Михаил Кондратенко: Об акции "Еда вместо бомб", философии и "левых" идеях

15 июля 2015, 09:35 Краснодарский край, Вся Россия Денис Куренов

С конца мая в Краснодаре еженедельно проводятся акции "Еда вместо бомб", во время которых активисты раздают бесплатную вегетарианскую еду бездомным и нуждающимся.

"Еда вместо бомб" – это сеть независимых и несвязанных между собой международных акций, цель которых состоит в привлечении внимания общества к проблемам милитаризма, бедности и голода.

Портал ЮГА.ру побывал на прошедшей 12 июля акции и поговорил с ее организатором – 18-летним Михаилом Кондратенко – о том, что еда – это право, а не привилегия, а также о ценностях современного общества, разочаровании в российских политических движениях и борьбе как главном смысле существования.

Михаил, расскажите, пожалуйста, о Ваших акциях. Как Вы пришли к их организации?

– Дело в том, что я уже давно придерживаюсь левых, антиавторитарных политических взглядов. К организации "Еды вместо бомб" меня подтолкнули именно они. Эти акции имеют серьезный концептуальный фундамент, связанный как с антивоенными идеями, так и с анархизмом (анархокоммунизмом), вегетарианством, панк-культурой.

Во-первых, наши акции – это непосредственная помощь бездомным и нуждающимся.
Во-вторых, это привлечение внимания общества к проблеме бедности. За картонным фасадом благополучного мирка официальных новостей и рекламы существует зазеркалье, где многие люди элементарно не имеют средств на пропитание.
В-третьих, антивоенная проблематика. Первые акции проходили в США и были приурочены к строительству Сибрукской атомной электростанции. Лозунгом активистов был "Money for food, not for bombs" ("Деньги для еды, а не для бомб"), который потом упростился до "Food not bombs" ("Еда вместо бомб"). Наша идея такова: если бы мировые правительства и (транснациональные) корпорации тратили столько же ресурсов на людей, сколько они тратят на войны, то в мире бы не существовало бы голода.
В-четвертых, это веганство и вегетарианство. Мы раздаем только вегетарианские продукты. Мы против насилия и конвейерного убийства животных.

Почему я решил их организовывать эти акции? На данный момент я не верю в идеи фундаментального политического преобразования российского общества, так что решил бороться за свои идеалы с помощью "малых дел", как это принято говорить.

Сколько людей участвует в акциях? Много ли людей приходят за едой? Кто они? Как реагируют прохожие?

– Бывает по-разному. Организаторы – это я, мои друзья и примкнувшие люди, которые сочувствуют озвученным выше идеям. Кстати, нами в скором времени будет официально зарегистрирован благотворительный фонд "Рука помощи". Но не у всех получается регулярно посещать акции. Если говорить примерно, участвую от трех до десяти человек.
За едой приходят большое количество людей, минимум – человек 30. В основном это бездомные. Но есть и просто люди, которым не всегда хватает средств на еду. Большинство – пожилые люди. Некоторые даже стесняются подходить сначала.

Реакция у проходящих мимо людей самая разная. Как сочувствующая, так и обозленная. Мол, помогать нуждающимся не надо, пусть лучше пойдут работать и сами купят себе еду. Знаете, на мой взгляд – это большая проблема в нынешнем обществе. Люди воспринимают нынешнее общество как справедливое. Думают, что все бездомные и нищие сами виноваты в своих проблемах. Но ведь это в корне неверно. Конечно, среди тех, кто приходит за едой на наши акции, есть и люди, которых массовое сознание маркирует как "опустившихся", "спившихся".

Но надо понимать, что социальная справедливость невозможна в условиях капиталистического мира, рыночной экономики и монетаризма. Равные правы на нынешней ступени развития человеческого общества – это иллюзия. Поэтому основной лозунг наших акций звучит так "Еда – это право, а не привилегия". Вне зависимости от социального положения и прочих факторов. А с нынешними пенсиями и пособиями по безработице не каждый человек может удовлетворить свои потребности в таких, казалось бы, базовых вещах.

Откуда вы берете продукты на свои акции? На Западе распространенное явление – обращение к практике фриганизма, к использованию выброшенных продуктов. Это вписывается и в антикапиталистическую повестку: в мире есть еда, чтобы накормить каждого, но большое ее количество выбрасывается.

– К сожалению, в России фриганизм не существует в таком масштабе, как в западном мире. У нас нет такой практики, по крайней мере я в Краснодаре с этим не сталкивался. Поэтому еду приходится покупать. Сначала мы это делали вместе с друзьями. Но потом нам стал помогать магазин веганской еды "Karma Store". /articles/society/7175.html

Это получилось совершенно случайно. В Краснодар приезжала с концертом группа "Макулатура". Я пошел на этот концерт. А по его завершению выяснилось, что ребятам из группы некуда "вписаться", негде переночевать. В итоге мы поехали ко мне, разговорились. И они посоветовали обратиться мне в этот магазин. С тех пор и сотрудничаем.

