«Выходили в море на сутки, но не погружались — могли взорваться». История «краснодарской» подводной лодки с Затона

Подводная лодка появилась в Краснодаре почти сорок лет назад и стала одним из самых необычных городских объектов, до сих пор привлекающим внимание людей. Возле нее гуляли, играли в прятки, назначали свидания, устраивали концерты и отмечали военные праздники.

Корпус лодки постоянно расписывали граффити, а самые отчаянные посетители забирались внутрь, исследуя отсеки и помещения, или просто выпивали, прячась от посторонних глаз. Большинство горожан уже не помнят, когда и при каких обстоятельствах эта лодка появилась в Краснодаре. В последнее воскресенье июля в России отмечается День Военно-Морского Флота. В связи с этим Юга.ру решили вспомнить историю, которую все чуть не забыли.

Батареи срезали, перископ разбили

Несмотря на то что подводная лодка в парке на Затоне относится к краснодарскому музею «Оружие Победы», никакого отношения к Великой Отечественной войне она не имеет. Малая подводная лодка проекта А615 была заложена 23 февраля 1954 года на заводе «Судомех» в Ленинграде. Через 15 месяцев она была спущена на воду, а в 1956 году вошла в состав 27-й отдельной бригады подводных лодок Черноморского флота. Но уже в 1965 году субмарина была выведена из состава флота, законсервирована и поставлена на прикол в Балаклавской бухте.

Технические характеристики подводной лодки М-261:
Длина — 56,8 м, ширина — 4,46 м. Силовая установка: три дизельных двигателя мощностью 900 л. с. каждый, гребной электродвигатель в 78 л. с. Скорость — 16 узлов (около 30 км/ч). Предельная глубина погружения — 120 м. Экипаж — 41 человек.
Вооружение: четыре носовых торпедных аппарата, орудие калибра 25 мм.

Уже в 1970-х субмарина получила статус опытной подводной лодки, была расконсервирована и заново введена в строй. Тогда же лодка обрела новое имя — М-261. В мае 1980 года ее вывели из состава Военно-морского флота СССР и должны были отправить на металлолом. Но у кого-то из советских руководителей возникла идея открыть в лодке музей. Для этой цели ее передали в распоряжение Краснодарского крайкома КПСС.

— Когда эту лодку только пригнали в Краснодар, ее первоначально поставили к барже и горизонтальным рулем лодки эту баржу пропороли. В результате спасательной операции спасали и лодку, и баржу, которая потом долго стояла в Затоне с пробоиной ниже ватерлинии и ждала ремонта, — вспоминает судовой механик Алексей Кравченко.

В мае 1981 года 15-летний воспитанник Краснодарского клуба юных моряков Леша Кравченко не просто видел, как М-261 пришла в Краснодар, а участвовал в торжественном митинге по случаю прибытия субмарины.

Появление подводной лодки стало одним из самых ярких впечатлений его юности. Спустя несколько лет влюбленный в морское дело парень поступил в Новороссийское высшее инженерное морское училище имени адмирала Ф. Ф. Ушакова и стал моряком. Старший механик Кравченко объездил весь мир, но события весны 1981 года до сих пор помнит в подробностях.

— Для того чтобы облегчить и уменьшить ее осадку, лодку отправили на судоремонтный завод в Новороссийск и там срезали аккумуляторные батареи, составлявшие значительный вес лодки. Там же рабочие, видимо нечаянно, разбили перископ.

В апреле субмарина своим ходом подошла к Темрюку, а оттуда была отбуксирована по Кубани в Краснодар, куда прибыла 21 мая 1981 года при большом скоплении народа, с восторгом встречавшего диковинную для этих мест технику.

Кравченко вспоминает, что помимо списанной лодки в Краснодар в 1981 году притащили малый сторожевой корабль.

— Он находился в Затоне, там же, где стоял колесный пароход, который, кстати говоря, тоже был очень редким экземпляром. Но, опять же, ничего не сохранилось — пароход превратили в гостиницу, в которой потом случился пожар. А куда делся «сторожевик», я даже не знаю. Кстати, чтобы привести корабль сюда, специально закрывали шлюзы — нужно было понизить уровень Кубани, чтобы он прошел под железнодорожным мостом. Представляете, что тогда делали для подготовки к празднику ВМФ? Это было незабываемое время, я вам скажу.

В Краснодаре подводная лодка оказалась во многом благодаря Николаю Русанову, секретарю райкома ВЛКСМ Прикубанского района. Он сам служил на Тихоокеанском флоте и в какой-то момент загорелся идеей доставить настоящую подводную лодку в кубанскую столицу. Лично ездил в Севастополь, договаривался с командованием Черноморского флота, собирал документы и сопровождал М-261 в процессе буксировки ее в Краснодар. Процесс этот был непростой, по ходу движения субмарины по Кубани приходилось решать постоянно возникающие вопросы, доставать технику, договариваться о том, чтобы власти на местах давали земснаряд для углубления дна реки, чтобы судно могло пройти на мелководье. Несмотря на то что на флоте эти лодки называли «малютками», для Кубани это была довольно крупная рыба.

