Вопросы исторической памяти и мемориальной культуры – одни из самых постоянных для политической повестки дня Кубани последних десятилетий. Экс-губернатор Краснодарского края Александр Ткачев 10 лет назад призвал начать кампанию по возвращению исторических названий населенным пунктам региона, в том числе и краевому центру. Идею переименования Краснодара в Екатеринодар поддерживал и мэр города Владимир Евланов.
Сейчас вопрос о переименовании города перестал обсуждаться краевыми и городскими властями, однако мантры о бережном отношении к прошлому, внимании к своей истории и культуре не перестают повторять чиновники самого высокого ранга. А вместе с этим историко-архитектурный облик города за последние десятилетия был фактически утерян. Причиной тому послужили уничтожение объектов культурного наследия и бессистемная застройка исторического центра Краснодара.
Историк Виталий Бондарь – один из немногих, кто в последние годы активно привлекает внимание общественности и властей к проблемам, связанным с сохранением историко-культурного наследия города.
Портал ЮГА.ру поговорил со специалистом об уничтожении исторического центра Краснодара, деятельности Общественного совета по развитию городской среды, ситуации со Всесвятским кладбищем и о том, что город покидает его "душа".
В 2010-м году Вы говорили, что "за последние семь-восемь лет город Краснодар практически убили". Кто убивал Краснодар? В связи с чем это началось? И продолжилась ли эта тенденция в течение прошедшего с тех пор времени?
– Сразу оговорюсь, что под "убийством Краснодара" я подразумевал уничтожение исторического центра. Исторический центр – понятие многокомпонентное: это и силуэт города, и фасады отдельных кварталов, и "сомасштабность", "взаимоподчиненность" объектов и так далее.
С начала ХХI века исторический центр постепенно терял свою целостность. И сейчас можно сказать, что он ее практически полностью потерял. Все было понятно уже в 2005-2006 годах, когда в практику вошло сохранение лишь объектов культурного наследия, но не фоновой, "средовой" застройки. "Фоновая застройка" – это объекты, которые не имеют самостоятельной высокой художественной ценности, но которые визуально "поддерживают" здания-памятники, обеспечивают целостность исторической среды и, в конечном счете, сохраняют облик города, его лицо. И эта фоновая застройка была утрачена.
Архитектурные службы города давно уже выполняют не функцию сохранения облика города и придания ему новых художественных черт, соблюдения пространственной гармонии, обеспечения комфортности городской среды, а функции исключительно административные (выделение земли, соблюдение регламентов застройки и так далее). Грань между архитектурой и строительством почти стерлась, и профессиональный успех архитектора во многих случаях (к счастью, не во всех!) стал измеряться квадратными метрами, а полетом творческой мысли.
Когда случаются несоответствия между законодательством и интересами бизнеса, то находятся всевозможные способы и варианты, чтобы закон обойти. Здесь я имею в виду в первую очередь законодательство о сохранении культурного наследия. До недавнего времени существовала такая практика: объекты культурного наследия искусственно доводились до состояния разрушения, после чего они исключались из числа охраняемых законом памятников, демонтировались, и на их месте можно было вести строительство.
А как же краевое управление по охране культурного наследия?
– Там работают "все понимающие" профессионалы, но они – государственные служащие. Само учреждение – фактически подразделение администрации и зависит от указаний "сверху". Поэтому "сильных рычагов" для изменения ситуации у управления нет.
На моей памяти примеры, когда управление вынуждено было "промолчать" в некоторых случаях, когда велось строительство в ущерб памятникам архитектуры. Например, здание краевого суда на улице Красной построено в охранной зоне пяти (!) объектов культурного наследия. Обращение управления по этому поводу крайсуд просто проигнорировал, на письма краеведов, ревнителей старины также не счел нужным ответить.
Подобная история произошла и со зданием отеля "Престиж" на Мира. Говорили, что строительству заслонившей памятник архитектуры пристройки покровительствовал кто-то из первых лиц городской прокуратуры.
В результате этой вынужденной "немоты все понимавших" мы потеряли несколько памятников архитектуры и десятки фоновых зданий.
Отдельная тема – высотное строительство в историческом центре. Там, где был запрет (в исторических поселениях по закону охране подлежит масштаб улиц) на постройку высотных сооружений, все равно строили "высотки". Как, например, сейчас на углу улиц Красной и Длинной – отель Marriott. Здание отеля "подавило" собой окружающую историческую застройку: баню купца Лихацкого, здание Первой городской больницы, женского училища.
