«Я понимала, что в стране происходит полная жесть». Монологи осужденных за участие в антикоррупционном митинге

12 июня в краснодарском парке 30-летия Победы будет проходить антикоррупционный митинг, организованный предвыборным штабом Алексея Навального. Подобные мероприятия в этот день пройдут в десятках городов России. Журналист портала Юга.ру поговорил с краснодарцами, осужденными за участие в несанкционированном митинге 26 марта, который также был организован сторонниками Алексея Навального.

Я решил идти на митинг, чтобы освещать события через Periscope. Я вел прямую трансляцию в интернете. Приехал заранее — сначала снимал митинг «Молодой Гвардии» «100 причин жить», который тоже проходил в Чистяковской роще. И уже через час после его начала ко мне подошел человек, похожий на полицейского, схватил за руку и повел к пативэну.

В автозаке мы просидели час, потом поехали в Центральное РОВД. Все это время вел трансляцию и фиксировал происходящее. В итоге это привело в ярость какого-то гражданина в штатском, и у меня силой отобрали телефон и стерли всю информацию. Я сильно пожалел, что у меня телефон не на автоблокировке. Потом меня отвели в отдельную комнату, где угрожали «найти у меня наркотики» и говорили, что у меня борода «как у террориста». Тот гражданин в штатском вел себя очень дерзко.

Потом я увидел, как пишется протокол — полицейский сидел напротив меня и писал откровенную ложь: мол, я оказывал сопротивление. Тем временем в зале шли политические «дебаты», от которых я, честно говоря, уже устал к концу дня.

Суд был уже ночью, прошел он быстро. Судья дала высказаться и быстро зачитала приговор — 15 суток. Я сильно пожалел, что не взял адвоката, хоть он ничего и не решает, но, как оказалось, мы могли выиграть время. Всему пативэну, с которым я приехал в суд, эта судья также впаяла по 15 суток. Нет ничего уродливее, чем поломанный государственный институт. Я никогда не забуду, как мне вынесли несправедливый приговор. Фамилия судьи — Фоменко, знайте героев нашего города.

Из суда нас привезли в спецприемник и долго-долго мурыжили. Уставшие полицейские сочувствовали нам и предлагали «валить из страны».

Сам арест оказался неприятным опытом исключительно из-за своей незаконности. Сам же опыт отсидки был довольно поучающим — взаимодействие в неволе, отрезанность от мира, беспомощность перед государственной машиной. Причем беспомощность не только самих арестантов, но и их надзирателей. Казенная баланда, конечно, говно, но нас здорово выручали передачки активистов. 30 кг за 15 суток не каждый здоровяк съест, согласитесь. Ну и в камере все были с митинга. Да вообще весь спецприемник был забит людьми с митинга, так что пару дней мы даже слушали декламацию стихов от какого-то студента. Только через десять суток, когда вышли те, кому приговор выносил другой судья, к нам начали заселять интересных личностей и прочих любителей футбола.

После отсидки остался крайне неприятный осадок. Я вообще-то никогда не являлся каким-то протестным элементом, но подобный топорный способ решать проблемы мне омерзителен. Как и люди, оправдывающие подобные методы. А когда я стал пострадавшим от этого режима, у меня просто не остается выбора — либо валить из страны и оставить своих соотечественников с этой проблемой, либо примкнуть к протесту, у которого, на самом деле, крайне неприятный мне лидер. Я не поддерживаю ни Путина, ни Навального — это люди, которые не соответствуют духу времени и чаяниям нашего народа.

На митинг 12 июня я не собираюсь. На данный момент я очень уязвим для административного преследования, так как никто не обезопасит меня от повторной фабрикации дела, а это уже отягчающие обстоятельства. Сидеть целый месяц в обществе нелегалов весело, только если ты можешь в любой момент свалить.

