорят: зачем это нужно? Интернет все знает? Ребята, там же дезинформация сплошная.

После окончания института меня забрали на работу в «Нефтепроект», и там занимался проектировкой нефте- и газопроводов. Работали мы и для других стран, поэтому пришлось учить английский язык. Удалось проявить себя, и меня взяли в Гипроторг (Государственный институт по проектированию предприятий торговли и общественного питания). Нужно было строить Дом политпросвещения (Красная, 5), адыгейский облисполком, много других зданий. Затем был «Гражданпроект», а затем уже стажировался во ВНИИР — Всесоюзном научно-исследовательском институте реставрации, в Эрмитаже. Это было очень интересное время.

У меня высшее образование есть, но когда начал заниматься реставрационными работами, то пришлось многому учиться заново. Ездил в Москву во Всесоюзный научно-исследовательский институт реставрации, располагавшийся в Даниловом монастыре. Это сейчас ты кнопку нажал — и получил все 33 удовольствия, а в то время даже такие простые вещи, как инструкции по реставрации и рецептурные справочники, приходилось доставать всеми правдами и неправдами. Ездили по всей стране с поклонами, делали пересъемку, находили в старых книжках и потихоньку учились.

После перестройки был организован реставрационный кооператив, и на наши плечи свалилось много всяких объектов: здание по Красной, 15, дом Фотиади, дом на Ленина, 60, где сейчас епархия, Троицкий храм и Георгиевская церковь. Занимались переносом дома генерала Вишневецкого, который первоначально стоял рядом со зданием КГБ, встроенный в фасадную часть квартала. Сейчас сделали его угловым, в нем располагается комитет охраны памятников.

Государство выделяло на реставрацию довольно-таки хорошие деньги. Работали световой день, и был, знаете, такой сильный энтузиазм, что доходило до курьезов. Однажды после окончания работ я закрыл храм, закрыл выход с колокольни и пошел домой. Прихожу утром, а мне сообщают, что вечером забыли на крыше церкви альпинистов. Слава богу, что у них веревки были.

Во время реставрации ребята в церкви не пили, не курили, все было строго, и мы за этим всегда следили. Верующие ли люди реставраторы? Да все мы верующие. Но вера — это очень интимная вещь. В одной умной книжке было написано, что если человек кричит о том, что он верующий, он уже не верующий.

Я восстанавливал чертежи с фотографии Александро-Невского собора, ведь изначальный эскиз проекта и то, что реально построили в Екатеринодаре, это были земля и небо. Ведь нарисовать — это одно, а то, что у зодчего получится на самом деле, зависит от многих нюансов. Поэтому современный Александро-Невский собор — это совсем не то, что было раньше. Но у меня чесотка не из-за веры, а по поводу преклонения перед талантом архитектора.

Жалко, что не воссоздали Александро-Невский собор на историческом месте. С архитектурной точки зрения это был бы настоящий центр Краснодара, которого на сегодняшний день нет, он размазан. Чем занималась молодежь еще в нашу молодость? Гуляли от Горького до Мира. От Мира до Горького. Не хватало и не хватает стержня, всеобщего центра.

У меня есть орден Михаила Перхина. Этим знаком награждают российских ювелиров, художников и камнерезов. Вот кто такой Фаберже? Это хозяин, бизнесмен, на которого работали лучшие мастера. Одним из них был Перхин. Именно он и делал эти знаменитые яйца от Фаберже.

На одну зарплату прожить было сложно, поэтому попутно я работал внештатным художником в Торгово-промышленной палате. Мы делали технические рисунки, как сейчас сказали бы, 3D-модели. Работы было много, а помещения, для того чтобы работать, не было. В Торгово-промышленной палате мне дали бумагу о том, что я имею право снять себе мастерскую. Искал, в итоге нашел вот это помещение и взял его в аренду, которую постоянно продлевал. И вот уже 38 лет, как я здесь работаю.

Вот купил часы 1920-х годов, механизм восстановил. По всем законам жанра мне нужно было полностью их разобрать, свести и склеить, а я сделал такие вот вставочки, и стали как новые. Главный принцип реставрации — не навреди. При нормальной реставрации нужно сделать так, чтобы даже подозрения не было, что кто-то трогал своими руками.

Прадед у меня был художником, работал над знаменитой панорамой «Оборона Севастополя». Сын занимается тюнингом машин. Есть и ученики: один гитары делает, другой преподает, еще один сейчас стоит на улице ждет, с вами разговаривать закончу — и поеду.