Заводы стоят. Что сейчас с заводом Седина в Краснодаре, как он выжил и возродился

Завод Седина — крупнейшее предприятие в Краснодаре, которое работает с 1911 года. В советское время завод был одним из основных экспортеров станков в мире, в разное время на нем работали до 5,5 тыс. человек.

До начала 90-х на Краснодарском ЗИПе работали 12 тыс. человек, на заводе им. Калинина — 3,5 тыс., на компрессорном — 3-4 тыс., на камвольно-суконном комбинате — 6-7 тыс. человек. С началом приватизации производства постепенно сворачивались, и к нулевым на месте многих из них появились торгово-развлекательные центры.

Журналист и фотограф Юга.ру приехали на производство бывшего завода им. Седина, чтобы посмотреть, как он сейчас работает, узнать, как ему удалось выжить и почему здесь ТЦ не построят.

Завод — это люди

Мы заходим в механический цех. В огромном помещении стоят станки, неподалеку от них обедают работяги, из магнитофона играет Валерий Меладзе. Рядом стоит автомат с газировкой, стилизованный под советский. «Не подумайте, что это советский, автомат новый. Вода бесплатно, не хватало еще за воду деньги брать. Угощайтесь, — говорит технический директор Виктор Ююкин. — Здесь будет цех по производству средних деталей, здесь — крупных базовых. Мы установим новейший обрабатывающий центр VMG-32 собственного производства. Здесь была глубина порядка 6 метров, все залито бетоном — сотни тонн. Станки очень тяжелые, и нужен очень прочный фундамент».

Виктор Алексеевич — один из старожилов завода. Пришел сюда 18‑летним студентом техникума на производственную практику, начал работать учеником токаря в 1965 году. За всю жизнь уходил с предприятия, только чтобы пройти службу в армии, а после этого с 1969 года Ююкин работает на заводе. Он был и слесарем, и конструктором, и начальником технологического бюро, заместителем инженера. А сейчас работает техническим директором. В советское время Виктора Ююкина командировали в Швецию на четыре года, с 1980 по 1984. Местная фирма закупала оборудование с завода Седина и продавала его другим фирмам, а Виктор Алексеевич был инженером — наладчиком станков.

Таких старожилов на заводе немного. Самому старшему работнику, Юрию Поспелову, в следующем году исполнится 80 лет, и он до сих пор активно работает, обучает молодых коллег и ездит в командировки.

Технический директор признается, что для руководства завода главное — люди. «Их знания для нас главный ресурс и богатство», — говорит Виктор Ююкин. Сейчас на заводе работают 75 человек, но в планах расширить штат до 300-350 человек. На производстве нужны токари, фрезеровщики, слесари механосборочных работ, строгальщики, стропальщики, зубофрезеровщики, слесари-ремонтники, электромонтажники, наладчики станков, инженеры. Работают люди разного возраста, есть и молодежь, и старожилы. Средний возраст сединцев — 45 лет. «Мы хотим привлекать больше молодежи. А как без нее? Надо передавать знания. В этом году к нам приходили на практику третьекурсники Кубанского технологического университета. Всего человек десять было, кто-то серьезно относится к работе, кому-то это не надо. Мы надеемся, что кто-то из этих ребят позже придет к нам на завод. Молодежь, насколько я понимаю, интересует, есть ли будущее у нашего предприятия, стоит ли сюда идти и какой карьерный рост здесь возможен. Сейчас хорошее время, чтобы к нам прийти, — много вакансий открывается и можно сделать карьеру, а зарплаты у нас не ниже, чем в среднем по городу». В Краснодаре специалистов для станкостроительного завода готовит КубГТУ и Краснодарский машиностроительный колледж. В ноябре на завод придут семеро студентов машиностроительного колледжа на производственную практику.

Сто лет истории

На месте современного завода в 1911 году был основан машиностроительный и литейный завод «Кубаноль», на котором изготавливали оборудование и машины глубокого бурения нефти. Завод не прекратил работу во время Первой мировой войны — он перешел в управление военного ведомства и получил заказ на изготовление корпусов снарядов для армии. В 1915 году завод стал заниматься станкостроением.