Еще можно вспомнить историю со зданием на улице Короткой, 13 – домом архитектора Косякина. Здание разрушалось, никто не предпринимал никаких попыток не то что его реставрации, но даже консервации. А потом и вовсе появилось объявление, что здание продается. Мы с коллегами привлекли внимание властей и общественности. Появилась идея изъятия этого участка у владельца как у недобросовестного пользователя и передачи участка общественным организациям. Но прошло уже несколько лет и ничего так и не произошло. А здание продолжает разрушаться. Думаю, дело в том, что этот памятник архитектуры стоит на участке в 16 соток в самом престижном районе города.
Какие Вы видите выходы из этой ситуации? Ведь тут не поможет и усовершенствование законодательной, концептуально-правовой базы.
– Я в этом вопросе скептик. Начать можно с того, что сейчас и спасать уже практически нечего. Реставрация, которая иногда проводится, зачастую носит бутафорский характер. Или возникают другие проблемы. Например, проблемы доступа, как с домом архитектора Филиппова. Там провели качественную реставрацию, но из-за того, что это резиденция нашего митрополита, никто не может увидеть этот памятник архитектуры. Разве что снаружи можно посмотреть на фрагменты фасадов.
Нужно, конечно, сохранить то, что осталось. Но как это сделать? Я могу сказать банальные вещи. Что, мол, необходимо соблюдать законы, нужна заинтересованность властей и так далее. Но я в нынешней ситуации на это не надеюсь. Сегодня финансовые интересы побеждают. Если бы власти строго следовали букве закона, то практически все проблемы бы сошли на нет.
Если уйти от скепсиса и несоблюдения закона, то какие действия сейчас необходимы в первую очередь?
– Нужна хорошая реставрационная практика. Очень важно, чтобы в генеральном плане города был не только раздел, связанный с сохранение культурного наследия, но чтобы там был историко-архитектурный опорный план, который специально был разработан. Да, он сейчас имеет статус закона, практически игнорируется.
Необходимо сделать его одним из базовых документов, на основании которых формируется генплан. И чтобы с учетом его – историко-архитектурного опорного плана – разрабатывались правила застройки и землепользования. Которые, кстати, на сегодняшний день у нас противоречат Градостроительному кодексу.
Внимание со стороны властей к историко-культурному наследию все же присутствует, хотя бы на декларативном уровне. Казаки, "духовные скрепы", "традиционные ценности". Был восстановлен памятник Екатерине II, например.
– Да, можно говорить о восстановлении памятника Екатерины II. Но через квартал от него в охранной зоне пяти памятников архитектуры, как я уже говорил, было построено здание краевого суда, подавившее своей массой и масштабом историческую постройку. Закон нарушен, на наследие буквально наплевали. И ценность восстановления памятника Екатерине II уже смазана. Т
о же и с восстановлением дома архитектора Филиппова, которое омрачается тем, что на соседнем участке разрушается дом архитектора Косякина. Единичные случаи бережного отношения к историко-культурному наследия тонут в массе случаев сознательного разрушения памятников архитектуры и фоновой застройки.
Говоря о памятнике Екатерине II можно вспомнить о понятии подлинности. Я давно назвал Краснодар "городом блуждающих монументов". Собор Александра Невского восстановили не в историческом месте, Триумфальную арку – тоже. И они по закону объектами культурного наследия быть не могут (хотя собор каким-то чудом такой статус получил!). Потому что отличительным признаком объекта культурного наследия является, в числе прочих признаков, "подлинность места", которой в перечисленных мною случаях уже нет. Можно вспомнить и о памятниках Покрышкину, Пономаренко, Ленину, которые "переехали".
А сам памятник Екатерине II при воссоздании развернули в на девяносто градусов: монументальная скульптура обращена теперь на запад, а не на север, как было у памятника-оригинала.
Одной из центральных тем последнего месяца в краснодарском медиаполе была тема Всесвятского кладбища, за реконструкцию которого Вы боретесь уже много лет. Как оцените сложившуюся к данному моменту ситуацию? Тоже со скепсисом?
– Дело в том, что Всесвятское кладбище – это не просто ансамбль объектов культурного наследия и памятников архитектуры. Это еще и огромный мемориальный объект, там похоронены люди. Это своеобразная лакмусовая бумажка уровня цивилизованности властей, бизнеса, общества вообще. В 2011-м году появился некий проект, который подразумевал превращение ансамбля Всесвятского кладбища в "парк грусти". Согласно проекту, планировалось сохранить только центральную часть кладбища, а все остальные захоронения снести. Смешно или грустно, но если бы этот проект был осуществлен, то он бы попадал под несколько статей УК РФ.
