«Если в России занимаешься серьезными вещами, то должен быть готов к тюрьме». Интервью с политэмигрантом, автором проекта «Ложь путинского режима»

Леонид Мартынюк — автор видеоблога «Ложь путинского режима» и соавтор двух докладов Бориса Немцова. На его канале почти 130 тыс. подписчиков, 13 его видео набрали более миллиона просмотров. Мартынюк в своем видеоблоге выступает с критикой российской власти и говорит о лжи и пропаганде политиков и федеральных каналов. В 2014 году после десятидневного ареста Мартынюк эмигрировал из Краснодара в Нью-Йорк, опасаясь политических преследований.

Денис Куренов поговорил с Мартынюком о его видеопроекте, Борисе Немцове, Алексее Навальном, президентстве Дональда Трампа, а также о вынужденной эмиграции в Нью-Йорк.

Вы сделали первое видео в рамках проекта «Ложь путинского режима» осенью 2009 года. Расскажите, как это вообще получилось?

— В сентябре 2009 года в «Живом Журнале» — тогда он был гораздо популярнее, чем фейсбук, — я увидел несколько постов о Бараке Обаме и его странном выступлении по поводу противоракетной обороны США в Европе. В нем Обама говорил, например, что поддерживает Путина, а США не хотят конкурировать с Россией. Это был ролик Первого канала. Примечательно, что перевод речи Обамы шел дубляжом, а оригинального звука не было.

Я заинтересовался этим выступлением и решил найти оригинал. Нашел, посмотрел и сразу понял, откуда все эти странности. Оказалось, что Первый канал главные тезисы выступления перевел совсем не так, чуть ли не с противоположным смыслом.

И я решил, что можно сделать интересное видео на эту тему. Оно и стало первым выпуском моего канала. К моему удивлению, за неделю набралось 70 тыс. просмотров. Я не ожидал такого активного распространения ролика в социальных сетях. Подписчиков на YouTube тогда у меня не было, а в «Живом Журнале» всего около сотни друзей.

Кем вы тогда были? Состояли в каких-нибудь в политических движениях?

— Я тогда состоял в движении «Солидарность». Вступил в него в момент основания — это был ноябрь-декабрь 2008 года. Я тогда как раз уволился. Два с половиной года занимался пиаром NOKIA в ЮФО в штате «АГТ-Юг». Думал, что в «Солидарности» смогу занять какой-нибудь организационный пост, у меня уже был опыт и в политическом пиаре. Но, увы, с этим тогда не сложилось.

И тогда вы решили, что работой может стать проект «Ложь путинского режима»?

— Почти так. Сначала я сделал второй ролик — про войну в Грузии. Подумал, что если людям интересно, то надо продолжать. Тогда как раз Следственный комитет и МВД закончили расследование. И я решил сравнить, что говорит в своем отчете СК и что говорили по российскому телевидению во время тех событий. Расхождения были очень серьезные. Например, по ТВ говорили о 2 тыс. погибших, а в отчете СК — о 162 погибших жителях Цхинвала.

Этот ролик тоже хорошо посмотрели. Я был в тот момент все еще в поисках работы. И я подумал: а почему бы не делать такие ролики дальше, но получать на них финансирование? Я написал об этом своей знакомой из «Солидарности» Наталье Новожиловой и предложил такой вариант: я делаю ролики под логотипом «Солидарности», а в ответ «Солидарность» меня финансирует. Новожилова связалась с лидером движения Борисом Немцовым и рассказала ему о моем предложении.

Через некоторое время сам Немцов связался со мной. Оказалось, что он меня помнил еще как члена «Союза правых сил» из Краснодара, он приезжал к нам несколько раз. И он сказал: «Леонид, давай попробуем». В результате с ноября 2009 года я начал делать ролики под логотипом «Cолидарности». Так продолжалось до смерти Бориса Немцова.

Второе видео проекта «Ложь путинского режима»

А как вы пришли к либерально-демократическим ценностям? Расскажите подробнее о вашем политическом становлении.

— Мои либеральные взгляды сформировались еще в конце 80-х годов, когда мне было 11–12 лет. Мама выписывала журнал «Огонек», в котором в том числе публиковали и документы, с которых снимали гриф секретности. Например, там публиковали распоряжения Ленина. Письмо Дзержинскому, где он говорил, что чем больше попов мы расстреляем, тем лучше. Или различные указы Сталина о расстрелах. То есть все подтверждения того, что Советский Союз был основан на крови, жертвах и преступлениях.