— Когда получили подводную лодку, шел разговор о том, что это будет музей, открытый для посещения, куда можно будет водить экскурсии. Мы даже в клубе планировали, что будем участвовать в работах, будем помогать после того, как лодку поставят на место, — вспоминает Алексей Кравченко. — Лодка простояла месяца полтора возле плавмастерской, которая находилась на месте нынешнего ЖК «Адмирал». Естественно, мы все думали, что лодку передадут нам — Клубу юных моряков и речников имени К. Ф. Ольшанского — и мы начнем приводить ее в порядок. Но, чтобы оживить лодку, нужно было вложить в нее какие-то средства. А их не нашлось. Земснарядом специально для нее вымыли подушку, завели и поставили туда, где она стоит до сих пор.

В 1982 году во время разлива Кубани подлодка была доставлена непосредственно к музею «Оружие Победы», который первоначально организовывал туда экскурсии. Но полноценного музейного объекта из подводной лодки так и не получилось. Для этого нужно было подвести электричество, но вышло так, что в Новороссийске, во время того как срезали аккумуляторные батареи, рабочие повредили электросеть. В итоге еще в 80-х в лодке заварили все люки, чтобы никто не залез внутрь и не покалечился.

Впрочем, всевозможных искателей приключений это не остановило. Краснодарские подростки умудрялись залезать через один из люков, который остался открытым в верхней части рубки, а некоторые попадали внутрь сквозь щели, которые со временем стали образовываться на корпусе.

Взрывались, чуть что не так

— Спать в «малютке» было, конечно, непросто. Люди один на другом лежали. Всего нас человек 40 в экипаже было, — вспоминает бывший подводник Михаил Васильченко. — Камбуз был в первом отсеке. У меня во втором отсеке командир находился, кают-компания была, столовая, которая во время выхода в море могла при необходимости стать операционной. И мы втроем. Я был командиром отделения торпедных электриков. Но я в отделении был один — лодка ведь маленькая.

На М-261 Михаил попал в ноябре 1978 года. После учебки в Ленинграде по распределению отправился на Черное море — в Севастополь.

— Через день мне сказали: ты едешь в Феодосию. Так я попал на эти лодки и служил на них до 1980 года, — вспоминает Васильченко. — Их там было четыре штуки. Две лодки были уже законсервированы, даже воды на них не было — их потом отогнали в Инкерман и порезали, М-296 отправили в Одессу на памятник, а М-261 отогнали в Краснодар. Перед этим мы всю аппаратуру, акустическое и прочее оборудование поснимали, там только дизеля были рабочие. Она на дизелях и дошла потом до Темрюка.

По воспоминаниям Васильченко, боевых задач подводная лодка М-261 в конце 1970-х уже не выполняла, но и окончательно законсервирована она в тот момент еще не была.

— Хоть и пишут, что моя лодка была на консервации, но, раз она выходила в море, когда я пришел, значит, была не на консервации. Во время учений иногда выходили в море на сутки, но не погружались — там же кислород жидкий, если что-то попадало, могли взорваться. Взрывались, чуть что не так.

Погружались мы на других лодках, куда нас посылали приписными. Потому что на лодке во время выхода в море должно быть столько членов экипажа, сколько положено по штату. И если даже кто-то в отпуске, лодка не выйдет, если кого-то не хватает. Потому что в боевой книжке написано, что должен делать каждый человек, — вспоминает Михаил, служивший торпедным электриком и обслуживавший аккумуляторные батареи. — Я был торпедным лекарем, но торпед там не было. Вот я пришел, но ни одной торпеды не было ни на одной лодке.

Экипаж «краснодарской» субмарины, на которой в 1978 году начал свою службу Михаил Васильченко, набирали со всего Союза — из Ташкента, Беларуси, Калининграда, Украины.

— Нас там все любили, называли «малышами». После нас молодых на лодки не брали, потому что знали, что их будут списывать. Наш призыв был самым последним. У нас было дружней, чем в тех экипажах, не так издевались, как на других лодках.

Всего в 1950-х годах в Советском Союзе было построено 29 малых подводных лодок проекта А615. Эти субмарины предназначались для защиты портов и военно-морских баз от кораблей вероятного противника и для торпедных атак в условиях мелководья. Несмотря на достаточно успешные испытания, судьба перспективного проекта сложилась неудачно — энергетическая установка оказалась весьма пожароопасной и неоднократно приводила к чрезвычайным ситуациям, в том числе с жертвами среди членов экипажа. Подводники между собой стали называть эти лодки «зажигалками». Еще одним минусом была высокая шумность дизельного двигателя, что сильно демаскировало лодку. Поэтому в первой половине 70-х годов практически все подводные лодки проекта вывели из боевого состава флота. А в начале 80-х почти все оставшиеся субмарины проекта А615 порезали на металлолом. Сегодня в мире осталось всего два экземпляра: один — экспонат мемориала Героической обороны Одессы, а второй вот уже почти 40 лет стоит на вечном приколе в Краснодаре.