В 1922 году «Кубаноль» переименовали в станкостроительный завод им. Глеба Седина — в честь токаря, сына известного кубанского революционера Митрофана Седина, который и сам имел активную гражданскую позицию. Со своим другом, слесарем «Кубаноля» Дорофеевым, Глеб Седин организовал крупную забастовку на заводе в январе 1914 года, после чего оба были арестованы и сосланы в Сибирь. С тех пор именем Митрофана Седина в Краснодаре назвали улицу, а рядом с заводом стоит памятник токарю Глебу Седину, который видят все, кто въезжает в город со стороны Яблоновского моста.

Завод и дальше быстро развивался, привлекал к себе образованных рабочих и инженеров, здесь устанавливали современное оборудование. В 1935 году завод выпустил первый токарно-карусельный станок, и это производство уже в 1937 году стало профильным. Токарно-карусельные станки предназначены для обработки деталей больших размеров, которые используют в самых разных сферах производства.

С 1936 по 1971 год завод Седина выпустил 16 тыс. металлорежущих станков — это больше, чем все аналогичные предприятия за рубежом. В результате Советский Союз превратился из импортера карусельных станков в крупнейшего в мире их экспортера и начиная с 1949 года продавал станки более чем в 50 стран мира, в том числе в ФРГ, Францию, Италию, Швецию, Японию. В 1971 году завод им. Седина получил орден Трудового Красного Знамени за «неоценимый вклад в развитие мирового станкостроения».

С 1988 года до начала 90-х завод Седина сотрудничал со старейшим в Германии предприятием по производству карусельных станков «Шиис».

Национализация или инвестор

Сейчас завод работает, и его дела в порядке, но еще два года назад все было иначе. В 2014–2015 годах выпуск станков на заводе Седина приостановили из-за того, что у предприятия закончились оборотные средства и оно не справлялось с выплатами по кредитам. Работникам не платили зарплату 14 месяцев, долг перед ними достиг 16 млн рублей. Инициативная группа сединцев из 12 человек боролась за то, чтобы с сотрудниками рассчитались и продолжили производство. На народные сходы и митинги выходили 60-70 человек. Сединцы стали писать в прокуратуру, трудовую инспекцию, губернатору и по всем инстанциям вплоть до президента. В мае 2016 года завод обанкротился.

Спасти производство можно было двумя способами: через долгий и непростой процесс национализации предприятия или найти инвестора, который выкупит с торгов (процедура при банкротстве) имущество разорившейся компании. Удалось найти инвестора, им стал краснодарский завод «Нефтемаш».

В августе 2018-го реорганизованный завод Седина начал работу под новым названием — Южный завод тяжелого станкостроения (ЮЗТС). Профиль предприятия остался тем же, преемник завода Седина изготавливает станки и обрабатывающие центры, которые используют во многих сферах — в оборонном комплексе, судостроении, самолетостроении, станкостроении и даже космической промышленности (производят корпуса для ракет).

Вся территория завода Седина разделена между несколькими юридическими лицами, которые входят в холдинг МОАО «Седин». Сам завод Седина юридически назывался ЗАО «Краснодарский станкостроительный завод Седин» и был одним из дочерних предприятий. Обанкротился именно он, и вместо него появился Южный завод тяжелого станкостроения — отдельное юридическое лицо, которое не имеет никакого отношения к холдингу. При этом большая часть территории и старые цеха по-прежнему принадлежат холдингу МОАО «Седин», который сдает помещения под непрофильную деятельность.

Пустые цеха

Главный конструктор Вячеслав Ветер был в активе группы сединцев, которые боролись за выплату зарплат и добивались сохранения производства. На заводе он работает с 2006 года и точно помнит свой первый день, это было 7 ноября. Сначала Вячеслав работал инженером без категории, но за девять лет на заводе получил третью, вторую, первую категорию, стал ведущим, а затем и главным конструктором.