Тогда я написал открытое письмо главе города. Нужно сказать, он отреагировал молниеносно. Результатом нашей встречи было его решение о создании Общественного совета по реконструкции Всесвятского кладбища при главе города. И началась работа по сбору информации о захоронениях, подготовка материалов к проекту реконструкции кладбища. Но... совет собирался всего несколько раз, последнее заседание было в 2013-м году.
Нужно сказать, что два года назад проектной организацией "Памятники Кубани" был разработан масштабный проект реконструкции Всесвятского кладбища. Но он по каким-то причинам (о которых можно лишь догадываться) "положен на полку". Соответственно, перспективы его реализации туманны.
Месяц с небольшим назад я снова встречался с главой города Владимиром Лазаревичем Евлановым и поднял вопрос необходимости возобновления деятельности Совета по реконструкции кладбища и актуализации разработанного проекта. Глава дал прямое поручение главному архитектору города провести в ближайшее время заседание нашего совета и обратить внимание на имеющуюся научно-проектную документацию. Пока никаких предложений не поступало. Надеюсь, это связано с "периодом отпусков"
Если говорить о плохих прогнозах, то у меня есть такое подозрение, что за "молчанием" городских властей стоит серьезная сила, который нужен этот лакомый участок земли в 18,5 га в центре города. Есть предположения, что это за силы. Но озвучивать эти предположения я пока не буду.
История 2013-го года с разрушением могил, на месте которых была построена часовня, также попадает под УК РФ?
– Да, по нескольким статьям. Это и вандализм, и нанесение повреждений объекту культурного наследия. Я подавал заявления в прокуратура Западного округа, но ни к чему это не привело.
Год назад был создан Общественный совет по развитию городской среды Краснодара при главе города, в который входите и Вы. Как оцените его работу?
– Для меня создание такого совета было неожиданным и радостным событием. Потому что я не надеялся уже на что-то подобное.
Краснодар для меня уже постепенно теряет свою привлекательность, хотя я коренной житель города, краснодарец в четвертом поколении. Но это уже не город моего детства и юности, это что-то совсем другое. Я подумываю над тем, чтобы уехать в другой город, на постоянное место жительства.
Когда я попал в Общественный совет, то я увидел множество порядочных и талантливых молодых людей. Даже если в конце концов деятельность этого совета ни к чему не приведет, в любом случае эти люди приобретут полезный опыт – и в профессиональном, и в общественно-полезном, и в "человеческом" смыслах.
Но так как у нас, как известно, "бабло побеждает зло", то больших иллюзий по поводу результатов деятельности Общественного совета я не строю. Я верю лишь в какие-то точечные, хотя и масштабные и "громкие" акции. Они успешно реализуются Советом, и огромная роль здесь принадлежит Елене Шуваловой – главной движущей силе совета.
А в целом, на мой взгляд, Краснодару уготована судьба если не Нью-Васюков, то второго филиала Москвы на Юге России. Первый – это Сочи, который был уже уничтожен как курорт. Краснодар ждет та же участь. То, что происходит в ЮМР и с застройкой Карасунов – это хамство. По определению Сергея Довлатова, хамство – это нахальство и наглость, помноженные на безнаказанность. И Юбилейный и Карасуны – это лишь примеры.
Вспомните пресловутый район улицы Московской (в северной ее части): несколько лет назад это была настоящая "застроечная вакханалия": многоквартирные дома в зоне частной малоэтажной застройки вырастали как грибы после дождя, без соблюдения каких-либо норм, с "пиратским" подключением к сетям, с "узакониванием" самостроя через суд. И дома эти стоят на бывшем сбросном канале и поблизости от него, стоят так плотно, что жители нижних этажей никогда не видят солнечного света, в подвалах всегда стоит вода, в домах сыро... А власти лишь разводили руками: "Не все в наших силах".
Помню фразу одного из застройщиков: "Я из-за ваших жалоб столько денег отнес в прокуратуру и суды, что никакой прибыли от строительства не получу!"
То же самое – с культурным наследием. Когда власти или бизнесу, пестуемому властью нужно что-то снести – проблем не возникает. Так было, например, со старинным зданием по Кожевенной, 42 – снесли в одночасье. И виновных нет, потому что правоохранители "не смогли установить виновных". Все это возможно лишь в условиях почти тотальной безнаказанности.