Десять суток за «аморалку»

Существует легенда, что летом 1981 года после одной из немногих экскурсий на «краснодарской» лодке, стоящей в Затоне, произошло ЧП. Группа отставных моряков-подводников с размахом отмечала День Военно-морского флота СССР. Разогретые шашлыком, алкоголем и июльским кубанским солнышком, пятеро мужчин в тельняшках захотели вспомнить службу и попасть внутрь рубки. Туда их не пустили — тем более что по расписанию музей должен был закрываться. Это вызвало серьезное недовольство подвыпивших моряков. Скрутив сотрудника музея и уборщицу, мужчины забрались внутрь рубки и затем проникли в машинное отделение.

Субмарина, за несколько месяцев до этого дошедшая до Темрюка своим ходом, находилась в хорошем техническом состоянии, имела исправные дизеля и некоторое количество топлива в баках. Моряки, проходившие службу на Черноморском флоте, были хорошо знакомы с техническим устройством М-261 и после некоторых усилий смогли запустить двигатели. Планов уплыть за рубеж у шутников не было — да и топлива оставалось совсем немного, но идею отправиться в Старобжегокай за водкой восприняли на ура. Подводная лодка вышла из Затона и со скоростью около 3 узлов пошла к назначенной цели.

О нештатной ситуации на борту музея органы правопорядка узнали, когда субмарина подходила к Тургеневскому мосту. Несколько катеров отправились на перехват, и уже через пять минут советские спецслужбы взяли ситуацию под контроль. Убедившись, что угон лодки не имеет политической подоплеки, руководство края решило спустить историю на тормозах. Огласка на весь Советский Союз в преддверии очередной годовщины Великого Октября могла привести к отставкам в крайкоме, КГБ и МВД. Лихие моряки избежали серьезных последствий, отделавшись десятью сутками за хулиганское поведение и «аморалку», а об инциденте на Кубани было велено забыть. Но двигатели с подводной лодки, вернувшейся на свое музейное место, демонтировали уже через несколько недель. С тех пор людей внутрь лодки уже не пускали, по крайней мере официально.

Десять листов металла

Самым сложным периодом в истории М-261 стали 1990-е годы. В это время субмарину облюбовали бездомные, которые ночевали внутри и нередко разводили костры, чтобы согреться. Избежав серьезных нештатных ситуаций во время службы на флоте, самые серьезные повреждения «зажигалка» получила уже после списания. Однажды из-за неосторожного обращения с огнем во внутренних отсеках лодки начался сильный пожар, который удалось потушить, залив помещения водой. Люки в очередной раз заварили, но происшествия на этом не закончились — в начале 2000-х кто-то отпилил винты подводной лодки и сдал их на металлолом.

Еще несколько лет назад внутрь лодки продолжали залезать любопытные, своими глазами убеждавшиеся в том, что, кроме пустых бутылок и мусора, внутри лодки не осталось ровным счетом ничего интересного.

Коренной краснодарец Александр Кавун — один из активных участников Краснодарского краевого морского собрания. Каждый год с десятками товарищей, таких же ветеранов флота, они отмечают День ВМФ на площадке возле подводной лодки. Смотреть на то, как выброшенная на берег «стальная рыбина» ржавеет и с каждым годом приходит в негодность, моряки больше не могли.

Несколько лет Александр с друзьями писали во все инстанции, пытаясь привлечь внимание к разрушающейся лодке. Но, не получив вразумительного ответа, поняли, что нужно делать все самим.

— Все мы служили на флоте, у всех у нас есть понятие о том, что такое порядок и дисциплина. В этом году мы решили взять дело в свои руки и привести лодку в порядок, — объясняет моряк. — Кинул клич в интернете, ребята начали присылать деньги. Закупили краску, сверла, диски, взяли десять листов металла — чисто на материалы уже ушло 60 тыс. рублей.

На вопрос, помогает ли руководство парка, Александр отвечает утвердительно.

— Нам дали разрешение на допуск к этой лодке и позволили подключиться к электроэнергии. Деньги, правда, никто выделять не хочет.

За несколько недель краснодарские ветераны флота собственными силами не только убрали скопившиеся за долгие годы мусор и пустые бутылки из внутренних помещений, но и очистили корпус от ржавчины, заварили дыры, поставили металлические заплатки и впервые за несколько лет покрасили лодку. М-261 преобразилась и помолодела.

Как оказалось, это понравилось не всем — спустя несколько дней после окончания работ неизвестные вандалы повредили корпус, отогнув несколько железных листов. Работники парка довольно быстро восстановили испорченный фрагмент обшивки и пообещали установить камеру наблюдения. Теперь за «малюткой» на Затоне будет следить «большой брат».

Какие еще приключения ждут многострадальную лодку, не знает пока никто.