— Кроме основной работы, я веду твиттер завода, ютьюб и наполняю наш сайт, а мой коллега Алексей Кузнецов ведет соцсети. Мы считаем, что заводу нужно быть современным и активным в интернете, чтобы заказчики и общество знали о нас. Это основное, что нам помогло в трудные времена перед банкротством.

Нам не платили зарплату 14 месяцев. Иногда подкидывали по 3-5 тыс., но было тяжко. Днем я работал на заводе, а по вечерам — мастером-электриком и гипсокартон укладывал, чтобы как-то пережить этот период. У кого-то были сбережения, кто-то тоже пошел на вторую работу. Почему мы просто не уволились? Все мы когда-то пришли сюда без опыта работы и сформировались как профессионалы именно здесь, на заводе. У нас замечательный коллектив, мы друг другу помогаем. Завод дал нам жизнь, и мы не можем просто так его бросить. Что было бы сейчас, если б мы тогда ушли? Прошлое руководство все бы распродало, и завода больше не было бы.

По словам главного конструктора, все шло к тому, чтобы отпраздновать столетие завода в 2011 году и закрыть его. Но Седин получил госконтракт как раз в 2011‑м и в следующие три года выполнял его. «С одной стороны, госконтракт продлил нам жизнь, а с другой — окончательно все подорвал. Мы изготавливали очень технологичный станок, который могут произвести две-три страны в мире, — рассказывает Вячеслав Ветер. — Мы бросили все силы на него, не занимались ничем другим, новые контракты не брали. Но это была непосильная ноша, завод не выполнил определенные условия по срокам и обеспечению. Госконтракт закончился, другие заказы шли со срывом, а это штрафные санкции. Возможно, не стоило брать этот контракт на тех условиях».

Вячеслав вспоминает, что 2015–2016 годы были страшным временем для заводчан — денег не было, производство встало, люди приходили делать какие-то шабашки. Однажды в офисе отключили свет и сказали конструкторам, чтобы они уходили за проходную. «Мы взяли вещи и чертежи и всем отделом в 18 человек пошли к руководству МОАО "Седин" спросить, как же так. Руководство говорит, что не в курсе. А по чьему же тогда распоряжению нас выгоняли?» Работники предполагают, что руководители хотели прикрыть производство и сдать все цеха в аренду.

По сути, так и вышло, за исключением тех цехов, которые выкупил инвестор ЮЗТС. В первом и третьем цехах, принадлежащих МОАО «Седин», производство остановлено, станки стоят без дела. Помещения снимают порядка 80 маленьких фирм, которые занимаются непрофильной для завода деятельностью — сваркой, мехобработкой или чем угодно другим по желанию арендосъемщика.

Земля пропитана маслом

«Конечно, в Краснодаре осталось мало производства. Компрессорный завод (его выкупила московская компания и пытается реанимировать), "Сатурн", приборный завод "Каскад" (там сейчас неплохо идут дела). Вместо ХБК — ТРК "Галактика", вместо завода "Октябрь" — ТРЦ "Галерея Краснодар", — отмечает Вячеслав Ветер. — В 80-м году мы занимали первое место в мире по экспорту токарно-карусельных станков, это 60% мирового рынка. Конечно, к этому мы уже не вернемся, но можем хотя бы войти в десятку».

«Государство обеспечивало предприятия заказами, платило за изготовление продукции. Все это рухнуло. Заводы, покупающие станки, остались без госзаказа, а мы, кто их производил, без работы. Продукция завода Седина была конкурентоспособной на мировом рынке в то время. Но завод ориентировался на внутренний рынок и большая часть станков расходилась внутри СССР, — рассуждает техдиректор завода Виктор Ююкин. — Почему наш завод устоял? Коллектив не дал его разрушить, люди хотели работать. Это в первую очередь их заслуга. И еще сыграло роль территориальное положение, здесь сложно было бы построить магазины. С одной стороны завода — железная дорога, с другой — река Кубань, рядом нефтезавод. Место узкое, заезды проблематичные. Да и земля пропитана маслом на много метров».