Я шел в Чистяковскую рощу по двум причинам. Во-первых, я сам для себя решил, что это мой, по сути, гражданский долг. Во-вторых, меня мучил вопрос: смог ли Навальный достучаться до граждан, смог ли «разбудить» их. Я шел с надеждой, и я очень рад, что она оправдалась. Люди его услышали, люди его поняли, многие осознали себя «гражданами», которые могут и должны влиять на то, что происходит в их стране.

Задержали меня на углу улиц Красной и Гаврилова, хотя в акте написали, что я был задержан в Чистяковской роще. Когда я стоял в стороне и говорил по телефону, на меня напали двое граждан и стали крутить руки. Как оказалось позже, это были сотрудники полиции в штатском. Я стал звать полицию на помощь, так как подумал, что, возможно, это провокаторы, которые до этого постоянно нападали на участников мероприятия. Подбежал полицейский и помог — только не мне, а тем, кто меня вел под руки, посадить в автозак.

Судили меня в Первомайском суде около трех-четырех утра, до этого больше часа продержав под дождем перед зданием суда в наручниках. Само судебное заседание было двухминутным. Меня спросили, виновен ли я. Судья получила от меня отрицательный ответ и практически сразу зачитала решение, по которому я получил свой срок по ст. 19.3.

Сидел я десять суток. Это просто особое время в отрыве от привычного общества, от близких людей, которое стараешься проводить с максимальной пользой. Это хорошее время для того, чтобы немного отвлечься от суеты привычной жизни и подумать о каких-то глубоких, важных вещах. Так что я благодарен этому опыту.

Я коротал свои сутки чтением книг и беседами с моими сокамерниками, с которыми мне очень повезло. Их тоже задержали за участие в митинге. Интересные, разносторонние ребята, с которыми можно было обсуждать практически любую тему и обогащаться от этого общения.

Ну и отдельно благодарю тех людей, кто помогал нам передачками с провизией, потому что та пища, которую дают в спецприемниках, — это нечто, что серьезно может подорвать здоровье. Я и мой сокамерник отравились в первый же день борщом, который напоминал просто подкрашенную томатом воду.

Арест на меня особо никак не повлиял. Административки по политическим делам утверждают тебя во мнении, что в этой стране все очень не так, как должно быть. И что просто мириться с этим практически невозможно. Нельзя признать, что дважды два — это пять, что белая стена — черная и  что то, что творится сейчас в России, — это норма, оставаясь при этом в ладах с совестью и здравым рассудком.

Я собираюсь идти на митинг 12 числа. И не один — со мной будет моя девушка, мои друзья, товарищи, мои единомышленники. Можно долго спорить, есть ли в России гражданское общество или нет. Но когда готовишься к таким мероприятиям, участвуешь в них — понимаешь, что здесь царит особый дух солидарности, взаимопомощи, поддержки, единства, и начинаешь ощущать это гражданское общество и понимать, что не все потеряно и правда рано или поздно восторжествует.

Мне просто надоела вся эта коррупционная машина в нашей стране. Именно поэтому я решил пойти на тот митинг. Захотел увидеть своих сторонников — сколько их, что это за люди.

Нас задержали еще в самом начале — на фонтане в Чистяковской роще. Мы с девушкой держали плакаты, к нам подошли полицейские и попросили спуститься. Затем нас силой отвели в автобус под предлогом установления личности, хотя в момент ареста мы предлагали показать паспорта. После этого нас отвезли в участок на Садовой, где мы пробыли взаперти в актовом зале около трех часов. Потом нас повели в кабинет, где ребятам подсовывали уже заранее заготовленные протоколы, в которых они должны были расписаться. Своего протокола я даже не видел.

В конце концов у нас забрали все вещи, изъяли шнурки от обуви и обвинили в неповиновении сотрудникам полиции. И мы поехали в Первомайский суд. Самого суда ждали где-то часов пять, он состоялся только после полуночи. Все это время очень хотелось есть и пить.