[Я понял, что] западный путь с верховенством права и свободной политической конкуренцией приносит лучшие плоды, чем советский режим с отсутствием конкуренции, с репрессиями, с давлением одной партии, с цензурой СМИ. Уже в конце 80-х у меня сформировалось убеждение, что Россия должна идти по западному пути и взять из него лучшее — свободные СМИ, разделение властей, сменяемость президентов, губернаторов и все остальные атрибуты демократического общества.

С начала 90-х я стал следить за политиками, которые исповедуют такую же систему взглядов. Симпатизировал «Демократическому выбору России», «Яблоку», тому же Борису Немцову.

Когда вы поняли, что режим, как указано в названии канала, лжет?

— Когда Путин появился на политической авансцене (это было в августе 99 года) у меня он доверия не вызвал, потому что был человеком из структур КГБ. К сожалению, я тогда не понимал, что недоверие — это мало, надо было сразу крест ставить. Это организация, которая охраняла нелегитимный советский режим.

То есть уже тогда, в конце 99 года, я понимал, что это не очень хорошая кандидатура. Но я не был стопроцентным противником. Я ведь еще в «Союзе правых сил» состоял, и наша партия поддержала Путина. Ну я и подумал, что если лидеры партии говорят, что надо поддерживать, им из центра, наверное, виднее, чем мне из Усть-Лабинска или Краснодара. Проголосовал в итоге за Константина Титова, губернатора Самарской области, хотя понимал, что он не победит. Но зато моя совесть чиста — Путин от меня ни одного голоса не получил. Уже потом я узнал, что из лидеров СПС Хакамада и Немцов голосовали против поддержки Путина, а за голосовали трое остальных — Гайдар, Чубайс и Кириенко.

А в 2003 году я стал антипутинцем. Это был переломный год. Тогда закрыли последний независимый телеканал — ТВС. Посадили последнего богатого человека, который был готов финансировать, кого он хочет, без указки из Кремля, — Михаила Ходорковского. Тогда же были проведены несколько спецопераций против СПС. Во время предвыборной кампании полицией были изъяты из партийных штабов агитационные материалы, были арестованы наши активисты.

И я понял, что страна у нас совсем не демократическая.

«Как Путин уничтожил свободу слова в России». Видео проекта «Ложь путинского режима»

Расскажите о вашем сотрудничестве с Борисом Немцовым. Вмешивался ли он в подготовку ваших роликов?

— В ноябре 2009 года мы стали с ним делать видео. Они выходили 1–2 раза в месяц. Правки Немцов вносил, но они никогда не были связаны с цензурой — Немцов как опытный специалист просто хотел их сделать лучше. Почти всегда я с правками соглашался, серьезные споры у нас были всего пару раз.

Вы же с ним еще и доклады делали вместе, как это все получилось?

— В конце мая 2012 года мне позвонил Немцов с идеей сделать совместный доклад. Ему вообще нравился формат соавторства. До этого Немцов делал доклады вместе с Владимиром Миловым, но у них возникли политические и личные разногласия.

И вот он предложил мне сделать доклад. Это был как раз период волны митингов. Сахарова, Болотная. Доклад он решил посвятить Путину — всей той роскоши, которой он обладает, и сделать упор на визуализацию. Одним из его аргументов в пользу моей кандидатуры на роль нового соавтора была моя способность находить интересную информацию и подтверждать ее ссылками на серьезные источники. Немцову понравилось, как я сделал экранизацию их совместных с Миловым докладов.

Так что моя работа состояла в поиске информации и ее визуализации. За Немцовым было общее руководство и написание большей части текстов. Он, кстати, в отличие от многих политиков, сам любил писать тексты.

Первый наш доклад — «Жизнь раба на галерах» — вышел в сентябре 2012 года. Он получил самый большой резонанс из всех докладов, которые Немцов делал до этого. В том числе и западные СМИ активно откликнулись. Это же все было еще до Крыма, тогда еще Россия не была в центре внимания западной прессы.

Второй доклад назывался «Зимняя Олимпиада в субтропиках». Писали его мы с января по май. В мае 2013 года опубликовали на русском, а за несколько дней до Олимпиады представили его и на английском языке — в Вашингтоне.

Убийство Немцова наверняка было для вас шоком.

— Шоком, конечно, да. Несколько месяцев я находился в каком-то измененном состоянии. Немцов был молод, имел очень крепкое здоровье, я надеялся, что он станет первым президентом или хотя бы премьер-министром новой свободной России.