А какой российский город с точки зрения политики в области историко-культурного наследия можно назвать образцовым?
– Сейчас в России есть 42 города, в которых введен мораторий на застройку исторического центра. Т.е. там нельзя вести никаких строительных работ, только реставрационные. Краснодару, на мой взгляд, надеяться на принятия такого моратория пока нельзя. У нас слишком много "но".
Я бываю в разных городах и вижу, как там обстоят дела с объектами культурного наследия. Могу выделить Владикавказ, где есть хорошие примеры отстаивания общественностью тех или иных памятников культуры. В Ессентуках хороший пример, когда общественность выступила за целостность Курортного парка.
Если брать, например, Москву, то там есть общественная организация "АрхНадзор", которая имеет большое влияние на процесс принятия решений администрацией города. Это реальная общественная сила, к которой власть прислушивается. В Санкт-Петербурге есть общественное движение "Живой город", которое, в числе прочих, не допустило исключение города из состава исторических поселений в России.
У нас в Краснодаре пока таких сил нет, но, думаю, что Общественный совет по развитию городской среды занимает правильную позицию. Надо держать в тонусе власть, обращать ее внимание на нарушение законодательства, непрофессионализм в отдельных областях. Депутатский корпус уже не выполняет эти функции, потому что он давно сросся с исполнительной властью.
В феврале была выпущена книга о Шуховской башне, которую Вы написали в соавторстве с Оксаной Марковой. Как относитесь к тому, что Шуховская башня оказалась фактически в плену торгово-развлекательного центра?
– Конкретно в этой ситуации я не вижу никакого трагизма. До постройки этого центра Шуховская башня и так была почти закрыта со всех сторон. А сейчас ее "пространственной презентацией" я вполне доволен. Это один из немногих положительных примеров. Особенно учитывая некоторые проекты, которые рассматривались ранее. Например, в 2007-м году в городской администрации обсуждали возможность переноса Шуховской башни в другое место. Ее хотели перенести в Горпарк, Первомайскую рощу, на Затон, в район Политеха на Красной.
Самое комичное в этих проектах было то, что Шуховская башня – это объект культурного наследия, памятник федеральной категории, его нельзя переносить. Я не раз обращал на это внимание городских властей, но возможность переноса все равно продолжали рассматривать и обсуждать. Все это иллюстрирует отношение к законодательству в области историко-культурного наследия как к чему-то факультативному, тому, чему можно и не следовать. Как будто все прекрасно знают, что никаких серьезных наказаний за нарушение этого закона не будет.
Возвращаясь к теме Шуховской башни, отмечу, что необходимо вернуть башне первоначальный облик, восстановив резервуар. Разумеется, делать воссозданный объем хранилищем воды – сейчас бессмысленно, там можно разместить что-то другое. Но подлинность конструкции, силуэт сооружения, отражающие его историческую функцию – требования непременные. И кстати, того требует практика реставрации.
Вы уже много лет боретесь за историко-культурное наследие города. За эти годы были ли какие-то серьезные изменения? Остались ли еще силы на такую борьбу?
– Я все-таки борюсь не один. Есть масса коллег, которые помогают. В том числе и молодых, у которых сил, наверное, все же побольше, чем у меня.
Активно заниматься проблемами историко-культурного наследия города я начал в конце 90-х годов прошлого века. Тогда мною была написана статья "Реанимация". Я использовал такую медицинскую метафору по отношению к историческому центру. Есть такое выражение латинское – genius loci, "дух места". И я тогда писал, что Краснодар покидает его душа, что Краснодар необходимо реанимировать. В связи с этим я предлагал систему мер, которые были обобщены в моей небольшой работе "Краснодар: cудьба исторического центра". Это была работа по гранту Российской академии архитектур и строительных наук.
С момента выхода этой книги прошло уже почти 10 лет. За это время исторический Краснодара претерпел значительные утраты. Предложения – мои и моих коллег – не были взяты на вооружение властями. Город уже практически лишился своей "души". Отдельные, "точечные" здания-памятники проблему не решат. Еще несколько лет и спасать будет уже нечего.
Не удивлюсь, если в ближайшее время Краснодар лишится статуса исторического поселения – к радости "застройщиков", готовых заполнить старый город безликими стеклянно-металлическими "коробками" и серо-бежевыми заборами.
Читайте также
Владимир Бегунов: О проблемах Всесвятского кладбища и вариантах их решения (интервью)