И судья, и адвокат были непрофессиональными. Сразу было понятно, что все заранее решили без нашего ведома. Меня обвинили по ст. 19.3 и дали десять суток административного ареста.

В камере со мной было еще пять человек — все они были тоже задержаны на митинге. Сама камера была ужасная. Тусклый свет, вонь из канализации, мыши, сильно дуло из окна. Кроме этого было еще скотское отношение полицейских и отвратительная местная еда, после которой болел желудок.

С сокамерниками мы хорошо общались, обсуждали всякое, наш гнев крепчал.  Выжили эти дни мы благодаря поддержке извне — от родных и волонтеров. Один раз меня приходила навещать девушка с другом. Также я получал письма от нее в книгах. Из рук в руки письма отказывались передавать. Связи тоже не было, телефон нам не предоставляли.

Конечно, я опротестовал судебное заключение в краевом суде, но ответ, по-моему, очевиден. Сейчас мы готовим жалобу в ЕСПЧ вместе с другими осужденными.

Для меня этот митинг был первым опытом участия в уличной политике. И, конечно, арест лишь разжег во мне протестную активность. 12 июня я иду на митинг.

Я всегда понимала, что в стране происходит полная жесть. И как-то Никита (парень Ангелины, чей монолог представлен выше — прим. ред.) показал мне видео Навального. Я начала вникать и интересоваться всей этой темой. Затем мы узнали о митинге и решили вместе на него пойти. Мне было интересно посмотреть, как все это выглядит, сколько народу придет, что будут делать и т.п. Ранее я такие мероприятия не посещала.

Нас задержали, когда мы стояли на фонтане с плакатами. Когда привезли в участок, то завели в актовый зал, держали там, отобрали телефоны, рылись в сумках. На наши вопросы никто не отвечал, в туалет не выводили. Угрожали отчислением из университета, якобы будущее закончилось. Потом подсунули всем липовые протоколы и повели снимать шнурки и проводить осмотр. Меня увели в какую-то комнату, и женщина начала щупать меня во всех местах, где только можно. Сказала поднять кофту и белье! Потом меня отвели в холодную серую камеру с одной лавочкой. Там спала какая-то женщина пьяная, больше никого не было.

В камере я просидела три часа примерно. Там у меня началась паника. Мне казалось, что все это шутка, что скоро меня отпустят. Завтра к восьми в универ надо и все такое. Но полицейские сказали, что ни в какой универ я больше не пойду. Я плакала, не понимала, где Никита и что с ним, всем было плевать. Потом меня отвезли на суд, и там я наконец увидела Никиту. Суд до часу ночи был. А воды нам никто не давал с самого момента задержания.

Мой суд длился пару минут. Я зашла, сидела судья. Сказала, что ей меня жалко и сидеть я не буду. «Заплатишь тысячу», — решила она. Я сказала, что ничего не делала, платить не буду. Спросила у судьи, как можно обжаловать. Она на меня наехала. Мол, они же пожалели меня и так — мне не придется в камере сидеть. Я была непреклонна и просто вышла.

К слову, потом мне сказали, что сидеть я не буду, потому что для меня места не нашлось в спецприемнике. И все-таки назначили штраф в тысячу рублей.

Конечно, все это заставляет меня еще раз задуматься о происходящем в стране. Я постоянно приходила к Никите, которому дали 10 суток и который был без связи. Я приезжала к нему каждый день и приносила передачки, клеила записки в книги. У нас было всего одно свидание, он ужасно выглядел, рассказывал, какие условия у них. Плюс в универе на меня оказывали давление преподаватели. Глупо было бы после всего этого просто забить, будто ничего не произошло. Я поняла, как сильно власть боится «движения».

12 июня мы снова вместе пойдем на митинг. В этот раз, правда, обойдемся — никаких плакатов. Мне нужно вернуться домой, так как на следующий день у меня экзамен в университете.