В сентябре 2014 года я общался с ним в его загородном жилище. И он мне тогда сказал, что если он узнает, что его хотят посадить, — например, от каких-то своих знакомых, которые продолжают работать в госструктурах, — то он сразу уедет из страны. На сентябрь 2014 года такой информации у него не было. А по версии следствия, за ним начали следить как раз с этого времени.

Как вы думаете, кто хотел его смерти?

— У меня есть три видео на эту тему: [1], [2], [3]. И я там однозначно говорю, что у меня нет никаких сомнений, что за убийством стоит конкретный человек. Не знаю, как он отдавал приказ. Не знаю, как он это сформулировал, но уверен, что за этим стоит именно он.

Почему? Тут несколько говорящих фактов. Во-первых, место убийства — 100 метров от Кремля, это Большой Москворецкий мост. Он контролируется Федеральной службой охраны. Там просто не может быть никаких посторонних людей, которые уходят с места преступления. Это невозможно себе представить.

Во-вторых, там множество видеокамер. Я насчитал около десяти. Была одна камера, которая висела прямо над местом преступления. Но ни одного видео с нее нет. Вывод какой — у ФСО есть причины скрывать эти записи. Если идти от обратного: если не отдавали приказ, то почему нет записей с этих видеокамер?

В-третьих, есть еще такой факт, на который обратил внимание Владимир Милов. За Борисом Немцовым, в особенности накануне крупных политмероприятий, шла слежка. Это общеизвестно. Его убили за два дня до марша 1 марта. За ним стопроцентно в тот день была слежка. И это опять же не отражено в следствии.

Обвиненные и посаженные чеченцы стали следить за Немцовым с осени 2014 года. И силовики, которые следили за Немцовым, не могли этого не заметить и не сообщать об этом руководству. Но, судя по всему, никакие меры не предпринимались.

Следили ли вы за судебным процессом? Что скажете о приговоре, вынесенном летом прошлого года?

— Следствие было сфальсифицировано, как, впрочем, и все в российском государстве. Те чеченцы, которых посадили, — вполне возможно, что они замешаны в убийстве, но это все нижнее звено. К тому же это все очень хорошо легло на русское сознание — в центре Москвы чеченцы убили русского политика.

А все те, кто выступал на суде, — они, на мой взгляд, либо были заряжены силовиками, либо были просто теми, кто не мог поставить под сомнение следствие.

На суде выступал и Илья Яшин. Он сказал, что Немцов всерьез опасался только одного человека — Рамзана Кадырова.

— Его выступление меня поразило. Я могу сказать, что это лжесвидетельство. Стопроцентная ложь. Немцов неоднократно и мне, и на пресс-конференциях говорил, что он ожидает угрозу именно от Путина, от диктатора России. От Кадырова он ожидал угрозу только как от человека, который может получить приказ от Путина. Немцов публично говорил, что Путин хочет организовать его убийство ([1], [2], [3], [4]).

А Яшин вообще имени Путина в суде не назвал. И после этого я считаю, что он работал на силовиков. Возможно, и до этого работал, и сейчас работает, но в суде он явно давал показания в их пользу.

А что стало с вашим проектом после смерти Бориса Немцова? С февраля 2015 года есть ли какая-то финансовая поддержка?

— У моего проекта было несколько источников финансирования. В 2016 году мне помогал Фонд «Свободная Россия» (Free Russia Foundation), с 2017 года я сотрудничаю с Форумом «Свободной России».

Вы эмигрировали из-за опасений политического преследования. До этого была странная история с вашим административным арестом…

— В августе 2014 года мы с женой возвращались из Сочи на электричке. На краснодарском вокзале ко мне подошел незнакомый человек, толкнул и с матом стал требовать извинений. Я сразу подумал, что это очень странно. Куча полицейских вокруг, камеры. И у меня сразу возникло подозрение, что это провокация. Я ему не ответил и пошел искать полицейских. Нашел одного, который стоял рядом, но он меня перенаправил к другим, которые уже двигались в мою сторону. Полицейские подошли к нам и сразу попросили меня показать паспорт. Мол, я совершаю административное правонарушение, граждане жалуются и недовольны, что я тут скандалю, дерусь. Причем у того, кто меня толкнул, даже паспорт не спросили. Ну я сразу понял, в чем дело.