Расскажите о планируемом благотворительном фонде "Рука помощи". Что Вы собираетесь делать помимо акций "Еда вместо бомб"?

– У фонда уже есть страница "ВКонтакте". Призываю присоединяться к ней всех, кто читает это интервью и кому интересны мои взгляды.
В скором времени мы зарегистрируемся в качестве юридического лица и начнем более активную работу. В наших планах проведение кинопоказов, дискуссионных клубов по темам анархизма и коммунизма, привлечение внимание общества к интересующим нас проблемам. Идей много, к концу года приступим к их реализации.

Как Вы пришли к левым идеям?

– Все было очень банально. В средней школе я слушал такие группы, как "Наив", "Король и шут", в текстах которых манифестируются идеи анархизма. В один момент понял, что со словом "анархия" надо познакомиться получше, узнать что-то кроме знаменитого "Мама – анархия, папа – стакан портвейна". Знакомый посоветовал почитать Кропоткина. Собственно, так все и началось.
Если выделять тех авторов, чьи книги на меня произвели наибольшее впечатление, то это представители Франкфуртской школы (Герберт Маркузе, Эрих Фромм) и Ги Дебор.

В Краснодар я переехал всего год назад. До этого всю жизнь прожил в Ноябрьске. Там единомышленников было найти крайне трудно. В Краснодаре же я почти сразу нашел людей, чьи мысли и идеи созвучны моим. Так что во многом на меня повлияла и краснодарская среда.

Михаил, отношения к левым идеям во время Вашего взросления было омрачено постсоветской травмой. Все левое ассоциировалось (и ассоциируется до сих пор) с "уравниловкой", с тоталитаризмом, с подавлением человеческой свободы.

– Здесь проблема в том, что до сих пор в массовом сознании укоренено мнение, что Советский Союз – это коммунистическое (или стремящееся к коммунизму) общественное устройство. Но по факту это было общество государственного капитализма, где власть принадлежала не народу, не рабочим, а номенклатурной "верхушке", как бы выступающей от их имени.

Саму революция 1917-го года я поддерживаю. Полностью разделяю лозунг "Вся власть – Советам". Но последующее огосударствление революционного проекта и его приватизация большевиками привели нашу страну к большим трагедиям.
А ассоциации левого проекта с тоталитаризмом, о которых Вы говорили, действительно присутствуют и сейчас. Мне сложно, например, объяснить незнакомому человеку, что я не за красный террор, ГУЛАГ и КПСС, а за свободное развитие личности, которое возможно только в коллективе равных и свободных людей.

Симпатизируете ли Вы каким-нибудь политическим силам в современной России, внесистемным или системным?

– Системным силам я, естественно, не симпатизирую, так как у нас в стране фактически отсутствует политический процесс. К большинству внесистемных сил тоже отношусь достаточно прохладно. Все это мне напоминает какие-то разборки внутри "субкультуры". Но тут надо отметить, что я не особо слежу за деятельностью различных политических сил. Так что, вполне возможно, существуют и такие силы, которые мне близки, просто я о них еще не знаю.
Могу сказать о тех силах, идеях, которые мне не близки. Это весь спектр правых сил – от ультраконсервативных течений, движений клерикального диктата и военного патриотизма до умеренных либеральных идей, с их ложно понятым равенством и финансовым террором "свободного рынка".

Упоминаемый Вами в качестве любимого автора Ги Дебор в своем зрелом творчестве разочаровался в идеях преобразования общества. Оно, по его мнению, является "Обществом спектакля", где даже самые радикальные жесты превращаются в вездесущее Зрелище. А Вы верите в то, что общество можно изменить? В то, что нужно продолжать бороться?

– Все-таки философия Ги Дебора – это одна из самых радикальных ветвей леворадикальной мысли. Я уважаю и прислушиваюсь к его анализу, но пока не готов согласиться с его пессимизмом. Надо сказать, что в моем возрасте Ги Дебор и сам совсем не был пессимистом.

Кроме Ги Дебора я, например, еще увлечен идеями Эриха Фромма, его "радикальным гуманизмом". С точки зрения практики взгляд Фромма, например, мне сейчас ближе. Но тут необходимо сказать следующее. Нельзя придерживаться поверхностных утопических точек зрения. Что, мол, однажды все проснутся утром, станут анархистами и все в мире станут свободными и счастливыми. Справедливое общество – это прежде всего горизонт, к которому надо постоянно стремиться, может быть и понимая, что в ближайшее время такого общества и не будет. К тому же социальная система динамична, а все утопии представляют ее в статичном, безжизненном варианте.

Мир сложен и многогранен, но необходимо прилагать все усилия, чтобы сделать его местом, пригодным для жизни. Так что для меня борьба за свои идеалы – это и есть главный смысл существования.

Николай Олейников: Об антифашизме, искусстве и арт-сопротивлении (интервью)