Нас с женой повели в участок. Причем полицейские хотели, чтобы жена во время обыска наших чемоданов вышла из участка. Наверное, у них идея была мне подбросить патрон или пакетик с травкой. Тогда можно спокойно сажать на несколько лет. Но жена не ушла, она по телефону уже была на связи с адвокатом из «Агоры» Александром Попковым, который ее инструктировал, как надо действовать и как отвечать полицейским. Так что с первых минут задержания была юридическая поддержка. В итоге нам ничего не подбросили и, естественно, ничего противозаконного в вещах не нашли.

Потом меня повезли в пункт предварительного задержания. Я там пробыл ночь. Жена связалась с Борисом Немцовым, мне нашли адвоката. В 12:00 привезли в суд. Там были адвокат, жена, несколько краснодарских активистов и журналист Евгений Титов [корреспондент «Новой газеты», сейчас пытается получить политическое убежище в Литве — прим. Юга.ру]. Не было ни мужчины, которого я якобы толкнул, ни полицейских, с которыми я говорил на вокзале, — только протокол.

Адвокат потребовал отложить заседание и затребовать видеозаписи с камер наблюдения. Потому что там четко зафиксировано, что я не виноват. Судья с улыбкой отказал.

В итоге меня посадили на 10 суток.

Интервью с Леонидом Мартынюком в суде. Видео журналиста Евгения Титова

Когда вы вышли, то решили, что пора эмигрировать?

— Да, после суда я понял, что меня могут снова посадить, и уже не на 10 суток. Думаю, это была спецоперация. В это время и Мартынову административный срок дали, после которого он уехал в Украину. И Дарья Полюдова отсидела 10 суток, после которых ей предъявили уголовное обвинение и посадили на два года.

К тому же, когда я вышел, то появилась новость о том, что Следственный комитет возбудил уголовное дело по статьям, связанным с экстремизмом и призывами к сепаратизму. Против трех человек, чьи фамилии не были указаны. Эта новость была на официальном сайте СК. И мне один доброжелатель из городской мэрии сказал, что один из этих трех — я.

В общем, я сказал жене, что мы уезжаем в Америку. Что если я останусь в России, мне могут в любой момент что-то подкинуть и посадить. Я уверен, что это уже было делом времени. Так что у меня был выбор: либо быть в России, но в тюрьме, либо не в России, но на свободе. Я выбрал второе — быть свободным, но не в России.

Мы уезжали на машине, лететь на самолете было опасно. Ехали через территорию, где нет пограничного контроля. Не буду говорить как, потому что если это до сих пор действует, чтобы эта возможность оставалась.

Как жена отреагировала на эту вынужденную эмиграцию?

— Мы с женой познакомились после самого крупного митинга в Краснодаре — 10 декабря 2011 года. И я ей сразу сказал, что я оппозиционер и сотрудничаю с Борисом Немцовым. Т.е. в любой момент могу оказаться под арестом. И мы договорились, что если я узнаю, что меня захотят арестовать, то мы эмигрируем. Так что с этим проблем не было. Жена понимала, что если в России занимаешься серьезными вещами, то должен быть готов к тюрьме.

Вы не первый политэмигрант из Краснодара, у которого я беру интервью. Я уже разговаривал с Суреном Газаряном, с Михаилом Саввой. Как думаете, ваше преследование — это часть одной большой зачистки политического поля, где есть и преследование Газаряна, Саввы, Витишко, Полюдовой и других? Вы вообще в региональной политике принимали какое-нибудь участие?

— Я не принимал большого участия в региональной политике — ходил периодически на митинги и пикеты, но не могу сказать, что был какой-то угрозой для краевых властей. Мои видео и доклады были посвящены федеральной власти и Путину персонально. Угрозы могли исходить для меня только от федералов. Поэтому меня в августе 2014 года насторожил этот десятисуточный арест. Почему я попал в кампанию по аресту тех, кто готовил протестные акции? Возможно, меня решили заодно попрессовать — по просьбе из Москвы.

Чем вы занимаетесь в США? Сумели ли акклиматизироваться в новой стране?

— Я занимаюсь публицистической деятельностью, видеопродакшеном и консалтингом в области социального медиамаркетинга. Продолжаю делать видео для канала «Ложь путинского режима», сделал несколько интервью для Института современной России, который базируется в Нью-Йорке. Больше года я сотрудничал с «Открытой Россией» Михаила Ходорковского — занимался их YouTube-каналом. Только что закончил написание большой статьи расследования для «Радио Свобода».

Климат в штате Нью-Йорк очень похож на кубанский — влажный субтропический. Поэтому никаких проблем с этим не было. Что касается социальной адаптации, то главной задачей для меня было улучшить свой английский. Приехал я с уровнем Beginner, сейчас у меня Advanced. Этот уровень позволяет мне без переводчика общаться с американскими журналистами. Без знания английского языка в США жить, конечно, можно, но в рамках русскоязычной общины. Вариантов карьерного продвижения при этом будет очень мало.

Как житель США что скажете о президентстве Трампа? Не начал ли вместе с ним трещать по швам тот западный мир, которого вы хотите для России?

— Я думаю, что президентство Дональда Трампа является отличной иллюстрацией плюсов и минусов демократии. Из минусов: Дональд Трамп — популист без опыта работы на каких-либо государственных должностях, поэтому вокруг него и сейчас много скандалов. Но плюсов демократии, которые проявили себя в США в 2017 году, гораздо больше.

1. В стране существует реальное разделение властей, поэтому часть проектов Трампа были остановлены на уровне Конгресса, а часть — на уровне судов.

2. В стране есть верховенство права, и Трамп не может в обход закона надавить на суд или на Конгресс.

3. В стране есть свободная пресса, которая в режиме нон-стоп критикует любое действие президента.

4. В стране есть мощная оппозиция — Демократическая партия, у которой почти половина Конгресса, около половины губернаторов и более половины мэров крупнейших городов.

5. В стране есть гражданское общество, которое в январе 2017-го провело многомиллионные акции по всей стране, протестуя против некоторых идей Трампа.

6. В США очень активные граждане, которые интересуются политикой, принимают участие в акциях, дебатах, выборах и т.д.

Дональд Трамп — совершенно не угроза демократии в США. Я уверен в этом. Трамп — часть демократии, и хочет он этого или нет, но он вынужден подчиняться законам и правилам демократической страны.

«Кто убил Бориса Немцова?» Видео проекта «Ложь путинского режима»

Что скажете об Алексее Навальном как о политической фигуре и как о вашем коллеге по разоблачению путинского режима в YouTube? Многие считают его главным врагом Путина.

— Я согласен с позицией Алексея Навального, что в России выборов нет и их имитацию надо бойкотировать, а имитационные механизмы этих псевдовыборов всячески изобличать. У меня есть множество расхождений с Навальным, но я не хотел бы на них акцентировать внимание сейчас, когда я в безопасности, а он в России. При этом я считаю, что надо критично относиться к мнению и позиции любого политика. Например, если бы Алексея Навального допустили бы до выборов, то он бы призвал своих сторонников голосовать в марте 2018 года.

Но фальшивые выборы не стали бы честными только из-за одного участия Навального. Демократические выборы могут проходить только при наличии действующих демократических институтов: независимых федеральных СМИ (и ТВ в том числе), независимых судов, разделения властей, верховенства права, возможности у крупного бизнеса финансировать оппозицию. Ничего этого в России нет — соответственно, и выборов нет. И их бы не было даже в случае регистрации Навального в качестве кандидата. Путин Навального наверняка не любит, но по какой-то причине считает, что Навального не надо сажать на большой срок или физически ликвидировать. Почему? Можно только строить гипотезы. Правду мы узнаем в лучшем случае лет через 20 после смены режима. В России нет выборов, участие в фальшивом голосовании — это глупость и помощь нелегитимному режиму.

Я посчитал, что у вас 80 видео на канале. Какое из них, по-вашему, самое главное?

— С моральной точки зрения я был просто обязан сделать видеорасследование убийства Бориса Немцова. Делать об этом видеосюжеты мне было тяжелее всего, но я их сделать был обязан, потому что в России ни одно СМИ не провело независимого расследования этого преступления.

Прошло уже почти 10 лет с начала запуска вашего канала. Что изменилось в режиме? И изменилось ли вообще?

— В 2009 году режим был менее устойчив, личная популярность Путина была гораздо ниже, а народ был меньше запуган. Я тогда был более оптимистично настроен и считал, что Путин может уйти (или его вынудят уйти) через 2–3 года. Сейчас же я уверен, что он будет цепляться за власть до смерти. Своей смерти или смерти России. Уинстон Черчилль писал: «Диктаторы ездят верхом на тиграх, с которых боятся слезть, а тигры между тем становятся все голоднее». Путинский режим становится с каждым годом все более преступным и жестоким, поэтому все более опасно для самого Путина терять власть. Как только Путин уйдет, тут же его вчерашние подчиненные начнут охоту за путинскими миллиардами и станут делить собственность путинских друзей-миллиардеров — Ротенбергов, Ковальчуков, Тимченко. А самого Путина эти подчиненные могут сдать в международный трибунал.